----------------------------------------------------------
синестезия — σύν + αἴσθησις — гр. лит. «вместе + ощущение» — создание чувственного впечатления, относящегося к одному чувству или части тела, путем стимуляции другого чувства или части тела.----------------------------------------------------------
«Что нужно знать о ведьмах, так это то, что старый друг и старый враг довольно часто могут быть одним и тем же человеком».
Терри Пратчетт, «Госоподин зима»
Рассвет и старая рутина. Андреа насыпает свежие кофейные зерна и размалывает их в темный порох. Халат соскальзывает с одного плеча Миранды, когда она открывает утренний «Пророк». Она не потрудилась поднять ткань. Движение по странице, черное на белом, на сером и целый спектр цветов на массиве. Она просматривает калейдоскопический шрифт, и прядь серебристых волос упирается в край ее очков с квадратной оправой. Приглушенный смех над грохотом с бронзовыми косточками, и Андреа выключает хитроумное приспособление, погружая залитую солнечным светом кухню в нечеткую тишину. «Ты выглядишь божественно. Как ты это делаешь? Сейчас семь утра». Миранда наклоняет голову только на половину уха. «Магия», — протягивает она. «Должно быть». Она поднимает взгляд, когда Андреа пересекает кухню и наклоняет голову Миранды в сторону, чтобы оставить поцелуи, похожие на колючие венки, у основания ее шеи, спускаясь к ее обнаженному плечу. Подавить дрожь оказывается непросто, а сосредоточиться на пестрых словах еще труднее, когда голодные зубы впиваются в ее кожу. Миранда шипит. Страницы шуршат под ее руками. «Ты можешь подойти ко мне после кофе», — бормочет Миранда, закрыв глаза, строгим голосом. Андреа напевает хриплую алую ноту, прижимаясь к ее коже. «Это обещание?» В ответ Миранда выгибает холодную бровь над очками, но смягчает взгляд легкой улыбкой, когда Андреа обходит стойку, создавая островок между ними. Вдаль тянется мрамор с бледными прожилками. Миранда снова переворачивает газету и продолжает читать — какая-то статья о Министерстве магии на девятой странице: Министр Грейнджер смещает Визенгамот. Андреа напевает что-то теплое себе под нос, звук мутно-розовый. Миранда переворачивает страницу и замечает: «Кое-кто сегодня утром ужасно бодр». «Конечно, так и есть, — Андреа допивает кофе. — Я люблю субботы. Я люблю ленивые утра. И я люблю тебя». Неподвижность сжимает живот Миранды, хватает его со всей силы. Она медленно опускает газету и изучает Андреа через кухню, Андреа притворяется, что сосредоточена на ненадежном искусстве приготовления эспрессо, а не на реакции Миранды. «Хорошо», — отвечает Миранда. Принятие. Подтверждение. Согласие. Она ищет что-то уязвленное в выразительном лице Андреа. Там, вспышка сомнения, короткая, как ароматическая свеча, затем кривая улыбка и покачивание головы Андреа. Миранда затаила дыхание и ждет взрывов, повышенных голосов и взаимных обвинений — Стивен швыряет фарфоровую кружку об пол и кричит: «Ты можешь перестать быть фригидной сукой хоть на секунду!» — Но Андреа только возвращается к своей задаче и спрашивает: «Одну ложку или две?» Облегчение сочится из Миранды в почти слышимом вздохе. «Одной достаточно. Спасибо». Она продолжает читать. Андреа продолжает напевать мелодии цвета синевы и персика. Она деликатно ставит кружку у локтя Миранды. Тепло на языке иссушает избыток вкуса. Вместе они потягивают горький кофе и решают кроссворд; их пальцы соприкасаются, когда они водят пером взад и вперед.___________________________
Украденные кусочки кожи между длинными кусками ткани. Отражение Андреа множится в зеркале-триптихе в пол. Сидящая в нескольких шагах Миранда подпирает подбородок одной рукой, скрестив ноги и положив локоть на изогнутый подлокотник кресла. Она оставляет отпечатки на коже — жеребячей коже, решает она. Слишком мягкая для воловьей кожи. Она позволяет своему взгляду блуждать. Зеленый цвет творит чудеса с цветом лица Андреа. Подчеркивает темноту ее глаз. Подчеркивает нефритовые оттенки ее голоса. Швея опускается на колени на пьедестал у ног Андреа. Она балансирует булавками во рту и тканью в руках. Подол складывается в идеальную прямую линию ниже лодыжек Андреа. Магический свет согревает интерьер «Твилфитт и Таттинг», пустых, кроме них, в сонный воскресный день. «Вот, — бормочет швея, вставая и отступая назад, выковыривая иголки из зубов. — Как вам?» Вопрос адресован Миранде, чье пристальное внимание сосредоточено на ней. Она задерживает взгляд на глубоком декольте Андреа. Намек на ключицу. Ширина плеч. Элегантные застежки на ее талии. Мантии с подкладкой из тонкого бархата и золотой нитью, которые обойдутся в небольшое состояние и в конце концов все равно будут выглядеть гораздо лучше, если потом сбросить их на пол в спальне. «Это выглядит мило», — наконец заявляет Миранда. Когда швея в ужасе смотрит на нее, а Андреа раздраженно закатывает глаза, Миранда моргает. Она пытается что-то еще сказать. «Это выглядит …» она наклоняет голову с извиняющейся гримасой, «… очень мило?» Андреа фыркает. «Прекрати, казанова. Мы на публике, и ты заставляешь меня краснеть», — сухо говорит она, хотя и одаривает Миранду широкой улыбкой в одном из зеркал. И снова взгляд Миранды скользит по глубокому вырезу платья. Андреа ловит украдкой ее взгляд, и ее ответный взгляд тлеет. О, да. Гораздо лучше смотрелось бы на полу. Миранда уже выуживает пригоршню галеонов. Им нужно уйти. Им нужно вернуться домой, чтобы Миранда могла отменить всю тщательную работу швеи. Срочно. «Сколько?» Швея называет возмутительную сумму, и Андреа чуть не спотыкается, спускаясь с пьедестала. Миранда платит, и это стоит каждой медной монеты.___________________________
Бросив письмо на обеденный стол, Миранда рычит: «Он делает это нарочно!» Кэролайн и Кэссиди продолжают есть свои тарелки с вит-биксом, останавливаясь, чтобы взглянуть на свою мать, но не более того. С другой стороны, Андреа с любопытством наклоняется вперед, хмурясь, чтобы прочитать письмо, все еще жуя кусочек хрустящего тоста. «Барнабас хочет, чтобы ваша встреча была перенесена на сегодня. Что, какой-то конфликт в расписании или что-то в этом роде?» «Портключи! — Миранда содрогается при одной мысли. Она начинает расхаживать перед столом, волнуясь. — Он специально просит, чтобы местоположение было доступно только через портключи! Он знает, что я их ненавижу! Это расплата за то, что мы взяли это чертово интервью!». «Касс, можешь передать апельсиновый сок? Я оставила свою волшебную палочку наверху», — говорит Кэролайн в сторону и наливает себе стакан, когда Кэссиди безмолвно достает упаковку апельсинового сока из холодильника взмахом своей волшебной палочки. Тем временем Андреа складывает письмо обратно и пытается смягчить: «Я знаю, тебя немного подташнивает, Миранда, но это только на мгновение. Это закончится, прежде чем ты подумать об этом успеешь». «Немного подташнивает? — недоверчиво повторяет Миранда. Она сжимает руки. — Ещё и во вторник!» «Если подумать, ты всегда заставляла меня перестраивать твои встречи, чтобы тебе не приходилось ездить по вторникам», — бормочет Андреа, задумчиво откусывая еще один тост. «Это потому, что мама считает, что вторник слишком оранжевый для путешествий», — добавляет Кэролайн со стороны. «Желтый, дорогая» — поправляет Миранда. Ужасный желтый защитный жилет. Кэссиди пинает свою сестру под столом и ухмыляется. «Да, Кэролайн, используй правильные термины!» «Заткнись!» «Эй, хватит!» — делает им выговор Андреа. Вместо того, чтобы выглядеть огорченными, девочки пожимают плечами и возвращаются к своему завтраку. Андреа отряхивает пальцы от крошек и говорит: «Хочешь, я поеду с тобой? Честно говоря, мне сегодня не нужно в офис». Миранда хмуро смотрит на нее: «С какой стати тебе это делать?» Выуживая из коробки еще один блок вит-бикса, Кэссиди объясняет: «Это называется эмоциональной поддержкой, мам». Миранда моргает. «О». Ее ходьба замедляется, затем полностью останавливается, и она смотрит на Андреа, чье лицо каким-то образом умудряется быть открытым, но в то же время ничего не выдает. «Я полагаю, ты тоже могла бы поехать». Кэссиди бросает коробку с хлопьями на стол. Кэролайн разевает рот. Андреа сияет. «Тогда ладно. Когда мы уезжаем?» Двадцать минут спустя желудок Миранды урчит, царапая ее кишечник из-за недостатка пищи после того, как она позволила себе только стакан воды на завтрак. Она нервно смотрит на наручные часы на кожаном ремешке, лежащие на кухонном столе; на этот раз Андреа настояла на том, чтобы выбрать портключ. Небольшая трещина проходит по стеклянной поверхности, скрывая косолапый номер шесть. — «Напомни мне купить тебе новые часы.» Андреа хмурится. «Что не так с моими часами?» Кэссиди моет посуду несколькими ленивыми взмахами волшебной палочки, в то время как Кэролайн усаживается на столешницу рядом с плитой, ковыряясь в своих накрашенных красным ногтях. «Просто позволь ей купить тебе что-нибудь. Доверься нам. Так проще», — говорит Кэссиди. Не отрывая взгляда от своих ногтей, Кэролайн добавляет: «Так она показывает привязанность». «Именно так мы заполучили Патрицию. Буквально». Щеки пылают, Миранда огрызается: «И Патриции уже нужно пройтись». Близнецы в унисон закатывают глаза. «Она старая и больна артритом, мама», — напоминает ей Кэролайн. «Сейчас же» — Миранда повелительно указывает на входную дверь. С понимающими ухмылками — уверенные и самодовольные в своей победе — они уходят. В их отсутствие посуда продолжает чиститься и сушиться в воздухе, шкафы открываются и закрываются до тех пор, пока кухня не начнет буквально сверкать. «Ты готова?» — спрашивает Андреа, уже держась за один конец наручных часов и ожидая. «Нет» — Миранда прикусывает нижнюю губу. Ее ладони потеют. Осторожно вытирая их о свой плащ, она глубоко вдыхает, закрывает глаза и делает решительный шаг. В тот момент, когда ее пальцы касаются портключа, магия проникает в тошнотворное пространство под ее пупком и тащит ее, как рыбу на крючке. Мир наклоняется. Миранда приземляется на ноги, но задерживает дыхание, боясь сделать больше, чем сгорбить плечи. Каждое ощущение прыгает через скакалку и меняется местами. Ее губы заплаканы краской, и Миранда совершает ошибку, открывая глаза слишком рано. Что бы Андреа ни увидела на лице Миранды, она подходит к ней с протянутыми руками, как к статуе на грани разрушения. «Миранда, я думаю, тебе следует присесть». Андреа говорит в стихиях. Вместо слов льется раскисшая сера. Они громоздятся у ног Миранды огромными крошащимися кусками и горят ядовитыми парами, желтеющими в воздухе. Она смотрит на них на земле. Когда вес руки Андреа соприкасается с ее плечом — обеспокоенное прикосновение превратилось в желчь — грудь Миранды содрогается. Она отворачивается, и ее тошнит прямо на тротуар. Вода, которую она позволила себе выпить этим утром, была отточена кислотным лезвием в кузнице ее желудка; она сбривает борозды с ее горла и разрезает язык. Она чувствует кончик на своих нижних зубах, раздвоенных, как у змеи. Опираясь всем весом на колени, Миранда опорожняет желудок до тех пор, пока в желудке больше ничего не остается. Руки Андреа продолжают тереть ее спину — следы от ножей кровоточащего цвета. — «Прекрати», — задыхается Миранда, слабо отталкивая Андреа. «Прекрати. Прекрати —прекрати-прекрати». Андреа отступает. Она парит рядом. «Мне так жаль! Могу ли я что-нибудь сделать?» Звук несет неоновый химический ожог. Миранда проглатывает вкус яркой хлорки и вытирает рот тыльной стороной запястья. Трудно формировать речь с раздвоенным языком. Ей удается прошипеть: «Прекрати болтать». Рот Андреа открывается, затем сразу же закрывается снова. Она заламывает руки, а Миранда закрывает глаза и делает глубокие вдохи, пока дрожь не утихает и воздух не становится прозрачным, как стекло. Постепенно этот момент проходит. Когда Миранда выпрямляется, ее мантия прилипает к спине, покрываясь холодным потом. Она протягивает руку, чтобы вытереть лоб, и ее пальцы становятся мокрыми. Достав свою палочку, Андреа безмолвно вызывает стакан воды и передает его. Миранда берет его и делает глоток. «Спасибо». Она смывает остатки обугливания со рта и проводит языком по задней поверхности зубов, чтобы проверить, срослись ли они снова. «Я думаю, мы возьмем летучий порох домой». Андреа целомудренно целует Миранду в щеку. «Ты милая. Но ты трансгрессируешь обратно; после такого я не заставлю тебя лезть в камин». «Я не милая», — ворчит Миранда, допивая остатки воды. Во рту у нее горький и мерзкий привкус. Ей нужно почистить зубы. С легким смехом Андреа взмахивает палочкой, и стакан исчезает. «Это единственный раз, когда мои вкусы превосходят твои. Смирись с этим».___________________________
Смелость для лиственницы. Окровавленные нити волокон сердца дракона натягиваются, как струны арфы. Смелое сочетание для смелого будущего мастера. Миранда поднимает сердечную струну взмахом своей палочки, и она поет, когда связана. Материалы кричат своими цветами, достаточно громко, чтобы заглушить все остальное. Как иронично, думает она, люди дают ей пощечины, называя ее бесчувственной, когда на самом деле она ведет жизнь, наполненную чувствами. Почему другие этого не слышат? Стойкость в серебряной нити. Блеск на крыльях. Упорство в крови. Симпатичные трутни вокруг ее офиса жужжат, собирая свои материалы, но их инстинкты оставляют желать лучшего. Они колеблются. Они сомневаются. Миранда постукивает пальцами по столу, но в звуке не хватает обычного зловещего звона с тех пор, как Андреа долгое время присутствовала в ее жизни. Приспешники должны немедленно заметить совпадения между реагентами. Они должны это понюхать. Перья для клена. Сердечная струна для ели. «Нет, не сосна», — усмехается Миранда одному из приспешников, Девушка отступает, опускает взгляд, дрожит под тяжестью гнева Миранды. Бесхребетная идиотка. Миранда отмахивается от нее, отмахивается от них всех. «Убирайся. Просто убирайся». И Найджел, и Эмили поднимают брови, наблюдая за уходом остальных, гуськом и испуганно, пока стеклянная дверь не изолирует их вдвоем с Мирандой. «Долгая неделя?» Найджел отваживается с напускным спокойствием. Эмили тасует свой блокнот и пытается выглядеть занятой. Прикосновение ее пальцев. Стук ее затупленных ногтей. Буря бушует у ее ног и кипит в ее легких. «Достаточно долгая», — шипит Миранда. «Когда Энди возвращается из своей поездки? Василиск, не так ли? Мерзкие твари». Эмили вздрагивает. Андреа, должно быть, рассказала ей об этом за чаем или сливочным пивом. «Завтра вечером». Отвечает Миранда. «Она гонялась за ним по всей Греции». «Это должность получше, чем в «Пророке» — добавляет Найджел, пожимая плечами. «Лучше оплачивается, по крайней мере». «Ей не нужны деньги», — рычит Миранда. Золото сыпется из хранилища Миранды в Гринготтсе. Андреа не смогла бы и на йоту снизить его количество, даже если бы попыталась, и, видит Бог, она никогда не пыталась, несмотря на желание Миранды. Щелчком пальцев Эмили убирает свой блокнот. «Ей нравится зарабатывать. Хотя бы символически». Миранда хмурится. «Так мне и сказали». Найджел распознает опасные мрачные нотки в ее голосе и начинает уводить Эмили из комнаты, держа ее за руку. «Мы приступим к работе над… разве ты не говорила, что она вернется завтра?» Нахмурившись, Миранда оглядывает Найджела и смотрит туда, куда он указывает на ее офис. Прямо за дверью Андреа болтает с одной из последних помощниц Миранды. Она баюкает мешковину, из которой сочится что-то красное. Кровь попадает ей на одежду, но ей либо все равно, либо она этого не замечает. В тот момент, когда она видит ее, Миранда вскакивает на ноги, стоя в напряженном внимании за столом. Она наблюдает, как Андреа дает помощнице… как там ее звали? — дружеское помахивание рукой и, наконец, входит в офис. «Эй, вы двое!» Сначала она здоровается с Найджелом и Эмили. Миранда стискивает зубы и жаждет позолоченной улыбки Андреа. Прежде чем Найджел и Эмили могут ответить, Миранда обвиняет: «Ты рано». «Да. И я принесла тебе подарок». Андреа кладет окровавленную мешковину на стол Миранды и снимает обертку. Низкое шипение вырывается у Миранды при виде зуба василиска. Он сочится кровью и слабо осыпается, как запах свежескошенной травы. О, да. Это подойдет. Эбонит, решает Миранда. Или — нет. Тис. Это, должно быть, тис. Медленно растет. Долгоживущий. Невероятно токсичный во всех отношениях. Они даже пахнут одинаково. Она уже мысленно вырезает из дерева подобие бледной змеи. Через стол Андреа усмехается целеустремленности Миранды, сосредоточенной на ее подарке. «О, да. Я действительно знаю, как побаловать леди», — хвастается она перед другими. «Потому что ничто так не говорит о любви, как огромный кровавый трофей из пятнадцатиметровой змеи, которую ты выследила и убила сам», — съязвила Эмили, но, тем не менее, она выглядит впечатленной. «Прошу прощения! Шестнадцать метров!» Андреа ощетинилась от притворного возмущения. «И я не убивала его! Я его переместила. Его зубик просто оторвался в драке». «Чем занималось подразделение Подразделение зверей до твоего прихода?» — дразнит Найджел и подталкивает Андреа локтем. «О, тише. Они прекрасно обходились без меня». Несмотря на свои слова, Андреа сияет от гордости. Даже с кровью на одежде она выглядит достаточно зеленой и золотистой, чтобы ее целовать, так что Миранда это и делает. Жесткое быстрое сжатие их ртов. Затем она погружает крючки своего внимания обратно в рог василиска, вытаскивая свою палочку. Миранда не замечает широко раскрытых взглядов, которыми обмениваются Найджел и Эмили при поразительном проявлении привязанности. Она уже убирает и готовит к эксплуатации свой подарок. За ее спиной Андреа вздыхает, но ее голос звучит драматично, а не раздраженно. «Уезжаешь на неделю, возвращаешься, нагруженная бесценными сокровищами, и что получаешь? Игнорирование. Вот что». «Хотел бы я, чтобы меня тоже кто-нибудь так «игнорировал». «Найджел!» Эмили бьет его по руке. «О, перестань смеяться, Энди! Это только раззадорит его!»___________________________
Теплый воздух наполнен барабанным стуком шагов, ярким и сверкающим. Кэролайн и Кэссиди бегут вниз по лестнице и выходят в фойе, обшитое деревянными панелями. С кухонного островка Миранда резко поднимает голову и смотрит на их ноги. Подошвы их ботинок разбрасывают медные подковки с каждым шагом; они оставляют вмятины на ее полах. В одной руке она сжимает пустой бокал из-под вина. Резкий упрек срывается с ее языка. «Эй!» Андреа предостерегающе машет на них палочкой, прежде чем Миранда успевает заговорить. «Никакой обуви дома! Вы знаете правила!» Морковь и картофель продолжают чиститься над раковиной. Близнецы на целую руку выше Андреа — они, конечно, не унаследовали свой рост от Миранды — но их плечи достаточно сутулые, чтобы компенсировать разницу. «Мы отправляемся с друзьями, чтобы отпраздновать прохождение наш их С.О.В» объясняет Кэролайн. «Не сутультесь». Миранда наливает вино. Бургундское плещется в чаше. «Как поздно вы собираетесь быть дома?» Оба близнеца выпрямляют позвоночники, но только Кэссиди отвечает: «Полночь». Миранда перестает наливать и выгибает бровь. Кэролайн стонет в своей многострадальной подростковой манере. «Хорошо. В одиннадцать». «И ни минутой позже», — подтверждает Миранда, ставя бутылку обратно. Они ухмыляются, широко улыбаясь. Прежде чем они выбегают из дома, Кэссиди кричит через плечо: «Спасибо, мам! Люблю тебя!» «Хорошо», — хмыкает Миранда в знак признания и потягивает вино. Его едкий вкус черного перца вступает в противоречие с гладкой текстурой — болотистый результат — и она морщит нос, прежде чем сделать еще один неохотный глоток. Она обращает внимание на этикетку на бутылке и вычеркивает ее из любых будущих покупок. Дверь за близнецами захлопывается. Овощи смазываются маслом и укладываются аккуратными рядами в духовку. Миранда игнорирует то, как Андреа наблюдает за ней — с недоумением, с нежностью, с растопкой на краю пламени. «Похоже, нам предстоит неожиданный вечер наедине». Миранда жестом вызывает еще один пустой стакан. «Вина? Хотя, боюсь, оно не очень хорошее». Взгляд Андреа мог бы вызвать лесные пожары. «Да, пожалуйста. Я уверена, что с ним все в порядке. Не у всех из нас твои привередливые вкусы». «Прими мои поздравления».___________________________
В ресторане в дальнем углу играет струнный квартет. Их столик находится неподалеку, освещенный плавающим светом свечей. В последний раз, когда Миранда обедала здесь, они с Андреа сидели тремя столиками дальше, а струнный квартет, к счастью, отсутствовал. Сегодня вечером у виолончелиста пара рабочих ушей, но скрипач, самый дальний слева — ведущий, не меньше — прижимает пальцы слишком высоко к грифу каждый раз, когда он смыкает струну E. Или любая струну, если на то пошло. Миранда стискивает зубы и кладет салфетку себе на колени. Она грубо крутит её между пальцами. На ее щеке дергается мышца. Андреа и Найджел изучают меню десертов. Миранда не беспокоится. Когда скрипач играет Ля-диез, он кровоточит по краям струны В — опаленный абрикос вместо кораллово-розового — и мысль о еде сводит желудок, во рту скапливается зола. Она морщится. Найджел кладет меню в кожаном переплете на стол и подпирает его локтями. «Хорошо, что случилось? Не то чтобы я не наслаждался бесплатной едой, знаете. Но я сомневаюсь, что вы пригласили меня из-за моих блестящих навыков собеседника. Не говоря уже о том, что Миранда выглядит так, будто у нее вот-вот появится камень в почках». Вес руки Андреа на ее колене мало что делает, чтобы смягчить скрежет зубов Миранды. «Мы хотели угостить тебя чем-нибудь приятным», — говорит Андреа. Ее большой палец проводит успокаивающую дорожку по бедру Миранды. «И Миранде нужно тебе кое-что сказать». «Что ж, если вы ищите папочку для ребенка, у меня для вас новость, и она называется: рак простаты по обе стороны от моей семьи. Хотя, на самом деле, я польщен». Найджел не пытается скрыть свою озорную улыбку, когда его комментарий вызывает пристальный взгляд Миранды. «Не говори глупостей!» Миранда чуть не подавилась вкусом си-бемоль. Это как откусывать от кислой сливы, когда она ожидала взрыва сладости. Сделав глубокий вдох, скручивая ткань между пальцами, сжимая ее так, как она хочет задушить определенного музыканта, она продолжает. «Поздравляю. Ты уволен. Эмили займет твою нынешнюю должность. Я собираюсь объявить тебя своим учеником и преемником на следующей неделе». Что бы ни предсказывал Найджел, об этом он даже не думал. Он пристально смотрит на нее. «И Энди пришлось выкручивать тебе руку, я полагаю?» Миранда хмурится. «С какой стати ты так думаешь?» «Потому что ты выглядишь не очень довольной этой договоренностью». «Я совершенно довольна этим — это была моя идея с самого начала». «Тогда почему ты такая…?» Найджел указывает на ее позу. Челюсть Миранды начинает болеть от того, что она так сильно стискивает зубы. Наконец, она шипит: «Это все этот чертов скрипач!» «Что?» Андреа смотрит через плечо на струнный квартет. «Почему? Что он сделал?» «Дело не в том, что он сделал, а в том, что он делает». Ноздри Миранды раздуваются. Фа-диез переходит в грязно-бирюзовый, а не в губчатый фиолетовый, и костяшки ее пальцев белеют вокруг салфетки. «Я собираюсь убить его и посыпать солью его прах». «Вау, хорошо! Я уверена, что мы сможем найти ненасильственное решение этого… — Андреа похлопывает по одному из сжатых кулаков Миранды, — разногласия.» «У меня есть идея получше». Миранда резко встает, и Андреа бросает на нее панический взгляд, как будто она готова прыгнуть перед скрипачом и принять проклятие круциатуса в грудь. Миранда с отвращением бросает салфетку на стол. «Я собираюсь оплатить счет и встретиться с вами обоими на улице». Спустя несколько галеонов и горсть сиклей Миранда вздыхает с облегчением, выходя из здания. Улица наполнена шумом и запахами. Липкий холод проникает в ее пальцы. Автомобильная шина разбрызгивается в луже вдоль дороги. Две женщины выкуривают сигарету на прогулке. Неприятные ощущения, но приглушенные, в отличие от скрипача, орудующего смычком со всей утонченностью ножа под ребрами. Звон колокольчика объявляет об открытии двери позади нее. Рука нежно прижимается к ее пояснице. «Чувствуешь себя лучше?» Андреа спрашивает. Миранда кивает. «Намного». Найджел наступает Андреа на пятки. Андреа широко улыбается ему. «Поскольку я не успела сказать это внутри: поздравляю!» Он принимает ее объятия со смешком, выглядя потерянным в ее руках. «Ты вовремя; не волнуйся. Я все еще перевариваю это». Отступив назад, Андреа бросает на Миранду острый взгляд, кивая головой в сторону Найджела. С тяжелым вздохом Миранда смягчается. «О, хорошо». Когда она наклоняется вперед, чтобы поцеловать воздух рядом со щекой Найджела, она жестко прижимает свои запястья к тыльной стороне его рук, и в ответ он грубо похлопывает ее по плечу. Это как обниматься с деревом — неудобно для всех вовлеченных сторон, но это делает Андреа счастливой и имеет дополнительный бонус, заставляя Найджела выглядеть совершенно ошеломленным. Миранда быстро уходит, и на этот раз, когда она говорит, она смягчает свой голос настолько, насколько может. «Ты почти у цели, Найджел. Еще год, и ты сможешь действовать самостоятельно». Найджел переводит свое пустое выражение на Андреа. «У тебя есть нюхательные соли? Я думаю, что она только что сделала мне комплимент, но я не уверен». Андреа пожимает плечами. «Извини. Они в другой моей сумочке». «Как типично для тебя».___________________________
Миранда одевается в Chanel, в Dior; она обвивает шею белым шарфом Hermès. Она забыла, как одеваться для магглов. Она облачилась во все глянцевые публикации с черными тканями и в туфли, которые могли убить человека. Во время поездки Андреа заявила, что наряд не подходит для ужина в честь Дня благодарения на ферме ее семьи. «Ты сказала, что твои родители живут в Цинциннати!» — обвиняет ее Миранда, когда они подъезжают к причудливому дому, расположенному на участке в сто акров. «Недалеко от Цинциннати», — уточняет Андреа, хотя другого здания в поле зрения нет. Она предлагает извиняющуюся улыбку, которая делает ее глаза темными и блестящими, что, в свою очередь, заставляет Миранду хмуриться еще сильнее. Пожимая плечами от покалывания ноябрьского холода, Миранда ворчит. «Ты могла бы упомянуть об этом раньше». «Почему ты не могла просто надеть наряд, который я выбрала для тебя? Кэролайн и Кэссиди последовали моему совету! Видишь?» Андреа указывает на близнецов в одинаковых уютных свитерах. Близнецы, в свою очередь, не делают ничего, чтобы скрыть свои ухмылки при виде разворачивающейся перед ними ссоры. Рот сжимается в узкую линию, Миранда шмыгает носом. «Предполагается, что я икона моды или что-то в этом роде, не так ли?» «Да, но это только для моих родителей и, может быть, нескольких моих двоюродных братьев. Мы же не в городе, где тебя могут увидеть другие люди». «Итак, ты говоришь, что я могла бы полностью отказаться от этих маггловских тряпок и надеть свою мантию?» Голос Миранды опускается на несколько градусов и переходит на морозную территорию. Андреа — всегда умная — быстро отказывается от начала скандала. «О, смотри! Кажется, я вижу папу!» Когда Андреа убегает, Миранда косится ей вслед. Кэролайн и Кэссиди следуют за ней. «Отлично, мам», — Кэссиди показывает большой палец вверх. «Да, вы двое теперь ноздря в ноздрю», — добавляет Кэролайн, направляясь по подъездной дорожке к выкрашенному в зеленый цвет крыльцу. Миранда переводит свой взгляд на них. «Вы ведете счет?» — недоверчиво спрашивает она. «Да», — отвечают они в унисон. Прикусывая язык за зубами, Миранда обдумывает эту новость. Гравий хрустит под ногами, и дом возвышается над ними с окнами теплого желтоватого света. «Кто выигрывает?» Близнецы обмениваются непроницаемыми взглядами. Затем с одинаковыми ухмылками они изображают, как закрывают рты и выбрасывают ключи. Смеясь, они ускоряют шаги, бегут вперед, чтобы обнять Андреа за плечи и идти с ней. Миранда рычит: «Предатели». Оказавшись внутри, Миранда почти прихорашивается под испуганными взглядами ближайших родственников Андреа, их глаза расширяются, когда они видят, как она стоит в дверях, обрамленная меркнущим осенним светом. Одежда обычно выполняла для неё функцию превращения её во что-то изящное, хищное и неприступное. Шанель выполняет только два из трех, и вскоре мать Андреа загнала ее в угол между камином и лестницей. Теперь прихорашиваться вместе с индейкой уже не стоит. Они ступают по мелководью, осторожно обсуждая бледную погоду и что-то еще. Миранда подавляет желание вытащить палочку и оглушить себя до потери сознания. Через раздвижную стеклянную дверь, ведущую на задний дворик, появляется Андреа. На ней грубые кожаные ботинки с каблуком, достаточным только для того, чтобы считаться практичным. «Вы двое разговариваете». Она жестикулирует между своей матерью и Мирандой. «Или папа что-то подсыпал в пунш?» «Не будь смешной, Андреа», — говорит Миранда, в то же время Элизабет восклицает: «О чем ты говоришь, Энди!» Они хмуро смотрят друг на друга с подозрением и немалой неприязнью. Андреа должна следить за своими чертами лица. «Правильно. Виновата». Обходя свежесрубленные бревна, сложенные у стены, она пересекает пространство между ними. «Просто пришла сообщить тебе, что беру девочек на верховую прогулку. Вернемся через час или два». Она оставляет Миранду здесь. Она оставляет Миранду здесь наедине со своей желтолицей матерью. Андреа отводит сердитый взгляд Миранды улыбкой и обезоруживающим поцелуем, который заставляет Миранду моргать и волноваться. Уходя, Миранда восхищается тем, как Андреа заправляет рубашку в свои джинсы. Возможно, она могла бы сделать исключение для маггловской одежды. Очень редкое исключение. Элизабет странно наблюдает за ней. «Что?» — срывается Миранда. «О, ничего. Я могла бы поклясться, что на одну секунду ты выглядела почти теплокровной». «У всех нас бывают моменты слабости», — растягивает слова Миранда. Элизабет действительно смеется, и звук кажется неожиданно искренним. Настоящий смех — не одно из этих фальшивых хихиканий — сплошная земля и замшелый камень. После этого разговор идет гораздо более гладко, даже переходя к смелой теме уборки сена. Радость на радости. Миранда проверяет безвкусные часы на каминной полке. Прошло двадцать две минуты. Осталось две тысячи восемьсот сорок.___________________________
Тонкие лучи солнечного света оставляют обжигающие следы на песке. От выбеленного солнцем пляжа волны простираются до горизонта, достаточно горячие, чтобы причинить боль. Миранда меняет свои очки для чтения на более темные, которые защищают ее глаза. Сидя на диване под широким полосатым навесом во внутреннем дворике пляжного домика, она балансирует открытой книгой на бедрах. «Не могла бы ты передать мне мой напиток?» — спрашивает Андреа рядом с ней, указывая на запотевший стакан на столе рядом с Мирандой. Миранда выполняет просьбу, но говорит: «Кажется, я припоминаю, что у тебя была вполне исправная волшебная палочка. Или она снова сбежала?» «Ты достаточно волшебна для меня», — парирует Андреа и улыбается из-за розовой соломинки, когда Миранда закатывает глаза. Возвращаясь к чтению, Миранда слышит болтовню близнецов, быстро приближающихся из дома. Они проходят мимо дивана и направляются к воде. Песчинки сдвигаются под их весом. Миранда бросает на них взгляд, затем хмурится. «Кэссиди, что на тебе надето?» Оба они стоят неподвижно. «Ничего», — отвечает Кэссиди, плотнее натягивая объемную футболку поверх купальника. «Очевидно, это не ничего». Миранда жестикулирует, и они обмениваются хитрыми взглядами. Те, что они дарили друг другу, когда разбили дорогую вазу в фойе и лгали об этом. Миранда немедленно напрягается и наклоняется вперед. Она снимает свои темные очки и пригвождает Кэссиди к месту своим пристальным взглядом. «Я слушаю», — требует она. Кэссиди закусывает губу. Она медленно поднимает рубашку. Миранда резко вдыхает. На ее коже темные шрамы под дерево; закрученные отметины простираются от бока до грудной клетки. Тревога заглушает звук волн, бьющихся о берег. Книга соскальзывает с ног Миранды и падает на землю. В одно мгновение Миранда вскакивает на ноги. «Что случилось?» — спрашивает она, хотя знает ответ. Рисунок слишком четкий, чтобы быть чем-то иным, кроме — «Расщеп». Кэссиди стягивает рубашку обратно. Скручивание ткани между ее руками. Она не хочет встречаться взглядом с Мирандой. «Это был несчастный случай во время экзаменов». «Почему я узнаю об этом только сейчас? Кто-нибудь из Хогвартса должен был связаться с родителями!» Вместо Кэссиди сбоку отвечает Андреа. «Они связались». «Что?» — Рычание Миранды пропитано кислотой. Андреа ставит свой напиток и смотрит Миранде в глаза, но говорит с близнецами. «Девочки, я думаю, вам следует зайти внутрь и позволить мне разобраться с этим». Они убегают обратно в безопасные пределы пляжного домика, оставляя Андреа и Миранду одних. Руки сжаты в кулаки. Ногти кусают ее ладони. Океан в двух шагах, и она может слышать только шум крови в ушах. Гнев поет у нее на зубах. Это переполняет. Это наполняет ее цветом и чувствами — тошнотворно кислые белые и вкус прогорклого железа. «Объясни», — хрипло приказывает Миранда. «Сейчас же». Андреа встает так, чтобы они были одного роста, и скрещивает руки на груди. «Ты была Уагаде и они не могли с тобой связаться. Школа связалась со мной, и, поскольку я значусь в списке экстренных контактов, они не стали допытываться дальше. Кэссиди не хотела, чтобы ты знала. Она не хотела, чтобы ты была разочарована». «Я не разочарована! Я в ярости!» — рычит Миранда, и ее слова срываются на низкую ноту в ее груди. «Я знаю, через что она прошла, хорошо? У меня тоже был расщеп. Я понимаю. Она пришла ко мне из-за этого, а потом умоляла меня не говорить тебе». «И ты её послушала?» Миранда слышит, как ее собственный голос повышается, но ничего не может сделать, чтобы остановить его. «Она ребенок!» Квадратная челюсть. Глаза вызывающие и темные. Андреа настаивает: «Она не ребенок. И она не была им в то время». Побледнев, Миранда смотрит на нее и тихо выдыхает: «Что, черт возьми, это должно значить?» «Это… — Андреа запинается, но делает глубокий вдох и продолжает. — С ней все в порядке, Миранда. Это было около года назад …» «Год?» «Она не хотела тебя беспокоить». «Ну! И сколько ещё мне предстояло не беспокоиться?!»- ехидно усмехается Миранда. Воздух наполнен шумом. Он царапает кожу ее челюсти и предплечий. Тяжело Миранда падает обратно на диван и трет лицо руками. Погружение в подушки рядом с ней. «Эй». Андреа натягивает свою лучшую улыбку и поглаживает колено Миранды в своей раздражающе успокаивающей манере. «Они знают, что тебе не все равно. Мы все знаем, что тебе не все равно. Это никогда не вызывало сомнений. Они обожают тебя, Миранда». Горло Миранды издает звук. Она смотрит на руку Андреа, как на гадюку, но не делает никакого движения, чтобы оттолкнуть ее. «Конечно», — говорит она хриплым голосом. «Конечно. Я это знаю. Тебе не нужно мне это говорить». Андреа пожимает плечами. «Мне нравится говорить тебе приятные вещи. И я собираюсь продолжать их тебе говорить, так что привыкай к этому». Миранда закатывает глаза. «Если ты настаиваешь». «Я настаиваю». «Хорошо». «Ты просто пытаешься оставить последнее слово за собой?» «Да!» «Миранда!» — тон Андреа окрашивается фиолетовым оттенком упрека, и она похлопывает Миранду по колену. «Не ‘Мирандай’ на меня! Я все еще злюсь!» Андреа морщится. «О». «Год, Андреа! Нет! Стоп! Больше никаких прикосновений!» Андреа тут же отдергивает руку, как ужаленная. «Извини. Я знаю, что иногда тебе не нравится… я имею в виду …» «Дело не в том, что мне это не нравится. Тут просто … — Диванная подушка прижимается к задней части ее бедер. Миранда снова встает, чтобы избежать этого ощущения, и начинает ходить, но деревянные полы царапают подошвы ее ног. Она размахивает руками, как будто пытается очистить их от воды. У нее звенит в ушах. — слишком много стимуляции. Гнев очень громкий». Андреа моргает, глядя на нее. «Хорошо», — медленно говорит она. «Я могу что-нибудь сделать?» «Да!» Миранда набрасывается на нее, ярость нарисована на ее лице. Это кипит вдоль зловещей дорожки в ее горле. Она проглотила горящий уголь. Она дышит оранжевыми искрами. «В следующий раз, когда произойдет что-то подобное, сообщи мне! Немедленно!» «Я сделаю все, что в моих силах». «Смотри, чтобы ты это сделала». Одна бровь Андреа и уголок ее рта приподнимаются в нерешительном веселье. «Все еще пытаешься оставить последнее слово за собой, да?» «О, заткнись. Ты еще не выбралась из немилости», — огрызается Миранда. Затем она устремляется к двери. «Я собираюсь пойти поговорить с Кэссиди». Внутри Кэролайн роется на кухне. Когда Миранда смотрит на нее, она молча указывает на потолок. Миранда поднимается по лестнице, и к ее ступенькам прилипают песчинки, занесенные ветром. Скрип. Луч света пробивается сквозь щель в двери в комнату Кэссиди. Миранде приходится сдерживать себя, чтобы не вмешаться. Она медлит на мгновение и презирает себя за это. Она стучит и ждет. «Да. Входи», — слабо доносится изнутри голос Кэссиди. Петли скрипят, когда Миранда открывает дверь и входит внутрь. Оставив дверь приоткрытой, она пересекает комнату и садится рядом с Кэссиди на смятые синие простыни. Их плечи соприкасаются, и Миранде приходится подавить желание уклониться от этого чувства. Вместе они сидят в тяжелом молчании, подогретые и ароматные, как вино, приправленное гвоздикой. «Мне нужно… — Миранда тяжело сглатывает. — Мне нужно, чтобы ты говорила мне, когда происходит что-то подобное. Мне нужно, чтобы ты чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы сделать это. Если ты не расскажешь мне об этом, как я смогу помочь?» Кэссиди пожимает плечами. «Ничего нельзя было поделать. Меня отвезли в больничное крыло, и я провела несколько ночей, восстанавливая некоторые органы и ребра. Если бы я сказала тебе, это просто расстроило бы тебя». Она говорит это так лаконично. Так буднично и в прошедшем времени. Все готово и стерто, а Миранда отсутствовала на протяжении всего мероприятия. Протянув руку, Миранда сжимает руку Кэссиди до тех пор, пока кончики ее пальцев не побелеют, пока Миранда не пытается вдохнуть. Она пытыется почувствовать, что ее дочь прочно, безвозвратно здесь и цела. «Я бы предпочла быть расстроенной и знать. Не держи меня в неведении. Пожалуйста, не …» Когда ее голос срывается, Миранда поднимает подбородок и смотрит в потолок. Балки из необработанного дерева выгибаются над головой. Как быстро она сбежала от своего отца-маггла. Никогда не говорила ему ничего, что она не считала достойным того, чтобы он знал, пока он не умер, пока не стало слишком поздно. Знание и чувство объединены и связаны друг с другом. Тянет сюда. Давит там. Она — клубок неньютоновской жидкости, и теперь она даже не может смотреть на свою дочь, опасаясь, какую реакцию это может вызвать. Как быстро она распадется по краям. Кэссиди первая нарушает молчание. «Ты хоть представляешь, — шепчет она, — как трудно быть твоей дочерью? Быть чем-то менее совершенным?» Миранда смеется грубым водянистым смехом. «У меня есть подозрение». Она шмыгает носом и вытирает щеки свободной рукой; она отказывается отпускать Кэссиди. Пока нет. «Я никогда не ожидала, что ты будешь идеальной. Я знаю, что ты не идеальна». «Вау, спасибо». «Ты знаешь, что я имею в виду», — поспешно добавляет Миранда. «Да, я знаю» — вздыхает Кэссиди. Она интерпретировала Миранду с тех пор, как научилась структурировать реальность с помощью языка. Она знает — конечно, она должна. Руки Миранды начали дрожать. Кэссиди смотрит на нее с чем-то вроде благоговения. «Я в порядке, мам», — утверждает она, пока Миранда больше не может разобрать, кто кого утешает. «Я в порядке». «Это все, чего я хочу — Миранда ахает. — Просто знать, что с тобой все в порядке». Кэссиди позволяет ей держать ее за руку, пока дрожь не прекратится. Их голые колени прижаты друг к другу; тонкий саронг Миранды задрался до бедер. Миранда сосредотачивается на ощущении их переплетенных пальцев, пульса на больших пальцах. Она смутно слышит, как Андреа и Кэролайн что-то готовят на кухне внизу — отдаленный стук кастрюль с медными ободками и медленное бормотание. Кэссиди тоже это услышала. «Не злись на Энди. Это моя вина». «О, ты меня знаешь. Я никогда не могу долго злиться на нее». Миранда отпускает Кэссиди, гладит ее по руке так нежно, как только умеет. Затем она покорно кивает в сторону двери. «Пойдем. Иди наслаждайся пляжем со своей сестрой, но, ради Бога, — Миранда указывает на футболку, — оставь эту тряпку. Тебе она не нужна. Ты выглядишь прекрасно». Кэссиди целует ее в макушку. «Спасибо, мама».___________________________
Миранда должна выступить с речью на церемонии награждения Найджела, провозгласив его самостоятельным мастером изготовления волшебных палочек после многих долгих лет, проведенных верой и правдой рядом с ней. Кончик палочки прижат к ее горлу, звучное очарование разносит ее низкий шепот по всему собранию. Рядом с Найджелом и Эмили за главным столом сидит Андреа, наблюдая за ней на сцене. Платья, которые Миранда купила для Андреа, окутывают ее зеленовато-темным великолепием. Колье, выкованное гоблином, блестит на ее шее, как бриллиант. Внезапно воздух наполняется теплом. Внезапно Миранда запинается словами. Жар обжигает ее бедра, и она прочищает горло, чтобы продолжить говорить, но Андреа все еще улыбается ей через комнату. Вид ее рассеивает мысли и звуки. Когда Миранда заканчивает речь, она не слышит грома аплодисментов из-за вспышки горла Андреа. Она возвращается на свое место широкими шагами, осторожно опускаясь в кресло. Миранда чуть не выпрыгивает из кожи, когда Андреа проводит сводом стопы по задней части икры под столом. Стол подпрыгивает со звоном столовых приборов. «Все в порядке?» — спрашивает Найджел. «Да», — почти хрипит Миранда. Ужин занимает целую вечность. Она почти не ест. Вкус совсем не тот. Выбор лани или нежного зайца, политых плотским соусом veneur, когда она должна есть что-то другое вместо этого. Миранда ковыряется в искусных монетках из маракуйи и украдкой смотрит в сторону. Она прикусывает губу вместо того, чтобы прикусить кожу обнаженных плеч Андреа. Все это время Андреа непринужденно беседует с другими членами стола и пальцами на впадинах ее лодыжек, пока нож не дрожит в сжатых пальцах Миранды. Когда чья-то рука пробегает по внутренней стороне ее бедра, Миранда хватает ее и больно сжимает. Вместо того, чтобы ругать, улыбка Андреа только расширяется. Официанты в белых перчатках раздают десерт. Миранда даже не утруждает себя погружением ложки в парфе с бергамотом, и секунды ползут на четвереньках. Вытаскивая Андреа из послеобеденной тусовки — будь проклят de rigeur — она не может доставить их домой достаточно быстро. Миранда возится с золотыми застежками, которые стягивают платье-мантию высоко на талии Андреа. Бархат тяжелый и темный под ее руками. Андреа прижата к закрытой двери спальни и корчится. Миранда мучает ее зубами и языком, пока она не начинает хныкать и задыхаться. Обычно Андреа говорит в оттенках зеленого, но сейчас она купается в роскошных алых тонах. «Мучаешь меня весь ужин», — задыхается Миранда, лихорадочно снимая с себя халаты, пока они не собираются у их ног, пока на Андреа не остается ничего, кроме кожи и бриллиантов. «Я не могла сосредоточится-!» «Я?» Андреа стонет между поцелуями, прижимаясь к бедру Миранды, скользнувшему между ее ног. «Ты бы видела себя на сцене». Когда Андреа пытается снять колье, Миранда хватает ее за запястья. «Оставь его», — хрипит она. Она отводит их от двери и ведет через комнату, чтобы толкнуть Андреа на кровать. Руки запутались в ее волосах. Она переполнена восприятием. Затопленный шелковистым теплом кожи Андреа, острыми царапинами ногтей по ее спине, пощипыванием чувствительной кожи между ее зубами, пьянящим запахом пота и секса поверх чистого белья, скрипом и шероховатостью ковра, когда она опускается на колени на пол и закидывает ноги Андреа себе на плечи, Андреа стонет розовые ноты, когда она приподнимает бедра ко рту Миранды. Ее острый вкус. Все чувства Миранды поглощены Андреа, которая сливается воедино как человек, которого она убеждала себя ненавидеть вчера, и человек, без которого она больше не может обойтись завтра. Каблук настойчиво впивается в спину Миранды. Она придерживает бедра Андреа; они подпрыгивают с каждым медленным движением ее языка, ища опору, но не находя. Миранда не мечтала об этом часами только для того, чтобы все закончилось за считанные минуты. Андреа одной рукой сжимает затылок Миранды, а в другой — горсть простыней. Ее дыхание сбивается в задней части горла. «П- пальцы». Вместо этого Миранда делает паузу и кусает мягкую внутреннюю часть бедра Андреа. На ее подбородке остаются влажные следы. «Пока нет». Андреа ноет. Миранда не смягчается. Она щелкает языком и доводит Андреа до крайности, пока она не нажимает пальцами вверх, вниз — и позвоночник Андреа выгибается дугой. У нее едва хватает времени, чтобы вытереть лицо о предплечье, прежде чем Андреа тянет ее на кровать. Колени Миранды расположены по обе стороны от талии Андреа. Ее бедра уже болят, но она игнорирует это, когда рука Андреа касается ее. Напротив, Андреа жадная и быстрая, и это все, что хочет Миранда. Она вонзает в Миранду три пальца и сильно сосет ее грудь. Миранда издает тихие звуки, и она подавляет крик, впиваясь зубами в плечо Андреа. Свободная рука Андреа сжимает ее бедро и подталкивает ее вперед. Большой палец прижимается к ее клитору. Содрогаясь, она кончает, но прежде, чем она успевает обмякнуть, руки Андреа продолжают свой темп. «Еще раз. Еще раз», — шепчет Андреа в горло Миранды, подталкивая подбородок Миранды назад. Пальцы Андреа с отчаянием царапают кожу на бедре. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста …» Миранда сжимает челюсти. На мгновение мир становится белым по краям. Затем Андреа тянет ее вниз, чтобы прижать их друг к другу. Пока их дыхание выравнивается, Миранда приглаживает волосы Андреа. Темная челка прилипает к поту на ее лбу. Прядь запутывается у нее на виске, и Миранда зачесывает ее назад. Она восхищается бриллиантовым колье на шее Андреа, проводя ногтем большого пальца по промежутку между камнями и кожей. «Мне жаль, что я не более …» Миранда морщится от внезапно нахлынувшего чувства вины; она не может понять, что на нее нашло «,— выразительна.» Повернув голову, Андреа хмуро смотрит на нее. «Что ты имеешь в виду? У тебя много выражений». «О?» «Да. Четыре тысячи различных выражений злобного веселья». Миранда фыркает, издавая звук, смешанный между насмешкой и смехом. «Видишь? Одно из них». Андреа улыбается и указывает на неё пальцем. «Номер четыреста двадцать два». В назидание Миранда прикусывает палец, прежде чем опустить голову, чтобы вздохнуть во впадинку ключицы Андреа под мерцанием бриллиантов. «Я просто… я надеюсь, ты понимаешь, что я …» Миранда сглатывает, преодолевая необъяснимую сухость в горле, и запинаясь заканчивает: «… Что ты важная часть этой семьи». «Я знаю». «Потому что иногда я не самая — подожди, что?» Миранда моргает. «Что значит ты знаешь?» «Миранда, у нас с тобой отношения уже семь лет». «Да, но…» «Семь. Лет.» Андреа поднимает соответствующее количество пальцев, все еще немного липких от их недавнего разгула. «Ты думала, я посещала все игры Кэролайн по квиддичу, потому что не понимала, что я важная часть этой семьи? Ты думала, я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять, что ты меня любишь?» Миранда краснеет; она чувствует, как жар поднимается до кончиков ушей. Смущение ярко горит под ее грудиной; оно скапливается у нее в животе, мефистофельное озеро беспокойства. «Хорошо». Она прочищает горло, освобождаясь от вкуса, но он прилипает к языку. «Хорошо. Тогда все решено». Она плюхается рядом с Андреа и зарывается головой в простыни. Может быть, если она будет стараться достаточно сильно, ткань задушит ее до смерти — конечно, более изящный конец, чем тот, с которым она сталкивается в настоящее время, когда Андреа ухмыляется, как чеширский кот. «Итак, ты признаешь это?» Улыбка Андреа обнажает еще несколько зубов. «Ты любишь меня?» «Очевидно». Шутливый тон Миранды приглушается количеством нитей, превышающим доходы большинства домохозяйств. Когда улыбка Андреа исчезает и сменяется ошеломленной пустотой, Миранда моргает, глядя на нее. «Что?» В ответ Андреа переворачивает ее и садится на нее верхом. Она целует Миранду, затаив дыхание, и прижимает их обнаженную кожу друг к другу, пока Миранда не хватается за талию Андреа. Когда Андреа отстраняется, они об е прерывисто дышат. «Я не думала, что ты на самом деле это скажешь». «Ты же понимаешь, что фактически, я этого не сделала». «Почему?» Андреа не упрекает, только спрашивает. Она опирается на локти над Мирандой и ждет. «Я могу. Это просто… — брови Миранды хмурятся. — трудно описать то, что я чувствую. К чему угодно — не только к тебе. Я проклята косноязычием». Гладкость спины Андреа согревает ее ладони. Миранда поглаживает складки позвоночника Андреа. Она считает позвонки. «Три паршивых слова не могут охватить всю глубину чувств, которые я испытываю к тебе». На этот раз Андреа действительно потеряла дар речи. Миранда пристально смотрит на нее. «Ты плачешь?» «Нет!» Андреа утыкается головой в изгиб плеча Миранды и сморкается, сдерживая слезы. «Именно поэтому я с самого начала избегаю подобных дискуссий», — ворчит Миранда, но продолжает гладить Андреа по спине. К тому времени, когда Андреа снова выпрямляется, их обнаженная кожа над одеялом начинает остывать. Но быстро нагревается вновь, когда бедро проскальзывает между ног Миранды, отчего у нее перехватывает дыхание. «Знаешь, я действительно люблю тебя», — объявляет Андреа, и ее глаза сияют такой искренностью, что Миранда едва ли может насмехаться над ней. Вместо этого Миранда поднимается, чтобы поцеловать ее. «Хорошо».