Первый поцелуй или Пособие: "Как влюбить в себя сестру"

Джин *2, когда её нежная и сладкая младшая сестра крадёт её первый поцелуй. Это была чистая случайность - они играли в догонялки и Джин просто очень неудачно упала, утаскивая за собой свою маленькую сестрёнку. Мама всегда говорила ей ходить медленно и с достоинством, но бежать спиной вперёд, дразня Барбару, видя её обиженно-надутые щёчки, аккуратные хмурые бровки и знать, что она сейчас смотрит только на неё и думает только о ней было так весело и приятно! Поэтому и только поэтому Джин, конечно же, не могла не ослушаться свою до ужаса строгую мать… И теперь, лёжа на спине и держа свою ш*ст*летнюю сестру за талию, чувствую её мягкие губы на своих губах, Джин думала, что это прекрасно. Всё ещё прибывая в лёгком шоке от падения и поцелуя, Джин, немного пошевелила губами, желая почувствовать эту мягкость ещё раз, на что Барбара отреагировала так же, копируя движения сестры. Это был не поцелуй. Просто чмок в губки, который перерос в детское исследование. Но сердце Джин, отчего-то, бешено стучало. Хотелось высунуть язык и попробовать губы сестры на вкус, но… — Джин, это так приятно! — отпрянув с тихим чмоком воскликнула Барбара — Можно я буду целовать тебя так, а не в щёчку? Джин отвечает тихое и восхищённое «Можно», и всё начинает ломаться… Поцелуи рано утром, поцелуи днём, поцелуи вечером и даже ночью... Барбаре нравится целоваться. С того самого дня девочка пробирается в кровать сестры ещё до того, как солнце пускает свои лучи в чужое окно. Она аккуратно приподнимает лёгкое одеяло, и ныряет в теплоту, пропахшую её старшей сестрой. Джин должна проснуться минут через 30, чтобы успеть на тренировку юного рыцаря, начинающуюся в 6 утра, поэтому всё хорошо – сейчас её никто не наругает и не прогонит, мягко выставляя за дверь, из-за того, что Барбара – мешает. Юная Гуннхильдр ведёт ладошками по лицу сестры, думая, что её сестра прекрасна, и целует её в розовые губки. Мягко. Сладко. Приятно. Барбара облизывает свои губы, проверяя, нет ли на них сахара. А потом облизывает губы сестры. И они кажутся ей сладкими. Ш*ст*летняя девочка чувствует тягуче-сосущее чувство где-то внизу живота, но не останавливается. Она переминает губы сестры своими, облизывая их и зарываясь руками в светлые длинные локоны. Хочется ещё. Хочется большего. Но чего конкретно – Барбара, хоть убейте, не понимает. Недовольно отзываясь от губ наследницы клана, девочка удивлённо моргает. Лицо Джин покрыл пятнами лёгкий румянец, волосы растрёпаны, а розовые губки стали влажными и такими же блестящими на вид, как карамельные яблоки. Барбара тут же резко вспыхивает и трусливо сбегает, боясь непонятных и странных чувств. Умываясь холодной водой, она думает, что больше никогда не будет облизывать губы своей сестры, как бы сильно ей не хотелось… Она нарушает это правило ночью, нежно оглаживая лицо спящей Джин руками. *** Джин, так и не догадывается о том, что её невинная очаровательная зайка вытворяет, пока она спит. Именно поэтому девочка думает, что чмоки в губки идут им обеим на пользу – Барбара больше не пытается соревноваться с ней, а Джин теперь может спокойно учиться, пока юное дарование сидит на её коленях, задумчиво накручивая на палец её же локоны по несколько часов. *** Через год их родители разводятся, и Барбара истошно кричит и цепляется за свою сестру, рыча на родителей и утыкаясь носом в родной нежный животик. — Почему мы должны жить раздельно?! Я НЕ ХОЧУ! Я ХОЧУ ОСТАТЬСЯ С ДЖИН! Я ХОЧУ ТОЛЬКО ДЖИН!!! — плачет девочка, и Джин плачет вместе с ней. Снисходительно улыбнувшись, наследница целует свою сестру в губки, чтобы та успокоилась, и говорит, что они будут видеться каждый день. Их мать хмыкает, отец – вздыхает, а Барбара заходится ещё более горестным плачем. Отцепить её от Джин получается только тогда, когда девочка проваливается в сон от усталости. Гуннхильдры уходят, забрав вещи. Будущая Пегг остаётся с отцом… *** Через несколько лет, когда Джин, наконец, становится красивой 16-летней девушкой, до неё доходит истинная проблема их с Барбарой отношений. Ими правит Бог свободы, да. Но никто из окружающих не целует так своих родственников, как Барбара целует Джинн. Никто из детей не зависим от ежедневных поцелуев конкретного человека так, как Барбара. Нежно и дико, абсурдно и по-родному, переминая губы долго и сладко, и почти никогда медленно… Поцелуи младшей сестры, почему-то, сильно возбуждают начинающего рыцаря, и в семнадцать Джин понимает, почему. Избегать Барбару, прикрываясь делами как раз в тот момент, когда юная Пегг увлекается пением – оказывается лёгкой задачей. Но когда Барбаре исполняется 15, и она становится признанным айдолом, всё летит к чертям собачьим. Потому что она начинает с новой силой ластиться к сестре, а сестра начинает с новой силой браться за любую работу. Джин сняться грязные сны, где повзрослевшая Барбара раздвигает ей ноги и вылизывает киску, кидая пошлые комментарии и громко причмокивая, пока магистр плачет и извивается под ней. Джин сходит с ума год, а потом, на день всех влюблённых, хочет провалиться под землю. Потому что Барбара начинает смотреть на неё более осмысленно, прямо, в упор… В глазах подростка пылает возбуждение, такое же, какое пылало в её снах. И Джин сглатывает, пока юная Пегг вылизывает её губы, не отрывая взгляд. С того дня действующая магистр не может убежать и скрыться от любимого всеми айдола. Ведь стоит Барбаре только печально посмотреть на кого-то, жалуясь на то, что она совсем не может провести время с сестрой из-за её занятости, как список дел Джин сразу уменьшается втрое. И всё как-то… налаживается, стремительно погрязая в ухудшениях. Потому что да, Джин стала больше есть, лучше питаться и более чётко и слаженно выполнять свою работу. Но также Джин стала просыпаться, обедать, засыпать и проводить свободное время не одна. Барбара будила её поцелуями – в губы, в щёки, в веки, в шею, хрипло шепча комплименты и их сегодняшний план на день. Барбара тянула её себе на колени, скользя руками по талии и бёдрам, умоляя о поцелуях своими щенячьими глазами и принимая подачки хитро улыбаясь. Барбара дарила ей цветы, готовила кофе и перекусы, пела колыбельные ночами и чуть ли не испепеляла взглядом всех, кто подходил к Джин слишком близко. Кроме Дилюка, конечно. И именно из-за этого Джин и начала действовать тоже. Ведь нельзя же дать Барбаре влюбиться в завидного холостяка, за которым, почему-то, бегают не только дамы… Поэтому (и только поэтому, честно-честно!) наследница рода Гуннхильдр сама начинает притягивать к себе Барбару, садиться без приглашения на мягкие бёдра, обнимать и, да простит её Бог, постанывать в поцелуй. Джин становится более раскрепощённой и горячей рядом с магом исцеления, искренне не замечая этого. Более открытая одежда? Кружевное бельё? Мурлыкающие сладкие комплименты на ухо опьянённой таким поворотом младшей сестры? Джин не замечает, а Барбара совсем не акцентирует на этом внимания. *** — Когда ты уже признаешься ей? — спрашивает Дилюк, смотря на святящуюся певицу, пьющую клубничный сок за барной стойкой. Бар – закрыт из-за позднего времени, и тут совсем нет посетителей. Кроме его беспокойной подруги. И зачем в тот день он вообще полез спрашивать её, почему она отгоняет от своей сестры, ну… всех? — На вашей свадьбе, мистер Рагнвиндер! — весело отвечает цветок Мондштата, явно издеваясь над барменом, за котором уже третьи сутки носится с цветами и кольцом странный приезжий мужчина. Джин подслушивает их разговор чисто случайно, да и присутствует она на нём всего пару секунд… Но это не мешает ей начать нервничать и накручивать себя. Разве она плохо старалась? Разве Барбаре не хватает её? Зачем ей свадьба Дилюка? Почему она вообще сейчас сидит с ним здесь наедине?!?!?! — На моей свадьбе будут только дети твоей сестры, если так продолжится — корча гримасу, сказал мужчина, тут же прикусывая себе язык. — Я хочу сначала заставить Джин привязаться ко мне так сильно, чтобы она не могла отвергнуть мои чувства, назвав их неправильными… — обидчиво буркнула семнадцатилетняя девушка, надувая щёчки — Я люблю её с самого детства, а она-!!! — Пожалуйста, избавь меня от этого хотя бы сегодня — устало выдыхает полуночный герой, смотря на приоткрытую дверь — Я и без этого знаю, что ты так сильно любишь свою сестру, что готова даже отринуться от церкви, если вас не благословят — щурясь прямо в шокированные голубые глаза, Дилюк хмыкает, наливая себе бокал виноградного сока. Барбара непонимающе оглядывается на двери и охает, смотря на красную, как спелая клубничка, старшую сестру — И я вас благословляю! — кивает он. Барбара тут же срывается с места, за убегающей Джин. Легко улыбаясь, Рагнвиндер шепчет: — Слава Архонту, я теперь могу отдохнуть от проблем этих двоих… — попивая виноградный сок *** На следующий день его ждёт благодарящая его новоиспечённая парочка и приглашение на свадьбу, которая будет через год. И это, конечно, хорошо. Вот только теперь он вынужден выслушивать бравады не о неразделённой запретной любви, а о том, что Джин не собирается заниматься с Барбарой сексом до 18-и… Чёртова консерваторша…