Принцесса моего сердца

      Кайон молча остановился и низко склонил голову, услышав шаги из глубины Древа. Он знал, что не успей склонится и проявить уважение к королю — получит хороший нагоняй, если не изгнание. Он привык к этому. Привык, что любое нарушение дисциплины, даже самое незначительное, как подъем в неустановленное королем время или опоздание на обед, сулит ему жестоким наказанием. Самое легкое — словесный выговор. Иногда избиения (от них на шкуре регулярно прибавлялось ран и проплешин), лишения еды. Всегда по разному. Самое жестокое — когда его маленьким львенком выгоняли из пещеры спать на улице, на камнях.       Кайону было чуть больше двух месяцев, когда погибли его родители и его подобрал прайд Ночи, тогда еще живший на своей старой территории. Король Сахази и королева Ананда приняли его в прайд, видя, что львенку не выжить. Еще у него были двое старших сестер и брат, которые и спасли его из глухих пустынь. Они тоже остались жителями прайда. Им тоже приходилось много работать, они тоже могли получать наказания, только гораздо реже, чем сам Кайон. Шуя, самая старшая из них, пошла в гвардейцы. В прайде Ночи это были львы, которые защищали своих сородичей, охраняли территорию и отбивались от нападающих. Киара стала личной служанкой старшей принцессы-наследницы, Рани, за что пользовалась уважением, покровительством и любовью. Копа, благодаря легкому телосложению, стал охотником и, когда вырос, даже заимел собственный отряд.       А Кайон брался помогать за все, что мог, стараясь, чтобы, его не назвали ненужным бездельником и нахлебником (в то время как его ровесники резвились и гоняли камни друг другу), и в конце концов стал учеником целительницы.       Они сильно отличались от остального прайда, светлые, а не темные, с мощными лапами, а не крепкими спинами. Их не особо любили, прайд до сих пор видел в них чужаков, пусть они и приносили пользу.       Но, все же, Шуя получала отдельную порцию, а не ошметки, по большей части кости. Копа брал добычу первый, а не последний. Киара спала на отдельной подстилке в пещере принцессы. А Кайон ютился в затхлой коморке целителей, набитой разными травами, их едкий язык въелся ему под шерсть, в самые кости. От него пахло сильной смесью мяты и смолы.       По коридору неспешно шла королева Ананда и, вслед за матерью, принцесса Рани. Сегодня были сватанья, прибывали принцы с самых разных земель, которые будут сражаться до крови на спинах за лапу и сердце принцессы. Кайон закусил губу, чтобы ничего лишнего не вырвалось из пасти. Он чуть приподнял глаза, взглянув на принцессу, но та даже не удостоила его взглядом. Хоть бы ненавидящем, пусть брезгливым, но, пожалуйста, пусть хотя бы посмотрит.       Рани никогда на него не смотрела. Он был лишь львенком-бродяжкой, которого в свое время приютил его отец. Она была принцессой, единственной дочерью среди шестерых младших братьев, будущей королевой. Она спала на мягкой подстилке, вела светские разговоры, исправно молилась каждое утро, недурно пела и получала самое нежное мясо. Король Сахази касался ее макушки носом, приветствуя и называл «самой красивой» и «милой». Она была его счастьем.       Ах, Рани! Если бы она только знала, что Кайон тоже не прочь называть ее «своим счастьем», если бы знала, что ему снится она каждый вечер, если бы знала, что ради нее он готов еще сколько угодно раз спать на голых острых гранях камней! Кайон обожал принцессу. Смотрел, восхищался, тайком подглядывал, когда заканчивал работу и ему позволяли поесть. Кайон смотрел на эту бурую принцессу с неприкрытым интересом, с блеском в янтарных, заспанных глазах.       Кайону нравилась ее грация, ее голос, ее манеры, ее ум. Ее скромность. Она всегда благодарила слуг, относилась к Киаре как к лучшей подруге, доверяла ей свои секреты, никогда никого не обижала. Иногда даже перебрасывалась парой слов с ним. Кайон знал, что она считает его странным, запуганным, немного дерганым и забавным львенком. Но ему нравилось вести с ней разговоры, рассказывать про свойства трав, пока он делал мази и отвары. — Кайон, принцесса Рани просила передать, что для нее нужно подготовить жасмин. — Хорошо пахнущие цветы перетирали с водой и слегка мазали на шерсть, чтобы был приятный аромат. Киара посмотрела на младшего брата, улыбнулась и мягко коснулась его носа своим. — Да, конечно, — лев улыбнулся, кивнув. Его еще не выросшая грива заколыхалась.       Киара кивнула, направившись вслед за королевскими львицами, а Кайон подхватил с земли свои травы, отправившись в сторону пещеры целителей. Как раз вчера он собрал свежий жасмин, тот должен был уже засушиться, камни за день на жарком солнце Саванны нагрелись достаточно. Ему хотелось, до ужаса, чтобы отвар для принцессы был самым лучшим, самым прекрасным. Он знал, для нее он чужак. Но она для него — путеводная звезда на ночном небе, луна, солнце. Точка старта и финиша. Она — жизнь.       Рани была прекрасна. Кайон знал, что влюбляться в принцессу, будущую королеву, ему нельзя. Он ничтожное создание, удел которого — склонять голову перед королем да разбирать травы. Его брат и сестры достигли гораздо большего, чем он сам. Они были достойны этого общества. Он на всю жизнь будет отшельником, королева и остальные будут обращаться к нему только тогда, когда заболеют. Никто не будет интересоваться его здоровьем и никто не станет его называть героем. Он будет принимать роды у королевы, спасать жизни раненым воинам, собирать и сушить травы.       Как и сегодня. — Кайон! — Лев обернулся на зов, закончив раскладывать собранную мяту на камнях и тут же опустил голову, прижав уши. Перед ним стоял крупный темногривый лев с бурой шерстью и темными глазами. Король Сахази. Как он не услышал шагов? Точно грозит наказание. — Да, Ваше Величество, — спокойно проговорил юноша, приподняв голову. — Прошу, извините, я, право, не услышал вашей поступи за ветром. — Ничего, сейчас не об этом. — «Пронесло», мысленно произнес Кайон. — Я хочу узнать, все ли у вас с Нирмалой готово для приема раненых. Наши гости скоро будут тут и поединок вот вот начнется. — Да, король Сахази, мы подготовили все. Помощь будет предоставлена сразу же. — Отлично. Все, можешь идти дальше работать, не смею отрывать тебя, — Кайон тут же кивнул, быстро направившись в свою пещерку. — Ах, да, и: приведи себя в надлежащий вид, не смей опоздать на сватанья. Иначе до Восшествия Звезды будешь спать на камнях. Для моей дочери это очень важный день. — Конечно, король Сахази, — быстро ответил Кайон и взглянул на свое отражение в воде, скопившейся в углу пещерки. Из нее давали воду пациентам. Он и сам ни за что не испортит церемонию.