Твоё

Это был какой-то немыслимый хаос. Звуки накладывались несколькими слоями друг на друга, одно заменяло другое, смешивалось с третьим... Ветер гнул деревья, пугающе громко что-то шуршало в кустах и траве, скрипели старые аттракционы. Они пинали старые стенды, непонятно чем поджигая всё, что можно поджечь. В каких-то местах уже воняло гарью и обуглившимся материалом, из которого были сделаны различные конструкции. Кто-то встряхивал баллончик с краской, как всегда хулиганы нарисуют или напишут что-то неприличное и грубое. Где-то эхом раздавался противный подростковый смех. — Пошли... Вон! — Увесистый фонарик доживал свой последний час, но всё же неприятный свет привлёк внимание вандалов. Они вздрогнули, переглядываясь между собой, побежав врассыпную. Квентин мог звучать грозно, если хотел. Противостоять тем, кто младше тебя в два раза - это, конечно, распространённое умение среди взрослых людей. Самооценка в такие моменты у него повышалась, но всё же эти дети боялись не его, а ответственности, которой они не смогут избежать, если пухлый охранник всё-таки сможет догнать кого-то из них. Квентин быстро среагировал на любые возгорания, вооружившись огнетушителем. Пена легко справилась с зарождающимся огоньком. Хулиганы перешёптывались между собой уже в другом конце парка. Журналист никогда в жизни так много не бегал, как на этой работе. Горячий и противный пот стекал с его лба, шлем давно съехал набок, чудом не свалившись с его головы. Сердце от таких физических нагрузок билось неестественно быстро, Квентин старался отдышаться, прижавшись к стволу первого попавшегося дерева. На очередном выдохе охранник громко закашлялся, жмурясь. Каждый раз ему было страшно как в первый, дыхание попросту перехватывало. Ему было тяжело во всех смыслах. На ощупь у него всё же получилось отыскать в кармане куртки свой ингалятор. Было глупо устраиваться на подобную работу с астмой, но кто же знал, что подростки нынче такие неугомонные. По итогу выдохнул охранник с огромным трудом, внутри будто бы что-то кольнуло. Дрожащей рукой он встряхнул ингалятор, повторяя эту процедуру уже четвёртый раз за эту неделю. Каждую смену ему приходилось приводить свои лёгкие в порядок хотя бы единожды. Шумно выдохнув через рот, Квентин наконец ощутил, что у него есть хоть какие-то силы, чтобы продолжить прогонять несносных подростков из парка. На пару секунд ему показалось, что он услышал какое-то до боли знакомое цоканье. И вновь ему пришлось бежать. Ему бы не хотелось есть корки от хлеба, ведь любые повреждения собственности заброшенного парка придётся оплачивать, а нужная на ремонт сумма будет безжалостно вычтена из его зарплаты. Его тело ещё не было готово к очередному забегу, всё уже успело поплыть перед глазами, окружение смешивалось в непонятную кашу из цветов и форм. Но он добежал. Посветил фонариком. Подростки тут же разбежались, после них остался лишь баллончик с краской, наполненный более чем на половину. Хулиганы матерились себе под нос, кто-то даже... Каркнул? Ему действительно поплохело. Квентин воспользовался ингалятором ещё раз, на его глазах уже выступили слёзы, он не выдержит ещё одной погони за вандалами. И, будто бы по его желанию, в парке внезапно стало подозрительно тихо. Лишь далёкое чирканье ручки мог уловить какой-нибудь чрезмерно сосредоточенный человек, но таким человеком был явно не журналист... По крайней мере, в данной ситуации он был сконцетрирован на своём состоянии, а не на посторонних звуках. Он сидел на холодной земле около десяти минут, просто стараясь успокоиться. Сердцебиение постепенно восстанавливалось, лёгкие наполнились освежающим воздухом, а местный аромат хвойных деревьев безумно нравился журналисту и дурманил его сознание. Тишина была обманчива. Внезапное ощущение безопасности заставило охранника расслабиться. И, признаться, Квентин даже начал засыпать, облокотившись о скрипучий стенд, за которым когда-то давным-давно можно было выиграть мягкую плюшевую зверюшку. Например, львёнка. Или слоника. Или... Ворона? Квентин готов поклясться, что он никогда не просыпался так быстро, как сейчас. Он никогда не раскрывал свои глаза так быстро, как сейчас. Грохот. Кто-то прыгал по тяжёлым крышам витрин, звук всё ближе и ближе. И в эту же секунду охранник увидел широко раскрытый клюв у своего лица. Существо издавало то самое странное цоканье, пробирающее до мурашек. Во рту у Ворона беспросветная бездна, но у него был язык... Своими цепкими руками неизведанное создание тянулось к пухлому телу, будто бы в любую секунду птица готова насмерть сжать бедного человека. Но журналист, внезапно даже для самого себя, начал думать достаточно быстро. Он не собирается рисовать граффити, но ему понадобился оставшийся от вандалов баллончик. Клюв существа за секунды был окрашен в чёрный цвет, а следом и весь жестяной баллончик оказался у Ворона во рту. Создание начало издавать непонятные звуки, как бы подавившись предметом, которое попало ему куда-то... Куда? Квентин вскочил на месте, поспешно засунув ингалятор в свой карман и побежав куда глаза глядят. Он смог выиграть немного времени. Охранник подготовил свой фонарик, как самое верное оружие, крепко сжимая его в руках. Металлический звук свидетельствовал о том, что всё-таки Ворон смог выплюнуть посторонний предмет из своего организма. Существо было в ярости. Оно злобно каркало, угрожающе неприятно и быстро двигало своими тоненькими и острыми пальцами, перебирая воздух. Кто-то будто бы колол орехи или раскрывал скрипучую дверь прямо над ухом Квентина, эти нечеловеческие звуки непонятно каким образом исходили от этого создания. И мужчина бежал, не жалея своих ног. Он попытался посветить фонариком в сторону врага, но после щелчка ничего не произошло. "Батарейка села", — Логически подытожил журналист, хмурясь и стискивая зубы от злости. Он не мог понять, почему именно сейчас судьба решила так его подставить. Но у него ещё были силы бежать... Они обогнули старую карусель, птица не позволила Квентину подбежать к посту охраны. — Иди к чёрту! — Замахнувшись, мужчина кинул в Ворона неработающий фонарик. Существо заскрипело с особым гневом. Это не животное, это и не человек. Птица пару раз злобно подпрыгнула на месте, согнувшись в спине и сжав свои тоненькие ручища в кулаки. "Подозрительно шумно", — Подумал он, доставая бинокль. С возвышенности вид на парк был замечательный. Не просто красиво, но и удобно для слежки. Неясно откуда взявшийся кот всё сидел на сером здании, это уже не удивляло его. На стенах витрин красовались идиотские граффити подростков и не менее идиотские надписи. Тоже неудивительно. Охранник потом всё равно приведёт всё в порядок, хоть сейчас его нигде не было видно. Странные звуки раздавались эхом по всей округе. Окуляры бинокля замечательно приближали любой объект в парке. Даже... Даже Ворона с испачканным клювом и нелепого Квентина. Сначала Смит подумал, что лицезреть данную погоню может быть даже весело. Журналист едва уносил ноги, конечно, со стороны это выглядело несуразно. Любой человек выглядел бы несуразно в подобной ситуации. Пухлый мужчина начал бежать в гору, поскальзываясь на влажной земле, наступая на камни и ветки, чуть ли не спотыкаясь о какую-то кривую корягу. Золотистые и кроваво красные листья липли к его потному лицу. Квентину было до безумия страшно. Сердце билось слишком быстро, воздуха было слишком мало. Тяжёло дышать. Он упал, заскользив коленями по грязи. Пришлось подниматься через силу. Нет, это не было весело. Особенно учитывая то, что Смит заметил... Он незамедлительно сел в свою машину, поворачивая ключ зажигания. Было тяжело сдвинуться с места, ведь колёса всегда вязли в липкой грязи, но всё же мужчине в шляпе удалось выбраться из этого месива. Он с силой давил на педаль газа, сжимая руль в руке. За окнами автомобиля однообразные деревья сменяли друг друга, он обогнул парк, ища Квентина и загадочное птицеобразное создание. Смит остановился на холмистой местности, аккуратно проскользив по влажной грязи своими ботинками. Среди комков земли, листьев и редких веточек он всё же смог найти то, без чего охранник попросту не выживет. Он сможет найти его по следам... Квентин просто хотел не умереть от приступа астмы этой ночью. Они бежали в одном направлении, практически никуда не сворачивая. Мужчина в шляпе вернулся в свою машину, ища среди коробок с самыми разными предметами на задних сидениях что-то определённое. Он вытащил первую попавшуюся тряпку, протерев ингалятор журналиста. Смит был поражён тем, что без такого маленького и непосредственного предмета кто-то не может представить себе свою жизнь. Он вновь надавил на педаль газа. Ворон и Квентин не должны были убежать далеко, местность здесь явно не для спортивных прогулок. Охранник чувствовал, что его силы на исходе. Всё его тело ослабло, бежать дальше он не мог. Только у птицы был нескончаемый запас энергии. Квентин остановился, сползая всем своим тяжёлым телом вдоль ствола очередной ёлки. Он просто не мог больше бежать. Только сейчас журналист ощутил самую настоящую боль в ногах, будто бы он тренировался в спортзале без остановки несколько часов. Казалось, что всё вокруг кружится, словно карусель. Наконец, он сдался. В его спутанных волосах красовались листья и еловые иголки, а сердцебиение пухлого мужчины слышал даже сам Ворон. Охранник попытался выдохнуть, но в итоге закашлялся, жмуря глаза и закрываясь руками от человекоподобной птицы. Существо скрежетало, подобравшись слишком близко к Квентину. Оно обхватило своими цепкими пальцами воротник куртки охранника, притягивая его к себе. Так он и готов был умереть: в грязи, листьях и иголках, кашляя как какой-то заядлый курильщик. Он чувствовал себя жалким, он чувствовал себя слабым, он чувствовал себя никем. Дрожь по всему телу, слёзы стремительно стекают вдоль его щёк и подбородка, он буквально захлёбывался своим плачем, словно что-то встало поперёк горла. Раскрытый клюв оказался у шеи пухлого мужчины. В один миг, стоит этой птице лишь сомкнуть свои челюсти, его может не стать. За секунды в его голове пронеслось множество звуков. Он вспоминал свои любимые песни, звук пробивания товара на кассе, переливания тёплого чая в крышку от термоса, подъезжающей к нему машины... Квентин зажмурился ещё сильнее, чем до этого. Что-то ярко и противно светило ему в глаза. Ворон, напугано проскрежетав, ринулся куда-то в кусты. Смит не выключал фары, дабы птица не решила возвратиться к этому месту. Он спокойно вышел из машины, размеренными шагами приближаясь к Квентину, держа руки за спиной, словно он был запрограммирован на определённые действия как робот. Пухлый мужчина сжался от страха, закрываясь руками. Ещё чуть-чуть и он точно умрёт, его сердце не выдержит всего этого. Хотя, быть может, его убьют прямо сейчас. — Твоё. — Мужчина в шляпе протянул журналисту ингалятор, раскрыв свою тонкую руку с ярко выделяющимися венами, придерживая свою шляпу свободной рукой. Квентин громко всхлипнул, подбирая под себя ноги и убирая ладони от своего заплаканного лица. Вновь закашлявшись, он попытался разглядеть предмет в руке незнакомца. Когда их руки соприкоснулись, журналист ощутил удивительный холодок по всему своему телу, разгорячённого от длительного бега. Пухлый мужчина воспользовался своим ингалятором уже второй раз за эту смену, но всё равно он чувствовал себя ужасно. Не физически, морально. Только сейчас он мог должным образом оценить всё произошедшее и понять, что грань между жизнью и смертью могла бы быть стёрта, если бы не... Смит сидел на капоте своей машины, скрестив руки на груди и наблюдая за дрожащим охранником. Да, сейчас охранник выглядел не лучшим образом. И мужчине в шляпе не хотелось признаваться самому себе в том, что он сочувствовал этому нелепому человеку. Они установили зрительный контакт, но в тот же момент губы Квентина задрожали так сильно, что Смит решил на всякий случай отвернуться. Теперь же журналист попросту завыл, бросившись на незнакомца с чрезвычайно крепкими объятьями, прижимаясь щекой к ткани синего свитера. Он не стеснялся плакать, протяжно и неприятно, словно ребёнок, который ударился коленкой об асфальт. — Спаси-и-ибо-о! — Противно протянул Квентин, вжимаясь в Смита. Мужчина в шляпе тут же начал пытаться вырваться из рук охранника, вертясь как уж на сковороде, в процессе чуть ли не упав прямо на землю, но из-за этого журналист прижимался к нему лишь ещё сильнее. Незнакомец почувствовал, как розовеют его щёки под плотным свитером. Он не мог пошевелить даже руками. — Пусти меня! — Прорычал Смит с долей возмущения. Квентин поднял свою голову, разглядывая мужчину в шляпе своими жалостливыми блестящими глазами, печально сводя брови к переносице. Смит замешкался, не зная, что и сказать. И охранник продолжал так на него смотреть. Мужчина в шляпе был готов поклясться, что они пялились друг на друга вечность, но на самом деле прошла всего лишь минута. Наконец, он просто похлопал пухлого мужчину по спине, отворачивая от него лицо. — Прекращай. Всё же Квентин ослабил свою хватку и отстранился от незнакомца. Вот только охранник немного запачкал его одежду, ведь сам был в грязи. Мужчина в шляпе, заметив пристальный и стыдливый взгляд журналиста, так же посмотрел на свой свитер. — Я... — Пустяки. — Он тяжело вздохнул, садясь за руль. Квентин понимающе кивнул, кулаками вытирая слёзы и в очередной раз шмыгая носом. — Я могу как-то Вас отблагодарить? — Кажется, охранник был готов прислониться лицом к окну машины своим лицом, только бы ему ответили хоть что-то. Но Смит лишь повертел головой, тяжело вздыхая уже второй раз. Он поспешно уехал, оставляя Квентина сильно озадаченным, но искренне благодарным. Но окончательно он уехал лишь тогда, когда убедился, что охранник заброшенного парка был в безопасности.