***
Узнав всю ситуацию, Гробовщик очень долго смеялся, несмотря на отчаянные просьбы уже слившегося с цветом своих волос Грелля прекратить. — Ладно, — в конце концов обиженно фыркнул Сатклифф, — Если уж ты всё равно знаешь, скажи хотя бы, что делать. — Иди обратно в свои клишированные драмы, школьница-переросток! — Кажется, этот человек смог бы найти повод для смеха даже при Армагеддоне. — Блять, я серьёзно! — Грелль потихоньку начинал злиться. — Как мне к нему подкатить? Минут десять Гробовщик не мог дать нормального ответа, тихо икая и повторяя историю, только что узнанную. Наконец, когда он более-менее успокоился, то с серьёзным видом принялся вещать. — Моё предложение про драму всё ещё в силе. — Да иди ты! Я, значит, душу ему тут изливаю, а он даже дельного ничего сказать не удосужился! — картинно взмахнув руками, Грелль развернулся на каблуках и пошёл в сторону двери, не забыв предварительно пройтись по документам, всё ещё лежащим на полу. Когда он уже коснулся дверной ручки, его остановил голос Гробовщика сзади. — Ну, для начала было бы славно узнать его имя. — Вау, спасибо, — прищурился Грелль, — а я об этом как-то не подумал. — Можешь описать, как он выглядел? — Гробовщик потянулся к своему ноутбуку, который он, вопреки правилам, таскал с собой на работу из дома. Сатклифф запнулся и поглядел на друга неверящим взглядом. — Высокий, с фигурой проблем нет, чёрные короткие волосы и светло-карие глаза, одет в деловой костюм, — Грелль подошёл к пепельноволосому парню, заглядывая тому за плечо, который, в свою очередь, только сосредоточенно угукнул и активно застучал тёмными ногтями по клавиатуре. Спустя минут пять таких постукиваний и пятьсот раз отгоняний Сатклиффа от экрана, Гробовщик откинулся на спинку стула и небрежно придвинул ноутбук слегка прифигевшему другу. — Вот, любуйся. Себастьян Михаэлис, репетитор одного из здешних спиногрызов, Фантомхайва. Сюда пришёл, видимо, сраться с кем-то из-за оценок своего подопечного. Если Уилл сегодня на обеде будет злой, то, значит, своего твой потенциальный муж всё-таки добился. У Грелля челюсть вниз упала. Он, конечно, знал, что Гробовщика преподавателем информатики не просто за красивые глаза, обычно скрытые чёлкой, взяли, но чтобы за пять минут незнакомого человека вычислить… Эх, права была мать, надо было в школе не прогуливать «неважные» уроки. Может быть, сейчас бы он сам так умел. Но теперь его место работы — филфак, и попробуй рыпнуться — начальник, он же Уилл, прибьёт. Слава богу, здесь хотя бы можно было реализовать все его актёрские замашки. Студенты любили его пары, он любил свои пары, так что, в принципе, всё было замечательно. Было. Теперь Грелль спать не сможет, пока не поговорит с тем красавцем, как там его? Себастьян? Себас-тян? О, всё, решено. Отныне Сатклифф зовёт его только так. — Слушай, — в изумрудных глазах Грелля заиграли бешеные огоньки, — а у тебя ведь на этот День Святого Валентина никаких планов нет? — Неа, — беспечно отозвался ничего не подозревающий Гробовщик. — И готовиться ты к нему, выходит, не собираешься, так как праздновать не будешь? — Неа, — уже настороженно ответил его собеседник. — Вот и замечательно, — хищно улыбнулся Грелль, — Будешь мне помогать с одним маленьким делом. — Знаешь, — задумчиво протянул Гробовщик, медленно отодвигаясь, — Я тут вспомнил, что четырнадцатого февраля также день айтишников… и день расстрела Чикатило… и день презервативов… и день обнажённых мужчин… Так что я, пожалуй, занят. — Первое слово дороже второго, — промурлыкал довольный, как обожравшийся сметаной кот, Сатклифф. Гробовщик подавил желание позвать кого-нибудь на помощь.***
— Я уже всё перепробовал! — ревел, как молодой бычок на лужайке, Грелль. Гробовщик, как умел — а умел он никак — успокаивал его. — Ну и не нужен он тебе, значит, раз он такой пуленепробиваемый! Другого найди. — А я этого хочу! — Правильно говорят, — задумчиво пробормотал Гробовщик, — любовь зла — полюбишь и козла. — Не называй Себас-тянчика так! — взвился Грелль. — Он не козёл! Он просто моих подкатов не понимает. — Сатклифф, — вздохнул Гробовщик, — ты перепробовал на нём абсолютно все найденные подкаты из всевозможных методичек и сайтов, даже тех, которые с зодиакальным уклоном. Ты серьёзно думаешь, что у тебя есть шансы? Угомонись. Ты долбанный месяц пытаешься с ним заговорить, а результатов? Завтра — тринадцатое февраля. — Вот именно! — снова завопил, заламывая руки, красноволосый парень. — Что мне делать? — Молиться, раз уж не хочешь правду принимать, — буркнул его собеседник. На какое-то время оба замолчали. Затем Грелль вновь завёл свою избитую шарманку. — Ну может быть ещё поищешь в интернете, как можно понравится парню-скорпиону, а? Мы же друзья! — Я всё уже пересмотрел. — Тогда как подкатить к крашу? — И это мы уже тоже искали. — Ну а как завести любимого мужчину в кровать?! — Это вообще был первый предложенный тобой вариант. — Ну блин-блин-блин! — Грелль подскочил и начал тревожно мерить шагами комнату. — А что, если он уже занят? А что, если он на самом деле встречается со своим учеником, как там его? А что если, он вообще натурал или асексуал? — И по этому поводу ты уже страдал, — Гробовщик развалился на старом, видавшем виды диванчике, и лениво потянулся. — Ты вообще уже всем, чем только можно и нельзя, со своим Себас-кунчиком мне мозг выел. — Себас-тянчиком. — Да хоть Себас-танчиком, вообще похуй. На этом их разговор снова замер. Грелль судорожно стал копаться в своём красном телефоне, пока его друг смотрел в пустоту, и, кажется, телепатически с этой пустотой общался. Молчание продолжалось так долго, что Гробовщик сам не заметил, как задремал. — Нашёл! — разбудил его яростный вопль. Гробовщик спросонья подпрыгнул на диване как ошпаренный, и с удивлением уставился на скакавшего от радости Сатклиффа. — Чего орёшь? — поинтересовался он. — Смотри, смотри! — заверещало это чудо и принялось тыкать ему в лицо ярко-светящимся экраном. Поморгав, Гробовщик осмыслил то, что ему показывали, и громко захохотал. — Ну, Грелль, ну, мамкин изобретатель!.. Я съем свой галстук, если это сработает. — Тогда начинай тренироваться уже сейчас, — злобно потёр ладони тот.***
Себастьян стоял и разговаривал с Сиэлем. У того выходил не самый приятный балл в семестре, и всё из-за больно не жалующего самого Михаэлиса преподавателя, который по совместительству был завучем. Проведя с Уильямом Ти Спирсом пару разъяснительных бесед, в ходе которых почти никто не пострадал, он наконец наслаждался стройным рядом A+ в табеле своего подопечного. Сейчас диалог шёл об Элизабет, девушке Сиэля, а конкретно о том, что же ей подарить, ведь Сиэль, как назло, вспомнил об этом за час до полуночи тринадцатого числа. Не найдя более приличного выхода из ситуации, тот решил попросить Себастьяна сходить в ближайший магазинчик и купить хоть каких-нибудь конфет. Себастьян, внутренне не понимая, когда это он успел стать мальчиком на побегушках, согласился и добровольно отправился в этот ад — отдел сладостей. Так как ни он, ни Фантомхайв понятия не имели, какие дамам нравятся конфеты, купить он решил сразу несколько упаковок. В конце концов Сиэль, придирчиво осмотрев трофеи, выбрал прилично выглядевшую коробочку трюфелей, и, поблагодарив Себастьяна, удалился в сторону Лиззи. А Михаэлис остался один на один с приторным шоколадом с кокосово-клубничной начинкой (и кто вообще до этого додумался?), рассматривая эту несчастную сладость и даже не представляя, куда её деть. Сам он сладкое не ест. Совсем. Может, оставить на улице? Пусть кто хочет, тот и забирает. Ему не жалко. Как раз в тот момент, когда Себастьян был занят такими душевными терзаниями, к нему, как хищник к добыче, подкрадывался Грелль. — Здравствуй, Себас-тянчик! — не выдержал он и закричал предмету своего обожания издалека. Тот быстро спрятал руки за спину и выпрямился, заметно нахмурившись. «Вот только его тут не хватало», — думал в это время Михаэлис. Грелль Сатклифф был последним человеком, которого он хотел сегодня видеть. И даже не потому, что он ему не нравился, нет, в этом плане всё было как раз наоборот. Себастьяну сразу запомнился милый, улыбчивый паренёк, выделявшийся среди своих коллег так же, как яркое пятно от малинового варенья на белой скатерти. Он снова вернулся в место, где произошла их первая встреча, надеясь снова его увидеть. Его план сработал, и на протяжении месяца он регулярно находил какие-то оправдания, по которым ему требовалось в этот злосчастный колледж. Разумеется, и Грелля там он тоже видел. Каждый раз, когда они пересекались, тот выдавал какую-то странную и абсолютно нелепую то ли шутку, то ли цитату, и называл его «Себас-тянчик». Это его несколько настораживало. Так почему же Себастьян не хотел его видеть? А всё очень просто. Сегодня ведь День Святого Валентина, и ему бы очень хотелось провести его с Сатклиффом. Но вот только Себастьян — человек абсолютно от романтики далёкий, и если Греллю вдруг взбредёт в голову отправится с ним на свидание, он долго будет обсуждать со своими друзьями этот «самый скучный день в его жизни», деловито подпиливая при этом свои изящные глянцево-алые ноготочки. И тогда точно можно ставить крест на их отношениях, даже не успевших начаться. Такая перспектива Себастьяна нисколько не устраивала — вот и всё. — А знаешь, кто я? — игриво потянул его за рукав Грелль, возвращая в реальность и заглядывая в удивительного цвета карие глаза. Себастьян покачал головой, стараясь держать лицо. Его собеседник радостно подпрыгнул и театрально прикрыл руками краснеющее лицо. — Я школьница, которая без ума от вас, семпай! — запищал тот, а затем поднялся на носочки своих красных туфель. — Себастьян-семпай, ты же не против провести этот день с твоей школьницей? Сказать, что Себастьян охуел — ничего не сказать. Он находился в таком мощнейшем шоке, что его даже нецензурными словами передать было нельзя. Слава богу, что за годы работы репетитором по математике он выучился держать невозмутимое лицо даже в таких ситуациях, когда глаз начинал дёргаться у всех, не исключая трупов. Грелль же, видя полное отсутствие реакции, заметно погрустнел. Значит, Гробовщик всё же был прав, и не видать ему и Себас-тянчику счастья ни-ког-да. — Извините, — буркнул он и, развернувшись, пошёл обратно к себе. Но уйти ему не дали, поймав за руку и развернув к себе лицом. Тут охуел уже Грелль. Он-то не привык держать покер фейс 24/7, а потому на лице у него отобразилась дичайшая смесь из эмоций, когда объект его воздыханий достал из-за спины коробку чего-то очень красивого и предложил ему пойти сегодня, как он, Грелль, закончит работу, в парк, находящийся неподалёку. Не в силах говорить от переполнявшего его счастья, Сатклифф лишь радостно закивал. Где-то рядом Гробовщик, матерясь, снимал свой галстук.