Дождаться рассвета

Окружающий мир всегда полон звуков и шорохов. Скрипящая от сквозняка дверь, потрескивающая от сырости мебель, неровное, почти музыкальное гудение фреона в холодильнике. Если обращать на все это внимание – может поехать крыша. Гокудера и не обращал. Он привык жить один и с ним никогда ничего не случалось. Иногда это даже огорчало – в четырнадцать лет хочется, невыносимо хочется чего-то особенного, невероятного, потустороннего, без всего этого жизнь кажется скучной и обыденной. И у Гокудеры, не считая того, что он был членом мафии и правой рукой десятого босса одной из самых влиятельных семей, была именно такая обыденная жизнь. Он привык жить один, уходить рано утром и возвращаться затемно, возвращаться просто потому, что ему было необходимо место, где можно хоть иногда посидеть спокойно, не опасаясь, что оттуда могут выгнать. Если бы он и дальше жил в доме отца, наверное, он бы чего-то боялся. Тогда вокруг него жили бы годами все детские страхи и предрассудки. Но это была просто очередная обычная не самая большая и роскошная квартира, даже не дом, и всякие мелочи в виде непонятного стука за окном или случайно разбившейся чашки больше разочаровывали, чем пугали. Поэтому, когда над головой у Гокудеры с тихим щелчком гаснет светильник, он просто вздыхает и идет менять лампу. Выкрутив колбу, Гокудера обнаруживает, что она не перегорела. С другой лампочкой свет все равно не включается, и Гокудера ложится спать немного расстроенным – светильник висел у него над кроватью, а он собирался почитать перед сном. Ночью ему снится, что он бегает по квартире, постоянно зажигая гаснущие лампы. В итоге перегорают все и запасных не остается, и он дергает ручку входной двери, которая никак не открывается, а спиной чувствует чье-то присутствие, от чего просыпается с бешено колотящимся сердцем. А вечером сон начинает сбываться. Гокудера включает свет на кухне, и зачем-то уходит в комнату, когда слышит взрыв и звук бьющегося стекла. Картина, представшая перед ним, была еще лучше: взорвавшаяся лампа разбила плафон, раскидав его осколки по всей кухне. Причем взрыв был явно не маленький – некоторые осколки отлетели на несколько метров, а один угодил прямо в оконное стекло, оставив на нем приличную трещину. Гокудера вздрогнул, представив себе, что могло бы случиться, попади такой осколок в него. Полночи Гокудера собирает осколки и ругается, представляя, что теперь ему придется выплачивать домовладельцу еще и за испорченное имущество. - Что у тебя с руками? – Тсуна обеспокоено смотрит на бинты на пальцах Гокудеры. - Все в порядке, Десятый, просто порезался. Гокудера не врет – он действительно все пальцы себе умудрился изрезать осколками, которые как назло скользили и поворачивались самыми острыми краями, как бы аккуратно он не пытался их брать. Хаято всерьез собирается звонить в энергокомпанию и высказать им все, что он про них думает. Но то возвращается слишком поздно, то просто руки не доходят. А через пару дней в обычном ритме проблемы с электроприборами и вовсе забываются. Следующая лампа гаснет в ванной, пока Гокудера стоит под душем. Он ругается и нашаривает рукой выключатель в коридоре. Света нет. Гокудера кое-как заворачивается в полотенце и идет искать телефон. Трубка валяется на диване в рабочем состоянии, но на дисплее Гокудера видит надпись «Нет связи». Ну точно, электричество же отключилось. Гокудера пытается найти сотовый. У него нет привычки таскать все время с собой телефон, поэтому большую часть времени он валяется где-то среди динамита, пыльный и, разумеется, абсолютно разряженный. Гокудера швыряет его куда-то в темноту раздраженно и тут ему становится не по себе. Не очень уютно стоять в одном полотенце в квартире без света. Пол под босыми ногами холодный и влажной кожей Хаято чувствует дуновение ветра. «Сквозняк?» - думает он и смотрит на плотно закрытое окно. Он сам все окна закрыл еще вчера, потому что на улице похолодало. Внезапно тишина начинает давить, Гокудера косится на темные углы и вздрагивает от того, что ему кажется, будто в каждом из них что-то шевелится. С волос стекают холодные капли воды и почти тонкими иглами впиваются в кожу. Гокудера потихоньку отступает назад, нашаривает рукой на столе зажигалку, прижимается спиной к стене и зажигает огонек. В неровном дрожащем свете комната выглядит еще страшнее, черный проем двери напротив словно колеблется и Гокудера отчетливо видит в нем тени, бесцельно бредущие по коридору. Размытые силуэты вдруг замирают и поворачиваются к нему, словно привлеченные светом в его руках, жаждущие погасить и его. Гокудера роняет зажигалку и панически начинает искать динамит. Ему уже плевать, что это его квартира и ему за неё платить, он тут все к чертовой матери разнесет сейчас и успокоится. Хаято хватается за все подряд, но никак не может найти, с трудом отводит глаза от двери, разворачивается к шкафу и начинает рыться в коробках. Он уже сам плохо соображает, что именно ищет. Полотенце свалилось и лежит где-то там у стены. Гокудере все равно, лишь бы что-то делать, неважно что. Гокудера чувствует, словно прямо над ухом тихий вздох, там, прямо за его спиной. Оборачиваться страшно, но еще страшнее не видеть. Гокудера с трудом поворачивается и сразу отшатывается назад, ударяясь локтем о дверцу шкафа. Комната пуста. - Испугался как ребенок, - тихо произносит Гокудера, но голос дрожит и кажется совершенно чужим. Где-то в квартире совершенно отчетливо раздаются шаги и что-то падает. Это оказывается последней каплей: Гокудера вскакивает, на ходу натягивает первые попавшиеся штаны, хватает куртку, свалив при этом вешалку на пол, и выбегает на улицу. На пороге он на мгновение оглядывается в черноту квартиры. Там нет никого и царит тишина, но идти туда почему-то не хочется совершенно. На улице Гокудера начинает смеяться. Смеется долго, истерично над всей глупостью ситуации. Ну да, отключился свет, примерещилось всякое. Он уже решает идти назад, и смотрит на темные окна. Они выглядят мирно и спокойно, но Гокудере кажется, словно кто-то смотрит на него оттуда выжидающе. Хаято поплотнее укутывается в куртку. Надо просто дождаться рассвета. Гокудера чихает оглушительно и вышвыривает еще одну салфетку в ведро у дверей. - Ты не мог бы не кидать мусор через весь класс? – раздраженно спрашивает учитель. - Не мог. Хаято отворачивается и смотрит в стену. После бессонной ночи на улице не только жутко хочется спать, но и чувствует он себя явно нехорошо. Домой он идти не собирается – не важно, что с ним, он не может бросить Десятого. Даже если Тсуна сам стоит над ним, смотрит опасливо и настоятельно советует пойти домой. В медкабинете делать нечего, Шамал точно сразу его пошлет, да и самому Гокудере меньше всего хотелось, что бы этот алкаш маячил перед глазами. Лучше, пусть это будут монстры. - Все в порядке, Десятый! Со светом тоже все в порядке. По крайней мере, так говорит электрик. По крайней мере, до тех пор, пока он не уходит. Гокудера щелкает выключателем и уже ничему не удивляется. «Ну, погоди, призрак», - думает он, вываливая на кровать кучу свечек, фонариков, оберегов и, на всякий случай, связку чеснока. Проверяет все углы и щели, снимает со стен зеркала. Стекло скользит в дрожащих от усталости пальцах и с оглушительным звоном ударяется об пол, рассыпаясь на мелкие осколки. Гокудера ругается и бросается в ванную, смыть с порезанной руки кровь. Вместо холодной воды почему-то на кожу льется кипяток. Когда Гокудера выходит, замотав руку тонким полотенцем, которое продолжает пропитываться кровью, за окном уже садится солнце. Последняя его крошка вспыхивает между домами и исчезает, оставляя Намимори тонуть в сгущающихся сумерках. Гокудера усмехается нервно, рассовывает по карманам динамит и талисманы, цепляет на шею чеснок, на голову – свечи, а в здоровой руке сжимает фонарик. - Думаешь, я тебя боюсь? А вот и нет! Посмотрим, что ты теперь сделаешь. Словно в ответ, порыв ветра тушит свечи, как-будто издеваясь, брызгая успевший расплавиться воск на шею Гокудере. Следующим гаснет фонарик в его руках. Тени поднимаются из углов и тянутся к нему. Гокудера швыряет в них фонарь. Предмет просто проходит насквозь, жалобно звякает, ударяясь о стену. Хаято кажется, что тени тихо смеются. - Идите нахрен! Это моя квартира! Я за неё заплатил! – его разрывает между желанием как следует разозлиться, отправить в стенку динамит, спалить к чертовой матери все вокруг, не думая о последствиях, просто стоять и смеяться таким же вредно-сумасшедшим смехом, как эти тени, интересно, куда они тогда денутся? А с другой стороны – липкий ужас, неизвестно откуда берущийся, мешающий двигаться и думать. Словно кто-то подошел сзади, прижал к себе Гокудеру и тихо шепчет на ухо, что тени и динамит его потушат, что он один в квартире, что он никому не нужен. Никто не прибежит его спасать, никто о нем даже не вспомнит. Его будут рвать медленно, на крошечные куски, и все это время, до него никому не будет никакого дела. Гокудера приходит в себя с трудом. Бросается к двери и дергает ручку. Он же оставлял дверь открытой, он точно помнил. Ключи лежали где-то на полке, но когда Гокудера проводит по ней рукой, ключей там нет. Ворох бумажных рекламок улетает на пол, поблескивая в темноте. Гокудера слышит рядом уже привычное дыхание и кидается к окну. Повернуть ручку оказывается выше его сил, он возится с ней бесконечно долго, опасливо оборачивается и видит темный силуэт совсем рядом. Тень протягивает кривые руки, проходя ими сквозь Гокудеру. От них холодно, очень холодно. А тень тихо вздыхает, словно сожалея, что не может причинить ему больше боли. Это уже слишком. Гокудера наконец справляется с окном и прыгает вниз. Здесь невысоко, но от соприкосновения с асфальтом ноги словно прошибает насквозь и он, не удержавшись, падает. Сегодня он так и не раздевался, но на улице все равно холодно. Хочется спать, но от поднявшейся температуры Гокудеру всего трясет. Так тоже страшно – замерзнуть, потому что не можешь пойти в квартиру, собственную квартиру, оплаченную, теплую, уютную квартиру. Потому что там стекла на полу, нет света и в темных углах мерзко смеются какие-то ненормальные призраки, которым Гокудера чем-то не угодил. Так глупо. Слишком глупо, чтобы быть правдой. - Может, тебе стоит пожить у кого-нибудь? – Тсуна смотрит скептически, а Гокудера цепляется за это «кого-нибудь». К себе Десятый не зовет. Нечему удивляться, у него дома и так настоящий дурдом, только Гокудеры там не хватало. Он понимает. Прекрасно понимает, и остальных понимает, которые стоят с такими же неверящими глазами, глупыми улыбками на губах и явным выражением лица, которое означает, что этот «кто-нибудь» - явно не среди них. Он понимает. А где-то в глубине подсознания просыпается вчерашний монстр, обнимает незримыми и невесомыми руками Гокудеру за шею, фыркает в самое ухо, обдавая очередным холодом: - Вот видишь, я говорил правду. - Отвали от меня! – Гокудера дергается и ловит сочувствующие взгляды. Рёхей советует экстремально набить морду этим призракам. Ямамото глупо смеется. Что они все вообще тут делают? Он Десятому рассказывал, долго, сбивчиво. Не хотелось, Гокудера думал, что Десятый будет из-за этого волноваться. А теперь смотрит и никак не может понять – волнуется Тсуна или нет. Ситуация и правда глупая, как в идиотских фильмах. Но там всегда умирают всякие наркоманы или голые девушки в душе. Или придурки, вот как раз такие, как этот Ямамото, ржут потому что много. Но такого просто не может случиться с Гокудерой. - Хочешь, я сегодня переночую у тебя? – спрашивает Ямамото. - Мне только идиота в квартире не хватало, - огрызается Гокудера и разворачивается, хватая сумку и направляясь к двери класса. Ну, молодец. Сам же желающего помочь и послал. Гокудера долго нерешительно топчется на пороге, а затем не выдерживает и достает мобильный. - Ты все-таки передумал? – голос у Ямамото омерзительно веселый. – Неужели так страшно? - Идиот! – Гокудера ищет отговорку. – Просто у меня кончилась еда и я подумал, раз ты такой добрый, возьми и притащи что-нибудь. - Окей, - отвечает тот ни капли не обидевшись и вешает трубку. На улице совсем темно. Гокудера уже вымел стекла и закрыл окно, квартира прогрелась. Уютно и тепло. Хаято уже успел забыть, что так вообще бывает. Потом они сидели с Ямамото перед телевизором, ели принесенные им суши, смотрели какую-то глупость и лениво переругивались. Теперь Гокудера советует Ямамото, укладывающемуся на футон на полу, не простудить себе остатки мозгов и гасит свет. Усталость, скопившаяся за последние дни, сразу дает о себе знать. Гокудера видит какие-то обрывки вчерашней телепередачи, потом вокруг снова начинают сновать тени, где-то играет музыка, а потом он слышит оглушительный женский крик и просыпается. Еще совсем темно. Гокудера тянется за мобильным, чтобы посмотреть, который час, но видит Ямамото, сидящего на футоне. - Ты чего не спишь? Он не отвечает. Гокудера встает с кровати и подходит, заглядывая Такеши в лицо. И тут же шарахется: - Эй, придурок, это не смешно! – Ямамото смотрит в одну точку совершенно жутким пустым взглядом. Свет снова не работает, Гокудера раздраженно бьет по выключателю и снова подходит к Ямамото, опуская руку ему на плечо: - Что с тобой? Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь... Ямамото не говорит. Ямамото поднимает голову и вцепляется руками в шею Хаято. Гокудера вырывается, вскакивает, цепляется ногой за футон и падает, не прекращая ругаться: - Кретин, хватит! Ямамото! Урод, отпусти! Но Ямамото даже не думает отпускать ногу Гокудеры, не позволяя ему подняться с пола. Хаято еще пару раз дергается, затем бьет Ямамото по лицу свободной ногой. Тот, наконец, ослабляет хватку и Гокудера выбегает в коридор. В коридоре совсем темно и его поджидают тени, тут же протягивающие к нему руки. Но бояться их нет времени – за спиной Гокудера слышит шаги и оборачивается. Фигура принадлежит Ямамото. Это точно Ямамото, только стоит неестественно ровно и смотрит так, что даже в темноте кажется, что он почти цепляется взглядом за кожу Хаято. - Слушай, это явно неудачная идея для вечеринки в пижамах. Давай, приходи в себя и... Ямамото не слушает, просто делает шаг вперед и Гокудеру срывает. Он несется в ванную, запирает дверь и прислоняется спиной к раковине. Задерживает дыхание, чтобы услышать шаги в коридоре. Они приближаются, а затем сворачивают на кухню. - Ты больной что ли?! Ответа нет. Шаги возвращаются к двери и тут же фанера трещит и Гокудера слышит, как на пол летят щепки. Он мечется, понимая, что сам загнал себя в ловушку, потом выбивает дверь и швыряет на упавшего вместе с ней Ямамото ворох полотенец. Бежит к двери и дергает ручку, но здесь заперто и ключи Гокудера не успеет найти – Ямамото уже выпутался из полотенец и поднялся на ноги. Гокудера дергает каждое окно, но квартира точно не хочет выпускать его. Обычная, дешевая, ничем не примечательная квартира ничем не примечательного городка. - Почему?! – больше кричит, чем спрашивает Гокудера и резко замолкает. Позади него стоит Ямамото. После падения у него расцарапана щека и кровь размазана по ней темным пятном. Из окна на него попадает свет уличных фонарей и Гокудера видит в руке у него нож. Самый большой и острый нож, который только был в этом доме. Гокудера едва успевает подставить руки – лезвие проносится прямо у него перед глазами. «Он же мечник!» - мелькает в мыслях. И тут же в глазах темнеет от боли. Гокудера прижимает к себе руку, разрезанную до кости, чувствуя, как по пальцам стекает кровь. Ямамото заносит нож для следующего удара. Хаято шарахается и налетает на шкаф, нож проскальзывает мимо, оставляя царапину на плече. Отсюда Гокудера видит настенные часы, успевает отметить время – пять утра. Светлеть начнет только через час. «Нужно продержаться как-то, - думает он. – Как?» Ответ находится – он сдирает с вешалок в шкафу рубашки и кидает прямо Ямамото в лицо. От очередного удара увернуться не получается – нож распарывает ткань пижамы на боку, но теперь Гокудера может проскочить мимо Такеши. Он выбегает в коридор и чувствует, как в босые ступни впиваются мелкие осколки зеркала. «Я же их убирал!» Это больно, но нет времени их стряхивать – Гокудера вбегает в другую комнату, закрывает дверь и придвигает к ней комод. Садится к нему спиной и дышит тяжело и рвано, в глазах темнеет, пижама на нем разорвана и вся пропиталась кровью. Ему холодно и голова кружится. «Отстой, - мрачно думает он. – Сейчас я тут умру, наверное. Отлично съездил в Японию, Гокудера Хаято, ты как всегда очень везучий». Знакомая тень мерзко смеется и прижимается к его уху невидимыми губами, обдавая еще больше леденящим дыханием и шепчет: - Я же тебе говорил. Ты никому не нужен. Только мне. - Отвали. - Твой друг хочет тебя убить, ты не видишь? - Он мне не друг! Дверь за спиной трещит и звенит шурупами, вылетающими из петель. Гокудера уже не может бежать, поднимается с пола с трудом и почти доползает до дальнего угла комнаты и садится там, откидываясь на стену. Он не знает, сколько прошло времени, за окном посветлело. Внезапно за дверью стало тихо. - Ямамото? – тихо спрашивает Гокудера в пустоту, пытаясь встать. В ответ с жутким грохотом разлетаются на мелкие куски и дверь и комод. Хаято видит фигуру в дверном проеме, все такую же чужую и страшную, медленно приближающуюся к нему. Слишком медленно, словно знает, что Гокудере уже не убежать, и хочет потянуть время, поиздеваться над ним на последок. Гокудера пытается встать, но тело не слушается. Руки скользят по полу и вдруг натыкаются на холодный металл зажигалки. Здесь же валяется несколько шашек динамита. - Ну, все, ублюдок, – Гокудера поднимается, сжимая оружие в руках. И замирает. Напротив него с ножом и пустым взглядом стоит Ямамото, уже занося руку для удара. Это не он, это кто-то другой, просто прикидывающийся им. И в то же время, Гокудера чувствует привычный запах Такеши. Видит перед собой этого идиота. Придурка, помешанного на своем бейсболе. Кретина, смеющегося над всем и ничего не воспринимающего всерьез, от чего почему-то всегда самому тоже хочется улыбаться в ответ. Того, кто всегда был готов помочь. Того, кто прошел с ними множество испытаний. Единственного, кто поверил Гокудере. Хаято бросает динамит на пол: - Не могу! Живи! Да подавись ты! И делает шаг вперед, на дрожащих ногах, обнимая Ямамото. И закрывает глаза. - Гокудера? Тонкий золотистый луч солнца выныривает из-за оконной рамы. Ямамото вцепляется в Гокудеру, не давая ему упасть: - Что случилось? Ты в порядке? Что здесь произошло? Гокудера? Гокудера! - Вы хотите сказать, что разгромили квартиру и теперь просто так съедете? Страховка не покроет даже половины расходов, и пока вы... Гокудера очень хочет съездить домовладелице по жирной лоснящейся физиономии, но не может и просто прижимает ладонь ко лбу и скрежещет зубами. - Все в порядке, - Ямамото опускает руки ему на плечи. – Пока поживешь у меня, а с оплатой что-нибудь придумаем. Правда, мы все заплатим, не беспокойтесь. - А ты еще кто такой? – женщина недоверчиво разглядывает улыбающегося Такеши. – Я вообще-то не с тобой разговариваю! - Ну, я просто его друг и хочу ему помочь. Да, Гокудера? Тот кивает. - Ну и отлично. Домовладелица принимается причитать над погубленными вещами, а Ямамото подхватывает Гокудеру под локоть и уводит подальше. - Не нужно мне твоей... – Гокудера вырывается и тут же морщится от боли. - Осторожнее, швы разойдутся! - Забыл, кто в этом виноват? – Хаято достает из кармана сигареты и закуривает. - Помню! С меня обед. - Каждый день в течении года. Ямамото соглашается и смеется. Потом замолкает и смотрит совершенно серьезными и немного грустными глазами: - Ты все-таки будешь искать новую квартиру? - А тебе-то что? - Оставайся у нас? Дом большой, отец не против. Гокудера вертит сигарету в пальцах, разглядывая, как будто увидел в ней что-то интересное: - Я подумаю над этим предложением.