Только общажная кухня и возрождение Венеры

      Когда Вадик говорит, не связывайся с Разумовским — он на голову ебнутый, Волков только жмёт плечами, а потом бьет. Когда это же повторяет Шурик, что сам же бегает за рыжим, постоянно приглашает его на все общажные тусовки, это уже подогревает интерес. На вопрос Олега по поводу своего же общения со звездой вуза, Мальвина лишь грустно улыбается и качает головой. — Меня уже не спасти, а у тебя ещё есть шанс...       Смысл этих слов Волков понимает, когда смотрит в глаза цвета неба и ловит эту блядскую улыбку, которая потом преследует его по ночам. «У меня ДРИ»       Пишет вечером рыжее недоразумение, когда уже вроде как границы размыты и вместо «я в порядке» можно честно сказать «я в дерьме». «А у меня птср»       Зачем-то отвечает Олег, а потом добавляет : «Армия, потом контракт. Там была Сирия.» «Ты понравишься Птице. »       С Птицей Олег знакомится позже на одной из общажных тусовок. Тот сидит на подоконнике на кухни, опасно свесив ноги в окно тринадцатого этажа, и крутит зажигалкой. В золоте глаз переливается азарт вместе со скукой, а Олега по макушке гладит чувство самосохранение, что шепчет боязливо лишь одно слово: «опасно». Так странно смотреть в знакомое лицо и видеть совершенно другого человека.       Птица хрипло смеётся. — Это ты ещё Тряпку не видел.       Олег не видел, но и Тряпка знакомится не спешит.       Серёжа пишет вечером, что в Эрмитаже выставка работ художников эпохи возрождения.       Олег думает, когда это все началось, а потом вспоминает Гречкина, какой-то дорогущий коньяк и дермо-музыку. Кирилл весь из себя павлин, лыбиться, светит цепями и перстнями на коротких пальцах, и громко кричит куда-то в толпу: — Опа, какие люди! Серый, давай к нам!       Серый вовсе не серый. Обжигающе яркий, весь из себя рыжий, солнцем поцелованный и в этой картине выглядит как лишняя деталь. На фоне пустых бутылок, ободранных обоев и дыма сигарет он больше похож на видения, такой весь сюрреалистичный, абсурдный в футболке «toxic» со змеей и с сигаретой в тонких пальцах. Он в душу и в сердце с первого взгляда западает.       Серый что-то затирает до пяти утра про Боттичелли, а потом отсасывает Олегу в туалете. Качественно так и со вкусом.       Номер его Олег уже берет у Шуры, а потом разбивает морду Вадику за «да, его весь вуз ебал, Олежа».       Может и ебал. Олег не знает, но эти блядские глаза, мягкий голос, огонь волос преследует его во снах. Нет там никакой эротики, только общажная кухня и Возрождение Венеры.