Не враги

      Великие Архивы давили безжизненной тишиной. Юрия медленно поднималась по широкой лестнице, слыша тихий шепот проклятых книг, затаившихся на полках и на полу — ловушка для слишком самонадеянной нежити, решившей украсть хоть толику знаний. Ее цель была выше, сидела, развернувшись спиной к лестнице. Потрясающая наглость или преступная беспечность? Юрия извлекла Темное Течение из ножен и рассекла воздух — клинок издал тихий свист, легче дуновения ветерка.       — Решила меня убить сама, не дожидаясь, когда это сделает мой бывший ученик? — раздался насмешливый голос. Юрия улыбнулась — к счастью, шлем надежно скрывал лицо, а прогонять улыбку из голоса она научилась уже давно.       — Если бы я хотела убить тебя, Орбек, ты бы не услышал меня до той секунды, как мой меч не вышел бы у тебя из груди. К чему мне это? Мы не враги.       Она обошла кресло и остановилась, разглядывая бывшего… кандидата в повелители. Да, так будет проще о нем думать. Лишь недостойный претендент, чье время подходит к концу.       — Зачем же ты тогда попросила Пепельного убить меня? — Орбек с любопытством смотрел на нее, подперев голову кулаком.       — Думала, это тебя подбодрит. Совсем как в старые добрые времена. К тому же, если бы ты его убил… Я бы точно знала, что он не достоин быть нашим лордом.       — Какой чудесный, а главное, абсолютно точный способ разрешить все сомнения, — Орбек устало рассмеялся. — Он не стал меня убивать, как видишь.       — Но пока что он и не проиграл, — Юрия, оглядевшись, подтянула кресло и устроилась напротив. Темное течение лежало у нее на коленях, невидимое и смертоносное. Помолчав, она обвела рукой Великие Архивы.— Итак, все закончится здесь? Хочешь сказать, это то, к чему ты стремился?       — Да. Попасть сюда, в святая святых ученых Лотрика, забрать себе их тайны, прочесть свитки, которые даже и не мечтал даже увидеть… Я уверен, узнай обо мне в Винхейме — они бы локти сгрызли от зависти.       — Они о тебе забыли в тот самый миг, когда ты стал нежитью, — безжалостно сказала Юрия, с каким-то мстительным удовольствием следя за Орбеком — на миг в глазах мелькнула старая обида и боль. — Если бы ты стал Повелителем Лондора, тогда, возможно, про тебя бы вспомнили. Но ты уже угасаешь, бедная безымянная нежить, трусливо сбежавшая от трона.       В глубине души она надеялась спровоцировать Орбека, чтобы подарить ему красивую смерть в бою — последняя милость несостоявшемуся повелителю. Бывшему любовнику. Неслучившемуся врагу. Но Орбек снова удивил ее:       — Да. Я угасаю, и я — трусливая нежить, которая бы не смогла удержать огонь и завладеть им. Пепельный — отличный выбор, Юрия. У него душа повелителя.       Юрия молча отвернулась. В углу копошился ученый Архива, слепой и глухой ко всему, что происходило вокруг, перешептывались проклятые книги: присмотревшись, можно было разглядеть полупрозрачные, суставчатые, будто у насекомых, руки, торчащие из-под обложек. Великий Архив тихо умирал, как и вся эта эпоха. Она должна была закончится еще давно, после того, как Гвин сжег себя в Печи Первого пламени, как и предлагал Первозмей Каас, но Избранный Мертвец решил иначе.       — Ты можешь снять свой шлем? — тихо спросил Орбек, и Юрия качнула головой. — Почему?       — Я отдала Темное кольцо Пепельному. Его… пугает собственное лицо, — неохотно ответила она. Орбек снова рассмеялся и чуть наклонился — Юрия отметила неуверенные, ломкие движения, словно он уже почти ничего не чувствовал.       — Я твоего лица не боюсь, ты же помнишь, — мягко сказал он, и Юрия зло прищурилась. К чему вспоминать прошлое? Орбека действительно не пугало ее лицо, даже когда она впервые сняла кольцо лжи, показывая мертвую кожу, обтянувшую кости — он все равно глядел на нее заворожено и восхищенно…       — Тогда почему ты сбежал из Лондора? — сухо спросила она, и когти железной перчатки с неприятным звуком процарапали подлокотник. — Раз ты не боишься того, как мы выглядим, почему ты сбежал и избавился от Темных меток?       Орбек снова подпер голову — вот только это уже не был красивый жест. Его жизнь угасала, сыпалась струйкой пепла сквозь сжатые пальцы.       — Я испугался, что потеряю что-то очень важное, — серьезно ответил он. — Что я потеряю свою тягу к знаниям, свой ум, память, стремления. Я ведь читал о Логане Большая шляпа. Великий маг, величайший из всех, кто жил в эпоху Огня, стал лишь пустой оболочкой, одержимой жаждой убийства. А я столько всего еще не успел прочитать и узнать…       — Выходит, я — пустая оболочка, одержимая убийствами? — Юрия, хмыкнув, красноречиво постучала железным когтем по рукояти Темного Течения. Орбек слабо улыбнулся, откидываясь на спинку кресла. Отрицать ее слова он не стал, как и стыдливо мямлить, что она-то — другое дело, она не такая… Юрия, помедлив, сняла шлем и поморщилась, когда сухой и пыльный воздух Архивов коснулся мертвой кожи.       — А еще я испугался другого, — голос у Орбека теперь был тихим, и Юрии пришлось встать и подойти к нему ближе, чтобы хоть что-то услышать. — Что в покоях Темной Луны я должен буду вонзить Меч Признания в твое тело.       — Глупец! — Юрия резко выпрямилась. Темное Течение с еле слышным свистом рассекло воздух и замерло напротив его груди, подрагивая, будто в нетерпении. — Я бы гордилась такой участью — знать, что принесу Лондору величие и славу!       — Мне всегда было немного… наплевать на Лондор, — Орбек закрыл глаза. Рука соскользнула вниз, да так и повисла, почти касаясь пола. — Но я рад, что получил ответ на вопрос, который давно мне не давал покоя.       — Какой? — Юрия покачивала клинком, почти дотрагиваясь до его броши. Орбек еле заметно шевельнулся.       — Могут ли Полые хоть что-то чувствовать. Ты ведь пришла сюда не для того, чтобы убить меня… и не для того, чтобы позлорадствовать над умирающим, верно?       — Глупец, — повторила Юрия, но Орбек уже молчал. Она вложила Темное Течение в ножны и провела ладонью над лицом Орбека, не касаясь его — светлая кожа посерела, от одежды в воздух медленно поднимались крошечные хлопья пепла.       — Глупец, — очень тихо сказала Юрия и, надев шлем, начала спускаться по лестнице. Орбек был прав. Она пришла сюда не ради убийства и не ради мелочного удовольствия посмеяться над угасающей жизнью.       В небе над Архивом медленно умирало солнце Эпохи Огня.