Кто растопит сердце Рэя?

Если в Японии у любого маленького ребёнка спросить, чем занимаются его родители, то в ответ, наверное, можно услышать про мать, которая ведёт быт и отца — главного «добытчика». Рэй, смотря на детей, невольно задумывался, что же Мири может рассказать про него и Кадзуки, ведь они совсем не вписывались в рамки стереотипных семей с чётким разделением обязанностей. Хотя, если так посмотреть, то Кадзу был той самой мамочкой, которая печётся над своим дитем. Возможно, где-то в глубине души это забавляло Суву, потому что за все года их знакомства, он даже не мог представить, что Курусу может быть таким. А Рэй наоборот остался всё таким же любителем видеоигр, боявшимся взять на себя ответственность. Он любил Мири, но не мог сказать или показать это напрямую. Сува мог играть с ней в игры, отводить в садик, но мужчина не привык оставаться с ней один на один надолго. А когда девочка заболела и Курусу ушёл, то всё изменилось. В один момент он забыл про всё, ведь единственное желание было помочь Мири. Рэй дрожащими руками пытался дозвониться до Кадзуки, жалобно смотря, как девочка страдает от высокой температуры. В тот момент Сува был готов отдать любые богатства мира, чтобы быть полезным. Но он не мог. Почему-то осознание беспомощности делает слабее. Рэй привык смотреть, как мучается его «жертва», умирая после выстрела из винтовки, Сува даже никак не реагирует и его без того чёрствое и холодное сердце не ноет и не зудит. Но это была Мири. Та самая маленькая девочка, которая бежала к нему после детского сада, с восхищением смотрела на Марио из «Mario Cart», просилась на ручки и… называла папой. Та самая девочка, которая изменила и его. Рэй даже не помнил, как взял Унасаки на руки, а его ноги помчались прочь сначала в бар к Кютаро, а потом в больницу. Наверное, где-то стоя в регистратуре, Сува успел послать всех врачей, которые слишком долго не могли принять Мири, которой с каждой минутой становилось всё хуже и хуже. А эти минуты тянулись в целую вечность. Он забыл и про Кадзуки, которого проклинал всю дорогу, обещая себе, что обязательно пырнёт в него тяжёлый предмет, когда вернётся домой, и про то, что Рэй в одной футболке, без зонтика и плаща выскочил на улицу, успев тепло одеть только Мири. Случится чудо, если Сува после такого сам не сляжет с температурой. Но это было не важно. Вообще сейчас ничего не имело какого-то значения. Рэй жалобно смотрел, как Мири, полностью вымотавшись, прижавшись головой к груди Сувы, стала глубоко дышать, прикрывая глаза. Она уже не жаловалась на плохое самочувствие, а молчала — наверное, на это уже не было никаких сил. Рэй медленно положил свою руку ей на голову, потихоньку поглаживая, стараясь хоть как-то облегчить боль. Рэй ловил ненавистные взгляды от мамаш, которые осуждали, что Сува пролез без очереди, но, опять же, волновало ли это когда-то Рэя и должно волновать прямо сейчас? Возвращаясь из больницы и успев выкупить лекарства, Сува с каждой минутой был меньше и меньше похож на человека. Ноги уже отказывались идти, но всякий раз, когда он хотел остановиться, Рэй прижимал к себе Мири, напоминая своему организму, что сейчас не подходящее место и время для нытья. И это помогало. В квартиру он уже влетел и сразу направился в комнату Мири, укладывая малышку в постель. Накрывая её одеялом и шепча что-то утешающее — непонятно, кого он хотел этим успокоить: себя или девочку — Рэй принялся читать инструкцию к таблеткам: — Мири, тебе сейчас придётся ненадолго встать. Нужно принять сироп, — придерживая девочку за спину, он аккуратно посадил её, боясь причинить дискомфорт. — Молодец, — прошептал Сува, открывая бутылёчек. — Открой рот. Как только сироп оказался во рту девочки, она невольно щурила глаза, пискнув тихое «горько», однако больше ничего не говорила. Рэй помог ей лечь обратно, поправив подушку и снова укрыв пледом. Глаза девчушки стали медленно закрываться. — Тебе нужно поспать, — Рэй подошёл к Мири, рукой дотронувшись до её горячего лба. Конечно, лекарство так быстро не подействует, поэтому мужчина решил сходить в ванную, чтобы намочить тряпку. Заметив, как Сува стал уходить, Унасака снова подала голос: — Папа Рэй, — Суву самого ненадолго бросило в жар. Наверное, потому что он привык к радостной интонации в голосе Мири, а сейчас не было ни единой нотки счастья. — Не уходи, мне страшно. — Мири, я быстро, сейчас вернусь. И он понёсся как вихрь, потому что не хотел надолго оставлять девочку в полном одиночестве. Знал и прекрасно понимал, что ей кроме него сейчас никто не поможет. Обматеря всё и вся, так и не найдя полотенце, он взял одну из своих чистых футболок и намочил, складывая в несколько раз. Дом уже был полностью перевёрнут, вещи были не на своих местах, но Рэю сейчас совсем не до уборки. Сува уже представляет, как Кадзуки отреагирует на эту картинку, орав что-то типо: «Нельзя вас на день оставить одних!» или «Что же вы будете делать, когда я снова уйду?». А Рэй и не хотел слышать, потому что знал, что Кадзу будет прав. Он настоящий отец, который каждый день заботится о Мири, как о родной дочери. Сува так не мог, возможно, очень хотел, правда, но его воспитание привело к тому, что Унасаке сейчас очень плохо. Вернувшись обратно к Мири, он положил ей на лоб импровизированное полотенце: — Вот видишь. Я рядом, — прошептал Рэй, усевшись на пол. — А сейчас тебе надо поспать. — Ты же останешься со мной? — Да, — не задумываясь ответил Сува. Неудивительно, что девушка уснула быстро, ведь за вечер очень сильно вымоталась от похождений в больнице. Аккуратно приподнимая полотенце и дотрагиваясь ладонью до лба, Рэй чувствовал, что температура тела постепенно начинала понижаться — аллилуйя! Время было позднее, наверное, уже давно за полночь, но у Рэя не было с собой часов, чтобы это проверить. Он сам не заметил, что хочет спать, настоящая усталость пришла к нему только после того, как Рэй удостоверился, что Мири уже спит. Положив голову на её постель, он с полминуты смотрел на умиротворённую малышку. Накрыв своей рукой маленькую ладошку Мири, глаза уже медленно закрывались. Рэй до конца так и не знает, хороший отец он или нет. Да, Мири всегда восторженно говорила о том, как он талантливо играет в «Mario Cart», что он не такой зануда как Кадзуки, но всё это походило на роль старшего брата, нежели отца. А он хотел быть ей папой. Потому что в первый раз, когда девчушка назвала его папой Рэем, его сердце ёкнуло и растаяло. Он растаял под чарами невероятной малышки. Не важно, что случится на их пути, он никому не даст Мири в обиду. Ни за что на свете. Рэй в первый раз проснулся ближе к пяти, услышав, что кто-то ходит по квартире, видимо прибираясь. Несложно было догадаться, что это был Курусу, но Рэй был очень вымотанным, чтобы устраивать скандал с расспросами и обвинять Кадзу в том, что его не было рядом. Где-то в глубине души он был благодарен Кадзуки за то, что он ушёл.