***
Ни черта не просто. Такое чувство, что, Хитсугая решил свести ее с ума. При каждом их столкновении он словно издевался над ней. Вот сейчас демон увернулся от удара и перехватил ее руку, явно собираясь выбить клинок, а в следующее мгновение он уже за ее спиной, стоит непозволительно близко и проводит ладонью между лапоток, спускаясь к пояснице. Даже сквозь броню она чувствует его прикосновения, пропускающие электрический разряд вдоль ее позвоночника. Или когда он устрашающе быстро приближается к ней, собираясь нанести удар, а затем в последний момент разворачивается и вместо холодного лезвия Карин ощущает на своей руке лишь его пальцы, нежно касающиеся плеча, и горячий шепот, долетающий до уха. Ее сводили с ума его взгляды. Сейчас капитан Хитсугая смотрит на нее с жаждой убийства и желанием увидеть ее кровь на своем клинке, а секунду спустя его взгляд смягчается, и Тоширо смотрит так, словно хочет рассказать ей свою самую сокровенную тайну, которой он может поделиться только с ней одной. Но это больше похоже на мимолётное видение, секундное замешательство со стороны Карин, не больше. Хитсугая просто играл с ней, она уверена. Весело, наверное, соблазнять чистого и непорочного ангела и строить ей глазки. Зачем ему это? Наверняка не для чего-то хорошего. И даже понимая все это, Карин нравилось его внимание. Нравились их поединки, иногда такие медленные, словно они оба пытались растянуть момент соприкосновения клинков, иногда, наоборот, быстрые и стремительные, когда оба противника с нарастающей страстью набрасывались друг на друга, желая взять все без остатка, как давно не видевшиеся любовники. Ей нравились эти их переглядки. Нравилось угадывать, что же он пытается сказать ей своим взглядом. Нравилось отвечать ему тем же молчанием. Нравилось, что они никогда не говорили во время поединка. Зачем им слова? За них говорили лязг металла, вкус крови на языке и горящие глаза. Карин чувствовала себя желанной рядом с ним. И даже если это было лишь низменное желание обладать ей, это было не важно. Хотя Куросаки уже и не верила в то, что в этих глазах не скрывается ничего кроме похоти. Нет, она знала, было что-то ещё. Она видела это. Карин понимала, что нужна ему, как кислород. А когда осознала, что Тоширо нужен ей не меньше, было уже слишком поздно. Карин и не заметила, как стала одержима им. Одержима этим прекрасным демоном. Настолько, что была готова совершить самый страшный грех — вступить в связь с нечестивым. Лишь бы этим нечистым оказался он. И Карин сдалась. Нет, не так. Карин решилась.***
Очередной поединок. Свист клинков разрезал воздух. Выпад, уклонение, снова удар. Они кружились на снегу меж вековых священных деревьев в бешеном ритме, словно танцевали свое последнее смертоносное танго. Очередной выпад и тут Карин решила использовать уловку Хитсугаи против него же. Она, вместо того чтобы отскочить от мужчины, приблизилась вплотную, слегка царапнув зубами его шею. Из горла демона донёсся сдавленный вздох удивления. И ликования. Не останавливаясь на этом, Куросаки продолжила наступать, пока Тоширо не оказался прижат к ближайшему дереву. И судя по наглой ухмылке, расползающейся на его ангельском лице, Хитсугаю все устраивало. Карин обхватила ладонями его лицо и поддалась вперёд. Она больше не могла терпеть. Ей это нужно было. Но вдруг почувствовала какое-то препятствие. Его холодные пальцы были прижаты к ее губам, словно прося остановится, а бирюзовые глаза смотрели…с испугом? Нет. Это была вина. Почему он смотрел на нее, чувствуя вину? — Я зашёл слишком далеко, — он прошептал это одними губами, но Карин все равно услышала. И, кроме этого, она услышала, как разбилось ее сердце. Она была права. С самого начала. Капитан Хитсугая просто играл с ней. Все это время. Ничего более. Тогда почему он сейчас так смотрит на нее? Не желая больше оставаться с ним, Куросаки резко отстранилась, позволив ледяному воздуху заполнить образовавшуюся между ними пропасть. — Карин… Она не ответила. Отошла. — Карин. Развернулась, стремительно идя прочь. Прочь от этого позора, прочь от обиды. Прочь от него. — Карин! Глаза защипало, к горлу подкатил ком. — Карин, твои крылья! Она остановилась. Резко. Встала как вкопанная, чувствуя, как по телу разливается страх. Крылья. Это то, что объединяло ангелов и демонов. Они были как второе сердце, как вторая кожа. Они были неотъемлемой частью каждого из них. Потерять крылья значило потерять себя. Она распахнула свои крылья и в панике начала осматривать каждое белое пёрышко. Почти каждое. Одно. Всего одно перо было неестественного черного цвета. Трясущейся рукой Карин прикоснулась к нему и перо тут же скользнуло в ладонь, рассыпаясь сквозь пальцы. На его месте сразу выросло новое, но ощущение пепла на коже и, почему-то, на языке никуда не делось. Это наказание. Она согрешила, а грехи всегда караются. Но как? Они ведь так и не поцеловались. Никакой связи между ними нет. Есть. Куросаки вдруг осознала одну простую вещь. Связь — это не всегда единение тел и прикосновения за гранью дозволенного. Это эмоции. Это чувства. Она позволила связать себя чувствами с демоном. И ей показали, что за это могут покарать. Карин в ужасе повернулась к Хитсугае. И только сейчас заметила, что для него эта связь тоже не прошла даром. Он тоже не понимал, что делал. И поэтому сейчас один из его рогов, таких же белых, как его волосы, был покрыт трещинами. На ее глазах они затянулись, но чуть темные следы, как на собранной из осколков вазе, остались. Значит, он не играл с ней. Это все было правдой. Его взгляды, его шепоты, его касания, — все это было настоящим. И плевать она хотела на наказание. Так что Карин моментально оказалась рядом с ним и впилась в теплые губы настойчивым поцелуем. Всего секунда замешательства, и Тоширо отвечает ей со всем жаром, что принес с собой из глубин преисподней. Теперь к дереву прижата Куросаки. Ей все равно. Наплевать. Сейчас Карин волнуют лишь его губы, терзающие ее собственные, и прохладные руки, блуждающие по спине и плечам. Сама она изо всех сил вцепилась в него, боясь, что если отпустит, то ноги ее просто не удержат. Тоширо стал покрывать поцелуями ее раскрасневшееся лицо, а затем спустился к белой шее. — О боже, что ты со мной делаешь? — Карин лишь могла вцепиться в его загривок ещё крепче, прерывисто дыша. — «Боже»? Ты серьезно? Только не говори, что в такой момент вспоминаешь этого старого хрыча, — его язвительный тон выводил из себя. — Издеваешься, да? — она больно дёрнула его за волосы. В ответ женщина услышала лишь его хриплый смех, от которого подкашивались ноги. — И, постой, ты что, только что назвал Бога старым хрычом? — Он существует с начала времён. Точнее, времена существуют с его появления. Он очень старый. Но не отвлекай меня, — снова продолжил зацеловывать ее шею, прикусывая нежную кожу и сразу зализывая, — сейчас есть занятия поинтересней. — О черт, — Карин не узнала свой собственный голос. — Уже лучше. Всегда к твоим услугам, ангел мой. — Да пошел ты. — Ай-ай-ай, как грубо, — Тоширо слегка провел зубами по ее шее и, словно в наказание, щёлкнул языком по ушной раковине, заставляя Карин дышать чаще. — Ангелу не пристало быть такой грубой, разве нет? — Извиняться не стану. — Я знаю. Мне это нравится. Потянув его за волосы вверх, Карин притянула мужчину для ещё одного поцелуя, чувствуя неприятный холод на устах, если они не накрыты его губами. Тоширо не стал отказывать ей в этом удовольствии. Но слишком далеко заходить не собирался. Не здесь. Не сейчас. Они оба понимали, что ещё не время. Отстранившись, только когда грудь начало разрывать от нехватки кислорода, они лишь соприкоснулись лбами, позволяя сбившемуся дыханию опалять лица друг друга. — Ты придёшь завтра? — Сюда? — Да. — Приду. — А послезавтра? — И послезавтра. Я буду приходить сюда каждый день. Хочешь? — Хочу. — Значит, приду. А ты придёшь? — И я приду. Уже прощаясь, Карин взглянула на него ещё раз. Чистые и холодные, словно ледники, глаза и ослепительно-белые волосы. Ну просто ангельская внешность. Разве что, такие же белые, словно вылитые из мрамора рога и кожистые крылья за спиной немного выбивались из образа «чистого и невинного». Хитсугая Тоширо был бы самым красивым ангелом на свете. Но тогда Карин не повезло бы влюбится в самого прекрасного демона из преисподней. Внешность и правда бывает обманчива.