Quasahi (удовольствие)

Он не мог смотреть в глаза архангелу. Не после того, что произошло между ними ночью. Так странно, так неожиданно, так приятно. И ведь Габриэль не был против, хотя одарил Винчестера удивленным взглядом. О, эти его глаза! Кажется, что видять тебя насквозь, читают твою душу, как раскрытую книгу. И потом губы изгибаются в насмешливой улыбке, когда закрывается последняя страница дневника твоих желаний. Именно так вчера, стоя перед младшим Винчестером, улыбался Габриэль. Он даже не спрашивал, где Дин, или почему Сэм позвал его...Он просто стоял и улыбался, чуть склонив голову и глядя на Сэма своими пронзительными зелено-карими глазами. Не выдержав первым, Сэм приблизился к архангелу. Тот не шелохнулся. Тогда Сэм провел пальцами по руке Габриэля, скользнул ими к шее и потянул воротник рубашки. Медленно он приблизился губами к шее и оставил на коже легкий поцелуй. Недостаточный, чтобы разжечь пламя, но он лишь спрашивал. Понравилось? Ему продолжить? Сэм неуверенно посмотрел в глаза Габриэлю, положив руку на его плечо. Архангел не улыбался больше; он просто смотрел на Сэма заинтересованным взглядом, выжидающим, как тому казалось. Но чувства Сэма были так хаотичны, он сам не представлял, не имел ни малейшего понятия, почему он так возжелал это Небесное существо. Почему раньше его никогда не тянуло прикоснуться к мужскому телу, ощутить на себе ласки сильных рук, поцеловать немного обветренные губы...Он понимал, что именно Габриэль вызывает такие желания, что-то, что волнами исходит от архангела, буквально притягивает Сэма к нему. - О, брось, собираешься всю ночь так простоять? Сэм вздрогнул от резкости голоса Габриэля и было решил, что архангелу противны его прикосновения; но вместо того, чтобы оттолкнуть, Габриэль притянул Винчестера к себе за ворот его рубашки и прижал свои губы к губам Сэма, прикрыв глаза. Это было не просто разрешение. Это было объявлением о том, что их чувство, их желание, взаимно. Большего Сэму и не требовалось. Сэм обхватил Габриэля руками, подтолкнув его к кровати, и теперь архангел упирался в ее спинку, чувствуя, как жаркие ладони оглаживают его тело под рубашкой. Их поцелуй вряд ли бы назвали самым романтичным поцелуем года, но в нем было столько страсти, столько вожделения, что любой человек бы постеснялся просто посмотреть в их сторону. Руки Габриэля скользнули по груди Сэма, схватились за ворот рубашки и дернули с силой. Пуговицы с глухим стуком рассыпались по полу, а ладони Габриэля мигом накрыли разгоряченную кожу на прессе Сэма, и пальцы впились в плоть, заставив Винчестера с жаром выдохнуть в губы архангела. Габриэль мог бы лишь щелкнуть пальцами - и они оба остались бы без одежды; но зачем отказывать себе в удовольствии самому медленно избавить задыхающегося Винчестера от одежды и томно выдыхать, глядя, как дюйм за дюймом оголяется тело? В тот момент Сэму было плевать на все, и вопросы даже не всплывали в его голове. Все, чего он хотел, - это слиться с Габриэлем, полностью утолить свое желание насытиться им, не отпускать до самого утра! И они соединили свои тела на мотельной кровати Сэма; они переплели пальцы рук, держась друг за друга, чтобы быть уверенными, что они все еще здесь, что они вместе. И прекраснее картины Сэм не видел, чем отдавшийся желанию архангел, с зацелованными губами и прерывистым горячим дыханием в его руках! Но настал новый день, и вся страсть и похоть ночи рассеялась под лучами взошедшего солнца. А Сэм стоял перед Габриэлем и не знал, что сказать. Но бросив все же один робкий взгляд на архангела, он смог понять одно: сожаления о произошедшем Габриэль не чувствовал.