Луч звезды

      А-Лин собрался быстро и вышел к остальным в своей привычной экипировке: чёрная футболка, такие же чёрные узкие брюки, перчатки без пальцев и тяжёлые ботинки, больше похожие на берцы.       — Маску с кепкой нацепить, и будет рабочий наряд, — меч парень держал в руке легко и привычно, словно был с ним не только знаком, но и тренировался каждый день. — А если добавить к этому наушники, броник и очки, то боевая экипировка будет готова. Вам самим надо чего такого?       — А зачем? — Усянь осмотрел себя. Если не учитывать отсутствие футболки, вид у него как раз подходил для тренировки. — Я в футболке так и так, разве что остальным рубашки сменить, а Ланям ещё и белое снять. Не в пыли же возить это всё.       — Если мне дадут свежую футболку, буду счастлив, — Чэн подвесил меч на пояс и надел Цзыдянь. — А после тренировки в душ, и вообще красота.       — Ага, а старшим ещё и по резинке, чтобы волосы не спутались и не пострадали. Щас найду чего по размеру. Не ношеное, у меня таких друзей нет. Вернее, они есть, но чего бы им тут делать, это раз, и два, даже если бы я им выдал экип, то они б его с собой забрали и не вернули, потому что я бы сам им об этом сказал… — Шуи вернулся в ножны, а юноша полез в шкаф в гостиной, чтобы подобрать хоть что-то. — Это малó… это тоже… это не налезет… Чэн, лови! Дальше… не то, не то, ммм… — Лин оглядел Ланей и мотнул головой. — Малó… о, нашёл. Ловите, должно налезть. Большего размера у меня тут просто нет.       — Боюсь спросить для кого ты это всё тут хранишь… — Сичэнь, прикинул размер футболки и кивнул.       — Может, вас ждал, вот и затарился. Эй! Не смотри так, я шучу. Вообще, брал на всякий случай. С моими увлечениями никогда не знаешь, что понадобится, а что нет. Вот и лежало всякое разного размера. Но я ж, блин, не думал, что вы двое такие широкие. Усянь, ты тоже лови, у нас примерно одинаковый размер, так что такого много. Тут, конечно, только необходимый минимум, но сюрпризов в виде небольшого гаража и спортзала немало. Это логово я дольше всего обустраивал. Заебался как кот в марте, но сделал.       — Не ругайся. Наказан будешь, — Ванцзи смотрел строго. В чёрной облегающей футболке его видеть было странно и непривычно. Настолько, что парень просто залип и прослушал половину. — А-Лин?       — А? — юноша похлопал глазами. — Ты что-то сказал? Я залип и не услышал половину.       Уши Лань Чжаня покраснели, что не осталось незамеченным.       — Ты смутился… нет, ты правда смутился! У тебя уш… мммф! — его заткнули. Нет, не поцелуем, но подскочивший Усянь прикрыл его рот ладонью и вскрикнул, когда его укусили. Его пригвоздил пылающий злостью взгляд карих глаз. Меч на поясе завибрировал, чувствуя состояние своего хозяина и готовый вступить в бой. — В следующий раз откушу или сломаю! Терпеть не могу, когда меня вот так затыкают! Переодевайтесь и топайте в зал. Третья дверь слева. Сразу увидите, там дальше дверей нет с той стороны.       Он ушёл, чеканя шаг так, что плитка под ногами грозила треснуть. Хлопнула дверь, и стало тихо.       — Вэй-ёбаный-твою-душу-мать-Усянь! — Чэн цветасто выругался, наплевав на то, что старшие за такие выражения действительно могли наказать. Было дело. Потом три дня не мог сесть. — Ты соображаешь, что творишь? Ну сказал бы он, что с того? А вот сейчас он нас всех четверых может в капусту покрошить, даже не помня всех умений! А ведь как хорошо день начинался, а…       — Сейчас разгар ночи, — Ванцзи спокойно переодевался, словно ничего не произошло. — Надо быть с ним аккуратнее. После освобождения ядра он нестабилен как энергетически, так и эмоционально. Не давите. Всё можно было решить разговором. Я бы сам сказал.       Сичэнь уже переоделся и пошёл в зал. Он, как когда-то сам Мэн Лин, стал сейчас островком адекватности и спокойствия для всех в их семье.       — А-Лин? Побудешь моим спарринг-партнёром, пока остальные не подтянутся? — Шоюэ приятной и знакомой тяжестью лежал в руке. — Может, и поговорим заодно…       Договорить мужчина не успел. Ему не позволила внезапная атака прилетевшего из глубины зала меча. Голубоватый отсвет на руках Лина и такая же лёгкая поволока на белках глаз говорили, что он был немного не в себе и использовал духовные силы на полную мощность, даже сам не понимая этого.       — А-Лин! Прошу! Прекрати! — Хуаню оставалось только отбиваться, чтобы не оказаться покромсанным на салат. — А-Лин! Да что же это… Б…дь!       Сичэнь не позволял себе ругаться громко и на людях. А вот так, тихо, под нос, когда никто не слышит, было можно. Разворот, блок, попытка атаки и уход в глухую оборону. Так по кругу. Главное продержаться, пока не придут младшие. Вчетвером они должны суметь привести супруга в чувства. Отражая атаки, мужчина пытался дозваться. По-разному, на разный манер, разным голосом и тоном. Всё было глухо. Лин не отзывался ни на ласку, ни на угрозы. К тому же в углах зала затрепетали тени, что вызвало небольшую дрожь в руках. Сейчас мужчина молился, чтобы в зал первым пришёл тот, кто хоть немного знаком с тенями и отлично управляет Тьмой, несмотря на вполне себе сильное и развитое ядро.       — Хуань-гэ! Отойди! — тот, кого он так ждал, явился тёмным смерчем и встал рядом, постепенно оттесняя его за спину. — Он не контролирует себя. И раз я стал спусковым крючком, я сам же и должен исправить. Прикрывайте!       По залу полилась мелодия флейты. К ней присоединился гуцинь. К левому боку прижался Чэн и тихо хмыкнул.       — Мелодиями не владею, но попробовать спеленать нашего гремлина стоит. Как думаешь, гэ? — Ваньин в такие моменты, когда надо было работать сообща и кого-то прикрывать, становился максимально собранным и холодным, не позволяя эмоциям брать верх над разумом. Это ему безумно шло. А ещё заводило остальных.       — Думаю, что… гремлина, — в голосе слышалась улыбка. Видимо, это прозвище прилипло к парню намертво. — Надо хотя бы попробовать обездвижить, если не получится обезвредить. А-Сянь и а-Чжань угомонят тени, нам останется только он сам. А движения у него… я в глухую оборону ушёл, чтобы он меня не покромсал.       — Ты и от нас троих всегда в оборону уходишь, чтобы на салат не пустили, — довольная усмешка, от которой краснеют уши.       — Вас трое, а он один…       — В невменяемом состоянии. Я одного не пойму, откуда тени и почему они в его подчинении? В его теле нет ни капли тёмной ци, в отличие от самого бесстыдного из нас. И зачем она ему, если у него ядро есть?       — Если бы не она…       — Не сейчас. Гремлин в приоритете, — Чэн знал, что собирался сказать старший, как и то, что тогда у них не было другого варианта. Мечей и другого привычного духовного оружия под рукой не было, поэтому пришлось использовать тёмную энергию, с которой Усянь сроднился за такое количество перерождений. Настолько сроднился, что уже не получал от неё никакого вреда. — Начали.       И они начали. Тьма в углах зала посветлела, что вызвало недовольный рык Мэн Лина. Страшно не было. Все движения чётко выверены, сработаны. Бой, больше напоминавший танец, завораживал двоих, сдерживающих тени, на задворках. Лязг металла, треск Цзыдяня и волны ци служили своеобразным аккомпанементом.       — Сичэнь-гэ? — бряцание уроненного на пол меча, шок, непонимание и глухой звук упавшего со стоном тела. — Ммм… Чэн? Аааа… Меня проглючило, да?       — Ага, и конкретно. Фух, всё, можно выдохнуть, — Вэй Ин опустил флейту и сел на пол.       — ЧЁРТ! Мама! — попытка Лина вскочить обернулась провалом и ещё одним стоном. Сичэнь молча подхватил его на руки и понёс из зала. — Гэ! Мне надо!       — Тебе надо под горячую воду, в горизонтальное положение и хотя бы час отдохнуть.       — Ты не понимаешь! Там отец! Маму! Пусти! — парень забрыкался, но его только крепче прижали к твёрдому телу. — Гэ! Ну серьёзно! Я в норме!       — Ага, повторное истощение за неделю, неконтролируемый выброс духовной энергии — причём тёмной — и дальше по не самому маленькому списку. И ты собираешься в таком состоянии идти против отца? Мы можем справиться с ним и сами, но в доме ты ориентируешься лучше нас. К тому же надо продумать план, чтобы не было ничего непредсказуемого. А ещё выбраться отсюда, потому как транспорта у тебя тут не видно.       — Не видно, потому что спрятан. А так он есть, — смирившись с тем, что его сейчас никуда не пустят, юноша перестал брыкаться, привалился к подставленному плечу, расслабился и понял насколько вымотался. — Хотя, может ты и прав насчёт отдыха. Совсем расклеился…       В гостиной его оставили на диване, где парня с двух сторон сразу же облепили Усянь и Ваньин. Ванцзи подал телефон и сел прямо на пол, сложив руки ему на колени.       — Эх, треснул… дури во мне, конечно…       — Ты это его чем? — трещина, паутиной разошедшаяся по всему экрану, была явно тут не предусмотрена.       — Сжал после разговора с отцом. Я тут подумал, что он вряд ли будет держать маму дома. Скорее всего уже увёз куда-то, а сам сидит дома и ждёт меня. Но зачем? Зачем это ему? Зачем ему я? Он же, — судорожный вздох. К телу со всех сторон прижались крепче, а ноги ещё и обняли, утыкаясь в колени уже щекой. — Он же оставил нас так давно… иногда мне кажется, что он мне даже не отец, но…       — Но? — голос был слишком тихим, чтобы понять, кто задал вопрос, а сам Лин сидел, закрыв глаза.       — Но я слишком на него похож. От матери у меня только разрез глаз да изящные руки, остальное всё от него. Мама даже вздрагивала иногда, когда я появлялся в комнате неожиданно. И глаза иногда отводит, будто не в силах смотреть мне в лицо. Я не обижаюсь, понимаю, что лицо исправит только пластика или какая-нибудь хорошая драка, после которой лицо надо будет по кусочкам собирать, но в то же время это так тяжело… тяжело осознавать, что лицо мне досталось от ненавистного мне и матери отца. И я с этим ничего не могу поделать… и, если быть откровенным до конца, то и не хочу. Если бы не оно, то вы бы меня не нашли…       — Нашли бы. Лицо не так важно, хотя мы из жизни в жизнь рождались такими же, как тогда… — тихий голос Усяня разлил внутри тепло, словно перевернул крынку с горячим молоком прямо в душу. — Мы искали тебя каждую жизнь, но всё было тщетно. Ни намёка на твоё тепло, энергию, силу и любовь. Но сейчас, в эту жизнь, в эту эпоху ты с нами. Снова. Но, видимо где-то что-то дало сбой, и ты теперь наш младшенький. Бессовестный, несносный, упрямый гремлин.       — Гремлин, да. Но наш гремлин, — Цзян Чэн прижался и потёрся щекой к плечу как самый настоящий кот. — Что тебе отец сказал, когда позвонил?       — Сказал, чтобы я приходил спасать маму. И чем быстрее, тем лучше. Но вот так, сломя голову, лезть в драконью пасть я бы не стал. Надо продумать всё: на чём ехать, где оставить транспорт, как пробираться в дом…       — Сейчас тебе надо думать только о ванной, отдыхе и еде, — Хуань вышел из санузла, вытирая руки полотенцем. — А вот потом, на свежую голову, уже можно будет подумать об остальном. Ванна, кстати, готова. Вода максимально горячая, как ты любишь. Любил, по крайней мере.       — Гэгэээ… вы все цепляете меня всё больше и больше, наглухо стирая всё, чем я жил до этого. Не, работу и учёбу я не оставлю, но риск, видимо, теперь придётся минимизировать. Придётся ведь? — хитрый взгляд из-под ресниц обвёл четверых мужчин. На двоих пришлось коситься. — Не придётся? А, я понял. Вы меня просто не отпустите одного. Или вообще не отпустите.       — Свяжу, — Ванцзи пообещал тихо, но твёрдо, и с таким тоном спорить было бессмысленно. — По рукам и ногам. И оставлю на кровати.       — Лань Чжань, не пугай нашего гремлина раньше времени. Успеет ещё ощутить твои таланты на себе, — многообещающе. Настолько, что в паху а-Лина потяжелело. Не сказать, что он был стопроцентным сабом, но опыт подобный был, хоть и недолгий.       — Так… что там про ванну с максимально горячей водой, прямо как я люблю? — Лин не стал рисковать своей выдержкой дольше нужного. — А чего вы ко мне так прилипли, как объевшиеся коты?       — Ты тёплый. И всё ещё пахнешь хвоей. Приятно, — Чэн ткнулся носом куда-то в шею и выдохнул. От этого по всему телу пробежались мурашки, вздыбливая волоски.       — Таааак, выпустите меня. Раз дагэ сказал, что мне нужны ванная и отдых, то так и будет, — но от него никто не отлип. Наоборот, все трое прижались ещё крепче, но куда больше то? Тогда он просто протянул руки в сторону того, кто был не рядом и посжимал пальцы в кулаки, как делал в далёком счастливом детстве, когда хотел, чтобы его взяли на руки или помогли подняться. Ещё и моську сделал несчастно-просительную, чтобы наверняка. — Хуань-гэ… спаси меня, а? а то эти коты из своих лапок одного гремлина выпускать, видимо, не собираются.       Под ухом даже недовольно зашипели, когда старший, подойдя к такому клубку тел, ловко и бережно начал выпутывать парня из действительно цепких пальцев. Усянь вцепился намертво, но и его пальцы были побеждены одним строгим взглядом старшего.       — Так нечестно! Я его тоже на руках носить хочу! — Вэй Ин захныкал и зарылся носом в шею брата.       — Сам дойду! — Лин выпрямил спину и почти ровно дошёл до ванной. — Дверь запирать не буду на тот случай, если мне станет плохо. Не выбивать же её. Чинить потом… Чего притихли? Ай, да ну вас!       Юноша фыркнул и юркнул в ванную, в которой клубился пар до самого потолка. Значит, вода и правда была максимально горячей. Вопроса, откуда об этом знали парни, не возникло. Он уже смирился с тем, что они знакомы несколько эпох, что сами парни его искали и ждали, что всё рассказанное Усянем — правда, но принять это пока был не в силах, даже несмотря на то, что освобождённое ядро ровно горело в груди, разгоняя по телу привычный с детства ещё жар. Воспоминания о первом десятке лет жизни всё ещё не вернулись, но и это было неважным. Вернутся — хорошо. А если нет… ну что ж, влюбится в этих парней заново. К тому же это уже происходило. А-Лин уже влюблялся. В тепло, в заботу, во взгляды, что так нежно окутывали его в кокон чего-то мягкого и пушистого, что хотелось мурчать.       Вода и правда была почти обжигающей. Мать за такое называла то драконом, то саламандрой, то ещё каким огненным существом и посмеивалась с того, каким разморенным он выползал из ванной и растекался по первой же удобной горизонтальной поверхности. Лин эти шутки поддерживал, добавляя к ним слова про любовь к невозможно острой еде, которую никто, кроме него, есть не мог. Рис всегда становился красным от обилия перца, количество маринованного имбиря грозило прожечь желудок, от многочисленных баночек со всевозможными острыми соусами и приправами ломились полки шкафов и холодильника. Но в этом был он. Всегда остро, на грани фола, на лезвии остро заточенного меча. Что там было до 11 лет — неважно. В 13 он влез в даркнет, в 16 перепрыгнул Старейшину и в том же возрасте начал брать небольшие заказы. Возраст в этом деле был не так важен, как умения, а умения были. После, в 17, увлёкшись ещё и стрельбой, он завязал хорошие знакомства, позволившие пользоваться полигоном в любое время. А эти связи помогли обрести новые, и так по кругу, пока не оказалось, что знакомые у него есть в каждой сфере. И только медицина у него хромала на обе ноги, поэтому сразу же после школы он направил документы на медицинский факультет. Направил и поступил. Теперь учился на хирурга и был счастлив. Да, он не мог пока оперировать, но это было делом времени. Да, учиться было сложно, но интерес перевешивал. А ещё в универе были Вэнь Нин (совсем не похожий на своего родственника), Сычжуй и Цзинъи. Эти парни были эдакими птичками-неразлучниками, и если где-то был хотя бы один, то остальные точно вертелись где-то рядом. И все они учились на хирургов, были гордостью отделения и ходили на все возможные конференции. И это только первый курс. А что будет дальше?       После горячей воды хотелось по привычке растечься на первой же горизонтали, но ближайшая была оккупирована Чэнем и Усянем, и, понимая, что сесть между ними — стопроцентно попасть в плен, парень плюхнулся в кресло и закрыл глаза. Чуть влажные волосы вились, но хотя бы одежда была приличной.       — Лин, ужинать будешь? Лин? Лин!       — Я в нирване, отстаньте. Есть не буду. Сейчас немного остыну и пойду спать. Наверное. А вообще, неплохо бы делами заняться. Ноут проверить, телефон глянуть, в почте покопаться, вдруг тм еть гдне… — но ни ноут, ни мобильник, ни тем более почта так и не дождались своего часа. Парень уснул как был. Сидя в кресле и с влажной головой.