Разные виды

Предки Джона вели свой род от крокодилов. Так, во всяком случае, любила рассказывать матушка Джона. Только не уточняла от каких, а Джон особо и не задумывался. Какая разница, является покровителем гладколобый кайман или гривастый крокодил, если оборачиваться в нынешнем веке считалось не просто дурным тоном, а практически табу? Ни умнее, ни быстрее Джон от этого знания не стал бы, выше головы не прыгнешь. Конечно, окажись у них в предках тупорылые крокодилы, Гарри бы потом проходу Джону не дала, сразу припомнив и маленький рост, и неконфликтность. А тот факт, что даже полтора метра для рептилии – это уже ого-го, для Гарри ничего не значит. И то, что тупорылые может и тихони среди крокодилов, но все же – настоящие крокодилы – тоже. Агрессивность и наплевательское отношение к размеру добычи, даже многократно превышающему их собственный, у них в крови. Конечно, Джон мог бы смириться с этим, но не хотел. А проверять на сестре длину когтей и зубов… Матушка была бы очень недовольна! Так что, если разобраться, Ватсонам достался не самый плохой тотем. Вон, у Стенсонов – тараканы, и ничего, живут как-то. Другое дело, что найти в Шотландии кого-то ещё с крокодилом было сложно, но Джон и не искал. Потому что, во-первых, – деньги. И во-вторых – деньги. И в третьих тоже. Даже результат обязательного генетического теста, который полагалось сделать каждому достигшему совершеннолетия верноподданому Ее Величества, Джон попросту купил. Это было значительно дешевле, чем отправлять материал в лабораторию. Так делали многие: вписывали родительский тотем, и чиновники снисходительно закрывали на это глаза. В конце-концов, кому какая разница, если похож и перекидываться не будешь? Поэтому и в университете, и в армии отметка в деле Джона “Crocodilus palustris” или “болотный крокодил”, не вызывала ни вопросов, ни сомнений. Какой еще крокодил, за исключением кубинского, способен так хорошо чувствовать себя на суше, мигрировать на значительные расстояния и даже преследовать добычу? К тому же болотные крокодилы всегда считались социальными животными, готовыми терпеть общество себе подобных во время купания, охоты и кормежки. И Джон, который легко менял место жительства, соглашался на авантюры и при этом всегда был неизменно дружелюбен, имел множество приятелей и не испытывал недостатка в желающих согреть его постель, вполне подходил под прописанный в паспорте тотем. Какой смысл в дополнительных проверках? Джон и не проверял. Пока не повстречал братьев Холмс. Вернее, старшего из братьев Холмс. Нет, Шерлок тоже был великолепен: длинный, изящный, убивающий если не ядом, то зубами, походя вычисливший тотем Джона и обиженно надувшийся, когда выяснилось, что на самом деле анализ Джон никогда не сдавал, но Майкрофт… – Вы не особо боитесь. – сказал тогда еще не знакомый Джону Майкрофт Холмс и улыбнулся. Джон, недоуменно моргнул, присматриваясь внимательнее – не покажется ли из штанины дорогущего костюма длинный мощный хвост? Потому что если аллигаторы могли бы улыбаться, они делали бы это точь-в-точь как Майкрофт. – Вы не особо пугаете, – пожал плечами Джон, впервые в жизни, пожалуй, чувствуя желание обернуться, чтобы… Чтобы что? Укусить хорошенько? Или залезть на голову и скомандовать послушной толстокожей, бронированной махине «полный вперед»? А может лечь рядом на солнышке, на каком-нибудь песчаном бережку и счастливо греть пластрон, не думая ни о чем? Джон невольно моргнул, и наваждение пропало, оставляя после себя едва заметную нотку горечи. Ведь, даже будь Майкрофт одного с Джоном вида, и то, Джон это чувствовал, ему ничего бы не светило. Но они были разные, Джоновы инстинкты подсказывали это, у него такое редко, но бывало, и ни разу не обманывало, и Майкрофт… Джон вообще не думал, что увидит его когда-нибудь еще. Но нет. Видимо, Майкрофт тоже что-то почувствовал там, в том бесконечном пустом пространстве, иначе зачем бы ему после то и дело сталкиваться с Джоном в самых неожиданных местах, подвозить, кормить и всячески опекать? Разве чтобы однажды, явившись аккурат к утреннему чаю, протянуть Джону конверт из голубоватой плотной бумаги с гербом британского общества генетиков. – Что это? – угрожающе прищурился Джон. – Джон, – фыркнул Шерлок, – даже ты можешь догадаться, что это такое. – «Даже я» не помню, чтобы давал разрешение, – Джон недовольно посмотрел на братьев, пытаясь вспомнить все случаи, когда Майкрофт мог разжиться пробиркой с кровью Джона. По всему выходило, что без помощи Шерлока тут не обошлось. Некстати вспомнился пропавший вторник, и Джон помимо воли начал закипать. – Дай! – Шерлок требовательно протянул руку к конверту, но Майкрофт, удивительное дело, не обратил на брата никакого внимания. – Вы смотрели? – Джон испытующе уставился на Майкрофта. – Джон… – Да или нет? – Нет. – с невозмутимым видом соврал тот, и Джону оставалось только хмыкнуть. Однако одного Холмса он точно мог немного проучить. Джон взял конверт из рук Майкрофта, подошел к камину и, чиркнув пару раз спичкой, поджег письмо. Шерлок было дёрнулся вперед, но неизменный зонт брата преградил ему путь. Несколько минут они оба смотрели на горящий конверт. После Майкрофт едва слышно вздохнул, словно скинул с плеч неподъемный груз и неожиданно произнес: – Я собираюсь пойти прогуляться. Не хотите составить мне компанию, Джон? – Ты знаешь, братец, что когда двое проводят время вместе – это свидание. Надеюсь, ты не это сейчас предложил? Было бы крайне неловко, – ехидно прокомментировал Шерлок. – Именно это, – невозмутимо ответил Майкрофт, улыбнувшись в ответ, и Джону снова на миг показалось, что у Холмса-старшего отрос аллигаторский хвост. И если Майкрофт, зная всё, не боялся… Как Джон мог ему отказать? P.S. – Так что там было, в этом конверте? – Ты сам его сжег. – Майк. – Это имеет какое-то значение? – Нет. Для нас, если конечно есть это «нас» – нет. Просто хотелось бы хоть раз узнать что-то раньше Шерлока. – Думаю, это был бы сокрушительный удар по его самолюбию. Хотя… Как насчет маленького отпуска? Только ты, я, много солнца и спокойная вода? – И там…? – Я уверен, ты поймешь это сам. Ну так как? – Оставишь Британию в одиночестве? – Ты удивишься, Джон, когда узнаешь, насколько она понимающая дама. Которая очень переживает за «нас». Именно «нас». – Тогда да. Чтобы это ни было – да.