Deposition

Регина Миллс никогда не хотела, чтобы ее жизнь превратилась в трагедию. Но сейчас, будучи разбитой и сломленной, как никогда раньше, она понимала, что именно это и произошло. История всей ее жизни, она сама – трагедия. Это причиняло ей невыносимую боль, которая зарождалась в животе, поднималась к легким и душила ее так, что она не могла ни дышать, ни думать, ни спать… Регина стоит на лестничной площадке своего особняка, где провела многие годы, играя роль королевы, теперь уже свергнутой и покинутой всеми, кого она когда-либо любила. А за стенами продолжал существовать мир, в котором для нее больше нет места. Она стоит на лестнице, как на распутье, понимая, что если выберет неверный путь, то все окончится еще большей трагедией, чем сейчас. С одной стороны, Регине плевать, что думают о ней люди, но все же она тщеславна, и если ей предстоит смерть, то по крайней мере, она примет ее с высоко поднятой головой. Она собрала последние силы и сделала шаг вперед. Каждое движение – борьба с самой собой, и когда она достигла последней ступеньки, то почувствовала мимолетное удовлетворение, что выиграла этот раунд. Регина размышляла, что ей теперь делать. Конечно, магия, текущая по венам, была ее силой, но она - ничто по сравнению с потерей Генри. Регина не представляла счастья без своего сына. Думая о нем, ее сердце сжималось от неизбежного факта, которого, Регина не могла отрицать – ее сын ушел и вряд ли когда-либо вернется. Регина предположила, что скоро услышит о перемирии. По крайней мере, от Белоснежки, не способной на жестокую расправу. Хотя Регина разрушила ее счастье, забрала все, что та любила, Снежка никогда не причинит вреда своей мачехе. И это сводило Регину с ума. Ее идеальность. Сводило с ума настолько, что она даже хотела, чтобы падчерица сделала это. Возможно, Регина всегда того и желала – умереть от руки Белоснежки. В конце концов, это было бы правильно. Гармония была бы восстановлена, а она воссоединилась бы с Дэниелом в том мире, и познала покой... Чтобы отвлечься от этих мыслей, свергнутая королева прошла на кухню, намереваясь чем-нибудь занять себя. Ее взгляд упал на стопку посуды в раковине и грязные следы от ботинок Генри на полу. И вдруг ее тело содрогнулось, и она начала опускаться вниз. Она ударилась спиной о дверцу стола, но ей было все равно. Ей было плевать на боль, на помятое платье, плевать на все, кроме обрушившегося осознания, что если она сейчас сотрет эти следы, они больше никогда не появятся в этом доме. Это последнее, что осталось ей от сына… Регина чувствует, как слезы подступили к горлу и душат ее. Она опустила ресницы, и соленые капли потекли по ее щекам. Нет! Заплакать – значит признать поражение, а она этого не допустит. Поэтому женщина просто легла на пол рядом со следами сына и оставалась в таком положении несколько часов. «Любовь – это слабость», - эхом раздались слова матери в ее голове. И все же, в этот момент, лежа посреди грязной кухни, Регина закрыла глаза и позволила себе быть слабой. ********** Так продолжается несколько дней. Регина бесцельно бродит по дому, находясь в неопределенности, не зная, как жить дальше, когда весь ее мир превратился в прах. Магия пульсирует в ее теле, но отказывается ей подчиняться. Ни светлая, ни темная магия не будет служить сломленному хозяину. А именно такой Регина и была со дня разрушения проклятия. И она ненавидит себя за это. Все дни проходят одинаково. Проснувшись, но, так и не сумев отдохнуть за ночь, она умывается, приводит себя в порядок, спускается на кухню, чтобы позавтракать, но решив, что не голодна, возвращается в свой кабинет и проводит там все время. Каждый день – новый круг ада. Каждая ночь – еще один кошмар, которого не избежать. ******** Сегодня она сидит в гостиной, держа в руках прошлогодний рюкзак Генри. Регина решила разобрать вещи. Но, конечно, она не избавится ни от единого предмета, принадлежавшего ее сыну. Она просто убедила себя, что делает что-то полезное, лишь бы оправдать эту жалкую сентиментальность. Регина нашла старый рисунок Генри в одной из его тетрадей. Вырвав лист, она аккуратно разгладила концы и долго на него смотрела. Там был изображен рыцарь (подписано «Прекрасный принц»), который держал меч над шеей ведьмы (подписано «Злая королева»). Внизу были еще две подписи. Под принцем – «мужчина в коме», под ведьмой – «мама». Последние слово впоследствии было стерто ластиком, но его все же можно было прочитать. Плечи Регины опустились от воспоминаний, когда Генри не считал ее Злой Королевой и не знал, что она - причина всех несчастий и страданий. Правда была в том, что Регина так долго жила в придуманной самой же реальности, что действительно поверила во все это. Поверила, что она мэр маленького городка, что у нее есть сын, что она не совершала ужасных поступков в прошлом. Ее сердце сжала невидимая рука, и женщина встала, быстрым шагом направляясь на кухню. Там она достала из тумбочки магнит и повесила рисунок на холодильник. ******** Это случилось на следующий день, когда она сидела в кабинете, уставившись на телефон, будто он когда-нибудь позвонит. Осторожный стук в дверь, словно гость на самом деле не хотел или боялся входить в дом. Регина даже подумала, что ей показалось, но стук стал громче и увереннее. Она подошла к двери и сделала глубокий вдох, готовясь встретиться с запоздалой толпой горожан, жаждущей ее крови. Но вместо этого на пороге стоял Принц Чарминг, и она жестом головы пригласила его войти. «А я уже подумала, королевская семья забыла про меня», - медленно произнесла Регина, отвыкнув от звука собственного голоса. «Должна признаться, я разочарована. Я ожидала, что ты и твоя жена приведете людей, вооружившись вилами и стрелами. Вы потеряли былую прыть». Даже будучи слабой и испуганной, она ринулась в бой, словно раненное животное. Некоторые вещи никогда не меняются. Ей было приятно видеть, как злость сверкнула в глазах Чарминга, как он сжал кулаки и хотел сделать движение вперед, но все же остался на месте, без сомнения по наставлению его драгоценной жены. «Регина», - сухо, но твердо произнес он. «Тебе повезло, что у моей жены столько терпения. Мы хотим заключить перемирие. Ты будешь сотрудничать?» Улыбка появилась на ее губах, глаза, однако, остались бесстрастными. «Да ладно, Чарминг, когда я не сотрудничала?» Джеймс собрал всю свою волю, чтобы проигнорировать ее слова, и уверенно прошел в гостиную, не удосужившись разуться и оставляя грязные следы на ее белоснежном ковре. Регину передернуло, но на самом деле, чистота ковра нисколько ее не волновала. Было невероятно, как этот человек важно ходил по ее дому и без приглашения сел на диван, словно на завоеванный трон. Ей ничего не оставалось, как покорно пройти за ним и сесть на кресло напротив самопровозглашенного короля. Само его присутствие было насмешкой над ней. Его взгляд, полный горделивого снисхождения, разжигал в ней ненависть. «Пока мы не найдем способ вернуться домой, ты останешься в своем особняке до наших дальнейших указаний. Еду и все необходимые вещи мы тебе предоставим. Тебе запрещается общаться с кем-либо кроме меня. Чтобы быть уверенными, что тебе никто не помогает, снаружи будет стоять охрана. Тебе все ясно?» «Перемирие предполагает уступки с обеих сторон. Согласившись на все, что ты сейчас сказал, что получу я?» «Свою жизнь», - просто ответил он. Регина вздохнула, покачав головой, а с ее губ сорвался легкий смешок. Джеймс был удивлен ее реакцией и наклонился ближе: «Что здесь смешного?», - спросил он угрожающим тоном. «В целом мире нет ничего, что я ценила бы меньше, чем свою жизнь», - произнесла она предельно честно. «Когда вы уже все поймете это?» Сначала Джеймс ей не поверил. Он решил, что это уловка, чтобы вызвать его сочувствие, но когда он посмотрел в ее карие глаза, то убедился, что она говорит правду. Он молча продолжал смотреть на нее, молча, но неумолимо. «После всего, что ты сделала», - холодно начал он, «это единственное, что мы можем тебе предложить». И в первый раз в жизни, она не могла ничего ему возразить. «Что ж, где мне расписаться?», - насмешливо сказала она. Джеймс бросил на нее высокомерный взгляд, от которого Регине вдруг на мгновение показалось, что она во дворце Леопольда. Было невыносимо чувствовать себя такой униженной, и она, сжав челюсть, встала с кресла. Джеймс поднялся за ней. «Боюсь, у тебя нет другого выбора, как подчиниться» «Выбор есть всегда, Чарминг. К вашему счастью, я собираюсь сделать правильный» «То есть ты признаешь, что бороться будет неправильно? Признаешь, что мы правы?» Она видела, как он напряженно обдумывает ее слова. «Это не похоже на тебя, Регина. Мы оба это знаем. Что ты задумала?» Она несколько секунд молчала, а затем объяснила: «Глупо выбирать войну, когда у тебя нет ничего, за что стоит сражаться» Глаза Джеймса пристально следили за ней, когда она медленно и неуверенно прошла на кухню. Она казалась худой и хрупкой, лишь оболочкой той женщины, которая разрушила его счастье. Он заметил в ней перемену и раньше, но сейчас это было особенно заметно. Если бы он не знал наверняка, то решил бы что перед ним привидение, а не человек. Но сейчас не время для жалости. Регина этого не заслуживает. Джеймс заметил листок, прикрепленный к холодильнику, и подошел ближе, чтобы рассмотреть его. Он подумал, зачем Регина повесила этот жестокий рисунок, но ответ тут же пришел сам собой – а что еще у нее осталось от сына? Если бы у него была возможность сохранить что-нибудь из вещей Эммы, он тоже бы так поступил, и неважно, что каждый раз это будет причинять боль. И тогда, в первый раз, Джеймс увидел, что Регина глубже, чем кажется. Ему это не нравилось, но он, кажется, начал понимать, почему Снежка не хотела вредить ей. Королева сама наказывает себя еще более жестоко, чем это мог бы сделать кто-то другой. Регина обернулась и увидела, что Джеймс держит рисунок в руках. «Не трогай это!» , - резко выкрикнула она и рефлексивно вырвала лист из его рук. Но он не ослабил хватку, и рисунок разорвался пополам. На мгновение воцарилось молчание. Затем Джеймс начал извиняться, а тело Регины затряслось, словно от лихорадки. «Убирайся!», - прорычала она, водя пальцами по разорванному листу бумаги. «Послушай, я не хотел…» «Убирайся из моего дома!» Ее глаза налились кровью, к горлу подступили слезы, а губы дрогнули. Она хотела сказать ему тысячу ужасных слов, но не могла произнести и звука, боясь разрыдаться. Поэтому она просто стояла, облокотившись о стол и опустив голову. Джеймс повернулся и пошел к двери. Он сказал все, что хотел, и больше не было причин оставаться, тем более после того, что только что произошло. «Мне жаль», - сказал он, обернувшись у порога. «Я вернусь на следующей неделе». Когда Регина убедилась, что она одна, то опустилась на пол, и ее поглотила темнота. ****** «Ты моя жена, Регина», - холодно сказал Леопольд. «Это не просто титул. Есть обязанности, которые ты должна выполнять. Ты же не думала, что будешь просто нянькой моей дочери?» Он слишком много выпил на свадьбе, и сейчас, стоя рядом с кроватью, говорил ей, что она должна делать, чтобы удовлетворить его. Регина слышала обо всем этом раньше, но сейчас ей было ужасно страшно. Она стояла перед ним не как королева, а как испуганная маленькая девочка. «Сними платье», - приказал он, приближаясь к ней, словно ястреб. Ее руки тряслись и не слушались. Тогда король потерял терпение, и через секунду платье оказалось на полу, разорванное пополам. Она осталась обнаженной, в отчаянных попытках как-то прикрыть свое тело. Леопольд толкнул ее на кровать и лег сверху, придавливая своим весом так, что она не могла вырваться. Все тело Регины напряглось, инстинктивно пытаясь защититься. Ее начало тошнить. Он даже не удосужился посмотреть, удобно ли ей, когда резким движением вошел в нее, а затем перевернул на живот и взял сзади, будто она была шлюхой, а не его женой. Хотя, подумала она, со шлюхами обращаются лучше, чем с ней. Напрасно Регина пыталась представить лицо Дэниела. Леопольд был таким грубым и жестоким, что она не могла думать ни о чем, кроме боли, когда он врывался в ее мягкую плоть, не обращая внимания на ее слезы. Через минуту король скатился с нее, и она почувствовала, как струйки крови текут у нее между ног. «Я позову служанку, чтобы она все убрала», - бесстрастно сказал Леопольд, натягивая рубашку и уходя из комнаты. Регина неподвижно лежала на кровати. Ее сознание было затуманено, а тело изнывало от боли, но она этого не замечала. Она не замечала ничего. Свеча, освещавшая комнату, не достигала глаз, и вокруг нее была темнота. Внутри нее была темнота. «Регина?», - это был тихий шепот, но она услышала его. «Можно войти?» Маленькие шаги эхом раздались по комнате, и Снежка забралась на кровать рядом с Региной и прижалась к ней. «У меня был кошмар», - призналась девочка. «Я не люблю темноту». Регина молчала. Снежка заметила, что что-то не так, но не могла понять, что именно. Она видела, что Регина часто грустит, но связывала это с уходом Дэниела. Снежка задавалась вопросом, почему он бросил ее, если любил? Как мог он так жестоко разбить сердце Регины? Но теперь у нее есть она и ее отец, и они любят ее. Почему же этого не достаточно, чтобы она снова стала счастливой? Это безумно огорчало девочку. «У тебя бывают кошмары?» «Я живу в них!», - хотелось выкрикнуть Регине. «И это все из-за тебя!». Но, конечно, она промолчала. Она и не заметила, что плачет, пока не почувствовала, как маленькие пальцы вытирают ее слезы. «Не плачь, Регина», - грустно улыбнулась Снежка. «Все будет хорошо. У всех бывают кошмары. Я с тобой, не бойся». Регина так и не заснула в ту ночь. ******** Регина не знала, почему эти воспоминания обрушились на нее. Именно их она пыталась спрятать в самом затаенном уголке своего черного сердца. В последнее время ее разум часто возвращался к моментам, о которых она отчаянно старалась забыть. Через двадцать восемь лет все ее раны кровоточили так, будто это произошло вчера. Она смотрит на себя в зеркало и видит лишь слабую, разбитую женщину. И пока кровь не потекла по запястьям, она не осознала, что держит осколки стекла в своих руках. ********** В следующий раз, когда Чарминг решил удостоить ее своим визитом, он принес примирительный подарок. «Вот», - протянул он ей свернутый листок бумаги. Она взяла его, и прежде чем развернуть, уже знала, что там. «Я попросил его нарисовать другой рисунок», - сказал он, надеясь, что это ее порадует. «Он не такой, как тот», - сухо произнесла Регина. «Ну, тот был довольно мрачным, и я попросил нарисовать что-то более веселое», - пролепетал Джеймс. Регина подняла на него глаза, и прежде, чем он мог придумать очередную ложь, твердо сказала: «Это не Генри нарисовал, а ты». Он хотел возразить, но видя по ее глазам, что она все поняла, робко опустил взгляд и побеждено выдохнул. Рисунок был выполнен неуверенно, будто его и правда сделал ребенок, но Регина была матерью Генри десять лет, ее нельзя обмануть так легко. Не говоря уже о том, что на листе была изображена улыбающаяся королева, которую обнимал принц. Сверху было подписано «Друзья». Генри бы не нарисовал такое, потому что не простил ее. Конечно, она не знала наверняка, так как не видела его несколько недель, но чувствовала, что еще слишком рано. Будучи на его месте, она бы тоже себя не простила. По крайней мере, пока. «Ну…», - произнесла Регина после затянувшегося молчания. «Ты принес продукты, или просто пришел выставить себя идиотом?» Джеймс сжал губы и жестом позвал двух гномов, которые занесли несколько пакетов и поставили рядом с ней. «Знаешь, Регина, я ведь не обязан делать это для тебя. Я тебе ничего не должен». Сухая улыбка появилась на ее губах, и она покачала головой: «Конечно, ты обязан! Потому что не важно, что я натворю, твоя драгоценная Белоснежка всегда меня простит», - она наклонилась вперед и бросила ему в лицо. «Так же, как сейчас». Она видела, как кровь пульсирует в его висках, как он борется с собой, чтобы не ответить. Регина знает, что Джеймс не понимает, почему Снежка всегда дает ей шанс, и это сводит его с ума. Если бы решение принимал он, она бы висела на яблоне с веревкой вокруг шеи. «Я пытаюсь быть хорошим с тобой», - произнес, наконец, он, несмотря на закипающую в нем ярость. «Но чтобы я не делал, ты кидаешься в бой. Почему, Регина?» «Потому что единственное, что ты делаешь – ненавидишь меня, а твоя жалость еще хуже», - со злостью сказала она. «Ты такой же, как она». Регина наклонилась, взяла в руки сумки и ногой закрыла дверь перед его носом. Джеймс остался стоять на ее крыльце, пытаясь понять, что он чувствует к ней: ненависть или жалость. Возможно, это и заставило его снова войти в дом и последовать за ней на кухню. А возможно, что-то внутри него подсказало, что эта женщина далеко не в порядке, и он не может просто уйти. Он верил Снежке, когда та говорила, что Регина сложнее, чем кажется. Когда он зашел на кухню, то увидел то, чему никогда не хотел был быть свидетелем. Она стояла, наклонившись над кухонной стойкой, изнуренная, полная отчаяния, которое не могла больше сдерживать. «Регина», - мягко позвал он. «Пожалуйста, верь мне, когда я говорю, что Генри скучает по тебе». Единственный ответ, который он получил, была ее усмешка, дающая понять, что не верит ни единому его слову. «Он запутался. Но когда-нибудь он разберется во всем» Какое-то время она обдумывала его слова, а потом сказала: «Ты считаешь, это справедливо, не так ли? Я отняла твоего ребенка, а ты моего» Регина еще сильнее наклонилась вниз, уткнувшись лбом в стойку. Джеймс как-то измученно вздохнул, теребя руки в карманах брюк. «Да, думаю, да» «Как мы дошли до этого, Джеймс?», - спросила она, впервые назвав его по имени. «Наши жизни должны были стать сказками, а не трагедиями» «Я верю, что мы сами авторы наших историй», - он осторожно сделал к ней шаг вперед, словно приближался к загнанному животному. «И еще не поздно исправить твою». Регина слишком измучена, чтобы поверить ему. «Ты ничего обо мне не знаешь», - резко сказала она, повернувшись к нему лицом. «И ты ничего не знаешь о боли». «Так расскажи мне, Регина! Расскажи мне, кто ты! Потому что моя жена этого не сделает, а я имею право знать, так как я единственный, кто сохраняет тебе жизнь». На долю секунды, он увидел, как внутри нее идет борьба, в ее глазах промелькнуло желание поделиться своей историей с кем-то, кто выслушает ее. Но все закончилось прежде, чем началось. Глаза вновь потухли, и в них не было ничего, кроме темноты. Но Джеймс не собирался сдаваться. «Я в свою очередь, расскажу свою историю», - предложил он, игнорируя ее усмешку. «С чего ты взял, что мне это интересно?» «Я знаю, что неинтересно. Но это честно. История за историю. Возможно, мы лучше поймем друг друга», - Джеймс чувствовал ее сомнение, поэтому добавил: «Давай, Регина. Тебе ведь нечего терять» Он знал, что не должен был это говорить, но было поздно. Боль пронзила все ее тело, и он это видел. После короткого молчания, она прошептала: «Ты прав. Мне нечего терять» Джеймс не знал, что сказать. Он просто смотрел на ее трясущиеся плечи и стеклянные глаза. Он перешел черту, хоть и не нарочно. Все, что он сейчас хотел, это послать к черту дурацкий план его жены. «Подружись с ней», - сказала Снежка. «Узнай ее лучше. Найди то хорошее, что осталось в ней и вытащи это наружу». Но глядя на сверженную королеву, он больше не был уверен, что сможет это сделать. Не потому что он ее ненавидит, а потому что он сомневался, что еще хоть что-то осталось в ее сердце под толстым слоем шрамов. Внутри нее нет ничего, кроме трагедии, ярости, мрака и отчаяния. Снежка ошибалась, когда говорила, что он сможет завоевать ее доверие. Зря она вообще все это придумала. Он не хочет ничего чувствовать к Регине. Он хочет быть дома со своей женой, дочерью и внуком. Но это он довел ее до такого состояния и не может просто уйти. «Давай оставим наш спор и просто поговорим, хорошо?», - Джеймс подошел ближе и протянул руку. «Я устал сражаться, и знаю, что ты тоже» Первая мысль, которая пришла на ум Регине, когда она взяла его руку – этот мужчина помнит все. Он знает, что она разрушила его счастье, пыталась убить его жену, разлучила с дочерью – и все-таки он стоит здесь и протягивает ей руку помощи. Конечно, Регина не идиотка. Она видит, что ему тяжело перебороть себя. Он не хочет этого делать. Но она хорошо знает Снежку, чтобы не понять, чего она добивается. Снежка прощает всех. Но сможет ли она простить своего принца, если он отрубит голову ее мачехе. И все-таки он стоит здесь. И, черт возьми, он искренне хочет узнать ее. Он беспокоится о ней больше, чем это делал ее собственный муж. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами, не замечая, как он большим пальцем поглаживает шрам на ее запястье. Джеймс не заметил этого раньше – красных линий от порезов. Но теперь, он не видит ничего кроме них. Слишком очевидно, что эти шрамы появились не в результате несчастного случая. Смущение отразилось в его глазах, когда он встретился с ней взглядом и нашел подтверждение своей догадки. Он увидел даже больше – она была удовлетворена тем, что сделала это собой. И все же, он мог ожидать это от нее. Но то, что случилось дальше, он никак не мог предсказать. Она сломалась... Она упала перед ним на колени, и разрыдалась… Все началось с глаз. Что-то промелькнуло в них, а затем они потухли. Что-то треснуло, и пошло вниз по ее лицу, доходя до губ. Она пыталась остановить это, но не смогла. Слезы безостановочно потекли по ее щекам, будто прорвало плотину, которая и так долго держалась. Ее брови соединились, со рта сорвался стон, а колени подогнулись. И вот, она лежит перед ним, прислонив голову к полу, все ее тело сотрясается от громких отчаянных рыданий. Джеймс почувствовал, как к нему подступает тошнота, и он инстинктивно опустился на колени рядом с ней . В его глазах был испуг, он не знал, что ему делать. Он не хотел дотрагиваться до нее, это было бы неправильно и странно, но сочувствие взяло верх, и он обхватил ее руки и поднял на ноги. То, какой легкой она оказалась, навело на него ужас. Она похудела за последние недели, он заметил это, но сейчас он вообще сомневался, осталось ли мясо на ее костях. Ее скорбный крик привел его в панику, и единственное решение, которое он смог принять – это отвести ее в спальню и позволить выплакаться. Когда он был маленьким, и ему становилось грустно, он ложился в постель и плакал, пока не станет легче. Возможно, это сработает и с Региной. Джеймс опустил ее на кровать. Ее лицо и руки были черными от размазанной туши, и он, оторвав в ванной кусочек туалетной бумаги, хотел вытереть остатки туши с ее глаз, но ему помешал новый поток слез. Все его попытки утешить ее, делали только хуже. Поэтому он просто лег рядом с ней и прижал к себе. Она вздрогнула от прикосновения и интуитивно попыталась вырваться, но его сильные руки крепко держали ее вздрагивающее тело. Она перестала плакать, но они все еще лежали в тишине некоторое время. Ее быстрое и прерывистое дыхание смешивалось с более спокойным и ровным дыханием мужчины. Регина не решалась произнести что-либо, чтобы не выглядеть еще более униженной. Джеймс понимал это, поэтому тоже молчал. Он не знал, как долго они так лежали. Может, несколько минут, а может, вечность. Наконец, Регина уснула. За окном стало темнеть, и он понимал, что ему нужно уходить. Однако, совесть не позволяла так просто оставить ее одну. Чтобы не разбудить, он спустился в ее кабинет, взял листок бумаги, и, написав на нем два предложения, положил его на тумбочку рядом с кроватью. Прежде, чем уйти, он снова посмотрел на спящую королеву. И в этот раз он чувствовал чуть больше жалости, чем ненависти. ******** «Прошлой ночью ты показала мне, кто ты. Завтра я сделаю тоже самое». Регина стояла на кухне, разбирая продукты на ужин. Черт! Черт! Она взяла чайник и поставила его на газовую плиту. Нужно что-то делать, чем-то себя занять. Чем больше она двигалась, тем меньше оставалось времени думать. А думать она сейчас не могла. Воспоминания о прошлой ночи не давали ей покоя. Через двадцать минут после сортировки продуктов, которые принес ей Джеймс, Регина пришла к выводу, что он абсолютно не умеет заниматься покупками. Чипсы, макароны, сыр, картофельный салат, пирог… Будто, она отправила в магазин Генри. Регина вздохнула. Из чего она может приготовить ужин? «Иногда он ведет себя, как ребенок», - подумала она. Остановив свой выбор на макаронах с сыром, Регина поставила воду кипятиться и приготовила приборы в столовой. Вернувшись на кухню, она забросила макароны в кастрюлю и стала медленно мешать ложкой. Она не позволит себе думать о том, что это любимое блюдо Генри. Не позволит ностальгии о том, как готовила своему сыну, завладеть ей. После прошлой ночи больше не будет бесполезных эмоций. Когда ужин был готов, она поставила его в духовку, чтобы не дать остыть до прихода гостя. Регина задумалась, что ей надеть. Она больше не хотела выглядеть слабой перед ним. Регина прошла в гардероб и выбрала костюм – простой, черный. Именно это и было у нее на душе. Она привела в порядок лицо и волосы, надела туфли и спустилась в столовую. Она ненавидит ждать. Потому что пока ждешь, в голову приходят мысли, от которых не убежишь. Господи, она не хочет, чтобы Джеймс приходил! Если у нее еще осталась гордость, она не пустит его на порог. Но она пыталась перестать быть такой злой. Стала ли она мягче? Вряд ли. Просто она проиграла…и сдалась. Снежка победила во второй раз, и теперь это стоило Регине всего. И вот муж ее врага звонит к ней в дверь, как напоминание о том, что она потеряла. У нее промелькнула мысль не открывать дверь, но она уже приготовила макароны и одна их, конечно, не съест. Когда он вошел в дом, то улыбнулся ей. Его улыбка говорила: «Обещаю, мы не будем вспоминать прошлую ночь, мы просто поужинаем». Они прошли в столовую, но атмосфера была напряженной. Он чувствовал, что она возвела вокруг себя стену. Она напугана. Вчера Регина открылась ему, и теперь отступает назад. Джеймс никогда не имел дело с такими людьми. Все отношения давались ему легко – и в любви, и в дружбе. Он не мог представить, что значит быть Региной Миллс, не мог представить насколько велико ее одиночество и отчаяние. Но он знал, что вчера видел лишь часть ее настоящей, а то, что она хранит в себе - намного хуже. «Уау, ты приготовила ужин», - отметил он. «Какое меню?» «Ну, ты не дал мне особого выбора», - сказала она, поднимая крышку кастрюли. «Великолепно! Я обожаю макароны с сыром», - Джеймс потер руки и улыбнулся. В этот момент Регина увидела в нем Генри – те же большие голодные глаза, и не смогла сдержать улыбку. Они ужинали молча. Неловкое молчание прерывал лишь звук вилок. Наконец, Регина произнесла: «Итак, поведаешь мне историю свою жизни сейчас, или поднимемся в спальню?» Она злится. Джеймс положил вилку и посмотрел на нее: «Регина, я не хочу, чтобы ты воспринимала все неправильно. Я просто…» «Неправильно? А как правильно, Чарминг?», - резко спросила она. Ну вот. Ему снова предстоит принимать удары, подумал он. И в тот момент он не думал, что это будут физические удары. Через секунду Джеймс висел в воздухе, а невидимая веревка сжимала шею. Регина стояла внизу и испепеляла его взглядом. «Тебе ведь нравится все это?», - это был не вопрос, а обвинение. «Ты и твой комплекс героя! Но как видишь, я не дама, которую нужно спасать» «Но однажды ты была в беде, и никто не пришел спасти тебя», - удалось выдавить из себя Джеймсу. «Снежка рассказала мне. Она все мне рассказала, Регина» «Не смей произносить ее имя в моем доме!» Джеймс задыхается. В глазах потемнело, и он чувствует, что скоро потеряет сознание. «Она действительно убьет меня», - подумал он, глядя ей в ее залитые яростью глаза. «Регина, пожалуйста! Мне жаль! Прошу, выслушай меня!», - его мольба эхом раздалась по пустому дому. Вдруг хватка ослабла, и он упал на пол, жадно хватая воздух. Когда он собрался с силами и поднялся на ноги, то увидел, что Регина стоит, прислонившись к стене, ее глаза широко открыты, а лицо белое. И хотя именно Джеймс только что чуть не лишился жизни, именно на лице Регины застыло выражение ужаса. «Регина», - осторожно подошел он к ней. «Я не понимаю…» «Ты сделал это со мной», - прошептала она еле слышно. «Ты заставил меня использовать магию. Я не могла использовать ее до этого момента, значит, это ты что-то сделал», - ее голос звучал испуганно. «И я…я не могла это контролировать. Такого не случалось раньше». Джеймс понятия не имел, как работает магия, поэтому сказал: «Я ничего не делал. Ты пыталась убить меня» Она отрицательно покачала головой. «Я просто разозлилась, и это произошло. Я неделями безуспешно пыталась вернуть магию, а теперь приходишь ты, и она оборачивается против меня». Джеймс не знал что сказать, и Регина продолжила: «Я не понимаю… Сильной магии нужны сильные эмоции», - она пристально посмотрела на мужчину. «Я ничего к тебе не чувствую. Ты запер меня в доме, отобрал сына, обращаешься со мной, как с инвалидом, и что хуже всего, ты думаешь, что мне на тебя не плевать, когда все, что я хочу – увидеть тебя и твою жену горящими в огне!» «Что ж, звучит, как сильные эмоции», - усмехнулся он, но потом сказал серьезно: «Послушай, Регина, я не знаю, как все это работает, но испытывать эмоции – это не плохо. Ты человек. Нельзя скрыться от чувств. Сердца так не работают» «У меня нет сердца» «Неправда, оно у тебя есть. Я видел это вчера» Его слова вывели ее из себя. «Вчера ты видел многое, что не должен был». «Да, но все-таки видел», - он посмотрел ей в глаза. «Хватит злиться на меня за то, что я пытаюсь быть твоим другом». Другом… Она вздрогнула от этого слова, как от удара. У Регины нет друзей. Она предала их всех. И больше они ей не нужны. Она отвергла их. Она отвергает его. Он ей не друг, и никогда не будет. «Позволь мне помочь тебе» Помочь… Ей не нужна помощь. Ей ничего ни от кого не нужно. Она всегда со всем справлялась одна. Так лучше. Она больше не откроется ему. Он ведет себя так, будто имеет право жалеть ее. Но он Прекрасный Принц Белоснежки, а не ее. «Я должен ненавидеть тебя, но я этого не чувствую» Он стоит совсем близко от нее. Когда он подошел так близко? «В твоей жизни было достаточно ненависти, Регина. Ты вся состоишь из ненависти» Он слишком близко… «Но ты не всегда была такой. Это значит, ты не обязана такой оставаться» Он хотел сказать еще что-то, но вдруг во второй раз оказался подвешенным под потолком. «Когда ты и твоя жена наконец поймете – меня нельзя спасти?!» Она отпустила руку, и он упал. Когда Джеймс поднялся на ноги, ее уже не было в комнате. ******** Регина не знает, что ей делать с собой. Она стоит напротив зеркала в ванной комнате и держит в руках ножницы. Она смотрит на свои волосы. Они слишком длинные, уже дошли до плеч. Длинные волосы для девочек, а она уже не маленькая. Локон черных волос упал в раковину. Затем еще один, и еще, и еще…Она с одобрение посмотрела на свою работу и почувствовала удовлетворение. Она собрала волосы в салфетку и выбросило в ведро. Изменилось немногое, но от чего-то Регине стало легче. ******* С того дня Джеймс не приходил уже неделю. Регина подумала, может он решил оставить ее здесь умирать. Она бы не удивилась. Он выглядел испуганным, когда она чуть не убила его (что, Регина не уставала себе повторять, было его виной). А может, Снежка решила, что достаточно играть в перемирие. В любом случае, Регина хотела, чтобы Чарминги уже скорее покончили со всем этим. Жить взаперти, без магии, без Генри, без человеческого общения – ад. Если ей суждено умереть, то чем раньше, тем лучше. Она сидит за столом в своем кабинете и пытается вызвать магию. Но все безрезультатно. Ничего не происходит. Она перечитала все свои книги и заклинания, но везде говорилось одно и тоже – только сильный человек может контролировать магию. «Твои волосы выглядят…ммм…хорошо» Через секунду она уже стоит на ногах, сердце бешено колотится. Почему он вошел, даже не постучавшись, не предупредив о своем приходе? Конечно, чтобы напомнить, что это больше не ее дом. Что больше ничего в городе не принадлежит ей. «Чарминг», - холодно произнесла она. «Я просто хотел проверить в порядке ли ты. Принес тебе продукты». «Я жива. Твое задание выполнено. Можешь идти». Но он не хочет уходить. Она чувствует это. И правда в том, что она тоже не хочет, чтобы он ушел. «Регина, послушай… Я хочу извиниться за прошлый раз. Я не знаю, что именно произошло, но понимаю, что отчасти есть и моя вина. Так что, прости меня» Она хотела что-то сказать, но передумала, и он продолжил: «Я буду честным с тобой. Ты разрушила мою жизнь. Жизнь моей жены и дочери. Ты делала ужасные, непростительные вещи...и я не знаю как, но я прощаю тебя» Регина закатила глаза: «Еще один мученик. Должно быть, это у вас семейное» «Перестань, Регина! Это не игра! Ты лучше этого!» «Действительно?», - с вызовом, но тихо спросила она. «Да», - твердо сказал он, делая шаг ей навстречу. «Ты через многое прошла в жизни. Ты сильная женщина. Зная теперь, что с тобой случилось, я вообще удивляюсь, как ты до сих пор жива. Я не буду притворяться, что оправдываю твои поступки, но я понимаю, правда, понимаю! Поэтому позволь мне помочь тебе! Перестань отвергать меня! Ради Бога, Регина, пожалуйста!» Она опустила глаза и прошептала: «Брось это, Джеймс. Здесь ты не победишь» «Не тебе решать, могу я помочь тебе или нет» «Серьезно? Я сама буду контролировать свою жизнь. Это единственное, что вы не можете отобрать у меня» «В том то и дело – ты не контролируешь ее! Посмотри на себя! Ты же живой труп! Ты не можешь контролировать ни магию, ни эмоции, ни даже свою ненависть. Твоя жизнь больше не в твоей власти!» Он ходит по хрупкому льду, так как Регина чувствует, что по венам начинает пульсировать магия, и если он продолжит ее злить, она потеряет контроль. «Регина, ты слабее, чем когда-либо и….» «Просто уйди!», - выкрикнула она, чувствуя, что не в силах больше сопротивляться магии. Но Джеймс лишь подошел еще ближе. «Ты не будешь отталкивать меня и не будешь говорить, что я не могу спасти тебя. Потому что я знаю, что могу!» «Джеймс…», - выпалила она, отходя назад. «Послушай, ты показала мне, кто ты пару недель назад. И теперь моя очередь», - он сделал паузу и сглотнул. «Ты – это ненависть. Ты наполнена ненавистью. А я? Я – любовь. Вот, кто я! Поэтому я могу спасти тебя, могу, черт возьми!» Прежде чем она успела моргнуть, он накрыл ее губы своими, и, взяв за плечи, прижал к стене. «Нет!», - выкрикнула она, оторвав губы от поцелуя. «Перестань! Перестань!» Ее сердце так бешено колотится, что еще чуть-чуть, и оно выпрыгнет из груди. Ей больно. И она не может дышать. Но он не отпускает. Возможно, он целует ее в личных целях, чтобы проверить свои чувства, а не для того, чтобы доставить ей удовольствие. Но хуже всего то, что ей это нравится. Ее тело заморожено, но она чувствует, как под его прикосновениями оно начинает расслабляться. Она обвила руками его голову, запустив руку в волосы, и поцеловала в ответ. Регина стала опускаться вниз, и он последовал за ней. Они оказались на полу, и Регина подумала про себя – как это будет? Всю ее жизнь секс был актом подчинения, а не любви. Может, сейчас все иначе. Он мягко проводил рукой по ее волосам, нежно целовал губы и шею, опускаясь все ниже… Но ведь это не любовь! Не так ли? Это неудовлетворенность. Он отчаянно хочет спасти ее. Потому что он такой человек. Но он не может... Впервые в своей жизни он проиграл. И это его последняя попытка. К ней это не имеет никакого отношения. Задета его гордость, всего лишь его чертова гордость. Знакомая сцена всплыла в ее памяти. Когда вес его тела придавил ее к полу, она вдруг перестала чувствовать что-либо, кроме накатывающей паники. Ее глаза раскрылись, так же как и рот, из которого вырвался крик. Она даже не понимала, что кричит, но это было что-то ужасное, бессознательное. Она не успокоилась, даже когда Джеймс слез с нее и отошел на другой край комнаты. «Господи… Регина», - прошептал он, в его голосе звучало раскаяние и отвращение. «Регина…я… мне так жаль… я не знаю, что…» Но она не слышала его. Она лежала на полу, уставясь в потолок, не в состоянии ни двинуться, ни дышать, ни говорить. Ноги Джеймса стали ватными, поэтому он подполз к ней и посмотрел ей в лицо. Оно стало другим, хотя он и не мог понять, что именно изменилось. Ее глаза были пустыми и смотрели в никуда. Она была словно оболочкой тела, внутри которого ничего нет. Он дотронулся до ее руки – она оказалась ледяной. «Регина? Прости меня! Я не хотел причинить тебе боль. Я не хотел! Не знаю, зачем я это сделал… Господи, Регина, мне так жаль, прости меня, прости…» Джеймс начал приходить в отчаяние. Она не реагировала. Она была практически в коматозном состоянии. Что ему делать? Позвать помощь? Но как он все объяснит? Его начало трясти, сердце забилось с бешеной скоростью. «Регина», - отчаянно позвал он. «Регина, поговори со мной. Хотя бы взгляни на меня. Пожалуйста!» «Нет», - это было единственное, что она произнесла. Но Джеймс продолжал держать ее за руку. «Что он сделал с тобой?», - спросил принц после недолгого молчания. Тогда она повернулась к нему и посмотрела на него таким проницательным взглядом, что внутри него все похолодело. «Он убил меня», - прошептала она, и он с ужасом увидел, что она улыбается. ****** Это была длинная ночь для королевы, и она сказалась на каждом участке ее тела. Она умоляла Леопольда не приходить к ней, так как завтра должен быть бал, и если он будет слишком жестким, она не сможет танцевать. Но он не обратил на ее слова никакого внимания. Она вообще сомневалась, слышал ли он ее мольбу. Его глаза были затуманены далекой печалью, и часто он будто пропадал в других мирах, не замечая ничего вокруг. Регина знала, что он думает о своей жене, о матери Белоснежке. И ей хотелось сочувствовать его горю, но она не могла. Она ненавидела его. «Регина! Регина!» Боже! Опять она! Регина стояла посреди комнаты на стуле, чтобы служанки могли сделать примерку бального платья. Снежка уже закончила приготовления, и занималась тем, что любила больше всего - надоедать своей мачехе. Прошло уже три года, как Регина стала королевой, но ничего не изменилось. «Ты такая красивая!», - весело ворковала Снежка вокруг нее, хлопая в ладоши. «Ты потанцуешь со мной на балу?» «Все что угодно, лишь бы избежать цепких рук твоего отца», - без колебания сказала Регина. Снежка рассмеялась, решив, что королева шутит. В это время служанка резко дернула за тесьму корсета, так, что Регина чуть не упала со стула. «В чем дело?», - набросилась она на девушку. «Кажется…вы немного поправились, Ваше Величество с прошлой примерки», - пролепетала служанка. Резкий нрав королевы был широко известен среди слуг, поэтому девушка действительно испугалась. Регина почувствовала тяжесть в животе, а Снежка радостно закричала: «Надо позвать доктора! А вдруг ты…» «Я уверена, что просто ела слишком много сладостей в последнее время», - выпалила Регина прежде, чем принцесса успела закончить предложение. «А теперь, оставь меня Снежка. Думаю, твой отец ждет тебя» «Но…» «Оставьте меня одну хоть на секунду, пожалуйста!», - выкрикнула королева дрожащим голосом. «Вы все!» Когда Регина осталась одна, она судорожно начала снимать платье. Она задыхалась. Ей казалось, что корсет сделан из стали и собирается раздавить ее тело. Оставшись обнаженной, она подошла к зеркалу и, повернувшись боком, стала изучать свой живот. Она удивилась, как не заметила раньше. Небольшая округлость около пупка…почти не видно, но она знает! Она знает! Из глаз потекли слезы прежде, чем она попыталась остановить их. По позвоночнику пробежала дрожь, и она упала на пол, израненная и одинокая. В этот момент ей впервые не хватало своей матери. Регина подогнула колени и обвила руками живот. Она знала, что служанки подслушивают под дверью, ждут, когда она сломается, чтобы доложить обо всем королю. Здесь нет никого на ее стороне! Регина хочет, чтобы это вышло из нее. Она хочет сунуть руку в свое чрево и вырвать это оттуда. Она бы с готовностью сделала это в ту же секунду, если бы ей хватило смелости. Но Регина – трусиха. Все в королевстве знают это. Поэтому она лежит на полу и плачет, желая, чтобы кто-нибудь пришел и спас ее. Но никто не придет. Она чувствует отвращение. Ее тошнит, ей хочется закричать, умереть…Она - инкубатор для порождения чудовища. Что-то темное, ужасное растет внутри нее, кормится ей, использует ее, как и все в этом жестоком мире. Самый легкий способ убить паразита – изморить его голодом. Позже она ненавидела себя за это. И она ненавидит себя до сих пор. ****** Регина Миллс никогда не хотела, чтобы ее жизнь превратилась в трагедию. И все же, в ее жизни нет ничего, кроме нее. Возможно, все они правы. Она злая, жестокая, не способная измениться. Возможно, она действительно заслуживает самого худшего наказания, хотя, она верила, что уже достаточно расплатилась, потеряв сына. Возможно, пришло время покончить с ее печальной историей. В любом случае, это уже не ей решать. Регина идет по улице Сторибрука. Она узница, но шагает с высоко поднятой головой, как королева, не удостаивая взглядом враждебных, жаждущих ее смерти, горожан. Сегодня день, которого они так долго ждали – ее суд, и никто из них не сомневался в его исходе. Чарминг шел рядом с ней с каменным лицом, и лишь изредка, не поворачивая головы, бросал взгляд на свою пленницу. Они не сказали друг другу ни слова с момента их последней встречи. Он был рад молчанию. Лучше игнорировать вещи, чем чувствовать их. К счастью, они оба разделяли эту философию. Они вошли в зал городского собрания, в котором, к удивлению Регины, был сделан ремонт. В центре был воздвигнут эшафот, без сомнения предназначенный для нее. Рядом с ним стоял Румпельштильцхен и сверлил ее взглядом, каким палач ждет свою жертву. Когда-то Регина услышала, что нет такого чувства, как страх. Регину учили, что страх – это иллюзия, он для низшего класса, для слабаков. А ей предназначено величие, поэтому в ее сердце не должно быть места этому чувству. И все же, она знала, что такое страх! Это глаза ее матери, губы мертвого мужа, любовь Генри к Эмме. Ей было стыдно признавать, но она понимала, что такое страх лучше, чем кто-либо другой. Но сейчас не время показывать его. Когда она взошла на эшафот, то почувствовала на себе пристальный взгляд Румпеля. Она прекрасно знала, чем закончится суд, но ей было все равно. Зал полон людей, выкрикивающих ей оскорбления, ужасные слова, но она не слышит их. Она не слышит ничего. «Тишина!», - раздался по залу громкий голос Румпельштильцхена. Уголком глаз Регина видит королевскую семью, сидящую вместе, а затем острая боль пронзила ее сердце, когда она заметила Генри. Он смотрел в сторону. «Решим все по-быстрому, дорогие. Я знаю, вы все ждали этого дня с момента разрушения проклятия», - начал Румпель. «Перед вами Регина Миллс - бывший мэр этого города, она же Злая Королева – причина всех ваших несчастий и страданий. Но вы и так это знаете» По залу раздались крики «Сжечь ведьму! Убейте ее уже!». Из уст Регины вырвался тихий смешок. Будто смерть – это наказание. «Мы держали ее под стражей несколько месяцев, и к счастью, она не оказывала сопротивления. Но факт остается фактом. Она делала ужасные, жестокие вещи. И вы имеете право получить возмездие. Королевская семья, в конце концов, согласилась на два варианта – изгнание или смерть». Регина чувствует, что перед глазами все расплывается. Ей душно, она не может дышать, но она не борется. Больше ничего не имеет значения, потому что Генри совершенно спокойно, безучастно смотрит на ее осуждение. Уже ничто не сможет ей причинить большую боль. Он даже не ненавидит ее, не злится – ему ВСЕ РАВНО. Женщина, которая меняла ему пеленки, встречала со школы, покупала игрушки, целовала на ночь – больше никто для него. Он просто стоит в объятиях Эммы и ждет. Невозмутимо. Бесстрастно. Даже на лицах Белоснежки, Джеймса и Эммы больше эмоций, чем у Генри Миллса, который носит ее фамилию! Она задержала взгляд на Джеймсе. Он смотрел на нее с жалостью, в его глазах был голубой мрак, такой же, как когда он поцеловал ее, а затем… Черт! Она больше не вынесет этого! Она закрыла глаза. Она решила, что заслуживает все это. Регина – плохой человек. Она делала отвратительные вещи хорошим людям, иногда без особой причины. Она мстительная, злая, высокомерная, бессердечная – какой и должна быть Злая Королева в представлении Генри. Что ж, по крайней мере, в этом она оправдала его ожидания. Господи, она такая ничтожная. Видела бы ее сейчас ее мать. Она медленно открывает глаза. Она все еще королева, хоть и свергнутая, и она с достоинством встретит свой приговор. Она больше не будет жертвой своего сердца. Ведь именно из-за него она и оказалась на эшафоте. Голосование закончилось. Хорошо. Она готова услышать свою судьбу. «Что ж, Ваше Величество», - раздался голос Румпеля рядом с ней, «Я попрошу вас опуститься на колени. Пожалуйста». Регина не могла сдержаться и бросила ему в ухо: «Иди к черту» Но она слаба и сломлена. И он знает это. Он положил руку ей на плечо и слегка надавил. «Лучше вы сами». Регина не двинулась. Тогда он толкнул ее, и она оказалась на полу. Ее руки были крепко связаны за спиной. Ее запястья ныли от боли, но она не обращала внимания. Скоро ее страдания закончатся. Румпель сделал шаг вперед. «А теперь я попрошу вас выбрать палача мисс Миллс». Скорее всего, это будет один из гномов, подумала она. Но ей было все равно, пока она не услышала имя, которое кричала толпа. «Джеймс! Принц Джеймс! Чарминг!». Ну конечно, они выбрали его. Он их король. Гул стих, и Румпель спросил Джеймса, выполнит ли он просьбу своего народа. Регина взглянула на мужчину. Джеймс выглядел так, будто его сейчас стошнит. Но у него нет выбора. Она понимала это. Он вытащил меч и подошел к ней. Регина усмехнулась, видя, каким бледным, неуверенным он был в этот момент. Джеймс нагнулся и прошептал ей в ухо: «Используй магию. Убирайся от сюда». Но ей некуда идти, он понял это, когда она не ответила. «Пожалуйста, не заставляй меня это делать», - он начал умолять ее, будто это убедит ее трусливо сбежать. «Ты дорога мне, Регина. И я знаю, что я тоже тебе дорог». «Просто покончи со всем этим», - выпалила она. Она не хочет этого слышать. Если она должна умереть от его руки, то она хочет сделать это со спокойным сердцем. Он выпрямился и кивнул головой: «Что ж, пусть будет так. Я постараюсь сделать это быстро», - его голос дрогнул на последнем слове. Через мгновение холодная сталь коснулась ее шеи, и Регина сделала глубокий вдох. Ее последний вдох. Она закрыла глаза и представила образ Дэниела и Генри… «Остановитесь!» «Генри, подожди!» Регина открыла глаза и увидела, как Генри вырвался от Эммы и бежит к ней. Когда он достиг эшафота, то забрал меч из рук Джеймса и бросил его в сторону. «Это нелепо!», - закричал он в толпу. «В этом мире мы не отрубаем головы людям! Посмотрите на себя! Вы заставляете Джеймса убить мачеху Белоснежки! Он - Прекрасный Принц! Он не может убивать людей!». Генри сделал шаг к неподвижной и пораженной Регине. «Она делала плохие вещи. Я знаю это! И я знаю, что мы проголосовали. Но мне все равно! Сказки не должны так заканчиваться! Она…Она – моя мама!» Вот и все. Это сломало ее окончательно. В первый раз за месяц (хотя, нет, намного дольше) он обнял ее. Регина сначала подумала, что у нее галлюцинации, или она уже мертва, но если это и так, она будет держаться за это видение как можно дольше. Она даже не пыталась сдерживать рыдания. Она крепко вцепилась в сына, и он с такой же силой прижался к ней. «Прости меня, Генри! Прости! Прости!», - шептала она сквозь слезы. «Все хорошо», - сказал он ей. «Теперь я понимаю». Генри оторвался от Регины и поднял меч Чарминга. «Если кто-то хочет навредить моей маме, сначала ему придется пройти мимо меня». ******** Когда они остались одни, Генри достал из кармана листок. «Думаю, этот рисунок лучше, чем предыдущий», - робко произнес мальчик. Дрожащими пальцами Регина аккуратно развернула подарок. Это был один из его эскизов, на этот раз более законченный. Она провела рукой по бумаге, и вся ее благодарность и радость засветилась в ее глазах. «Мне нравится», - мягко сказала она. «Спасибо». Она заплатила высокую цену, но сейчас она чувствовала, что как никогда близка к счастливому концу своей истории. Регина Миллс никогда не хотела, чтобы ее жизнь превратилась в трагедию. И возможно, она и не должна ею быть.