От дневного света никуда не деться

Хави моргает. Все ощущается нереальным. Он смотрит вниз и видит вымытый ковер в своем гостиничном номере. Переводит взгляд на стены, на невероятно дрянную фотографию горы Фудзи. Он видел этот вид кучу раз, но все равно не может оторваться, потому что тогда ему придется смотреть на Юдзуру, а он не уверен, что сможет это сделать без слез или крика. — Хави. Он наблюдает за тем, как пыль танцует в лучах солнца, освещающих комнату, и думает, что это может быть просто сон. Хотелось бы верить. Еще один болезненный сон, и он знает, как справиться с ним… — Хави. Он закрывает глаза. Это не сон. — Посмотри на меня. Он не хочет. Но все равно это делает. Юдзуру пристально смотрит на него, и это выражение лица он видел много раз. Но Юдзуру прежде никогда не смотрел на него с такой нежностью, и Хави не может дышать, потому что он знает, что это значит, он знает, и это пугает его. А он не хочет. — Пожалуйста, скажи что-нибудь, — тихо говорит Юдзуру, почти шепчет, и Хави содрогается от этого тона, слабого и умоляющего. — Зачем? — спрашивает он, и это слово царапает горло, как осколок стекла. — Зачем ты делаешь это? — Я только что сказал тебе, — говорит Юдзуру, и вспышка боли появляется на его лице, и Хави не хочет видеть это, потому что он не виноват, правда. — Я люблю тебя, — сказал Юдзуру несколько минут назад. — Пожалуйста, дай мне шанс. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Дай мне шанс. Пожалуйста. — Почему сейчас? — спрашивает Хави, потому что ему необходимо знать, за что эта несправедливость, и он хочет накричать на Юдзуру за то, что тот был так жесток с ним. — Почему? Юдзуру раскрывает рот, но ничего не говорит, и будто только сейчас начинает понимать, что, возможно, он просчитался. В его глазах виден страх, и Хави не может выдержать это. — Ты меня не любишь? — наконец спрашивает Юдзуру, это звучит так, будто его сердце разрывается на части, и Хави хочется кричать. «— Это не моя вина, — хочет прокричать он. — Это не моя вина». Когда-то он действительно любил Юдзуру. И его сердце было разбито так сильно, что он думал, что больше не сможет полюбить никогда. Но он залечился, медленно и кропотливо, и сейчас он в порядке. Он научился дышать и верить в то, что мир не заканчивается на разбитом сердце. — Я… — Хави заикается, его сердце бьется быстрее, грудь болит, а слезы выступают на краешках глаз. — Я не могу. Я не хочу, я… Он уже не тот. Он уже не тот парень, что влюбился в Юдзуру несколько лет назад. Теперь у него есть жизнь вдалеке от Юдзуру и у него есть та, кто делает мир вокруг него лучше. Он счастлив. И он не может быть влюблен в Юдзуру, не сейчас, не снова, потому что он не может позволить своему миру рухнуть, не тогда, когда он наконец-то спокоен, в безопасности и любим. — Ты меня не любишь, — говорит Юдзуру тихо, и это больше не вопрос. Все причиняет боль. «Я люблю тебя, — хочет сказать он. — Не так, как хочешь ты. Не сейчас». Пожалуйста, прости меня, как я простил тебя. Пожалуйста.

***

Так тихо, что Юдзуру может слышать собственное сердцебиение и прерывистое дыхание Хави. Это похоже на сон. Или, скорее, на кошмар. Юдзуру чувствует, что отказ причиняет боль, но не такую сильную, как осознание того, что это все его вина. Глаза Хави на мокром месте, и Юдзуру хочет сказать ему, что все в порядке. Он понимает, что Хави не виноват, что было тупо сюда приходить и жестоко требовать от него что-либо. Хави любил его, Юдзуру знает это. Он знает, потому что Хави признался ему в этом, но Юдзуру предпочел разбить его сердце, вместо того чтобы отдать ему свое. Но он уже не тот. Не тот глупый мальчик, что притворялся бесчувственным. Он принял то, что ему нужны люди и что проигрывать — это нормально. Он научился любить Хави и сумел осознать, что тот нужен ему не только в фигурном катании. И он надеялся, так глупо надеялся, что Хави все равно выберет его, несмотря ни на что, после всего, что он сделал. Но теперь он знает правду. — Ты меня не любишь, — сказал он Хави несколько минут назад, а теперь Хави смотрит на него глазами, полными слез и печали, глазами, в которых отражаются все шансы, что Юдзуру упустил. — Мне жаль, — шепчет он. — Мне так жаль. Он хочет сказать так много вещей. Но не говорит. Он должен уйти. Но не смеет. Он видит, как Хави глубоко вздыхает, и наконец они встречаются глазами. Это ранит, ранит, ранит. Молчание затягивается. Юдзуру никогда не думал, что переживет самую большую потерю вот так, в тишине гостиничного номера, когда Хави будет смотреть на него глазами, полными слез и печали. Но вот он здесь. Вот он.