Простуда.

Это был жаркий солнечный день. На Кипящих Островах бурлила жизнь, маленькие ведьмы резвились за порогами домиков, а взрослые рьяно пытались за ними уследить. Луз, казалось, в последствии стала тем самым «взрослым» для Эмити. Её родители были слишком заняты бизнесом, а близнецы, вероятно, опять подстрекали какого-то зануду. Варежке было даже немного одиноко от мысли, что никому из её родных нет до неё дела, пока Носеда, тем временем, активно пыталась её переубедить. —Ну, я уверена, у них есть на то свои причины! — шатенка ласково подглаживала ведьму по волосам, перебирая мягкие пурпурные пряди, — думаю, они обязательно заглянут к тебе вечером, когда закончат свои дела. Обладательница золотых глаз попыталась скривить губы в улыбке, вот только вышло это отнюдь неестественно. Прибывшая из мира людей лишь сочувствующие покачала головой, понимая, что простые слова не сдвинут настроение возлюбленной с мёртвой точки. Нужно действовать. Казалось, все варианты уже были перепробованы: они поиграли в «странные» игры на «человеческом прямоугольнике», и Эмити в сотый раз послушала историю о том, как Луз с Кингом стали жертвами зрелища проклятия Иды в первые за всю жизнь. Блайт оставалось только кивать и изображать максимальный энтузиазм на сопливой мордашке, делая вид, что она не знает, что будет в конце. Когда-нибудь Носеда предъявит ей по поводу того, что та, якобы, не запоминает её истории. Когда-нибудь, но явно не сегодня. Человек агрессивно пыталась вспомнить, что же может обрадовать её девушку в столь зябкий для её душеньки день. Потирая большим пальцем подбородок в недугах и раздумьях, к ней в голову вдруг загремела явно неплохая идея. — Подожди, сладкая картошечка, я сейчас! — с возгласом проговорила та, вскочив с места и бегом направляясь к выходу из комнаты Эмити. Другая только тихо усмехнулась и немного покраснела, когда Носеда вновь назвала её так. Блайт держала в руках чашку, доверху наполненную чем-то горячим. Уиллоу сказала, что это должно помочь. Кажется, это что-то наподобие людского чая. Как только Луз скрылась за дверью в комнату, Эмити опустила взгляд и уткнулась им в кружку. Как бы Луз не пыталась её убедить, она прекрасно понимала, что если бы у её родителей или у близнецов было желание подбодрить её, они бы сделали это, как это делает Луз, что с самого утра на ногах, помогая своей возлюбленной и бегая из угла в угол, если Миттенс что-то понадобится. Но Эдрик и Эмира даже не удосужились проведать её утром, перед тем как отправиться совершать уже привычные им пакости. Неужели вновь нашкодить где-то для них важнее, чем позаботиться о собственной родной сестре? Неужели они так и не спросят её, как она себя чувствует? Не пожелают скорейшего выздоровления? Голову ведьмочки заполняли разного рода навязчивые мысли. Ненароком она даже задумалась о том, что доминиканка весь этот день была с ней лишь из-за жалости, мол: «кому-то же надо за ней приглядеть». «Ну, даже если так — и на том спасибо. Она хотя бы пожалела меня, в отличие от некоторых.» — невольно проскользнуло в голове Эмити, пока та потягивала кипячённую жидкость из кружки. Сложно представить, насколько ненужной и жалкой себя чувствовала ведьма. Если так подумать, мать всегда использовала её ради своей выгоды, эксплуатировала её, выжимая все соки. Одалие было совершенно всё равно, как сильно может пострадать её собственная дочь во время представления очередного мерзопакостного изобретения. Почему-то именно сейчас, чувствуя себя такой уязвимой, слабой и опустошенной, сердечко-таки невольно сжалось, а на пушистых ресницах повисли капли солёных слёз. Ни с того ни с сего холодок пробежал по её спине, а губы задрожали. Миттенс не хотела, что бы Носеда увидела её в таком потрёпанном и разбитом виде; не хотела, что бы её возлюбленная подумала о том, что она склонна к «слабости»; и больше всего она не хотела разочаровать того, кто считает её особенной. Губы девушки невольно задрожали. Послышались тихие всхлипы. Пару минут они всё так же раздавались в стенах помещения, пока дверь в комнату Эмити тихонько не отворилась, а из дверного проёма не выглянула радостная смуглая мордашка, что тут же сменилась на обеспокоенность, увидев заплаканную возлюбленную. Заметив Луз, Блайт тут же закрыла лицо руками, пытаясь угомонить солёный водопад, что тёк прямо из её глаз. «Нельзя, что бы любимая увидела меня в таком жалком свете», — думалось ей. Но доминиканка не растерялась. Наоборот, её лицо не выражало никакого смятения или отвращения, лишь истинное сочувствие и желания позаботиться о том, кто столь сильно дорог ей. —Эй, Эмити.. — Луз осторожно подошла к той, постаравшись бесшумно сесть возле неё, — Что случилось? Почему ты плачешь? Ответа не последовало. Тогда она осторожно приподняла одну из её рук, что прикрывала плачущее лицо. Взгляд плакавшей невольно метнулся на недавно пришедшую, но тут же уставился в пол. Стыд накрыл Эмити с ног до головы. Прямо сейчас она ощущала себя осколком бутылки на закрытом пляже — такой же грязной и разбитой, ненужной. — Ну ты чего, сладкая картошечка?.. — шёпотом, ласковым голосом вопрошает другая, — Ты так расстроилась из-за близнецов и родителей? — её смуглая рука нежно легла на хрупкое плечо Эмити. — Ничего я не расстроилась, — прошипела младшая Блайт, вновь поджимая свои коленки и зарываясь в них лицом. Луз в недоумении вскинула одну бровь, наклонив голову и взглянув на собеседницу в явном замешательстве. Эмити тяжело вздохнула. —Не хочу.. — ведьмочка удержала недолгую паузу, шумно шмыгнув острым носиком, — что бы ты видела меня такой. Неседе потребовались некоторые секунды, чтобы обработать сказанное её девушкой, ибо поначалу она неособо поняла, что та имела ввиду. Но, осознав слова возлюбленной, она разразилось в тихом, нежном хихиканье. —Эй, милая.. — любвеобильно стелила Луз, — Ты чего? Плакать — это вовсе не стыдно! Все люди плачут и это нормально! Миттенс подняла голову, слегка ошеломленно глянув на неё. Словно весь мир прямо сейчас перевернулся вверх тормашками в её глазах. — Ну, понимаешь, — продолжила та, трепетно заправив выбившуюся прядь пурпурных волос за ухо любимой, — у всех нас есть чувства и эмоции и нет ничего такого в том, что бы открыто их выражать.. — девушка тепло улыбнулась, крепко сплетая их пальцы вместе, — к тому же, ты знаешь.. Я всегда приму твои чувства. Я всегда останусь на твоей стороне, сладкая. На лице той выступил розовый румянец, а златые глаза засверкали бликами. Персиковые аккуратные губы слегка приоткрылись от удивления, сердце застучало так, что был страх, будто оно вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Если память не изменяет Блайт, у неё не было ни единого случая, когда ей говорили такие слова ровно до этого момента. Попытки унять слёзы были больше не нужны, так как Эмити, просидев в вышеупомянутом положении пару секунд, всё-таки подала признаки жизни, набросившись на возлюбленную с распростёртыми объятиями, тихо всхлипывая той в плечо. На что Носеда ласково улыбнулась, обнимая её в ответ, лёгкими движениями поглаживая её спинку, трепетно прошептав: «—Всё хорошо, я рядом, Эмити.» А затем, немного отодвинувшись, она достала из почтальонки толстый томик «Ведьмы Азуры». —Почитаем? — с энтузиазмом спросила Луз, а по её лицу расползлась счастливая улыбка.