Всегда идеален

      Холодная простыня неприятно ощущалась под ладонью Се Ляня. Он какое-то время продолжал беспорядочно водить рукой по кровати, но поняв, что того, кого он так старательно искал рядом не было, приподнялся на локтях и наконец открыл глаза. Всё верно, Хуа Чэн сейчас с ним не спал. Этот факт заставил Се Ляня нахмуриться. Куда среди ночи мог пойти его муж? Наследный Принц ещё минуту размышлял о том, стоит ли ему волноваться, после чего решил отправиться на поиски. Босые ноги опустились на холодный пол, а ловкие руки накинули на тело лёгкий халат. Сначала Се Лянь хотел одеться полностью, но решил, что в такое время никого в Доме блаженства не встретит, поэтому остановился на халате. Тёмные коридоры освещались тусклым пламенем свечей.Принц неторопливо шагал в направлении комнаты, в которой предположительно мог находиться Хуа Чэн. Через несколько поворотов Се Лянь остановился перед тяжёлой дверью оружейной, за которой его встретила лишь темнота. Захлопнув дверь, Принц стал обдумывать, где же теперь искать мужа. Необъяснимое чувство тревоги начало одолевать Се Ляня. Возможно, стоит связаться с Хуа Чэном с помощью духовной сети, чтобы успокоить своё сердце, которое сейчас так быстро стучит в груди. — Сань Лан? Се Лянь облегчённо выдохнул, когда сразу же в ответ услышал удивлённое «Гэгэ?» — Ты в порядке? Я проснулся, но тебя не оказалось рядом. Где ты, Сань Лан? — Я сейчас же вернусь, Гэгэ, не волнуйся.       После этих слов Се Лянь развернулся и быстрым шагом направился обратно в их спальню. Как и обещал, Хуа Чэн уже был там. На нём тоже был лишь халат, а это означало, что Дом блаженства тот не покидал. — Гэгэ, ты ходил меня искать?       Только сейчас Се Лянь понял, что, наверное, повёл себя глупо. Ведь Хуа Чэн мог всего лишь встать, чтобы выпить воды, а Принц уже начал паниковать. Но отрицать ничего не стал и ответил: — Да, я подумал, что тебе не спится и ты мог пойти в оружейную. Хуа Чэн уже подошёл ближе, чтобы взять Се Ляня за руку и проводить к постели. — Прошу прощения, Гэгэ, что заставил тебя волноваться. Давай снова ляжем спать.       И вот они уже лежали в объятиях друг друга. Несмотря на то, что тело Хуа Чэна в истинном облике всегда было холодным, Се Лянь чувствовал себя комфортно. Ему нравилось класть голову на руку мужа и ощущать его ладонь на своём животе. — Сань Лан, ты так и не сказал, почему встал. Се Лянь ощутил, что тело Хуа Чэна напряглось на мгновение, но также быстро вернулось в нормальное состояние. — Мелкие заботы, которые не должны волновать Гэгэ. Рука Хуа Чэна начала нежно поглаживать живот Принца, после чего легко скользнула на бедро. — Мне кажется, что нам стоит снова избавиться от этих халатов. Разве Гэгэ не нравится прижиматься к своему мужу и чувствовать его в полной мере? Се Лянь сразу сообразил, что Хуа Чэн хочет сделать так, чтобы Принц забыл о том, о чём только что спрашивал. Поэтому он ловко перехватил дразнящую руку, крепко сжал и поднёс к своей груди. — Сань Лан, я каждый день чувствую тебя в полной мере, будь ты в халате или без. Мы не можем сейчас сделать это ещё раз. Утром мы должны отправиться в деревню Водных каштанов и помочь с посадкой риса. Так что нужно как следует отдохнуть.       На это Хуа Чэн ничего не ответил, а лишь придвинулся ближе и легко поцеловал Се Ляня в макушку. Принц же в свою очередь поднёс руку, которую всё ещё крепко держал, к губам и оставил на ней нежный поцелуй. В короткое мгновение поцелуя Се Ляню почему-то показалось, что он уловил лёгкий запах чернила. Он заснул с мыслью о том, что уже несколько дней не упражнялся с Хуа Чэном в каллиграфии.       Посадка риса прошла успешно. Если бы деревенские девицы поменьше отвлекались на юный облик Хуа Чэна, то можно было закончить и пораньше. Вот и сейчас Се Лянь наконец-то разогнул спину и начал глазами искать своего мужа. Как и ожидалось, нашёлся тот в окружение девушек, которые старались показать себя. Каждая пыталась вставить в разговор хоть слово. Но и говорили они только с собой, потому что Хуа Чэн совсем не обращал внимания на них. Он сам только-только закончил свой участок и отправился за водой для принца, потому что тот запретил ему помогать.       В этот день солнце светило так ярко, что даже Непревзойдённому Князю демонов пришлось нелегко. Поэтому от колодца он вернулся без верхних одежд. Вероятно, он опрокинул на себя ведро воды, чтобы охладиться. Капли стекали по голому торсу, делая и так великолепного Хуа Чэна ещё более невероятным. Се Лянь смотрел бы на него и дальше, если бы не заметил, что одна слишком наглая девица собирается полотенцем вытереть грудь его мужа. Сделать она этого, конечно же, не успела. В тот момент Принц оказался подле неё и перехватил то самое полотенце. — Спасибо Вам, теперь можете идти отдыхать. Я сам позабочусь о Сань Лане.       Се Лянь уже аккуратно вытирал грудь Хуа Чэна, стараясь смотреть только на неё. Щёки предательски горели. Не хотелось признавать, что в нём зародилось чувство ревности. Ведь Сань Лан и сам был способен увернуться от рук этой прыткой девицы. Он бы точно не позволил к себе прикоснуться кому-то, кто не был Се Лянем. — Гэгэ, я думаю, что уже достаточно. Принц и не заметил, что под горячим солнцем капли воды уже совсем испарились. И он некоторое время просто гладил Хуа Чэна на глазах у всей деревни, поэтому поспешил отступить назад. — Выпей воды, Гэгэ, ты утомился. Се Лянь принял кувшин и начал пить. Вода приятно охлаждала горло. — Неужели Ваше Высочество ревновал меня к этим ничтожным созданиям? Из-за этих слов Принц подавился и закашлялся. Хуа Чэн легонько похлопывал его по спине, пытаясь помочь восстановить дыхание. — Сань Лан… Хуа Чэн лишь посмеялся и притянул Принца к груди. — Сань Лан, пожалуйста, все же смотрят. Се Лянь очень смутился, оказавшись в объятиях своего мужа. Тем более его щека прижималась к голой груди. Что-то в голове Принца щёлкнуло, после чего он выпалил: — Ты или надень на себя что-нибудь немедленно, или мы сейчас же возвращаемся домой. Всё же Се Лянь считал, что он единственный, кто может видеть Хуа Чэна в таком непристойном виде. — Сань Лан, почему ты до сих пор смеёшься? Или мне тоже раздеться прямо здесь? Видимо Хуа Чэн почувствовал, что Се Лянь говорил серьёзно. Глаза его опасно сверкнули, и он мгновенно успокоился. — Я сейчас же оденусь, Гэгэ. Тебе стоит раздеваться в другом месте.       Принц не стал выслушивать Хуа Чэна, а направился к старосте деревни, чтобы попрощаться. Жители были разочарованы тем, что их помощники уже уходят и даже не останутся на обед. Если честно, Се Лянь немного устал от такого количества людей, поэтому ему хотелось быстрее вернуться домой, где его единственной компанией будет Хуа Чэн. На прощание жители деревни щедро одарили их фруктами и овощами.       Се Лянь старательно нарезал морковку для своего нового блюда. Когда он готовил обед в прошлый раз, то куски овощей оказались слишком большими, поэтому вкус получился не таким нежным, как задумывалось. Но кое-что отвлекало Принца от приготовления. Если быть точнее, то кое-кто. Хуа Чэн стоял за спиной и ласково гладил его живот. Время от времени крепкие руки сжимали бока, что вызывало у Се Ляня тихий вздох. Иногда пальцы пытались проскользнуть в мантию, чтобы прикоснуться к коже. Но Принц всегда одевался на совесть, поэтому, ничего не добившись, всё внимание переходило к другим частям тела. Се Лянь почувствовал дыхание на своей шее, от которого по телу пробежали мурашки. — Разве Ваше Высочество не хочет ненадолго отвлечься от готовки и уделить внимание своему мужу? Се Лянь очень бы хотел прямо сейчас оставить еду, но ведь его блюдо уже кипело, а в скором времени нужно было добавлять морковь. Накормить Хуа Чэна вкусным ужином хотелось больше. Принц отложил нож в сторону и повернулся лицом к мужу. — Сань Лан, потерпи немного, ужин уже почти готов. Хуа Чэна такой ответ не устроил, поэтому он прижал Се Ляня к столешнице. — Я серьёзно, разве у тебя нет никаких дел? Когда ты последний раз проверял, что твориться в городе? Ты не можешь скидывать всю работу на Инь Юя. Голос принца стал строже. Ему часто приходилось отчитывать Градоначальника за то, что он отлынивает от своих обязанностей. Се Лянь скрестил руки на груди и серьёзным тоном продолжил: — Иди и займись делами прямо сейчас, а я пока закончу готовить. Если справишься до ужина, то после тебя ждёт вознаграждение. Хуа Чэн приподнял бровь, показывая свою заинтересованность: — Ну, если Гэгэ так говорит, то я действительно займусь делами. А после заберу своё вознаграждение в двойной мере.       Се Лянь не успел возразить, как Хуа Чэн уже накрыл его губы своими. Поцелуй получился дразнящим и мокрым, будто показывая, что это только начало.       Принц так и остался стоять тяжело дыша у плиты, на которой уже подгорала еда.       На самом деле Се Лянь выпроводил Хуа Чэна из кухни не просто так. Он давно размышлял над тем, какой же подарок сделать для своего мужа. Принцу начало казаться, что в последнее время Сань Лан выглядел расстроенным. Это было сложно заметить, ведь Хуа Чэн хорошо скрывал свои истинные эмоции, но Се Лянь не зря был его мужем. Они уже так долго вместе, что Принц научился распознавать малейшее изменение в настроении. Вот уже несколько дней подряд Хуа Чэн время от времени мог несколько минут непрерывно смотреть на свои руки и не слышать, что его кто-то зовёт. А сегодняшней ночью он и вовсе пропал, а после не сказал, где был. Поэтому Принцу захотелось как-то порадовать своего мужа. Может, после он расскажет, что его так беспокоит.       Но сколько бы Се Лянь не ломал голову над подарком, ничего достойного Непревзойдённого Князя демонов придумать не смог. Спрашивать совета у остальных не хотелось, а повторять провальную историю дня рождения совсем не было желания. Поэтому Принц решил сделать то, что умеет лучше всего — приготовить ужин. Если бы кто-то другой услышал такое заявление из уст Се Ляня, он бы немедленно упал замертво, не успев даже ничего попробовать. Но ведь Хуа Чэн отличался от остальных. Ему определённо нравилось то, что готовил Принц. Да ведь он и не весь ужин готовить собрался, а только основное блюдо. О десерте Се Лянь позаботился заранее. Вкусные и свежие сладости были надёжно спрятаны. Принц был точно уверен в их вкусе, потому что продегустировал все перед покупкой. Этот вечер должен был стать идеальным.       Даже основное блюдо было пронизано твёрдой уверенностью показать, как сильно он заботился о Хуа Чэне. Для насыщенного красного цвета Се Лянь не пожалел в него свеклы и острого перца. Из котелка поднимался такой густой пар, что было решено назвать блюдо «Дыханием вечной любви». Хуа Чэн обязательно оценит эту идею.       По центру стола Принц поставил своё блюдо. Рядом разложил пирожные, конфеты и печенье. Даже тарелки и столовые приборы были отполированы до блеска. Но чего-то всё равно не хватало. Конечно же вина и свечей! Се Лянь тут же вскочил и стал искать кувшин, который когда-то спрятал. Тот быстро нашёлся. Это вино нравилось Хуа Чэну больше всех, поэтому Принц однажды его и припрятал для особого случая.       Последним штрихом были свечи. Кто бы мог подумать, что такое простое действие, как переставить зажжённую свечу на стол, может обернуться несчастным случаем. Беды Се Ляня продолжали преследовать даже после снятия проклятой канги. Принц взял подсвечник, но свеча была плохо закреплена и упала прямо на полотенце, которое мгновенно вспыхнуло. Се Лянь не растерялся и начал тушить его рукой. Огонь погас так же быстро, как и появился. Только вот Принц не подумал о последствиях. Ладонь уже сильно покраснела, позже может появиться волдырь. Се Лянь ещё немного посмотрел на руку и решил, что свечи не такой уж и обязательный атрибут сегодняшнего вечера.       С минуты на минуту должен был вернуться Хуа Чэн. Принц почему-то начал волноваться. В голову лезли мысли о том, что Сань Лан не захочет поделиться тем, что его тревожит. Какой же тогда из Се Ляня муж, если его вторая половинка ему не доверяет? За этими размышлениями он и не заметил, что в какой-то момент оказался в комнате не один. — Гэгэ, пахнет просто чудесно. Се Лянь обернулся и увидел, что Хуа Чэн стоял в проёме и, видимо, уже какое-то время наблюдал за Принцем. — Сань Лан, проходи. Сегодня я захотел нас немного побаловать.       Хуа Чэн подошёл к столу и перед тем, как занять своё место, нежно поцеловал Се Ляня. И снова этот запах чернила. Принц не мог понять, откуда он взялся. Хуа Чэн никогда не занимался документацией, да и за занятия каллиграфией садился лишь под грозным взглядом Се Ляня. Ему показалась, что эта деталь очень важна в разгадке состояния его мужа. — И что же сегодня Гэгэ приготовил? — Я назвал это блюдо «Дыханием вечной любви».       Услышав название, Хуа Чэн широко улыбнулся и стал разливать «Дыхание» в тарелки. Се Лянь внимательно наблюдал за выражением лица мужа. Он всегда очень волновался, когда готовил что-то новое. Вдруг однажды Хуа Чэну станет так же плохо, как и всем, кто когда-либо пробовал его еду. — У Гэгэ отлично получилось. Вкус великолепный, как и название.       Только после этих слов Се Лянь смог спокойно выдохнуть и приступить к своей порции. Ужин проходил в тишине. Хуа Чэн лишь бросал игривые взгляды, намекая на то, что Принц кое-что обещал. Се Лянь же всё думал, как начать серьёзный разговор. Наверное, чтобы немного расслабиться, стоило выпить.       Принц потянулся к вину, чтобы разлить его в чаши, но стоило поднять кувшин, как тот упал, а всё содержимое оказалось на столе. Вот ведь незадача! Се Лянь совсем забыл о том, что получил ожог, но мгновенно вспомнил о нём, когда крепко схватил раненой рукой кувшин.       Принцу было так неловко, что стол и весь ужин был испорчен. Он мгновенно начал извиняться. — Ох, Сань Лан, прости, пожалуйста, я сейчас же всё уберу. Се Лянь встал, чтобы взять полотенце, но Хуа Чэн оказался перед ним. Его лицо было серьёзным, а взгляд, казалось, прикован лишь к ладони Принца. — Гэгэ, почему ты не сказал, что ранен?       Голос его звучал так печально, что у Се Ляня сжалось сердце. Он ведь столько раз обещал Сань Лану, что сразу скажет, если будет больно. Но ведь Принц забыл об этом ожоге, а вспомнил буквально только что. — Сань Лан, прости…       Се Лянь не знал, за что извиняется сейчас. Может, за испорченный ужин или за то, что сразу сам не позаботился о ране.       Хуа Чэн же нежно держал ладонь и рассматривал ожог. Принц заметил, как из наручей вылетели две бабочки и осторожно сели на руку. Стоило им приземлиться, как боль мгновенно утихла. Через секунду бабочки вернулись на свои места, а от раны не осталось ни следа.       Се Лянь стоял, затаив дыхание, когда Хуа Чэн поднёс руку к своим губам и начал целовать то место, где всего несколько мгновений назад был ожог. — Простите, Ваше Высочество, что сразу не заметил. Впредь я буду более внимателен, буду лучше стараться. — Сань Лан…       Принц не мог слушать то, что шептал Хуа Чэн. От этих слов становилось больнее, чем от раны, место которой Сань Лан зацеловывал прямо сейчас. Что же всё это время тяготило его мужа? — Сань Лан, пожалуйста, посмотри на меня послушай внимательно. Се Лянь взял лицо Хуа Чэна и заставил посмотреть на себя. — Гэгэ? — Что случилось, Сань Лан? Я ведь знаю, что с тобой что-то происходит. Расскажи, что тебя так тревожит в последнее время. От слов Принца глаза Хуа Чэна расширились. Он попытался убрать руки Се Ляня со своего лица, но тот не позволил, заставляя смотреть себе прямо в глаза. — Мой дорогой Сань Лан, скажи, где ты был этой ночью. Хуа Чэн молчал, пока Се Лянь нежно гладил его по лицу. Принц не хотел устраивать допрос, он желал, чтобы Сань Лан доверился и открылся ему. — Я практиковался в каллиграфии. Ответ настолько поразил Се Ляня, что он не сразу поверил тому, что услышал. — Что? Но для чего? Хуа Чэн убрал руки Принца со своего лица и крепко сжал их. Се Лянь мог прочитать в его глазах некий стыд. — Потому что я должен быть идеальным мужем для Его Высочества. Идеальным во всём.       В голове Принца была пустота. Он не понял, в какой момент притянул Хуа Чэна ближе к себе, обвил его шею руками и впился в губы глубоким и долгим поцелуем. В какой-то момент Се Лянь почувствовал слёзы на своих щеках, но плакал не он. Принц оторвался от покрасневших губ и начал бережно сцеловывать слёзы с лица возлюбленного. — Сань Лану не нужно стараться стать идеальным, он и так для меня идеальный. — Но Гэгэ, я ведь… Договорить Хуа Чэну не дал очередной поцелуй. Все эти поцелуи совсем не были пошлыми и страстными, они передавали всю глубину чувств без слов. — В моей жизни нет и никогда не было кого-то идеальнее тебе, Сань Лан. И будь у тебя отвратительный почерк или не умей ты писать совсем, ты не станешь для меня менее идеальным. И я не буду от этого любить тебя меньше. В ту ночь признания звучали ни один раз.       Следующим утром Се Лянь посетил комнату, в которой они с Хуа Чэном занимались каллиграфией. И между кривых иероглифов Принц смог без труда прочесть не слово, а чувство — любовь.