***
Во второй раз это происходит когда становится известно о смерти Эноха. Он услышал всё что Лиза говорит на эмоциях, обвиняя Кармен в его смерти. Он стучится вечером в двери их комнаты решившись, наконец, вручить те сладости. Жаль, что из этих двоих один уже не сможет их попробовать.***
Третий происходит уже от того, что Лиза винит себя в самоубийстве Кармен. Тогда Аин закрывается в своем кабинете погружаясь в планы Кармен. Бенджамин тщетно пытается его оттуда вытащить. Кали напивается вместе с Даниэлем. Тогда Габриэль, Мишель и Элая берут больше обязанностей чем следует. Тогда Джованни не позволяет никому находится в его палате. После недели подобного Эмиль устав врёт, что мог предотвратить то что произошло с С, получая по лицу от Аина. Но он честно признается, что почувствовал удовлетворение от её смерти.***
В последний раз это происходит стоит первой аномалии, с которой он работал в целях эксперимента, вырваться. Тогда все умирают. Артбитр не жалея никого убивает всех на базе. Он видел нечто похожее, слишком похожее, ещё не будучи частью всего этого. Эмиль видит как Кали теряет руку. Гарион была той с кем он никогда не пожелал бы общаться вовсе. Ему не хочется слышать крик аномалии перед своей гибелью… Но, какая жалость, он его слышит — крик, граничащий с рыданием, что приближается к месту скопления, наверняка, ещё живых людей.***
Да’ат не хочет знать, что задумал А, к счастью, ему это и не нужно. Он больше не Эмиль, у него теперь новая жизнь, если подобное существование вообще можно назвать таковым. Новые обязанности — Отдел Связи теперь является тем, за что он отвечает головой. Никто из сотрудников не знает Эмиля, что позволяет ему построить отношения со всеми ними. Сгоревшая девочка смирно сидит в изоляции порой издавая всхлипы, затихая лишь в то время, когда один из агентов очищает ее камеру содержания. Как и Дитя галактики, с агентом которого он был знаком будучи Эмилем. Анджела не игнорирует их Отдел лишь из-за того, что через них получают чертов Когито. Компьютеры гудят. Работники проверяют коды и анализируют поступающие сообщения не имея права на ошибку как и все в комплексе. Когда он впервые узнал, кем являются его соседи по этажу, в его голове возникла мысль о том, что архитектурный отдел явно плохо представлял их взаимоотношения. Не сказать что Хокма и Бина — это плохо. Он просто не хотел сидеть с ними в одном помещении больше положенного. Что-то на подсознательном диктовало ему об этом. Удивительно, что вчерашний арбитр так спокойно общалась с тем кто её сделал ответственной за самый мрачный из всех отделов. Да’ат до этой новости думал, что А сделал из нее такой же источник энкефалина как Кармен, если вовсе не пытал. Он помнит, что Бенджамин был моложе перед смертью Эмиля. Его напрягает связь А и B. И сам факт того, что нисмотря на совершенное Аином, Хокма всё ещё продолжает следовать за ним настораживает.***
Первый раз будучи Да’ат, у него щёлкает в момент когда Сгоревшая сбегает из камеры за одним из агентов. Он не придумывает ничего лучше как приказать Марсу сделать круг до её камеры по коридорам с других отделов. Очищать дорогу массовыми сообщениями для сотрудников о переходах на другие отделы было тяжело. Компьютеры перегрелись, обесточив часть комплекса на три часа, от чего они чудом выполнили дневную квоту. Анжела была зла из-за очередного отклонения от сценария. Дитя Галактики увлеченно слушало как Крис читал какую-то сказку. Да’ат в тот день пришлось впервые встретиться с «Х». Похоже он действительно больше не являлся А. Ему было всё равно, кто перед ним, они уже проходили подобное.***
Второй раз щелкает когда Крис умер из-за сбежавшей Waw анамалии. Дитя Галактики рыдало когда не увидел своего лучшего друга. Да’ат сам вызвался поговорить с аномалией. Управляющий потерял внимание над их отделом, пытаясь инструктировать сотрудников, что занимались сбежавшим обьектом. Аномалия плакала. Да’ат смотрел не смея прикасаться, он помнил, что больше не может касаться людей привычным образом. Поэтому стараясь говорить как можно нежнее заявил. — Тук-тук, — начал он с попытки в шутку, хоть рыдания не прекращались, — Это почта для «Маленькой туманности», — он помнил прозвище которое агент дал аномалии, — от лучшего друга Криса. Дитя удивленно оглянулся на сефиру, что протягивала маленький сверток. — Он тоже ценил вашу дружбу, всегда, — сефира пытается улыбнуться, а после вспоминает, что не может. В конце концов в аномалиях нет того чипа, что есть в управляющих. В свёртке была та самая книга, которую ему читали. Да’ат выходит из камеры, под встревоженные взгляды агентов, ровно в тот момент когда индикатор показывает работу как «хорошую», прежде чем за стеклом начинает клубиться туман, который ещё долго не сойдёт. Да’ат лишь надеется, что в случае следующего цикла Крис и Дитя галактики окажутся партнёрами по добыче энергии.***
Ядро Да’ат начинает перегреваться стоит ему получить новости о том, что отдел контроля отказался от второй сефиры. Следующим толчком, стал выбор рулетки во время крика ненавистной ему аномалии на очередного агента его отдела. И последним стал факт того, что Анджела инсценировала побег аномалий. «Они дают больше энергии после убийства.» Черт побери, в итоге, у него осталось лишь три работника из десяти, считая клерков. Слышен третий щелчок. Дитя и Горящая плачут. Отдел в хаосе. Помехи которые ловит экран Управляющего не сравниваются с легкими неполадками. Он не желает обсуждать произошедшее после хоть с кем-то из людей. Как ни странно Бина сама заявляется в его отдел с предложением о разговоре. А после тоже самое делает и Хокма, но уже вместе с Тиферет А.***
Этаж детской литературы был тихим. А сам Да’ат чувствует себя обманутым, он не хочет учавствовать в том, что устроили Анжела, ни разгребать последствия того, что устроил Аин. — Как поменять ошейник на клетку, — замечает он вспоминая произошедшее в первый раз. Никто не придет отдать книги. В городе нет ни единой детской, ни даже простой истории с хорошим финалом. Тишина и одиночество предрасполагают к рефлексии слишком хорошо.***
Первый раз когда к нему приходят был с целью познакомиться. — Этаж детской литературы, — задумчиво тянет брюнет оглядываясь, — Тяжело представить хоть одну детскую книжку, что мы получим из них, ну разве только если сюда не затянет большого ребёнка, — отшучивается он. — Согласен, — кивает библиотекарь, не отрываясь от книг аномалий, что теперь хранятся на его этаже, — Я Да’ат, местный библиотекарь-хранитель. — Роланд, приятно познакомиться. — Красавица и Чудовище… будет тяжело одолеть, — замечает Даат, — Тающую любовь тем более. — Похоже ты уже намечаешь планы, — отмечает Роланд. — Не факт, что мой этаж не будет использован для бойни…***
Первый же щелчок происходит внезапно, буквально воспламеняя всё что можно. Его этаж был выбран для битвы с, только пробудившим нестабильное Э. Г. О., парнем. Карта Ла Луны как нельзя кстати повысила их силы. Но Филлип, становясь аномалией, сбегает оставляя в качестве жертвы часть себя. Слишком знакомо, ему придётся снова идти на разговор за чаем к Бине. Вот она — ирония. Книга плачущего дитя с серой обложкой отправляется на этаж технических работ, Да’ат еле сдерживает желание выхватить её себе. И Крис с Марсом поддерживают его стремление. Они помнят свои обязанности и основы характера Даат. В конце концов, они единственные кто чаще остальных работали с ним в циклах по ощущениям.***
Второй «щелк» раздается от вида мальчишки из Указательного, при просмотре получения Большим пальцем приглашения, когда он ещё выглядел как человек. Он так и не отказался от своей привычки подглядывать за остальными. Вернее, это привычка вернулась, вместе с человеческим телом и ощущениями. Роланд удивленно вскидывает брови, а Анджела вздыхает измотанно, когда до неё доходят его просьбы. Книги Большого пальца были отданы в качестве экипировки его этажу, потому что… они пригодятся. Стоит Искаженному городом парню появится на их этаже, он испытывает некое чувство удовлетворения. Марс прикусывает спичку, вызывая дым. Когда Крис активирует карту аномалии, начиная играть на пианино. Оглушительные выстрелы в такт мелодии по неправильному отрезвляют. — Мне не хватает бесед с детьми, — заявляет Да’ат с улыбкой активируя карту Тающей любви, заставляя руки искажения превратиться в розовую слизь прикосновением. Ян не ожидал чего-то подобного, оно и понятно, ведь град атак был заранее обговорён и идеально выверен на предыдущих посетителях. Ян проигрывает, превращаясь в нежно голубую книгу, и вот вот рассеится таким же светом, что и все посетители до этого. Марс с Крисом сами хватают книгу, перерывая процесс перемещения, и не сговариваясь, убегают с боевой арены, ввергая другую пару помощников в шок, как и самого Да’ат.***
Анджела отдаёт ему в руки ту самую книгу с Плачущим дитя и Дитя города, что он отвоевал у своих же помощников. — Ты слишком любишь детей, — заявляет Анджела, — И скажи уже своим роботникам, что бы они прекратили таскать книги с аномалиями, — звучит уже более агрессивно, на это Да’ат кивает неосознанно, — Есть лишь одно условие, — заявляет главный библиотекарь, предвидя его следующую реакцию, — Они не должны покидать твой этаж. Он с огоньком в глазах выпрашивает книги у Нецаха и Малкух. Два помощника вечером вели беседу с членами большого пальца, пока Крис играл в догонялки с Дитя галактики и Плачущим. А Марс учил Сгоревшую создавать фигуры из дыма. В общем занимались они своими делами. Да'ат же следил за состоянием искаженного. Большие руки искажения специально были привязаны Биной в целях предосторожности. В её присутствии искаженный казался ещё более напряженным, от чего бывшая сефира связи попросила ту удалиться к себе. — Здесь нет «воли города», — напоминает Да'ат, когда искажение замирает в ожидании чего-то. Слышится третий щелчок. — Ян, то что ты делал имело смысл, поверь, — вздыхая почти обреченно, Да’ат позволяет себе вольность касаясь чужой руки, — Ты, имеешь право делать что-то по своему желанию. Никто не заставлял тебя и не будет. Лишь ты сам решаешь куда пойдешь, а хорошо это или плохо уже не так важно, — в этот раз ему удается улыбнуться когда на него смотрит юное лицо, чьё искажение постепенно начало снижать активность, показывая плачь. Работа на понимание всегда была у него в приоритете. Руки больше не держатся на цепи, а целы, хоть и покрыты металлом. При ходьбе после него остаются чернильные отпечатки. Они выходят из комнаты по очереди. Дети прячутся за Крисом, пока Марс сам чуть отвдит руку в защите от Сгоревшей. Дэнис несколько нерешительно подзывает Яна к себе, попутно принося извенения за сцену перед приходом в библиотеку. Да’ат чувствует себя удовлетворенным когда Неговорящее дитя засыпает на диване.***
Последний раз произошёл стоило Анджеле попросить отчет о детской литературе города. Он заранее попросил помощников перенести посетителей в книги. Анджеле не понравилась констатация факта, о неимении городом книг для детей, которые можно считать и правда «детскими». Всё, что они имели на этаже, было книгами сказок придуманных на коленке. Почти человек не терпела подобного. — Почему я не могу получить родительской любви? Щелкает резко. Снова где-то на задворках сознания напоминая о чем-то старом и забытом. Да’ат направляет ружьё в покрывающуюся слизью девушку. — Детский сад мамочки Да’ат всегда рад новичкам, — отшучивается Роланд, когда узнает это выражение лица, принимая более удобную для боя стойку. Анджела была смущена фактом того, что предложил Да'ат, после возвращения её в нормальное состояние — три конфеты в день и обьятия на ночь. Роланду был предписан тот же рецепт самой Анджелой, в качестве мести.***
Ансамбль реверберации врывается во время того, как он следил за Анджелой и Роландом. Щелчок не происходит стоит услышать о жене Чёрной тишины, но тело, действуя на инстинктах, стреляет в марионетку из Анжелики. Тогда сама Анжела перемещает его и незванных посетителей по этажам, чтобы было легче. Он ожидал, что произойдёт тоже что и перед белыми днями. По плану Аина, он должен был следить за сохранностью нервной системы одной барышни, во время процесса её распыления в свет, но его отключили. Анжела отключила его, чтобы было проще вмешаться в процесс. В конце концов, он же не имеет права учавствовать в подобном, не так ли? Но Анжелика оказывается на их арене. Говорит ли это о доверии самой Анжелы к нему?