Прости меня, грешную

~через год~ Вот мы и во втором классе средней школы. Прошло время, мы подросли, много чего изменилось. Уже два года Исикава состояла в музыкальном клубе. У неё действительно красивый голос и она здорово играла на акустической гитаре. Вскоре её талант признали и присвоили ей статус школьного айдола. Теперь её стали величать Тари. Это что-то вроде творческого псевдонима. Акира действительно подходила на эту роль. Симпатичная, талантливая, общительная…чем не айдол? У неё появилось много фанатов, как девушек, так и парней. За ней буквально ходили по пятам. Ну что ж, она сама всегда желала, быть уникальной и замеченной, пусть радуется. Если говорить обо мне, то у меня тоже многое изменилось в лучшую сторону. Я немного изменила имидж, избавилась от длинных, прямых, сухих и секущихся волос, которые раздражали меня уже давно. Теперь это было тёмное каре, длинной почти до плечей. Также, я обрела новый круг общения: сблизилась с некоторыми одноклассницами и познакомилась с девочкой из третьего класса средней школы. Моя успеваемость улучшилась, я стала немного позитивнее относиться к жизни, и даже в какой-то степени полюбила школу, несмотря на чудовищную нагрузку. Это напоминает счастливый конец истории, но нет, всё ещё только начинается. После того, как Исикаву объявили школьным айдолом, я влюбилась по новой. Да, я и до этого вздыхала, скучная по ней, но всячески отрицала свою любовь к ней. Я вспомнила те старые, забытые ощущения, когда я восхищалась ей, смущалась от её улыбки, нежных поглаживаний по голове и милых дружеских бесед. Я буквально растворялась в чувстве настольгии, мечтая когда-нибудь выразить своё восхищение хотя бы к её творчеству. И однажды мне пришла одна замечательная идея. Поскольку я состояла в литературном клубе, я часто писала стихи или прозу. Это моё хобби. И вот, я решила посвятить стихотворение своей возлюбленной и вручить ей его перед конкурсом, на котором ей придется соревноваться с учениками других школ. Наверное, ей будет немного тревожно, а я принесу ей, якобы «подарок от литературного клуба», хотя это будет полностью моя работа. Она должна чувствовать поддержку со стороны своих фанатов. Особенно тех, кто любит её не за красивый голос или милое личико, а просто ни за что. Просто за её существование. В районе трёх часов дня, основные уроки кончились. Уставшие ученики разбрелись по клубам. Я пришла первая среди «литературников», как порой называли нас. Правда, некоторые токсичные люди порой обзывали нас «книжными червями», но это словосочетание я употреблять не стану. Я села у окна, вырвала из тетради по японскому листок и принялась за работу. Птички щебетали, будто пытаясь навести меня на какую-то мысль, а-то и вовсе подсказывая готовые строки для стиха, только на своём языке, который я, к сожалению не могла перевести. По правде говоря, в детстве я пыталась выучить птичий язык, повторить их свист, но, к сожалению, безуспешно. Умиротворённое одиночество длилось не долго. Вскоре, пришли остальные «литературники» и стали отвлекать меня разговорами. — Ребят, не советую вам трогать меня сейчас, я очень занята. — И чем же? — поинтересовалась одна девочка. — Работаю над стихотворением для Тари. — Ого! Ты посвятишь ей стих? — с огромным восторгом произнесла другая «литературница». — Ты сама это придумала, или это тебе кто-то поручил? — Сама, правда у меня совсем нет идей. — Не переживай, успеешь написать. Конкурс только на следующей неделе. — Ага. Только когда я скажу что это стихотворение писал наш клуб коллективно, не кричите, что это ложь, окей? — А в чем проблема сказать правду? — недовольно произнёс глава клуба, поправляя очки. — Понимаешь, год назад мы с ней жёстко поругались. Ты перешёл в эту школу не так давно, поэтому не знаешь многого, и это не удивительно. Мы с ней даже не мирились. Какая тут может идти речь о подарке лично от меня? — А в чем проблема помириться? Да уж, вот он-то не видел никакой проблемы в отличие от меня. Повезло же. — Ну что ты заладил, в чем проблема, в чем проблема?.. — стала поддерживать меня одна из девочек, укоризненно пялясь на мальчика. — Я правда не хочу об этом говорить. — Ну ладно. Прости. После этих слов они уселись в другой конец кабинета. В литературном клубе состоят только хорошие люди, и они не стали мне мешать. Но а я тем временем стала высасывать идеи из пальца. «Твой голос как журчанье ручейка…» Первая нормальная строчка, которая сумела прийти мне в голову. Даже красивая. Но логичного продолжения мысли мне было не придумать. Какое-то время я упорно напрягала мозг, но это совсем не помогло. Идей просто тупо не было. Я отчаянно вздохнула, сложила листок в учебник и решила пойти к ребятам заниматься клубной деятельностью. В тот день, мы обсуждали произведения Акутагавы Рюноске. Я читала некоторые из них, например, «Врата расёмон», «Ад одиночества», «Чудеса магии». Вроде бы, этот список был больше, но остального мне не припомнить. Я редко читала, как и многие мои сверстники, из-за огромной нагрузки в школе. Я чувствовала в этом недостаток, поэтому и записалась в литературный клуб. Пол седьмого вечера я вернулась домой. Мать встретила меня у порога и тут же повела ужинать, хотя совершенно не была голодной. Я хотела сначала заняться написанием стихотворения, но с этой женщиной спорить невозможно, поэтому пришлось садиться есть. Я заглатывала рамен так, что чуть было не подавилась, хотя торопиться не было смысла. У меня, если что, целая ночь впереди. Но подсознание подсказывало, что нужно скорее начать. Я по-быстрому почистила зубы и ушла к себе в комнату. На этот раз работа пошла продуктивнее. Мне удалось сочинить целых два четверостишия. Они казались мне просто идеальными, пока я не зачитала их вслух. «Твой голос как журчанье ручейка. Он успокаивает душу. Знаю я наверняка, Что исполнителя нет лучше. Ты смело даришь радость Каждому из нас. Достойна ты услышать Эти слова сейчас.» Рифма хороша, но как-то коротко и банально. Я перечеркнула всё, кроме первой строчки, написанной ещё в школе. Я должна была выжать максимум из своих способностей в стихосложении, ведь это делается для моей возлюбленной, а не для кого-нибудь незначимого. Особым талантом я конечно не отличалась, но что-то всё-таки умела, так что эта задача не являлась непосильной. «Твой голос как журчанье ручейка… твой голос как журчанье ручейка» — бубнила я себе под нос. Всё-таки ничего в голову не идёт. Вздохнув, я достала свои белые беспроводные наушники, и легла на кровать. Поскольку я пишу стих для возлюбленной, стоит включить песни Акиры, которые она выкладывала на свой телеграмм канал. Выбор пал на самую последнюю запись, которую я вчера переслушала раз десять. Нежный голосок будто обнимал мои уши и заставлял унестись в какую-то другую вселённую, где не бывает никаких трудностей и проблем. Создавалось впечатление, что это не mp3 запись, а звук из реальности. Будто Исикава сидит рядом, играет и поёт только для меня. Летая в сладких грёзах, я улыбалась и параллельно искала красивые ассоциации с её игрой, которые впоследствии станут строками стихотворения. Где-то после пяти песен меня наконец-то озарило вдохновением. Я вскочила с кровати, взяла тот многострадальный листок, что был весь измазан ручкой и почти на одном дыхании записала: «Твой голос как журчанье ручейка, Или словно птичек песни. Знаю я наверняка, Что нет людей тебя чудесней. Ты смело даришь нам всем радость, Заряжаешь бодростью. Солнце, глядя на тебя Я упиваюсь гордостью! Нашей школе повезло, Что учишься ты в ней. Утрёшь нос ты всем на зло, Кто победить хочет скорей. Знай, что верю я в тебя. По другому быть не может. Мои чувства здесь не зря! Помни, Тари, ты всё сможешь!» Вот это хотя бы немного достойно её прочтения! Звучало конечно простовато, но очень искренне. В любом случае, на большее я не способна. Между тем, на часах было 23:09. Разум начинал мутнеть, глаза закрывались сами собой, поэтому я приняла решение пощадить себя и легла спать, представляя, будто моя возлюбленная лежит рядом и мы засыпаем в обнимку. К сожалению, это было на гране фантастики. Единственное, что я могу обнимать во сне, это моего плюшевого котика, рыженького, с милой морадашкой, так и напоминающего мне Акиру. Темнота расслабляла. Звуки проезжающих машин совершенно не раздражали, а наоборот создавали особую атмрсферу. В душе находилось приятное чувство предвкушения. Я так надеялась, что ей понравится мой подарок. ~следующий день~ С самого утра я летала в облаках, представляя реакцию Акиры на своё творение. Успокаивало то, что оно будет представлено как общее, от всего клуба, поэтому за какие-то недочёты мне было не так стыдно, как могло быть, ведь если она придерется к каким-то недочетам, то можно будет свалить просчёт на кого-то другого. Да и вряд ли она будет придраться. Но тем не менее, было немного волнительно. На перемене, после третьего урока, я направилась в помещение музыкального клуба. Колени тряслись, руки дрожали и я всё время пялилась на листок, судорожно выискивая что можно было б исправить. Это уже не тот, о котором говорилось ранее. Это аккуратно вырезанная часть листа формата А4 с рисунками, которые мне помогала делать подруга из клуба художников. Я не могла калякать что-то своими кривыми руками, и решила обратиться к тому, кто более талантлив в этом. В нужном кабинете было пусто, но очень приятно пахло фруктовыми духами. На одной из парт валялась небрежно кинутая тушь и подводка. На соседней парте лежала чёрная акустическая гитара с темно-зелёным ремнём. — Кого-то ищешь? За мной внезапно появилась Исикава, или же я просто не сразу заметила её присутствие. Она монотонно глядела на меня, по всей видимости, не испытывая особой радости от моего присутствия. — А! эм… я тебя как раз… тут искала — Хм, ясненько. Чего хотела? — Да, мы тут тебе подарок сделать хотим, наш литературный клуб… в общем держи, это стих. Моё лицо было цвета помидора, я постоянно заикалась и путала местами слова… какая же я жалкая. Из-за понимания этого, мне было стыдно смотреть ей в глаза и я опустила голову, протягивая листок. Исикава молча взяла его из моих дрощащих рук. Пока она читала стихотворение, её лицо не выражало ничего, что немного настораживало. Я прикусила губу, выжидая какую-то реакцию. Вдруг она сейчас раскритикует стихотворение так, что я больше никогда не смогу заниматься своим хобби? — Что ж, миленько, — Акира наконец-то сказала хоть что-то, — А почему написано, «я упиваюсь гордостью», если это писало несколько человек? — Эээ… Вот это попадос. Не ожидала, что она такая наблюдательная. Пришлось придумывать какие-то глупые оправдания. — А, ну… мы же по частям писали… ну, каждый по четверостишию. Видимо кто-то немного облажался и мы все дружно не заметили. Ничего умнее я, к сожалению, придумать не сумела. — Ладно, ничего страшного. Огромное спасибо вам всем. Я рада, что в меня кто-то верит. Впервые за долгое время она одарила меня чудесной улыбкой, из-за которой хотелось нарушить все границы личного пространства и зацеловать её до посинения губ. Я вновь опустила глаза, смутившись, и ещё раз пожелала ей удачи. Как только та закрыла за собой дверь я, с улыбкой на лице, ушла в сторону кабинета физики. Я точно выглядила по-дурацки, но ничего не поделаешь. За то время, пока мы не общались, я успела отвыкнуть от её компании, а из-за своих чувств, мне становилось ещё труднее. Во всяком случае, я надеялась, что Акира не выкинет это в ближайшую мусорку.