Безысходность.

Лололошка ощущал, что конец уже близко, финал прошёл идеально. По крайней мере так сказал Андрей. День. Лишь один день. Он уйдёт. Его последним желанием было остаться здесь хотя бы ещё один денёчек. Ему его дали. Это было настолько чистое и невинное желание, что отказать мироходцу было очень сложно. Светает. Лололошка спокойно разбирает свои сундуки в доме, точнее делает вид, что разбирает. Никто не знает, что скоро их любимого друга тут уже не будет, но Лололошку это не огорчает, он считает, что в какой-то степени это даже лучше, ведь такой метод причиняет меньше боли, которой ему и так хватило сполна. Вещь за вещью летят в лаву, он оставляет лишь самое ценное, надеясь, что кто-то из его знакомых заберёт хоть часть из них. Да, он сделал им прощальные подарки, но этого ведь ничтожно мало. Со стороны одного из входов в дом послышалось сильное громыхание, и молния в тот же миг ярко растилилась по небу. Подобных резких погодных измений клетчатый на секунду испугался, но страха даже не показал. Он знал. Знал, что это Люциус. Сердце неприятно защемило, а уже мёртвые бабочки в животе скорее тянули вниз, чем вдохновляли на подвиги. Пора прощаться. Слёзы. Лололошка сполз вниз, как завявший цветок. Струя горячих слёз потекла по глазам, он просто не смог сдержаться. Любовь. Его любовь. Он слишком полюбил, чтобы бросить так просто, но и остаться он не может. Люциус медленно, почти неслышно, проходил в дом мироходца. Полубог увидел разбитое состояние его лучика солнца, но не стал расспрашивать, ведь прибывание в этом мире научило его кое-чему. Научило, что если ты хочешь утешить кого-то, то не стоит сразу лезть с расспросами. Он аккуратно, будто пытаясь не разбить хрупкую куклу или не испугать пугливого зверька, сел рядом с обладателем голубых глаз и сначала почти невесомо прикоснулся к его плечам, а затем поняв, что сидящий рядом не сбежит сразу, почувствовал прикосновения, положил свои руки на плечи уже так, чтобы это ощущалось. Лололошка погряз в своих мыслях, ужасных мыслях. Боль. Боль. Боль. Прикосновение. Он ощутил, как кто-то легко прикоснулся к нему, а затем "этот человек", который конечно же был Люциусом, увидев, что Ло вышел из своих мыслей, уже прикоснулся намного смелее, а затем и вовсе спокойно положил их покоиться на крепких плечах. Поплывшие глаза мироходца устремились прямо в огненные, столь обжигающие глаза незванного гостя. Люциус спускался всё ниже пока не дошёл до его талии, которую он обвил своими руками. Голову в свою очередь он удобно уместил на том самом плече, прикрыв глаза. Беловолосый давал то самое спокойствие, которое так сейчас нужно было для плачущего. Спокойнее. Спокойнее. Тише. Тише. Слёзы, будто лёд, останавливались на щеках не падая, а потом вовсе отказывались течь. Вместо боли и слёз в душе у него осталось лишь удивительное умиротворение, которое он возможно спутал с безысходностью и опустошением, это чувство чудом смешалось с болью внизу живота. Столь противоречивые чувства вызывало присутствие лишь одного этого эгоистичного божка, хотя скорее этому были виной чёртовы бабочки, которые давно сгнили от осознания всей безысходности. Люциус тихо, почти шёпотом произнёс: —Смерт... Лололошка, что случилось? Ты можешь рассказать мне, великому Люциусу. Шатен усмехнулся то ли от абсурдности ситуации, то ли от нервозности. Ему нужно было ответить. Дрожащим, почти неслышным голосом он произнёс: —Я-я... Я не могу, мне страшно. Очень, очень страшно. Я не хочу уходить... Новая волна слёз подступила к чистым голубым глазам. Он вновь разрыдался, ещё сильнее, чем до этого. На этот раз на его душе стало ещё тяжелее и больнее, он понимал, что должен рассказать обо всё Люциусу, но не мог. Он не мог этого сделать. Страшно, страшнее даже, чем мысли о гибели древа Жизни, когда он ещё не знал про всю ложь слащавых слов архимага. На его устах не находилось даже подходящих слов, чтобы рассказать об этом. Полубог почувствовал, как Лололошку начало трести, когда он начал свою негромкую и полную безнадёжности речь, а затем и вовсе увидел, как тот вжался в его руки и заплакал с новыми силами. Люци тихо начал напевать какую-то мелодию, которую часто слышал в детстве, это была детская колыбельная. Его голос на удивление был очень мягким и созвучным, мелодия текла с губ, как сладкий мёд. Горячее дыхание приятно ощущалось на чужой шее, а мелодия лишь дополняла общую картину. Тьма вокруг заблудшего мироходца с прекрасными глазами всё сгущалась, сильнее, сильнее. Где-то вдали появился маленький просвет среди кромешной пустоты, за который Лололошка цеплялся, двигаясь к нему изо всех сил. Всё громче и громче звучала мелодия, всё ближе и ближе был свет, всё ярче и ярче становилось сознание, а тьма всё уходила и уходила. Шляпник приоткрыл глаза и заметил, как его лучик начал прислушиваться к его спокойной мелодии. Он неторопясь продолжил наблюдать за его действиями. Прошла минута и Ло успокоился окончательно, вслушиваясь в мелодию. За весь этот молчаливый "разговор" владелец дома не был так спокоен, как сейчас. Он полностью сосредоточился на музыке, которая так элегантно смогла вывести его из тьмы. Мелодия из уст любимого медленно затихает. Люциус начинает диалог. —Ты можешь рассказать мне обо всём, я пойму, но если ты не готов, то я подожду пока ты сможешь доверить мне эту тайну. Твоё состояние намного важнее, чем то, что ты скрываешь. Я вернулся, поэтому у нас с тобой много времени. Сказав эти слова Люци мягко улыбнулся, хоть и понимал, что человек, которому предназначена эта улыбка не заметит её. Он не хотел, чтобы смертный, к которому он так привязался за это время, вновь плакал. Его сердце неприятно сжималось при виде его слёз, а это столь неприятное ощущение было неестественно для него. Когда он был похищен Джодахом, то Люциус в перемешку с собственным гневом думал о Лололошке(?). Да, он думал об этом смертном. Он думал о том где он сейчас, что он делает, думает ли он о нём, волнуется ли. Со временем вся злость заменилась на мысли о нём, он не мог думать ни о чём другом, даже о своём лучшем друге Воланде, которого он, к слову, также оставил и заставил волноваться. А прямо сейчас перед ним сидит тот, о ком он думал всё это время, но почему же он плачет? Он так хочет знать всё, что с ним связано, помочь также, как он помог ему. Он ждёт ответа и надеется, что Ло откроется ему также, как и он ему. Лололошка, вслушивающийся в музыку, сразу заметил, как полу-бог становится всё тише, а потом вовсе перестаёт петь. Он ощущает, как Люци начинает говорить, и мироходец пытается вслушаться в его слова настолько сильно, насколько может. "Не готов? Да это так, но выбора не особо много. Много времени? Нет-нет, дорогой, его намного меньше, чем ты думаешь. Я просто обязан тебе рассказать, но почему это так больно... Я так хочу, чтобы ты знал обо всём. Обо всём! О моих чувствах, о моих переживаниях, о моих планах, о боли в моей душе, обо всём, что просто придёт в голову. "— такие мысли были в голове у клетчатого в тот момент. Он решился. Он расскажет ему и неважно насколько это будет больно. Он тяжело вздохнул, пытаясь подобрать правильные слова. Тишина давит на голову, и думать становится ещё тяжелее. —Люциус, я... Уф~, думаю стоит начать с самого начала, этот разговор будет очень тяжёлым.. После этих слов Лололошка выдерживает лёгкую паузу, во время которой поворачивается к Люциусу, но смотреть в глаза всё же не решается. —Понимаешь, я мироходец. Не думаю, что тебе нужно разъяснение по поводу того кто это, но на всякий случай уточню. Мироходец— это человек, путешествующий по мирам с помощью специального органа. Это было бы не так важно, но есть одно "но"... Я не обычный мироходец. Люциус с вниманием и интересом слушал слова любимого. Последняя фраза заинтересовала его, и он с ноткой любопытства спросил: —Не обычный? "Необычный мироходец" слегка взбесился такой беспечностью Люциуса и, вспылив, выдал: —Люциус! Не перебивай. Молчание. —Л-Люциус... Прости меня, я просто вспылил, но, пожалуйста, не перебивай меня больше. Мне и так сложно. Полубог слегка кивнул в знак согласия. Он ждал пока Лололошка продолжит. —Ну так вот, я не обычный мироходец. Моё главное отличие от остальных мироходцев в том, что у меня есть миссия. Эта миссия различна в разных мирах, но крутится она вокруг того, что я должен спасти мир или восстановить там порядок. После того, как я спасаю мир, то ухожу от туда. Нет, это происходит не по моей воле. Шляпник был не глуп и понимал к чему клонит его любовь, но он надеялся на лучшее. Надеялся ли? Его сердце бешено забилось, дыхание участилось, сознание еле-еле находилось в реальности, а мысли уже давно спутались между собой. Люциусу страшно. Так страшно, как никогда не было. Ему не было так страшно ни когда он попал в тюрьму времени, ни когда его похитил Джодах, нет, это даже не сравнится с этим страхом. Даже сам Люциус удивился тому, что он способен на такой страх, но он оказался способен и сейчас утвердился в этом. Пауза, которая повисла между ними давила на них, мучала, терзала, пыталась выскребсти всё без остатков. —Думаю ты понимаешь к чему я клоню, Люциус... Эта фраза далась не очень легко для такого на вид смелого мироходца. Опасения правителя Ада оправдались, он окончательно ушёл из реальности и всё, что вертелось в мыслях, на языке было: —И-и скоро ты у-уйдёшь..? Эта фраза была сказана так безнадёжно, отчаянно, вся его боль была видна в этой фразе. Было чётко видно, как внутри Люциуса умирает что-то такое, что заставяло его быть живым. Услышав вопрос Люциуса, существа, которого он любит до безумия, Лололошка хотел бы сказать ему, что он никуда не уходит, что ничего этого нет и что это всё просто шутка, глупая-глупая шутка. Но это правда. Ло не способен выдавить и слова, ему слишком больно, но он должен ответить. Просто должен. Он ведь уже пообещал себе, что расскажет ему обо всём. Голубоглазый в попытках что-то ответить открывал рот, но слова, как на зло, не хотели вылетать из его рта. Будто рыба на суше он не способен издать и звука. Мироходец глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Неутешительная фраза всё же прорвала убийственную тишину: —Сегодня. Я ухожу сегодня. Значение этой фразы не сразу дошло до беловолосого, но когда подлинное значение всё же дошло до его мыслей, то он полностью сломался. Ему хочется сейчас заплакать, так горько, как только возможно, но он не может, не перед Лололошкой. Он ведь должен быть сильным для него, верно? Он пытается быть смелым и сильным для него. Лишь для него. —А-а как-к же я-я..? Лошка... Я-я л.. Люблю те-бя, именно т-тебя, идиота! Голос Люциуса предательски дрожал, выдавая его страх и еле сдерживающееся желание заплакать. В нём бурлило много противоречивых чувств, которые буквально разрывали его на мелкие куски где-то внутри, в душе, будто кошки скребутся на свободу, выцарапывая внутренности насквозь. От слов полубога Лололошку будто током ударило, мурашки пошли по телу. Люциус. Он любит его. Любит, также как он любит его. Мироходец только что узнал, что его чувства взаимны, но какой ценой. Он уходит. Просто уходит. Молча, не попрощавшись ни с кем, да и с предметом своего воздыхания тоже бы не попрощался, если бы тот не пришёл так вовремя. —Ло, не б-бросай меня, молю... К-как я без тебя-то..? Знаешь, я в-всё время думать о тебе, я не хочу, чтобы ты уходил, МОЛЮ, ПОЖАЛУЙСТА. Одинокая слеза пробежала по щеке шляпника. Последние слова он прокричал в слепой надежде на лучшее, на то что он не уйдёт от него, что они вместе будут счастливы. —Люци, я... Я тоже люблю тебя, правда, но я не могу. Это не моё решение, мне жаль, я правда хочу остаться с тобой, но жизнь оказалась слишком жестока с нами, не так ли..? В ответ лишь тишина. Оба понимали, что ничего уже не изменить, но в их сердцах теплилась глупая надежда, которая, как самое хрупкое стекло, была разрушена в дребезги. Единственное, что останавливало их от того, чтобы пуститься в истерику— осознание того, что это их последняя ночь вместе. Они просто не могли позволить себе погрязть в склизкие, холодные и шершавые руки темноты, в которые они и так почти полностью увязли, как в забучие пески. Они не могли, по крайней мере не сегодня точно. Они просто обязаны провести этот день так, чтобы не забыть никогда, отдать столько своего тепла, сколько может вообще отдать их глубокая, но кровоточащая от моральных ран, душа. —Ло, если честно, то я никогда не думал, что у нас так мало времени, я надеялся, что когда я вернусь всё будет хорошо, мы будем жить, как раньше и... Да какая уже разница.. Люциусу явно было сложно говорить правду так открыто, но у него осталось слишком мало времени, чтобы так просто отпустить его, а потом жалеть о всех недосказанностях из-за своего тупого характера. Он продолжил: —И... Раз у нас так мало времени, чтобы побыть вместе, то может нам стоит провести этот день на полную, так как хотим лишь мы..? Подходящие слова было, как неудивительно, слишком сложно подобрать, они все будто застряли на кончике языка. В голове кружилось множество мыслей и вопросов, на которые он хотел услышать ответ, но всё, что у него вышло это какое-то сухое, тупое, но такое необходимое обоим предложение. На языке после этой фразы остался неприятный вкус горечи, который пройдёт явно не скоро, если пройдёт вообще. Оба молчали, они наслаждались присутствием друг друга, но вскоре лишь его им не хватало, и предложение полубога не звучало уже так бежнадёжно и глупо. Лололошка вздохнул, он понимал, что единственное, что он может сделать, чтобы не жалеть потом о своей потере— провести со своим возлюбленным незабываемый вечер. Мироходец молча, почти бесшумно встал с холодного пола. Постояв пару секунд с тупым лицом, не выражающем ничего, ведь, похоже, все оставшиеся чувства и эмоции ушли на вытягивающий все соки диалог, он взглядом пригласил собеседника последовать за ним за пределы дома, который стал ему уже родным. Люциус наблюдал за действиями голубоглазого. Он сильно удивился, когда Ло резко вскочил с пола и, кажется, куда-то звал его с собой, но сопротивляться— не стал. Медленно вставая, чтобы не упасть из-за того, что они просидели в одной позе слишком долго, Люциус всё время смотрел на человека в бандане, который терпеливо ждал пока полу-бог встанет и последует за ним. Встав сын Агния отряхнулся, ведь за время диалога успел собрать всю пыль с пола. Его моральное состояние до сих пор было не из лучших, поэтому отряхнуться было довольно проблематично из-за трясущихся рук, которые так и намеривались не слушать хозяина. Дождавшись, когда этот "слишком медлительный" полубожок встанет, виновник происходящего, Лололошка, развернулся спиной к Люциусу и умеренным шагом пошёл куда-то вперёд, стараясь не свалиться из-за тряски во всём теле и время от времени поглядывая на Люциуса, чтобы тот от него не отстал. Без задних мыслей шляпник последовал за человеком, который устраивал в его сердце американские горки. Ему нужно было отвлечься. Думать о чём-либо было уже слишком больно, да и мысли давно спутались, как клубок ниток. Идти без задних мыслей было почти нереально, ведь всё тело ломило и трусило из-за его морального состояния и волнения. Единственное, что его спасало— наблюдение за окружением вокруг, таким способом он мог на время забыть обо всём, о уходе Лололошки, о не очень лучшем состоянии своего тела и психики, о спутавшихся мыслях, о своих чувствах. Он наблюдал, как всё дальше и дальше они уходят от дома Лололошки, а сам дом исчезает в зарослях деревьев. По пути полубог всматривался в каждую травинку, в каждое насекомое, в каждый полевой цветочек, которых по пути был довольно обширный ассортимент. Трудяжки-пчёлки активно опыляли цветы, у них было много работы. Изящные разноцветные бабочки элегентно пархали с цветка на цветок. Маленькие божьи коровки мирно сидели на тоненьких молодых травинках. Погода сегодня была особенно чудесная. Всё благоухало и вызывало лишь счастье, какая ироничная ситуация. Внимание "непутёвого" сына Агния привлекло интересное растение. Его внимание привлёк чистый, полностью белоснежный цветок с тонким стебельком, называющий себя солнцем лугов и полей. Этот цветок так напомнил ему Лололошку, поэтому Люциус и полюбил этот цветок, когда увидел его в одной из книг в своей библиотеке. Яркая жёлтая сердцевина, которая так похожа на столь добрую душу Лололошки, вытянутые белоснежные лепестки, которые собраны в небольшой букет, благодаря которому сам цветок выглядит очень пышным, очень похожи на его самые чистые и невинные побуждения ко всем существам, которых он встречает на пути. А название какое! Ромашка. Такой красивый цветок с таким же красивым названием. В той же книге Люциус вычитал, что ромашка на языке цветов означает чистоту, невинность, юность и любовь, а также, что молодым девушкам нравится, когда им дарят этот цветок. Лололошка не похож на молодую девушку, но он похож на молодого парня, а чем он хуже? Люциус не видит разницы между этими понятиями, да и цветок так подходит его возлюбленному, поэтому он просто обязан подарить его ему. Как околдованный он отклонился от пути, смотря лишь на белоснежный цветок. Ему настолько хотелось преподнести его в подарок Ло, что он даже полностью забыл про тряску в теле и уверенно двигался к цели. На идеально ровной ромашке сидела пухленькая пчёлка, собирающая нектар. Эта ромашка была самой красивой и чистой из тех, которые он видел за всё свое нахождение в этом мире. Подойдя к цветку, он наклонился. Пчела приметив "человека" сразу улетела с недовольным жжужанием. Полубог аккуратно, пытаясь не сильно повредить стебель, срывает долгожданную ромашку и держит её так надёжно, будто это не обычный цветок, а самая дорогая и хрупкая вещь в этой вселенной. Мироходец шёл уже довольно долгое время, погрузившись в свои мысли, но при этом так, чтобы опять не задеть себя за живое. Он прислушивался к звукам природы и попутно слушал, как сзади него, хромая, шёл Люциус, но вдруг шуршание стало отдаляться и начало исходить от куда-то сбоку, это удивило Лололошку и заставило напрячься. Ло мгновенно вышел из своих мыслей и огляделся вокруг, чтобы найти потеряшку. Примерно минуту его поиски были безуспешны, но затем он заметил, как кто-то шевелиться среди густой травы. Люциус! Как же он заставил перепугаться и так не восстановившееся сердце голубоглазого. Парень в бандане подошёл к Люциусу, надеясь не испугать его, но кажется тот его не замечает, и когда он встаёт и разворачивается, то сразу делает лишь несколько шагов и сталкивается с Лололошкой, чуть ли не падая, но им обоим всё же удаётся устоять на ногах. Люциус чувствует себя ещё более неловко, но чувство неловкости перебивает страх за состояние цветка, который он хотел подарить. Люци с испугом смотрит на свою руку и вздыхает, фух, цветок в полном порядке, он оказался довольно крепким, поэтому смог выдержать. Шляпник ещё пару секунд смотрит на состояние ромашки, а затем протягивает её удивленному Ло со словами: —Ло, я это, знаешь... Ну, я подумал, что раз нам всё равно скоро прощаться, то пусть этот цветок будет прощальным подарком для тебя. Это ромашка, она напоминает мне тебя, я читал о ней и она означа- Не успевает он договорить, как пальцы Лололошки мимолётно прикасаются к его руке, а цветок медленно утекает из ладони Люциуса в руку его партнёра. Лицо голубоглазого озаряет лучезарная улыбка, которую он не видел так давно и которая была так ему необходима всё это время. Полубог моментально покрывается ярким румянцем. В ответ на этот руманец Ло слегка посмеивается. —Люци, ты такой милый, пхаха. Спасибо тебе большое. С этими словами тонкие пальцы парня вплетают белоснежный цветок с яркой сердцевиной в волосы. —Я очень благодарен тебе, но нам стоит спешить, если я хочу успеть тебе показать то место до того, как я уйду, понимаешь? Лёгкая улыбка посещает лицо беловолосого, и он слегка кивает в знак согласия. Лололошка тянет его за руку в направлении к тому самому месту. Счастливые, уже забывшие про все невзгоды и недавний разговор, они бегут по цветочным полям ещё минут десять, а затем приходят к красивому обрыву. Где-то там, внизу, находится маленькое озерцо, а вдали виднеется густой лес. Всё такое оживленное, шумное, а двое влюблённых голубка находятся будто на вершине всего мира. Они удобно устраиваются на траве, которая приятно щекочет голову в лежачем положении. Они долгое время лежат взявшись за руку, смотря на чистое небо. Сколько времени прошло? Они не считали. Может час, может два, может три, а может даже все шесть. Уже темнело, а на небе начали появляться первые звёзды. Лололошка повернул голову к Люциусу и улыбнулся. Приподнявшись он снял свою бандану и одел её на партнёра. Полубог посмотрел на бандану, а затем также приподнялся и заметил с какой болью на него смотрит его возлюбленный. Проходит несколько секунд. Лололошка исчезает в частицах, глупо улыбаясь. Люциус пытается прикоснуться к мироходцу в последний раз, но не успевает. Он растворяется быстрее, чем Люци притягивает свою руку к нему. Безысходность. Единственное, что осталось при Люциусе после его исчезновения—клетчатая бандана, которую он напялил на него прямо перед своим исчезновением. В то же время Лололошку телепортирует в странную лабораторию, а ромашка с его головы одиноко падает и приземляется на столь же белый, как и сам цветок, пол. Он не помнит больше ничего. Его ждёт новое, возможно ещё более интересное приключение.