Новоорлеанская история

— Детектив Лайтвуд, взгляните на это. Киллиан обреченно вздохнул, поднял заградительную черно-желтую ленту и подошел к трупу. — Вот здесь, — указал его напарник, детектив Стивенс, — две маленькие точки, похожие на проколы. Точно такие же были… — У двух других жертв. Я в курсе, Майк. — Значит, связываем в серию? — Похоже на то, — кивнул Киллиан и отхлебнул из картонного стаканчика свой кислый двойной эспрессо. «Мерзкий кофе, — подумал он, — больше никогда не буду его брать в той кофейне». — Детектив, — обратился к нему судмедэксперт, — не могли бы вы подождать за лентой, мне нужно осмотреть тело. — Ради бога, — устало ответил Лайтвуд и не без внутреннего облегчения ушел подальше от истерзанного трупа. Пока суд да дело, можно успеть позавтракать. Звонок Майка выдернул его прямо посреди тренировки, так что Киллиан успел только заскочить домой, принять душ и переодеться. Обычно он ходил на работу в костюме и рубашке, считал это элементом профессиональной этики, но вчера он не успел заехать в химчистку, поэтому ему пришлось надеть черный лонгслив и обычные брюки. Кобура, его неизменная спутница еще со времен полицейской академии, всегда была при нем. Он предпочитал прятать ее под пиджаком, но сегодня было слишком жарко для него, так что ничем не прикрытое оружие заставляло прохожих держаться от детектива на некотором расстоянии. Тем лучше, в толпе Киллиан всегда чувствовал себя неуютно. Он зашел в кафе неподалеку, сел за самый дальний столик, заказал себе комплексный завтрак, и, чтобы скоротать ожидание, стал листать фотографии с предыдущих мест преступлений. Если это серия, то должно быть больше общих признаков. До него донесся странный разговор, заставивший Киллиана отвлечься от фотографий. Две девушки, сидящие от него через столик, обе в черном и в изящных шляпах, старались говорить как можно тише, но острый, как у летучей мыши, слух помог детективу разобрать кое-что. — Ты сама знаешь, что это значит, Зои, — сказала одна из них, смуглая с янтарными глазами и копной волнистых каштановых волос, — они начали готовиться. Вопрос времени, когда они нанесут свой первый удар. — Ты уверена, что все трое — это их рук дело? — спросила кареглазая блондинка напротив. — Да, они ведь сами рассказали мне. Всех троих убила чернокожая женщина с дредами. — Будто в Новом Орлеане так мало чернокожих с дредами. — Думаю, тех, кто сперва наводит чары оцепенения, потом делает прокол на своей собственной шее, и уже потом сливает кровь, не так уж и много. — Амала, этого недостаточно, чтобы предъявить претензии их клану. Мы же не позовем в свидетели призраков. — Ну а как насчет Лекцио Анимо? Давай попросим позвать мисс Макги, она прочтет мои мысли и убедит Совет в серьезности происходящего. Ты же знаешь, она способна видеть всю истину. — Я поговорю с Верховной, расскажу ей о твоих опасениях, и мы вместе что-нибудь придумаем. А сейчас поешь, тебе нужно восстановить силы. Каждая твоя встреча с призраками тебя выматывает. Они замолчали, и в этот момент Киллиану как раз принесли его завтрак, но он уже потерял интерес к еде. Все его мысли занял диалог этих странных девушек. Через несколько минут они встали и направились к выходу из кафе. Детектив бросил на стол купюру и последовал за ними, держась на небольшом расстоянии. Через пару кварталов девушки попрощались и разошлись, а Лайтвуд продолжил следовать за Амалой. Она вошла в ворота белоснежного двухэтажного особняка, выстроенного в колониальном стиле, у главного входа висела бронзовая табличка с надписью: «Академия мисс Робишо для одаренных юных дам». Киллиан уже несколько лет жил в Новом Орлеане и неплохо знал город, но почему-то никак не мог вспомнить такое приметное здание. Мужчину одолевали противоречия. С одной стороны эта девушка точно могла помочь быстро закрыть серию, но с другой, привлекать гражданское лицо к следствию без санкции начальства было запрещено, а получить эту санкцию почти невозможно. «Была ни была», — решил он и направился к крыльцу. Детектив нажал на бронзовую кнопку дверного звонка и услышал мелодичную трель по ту сторону. Целую минуту никто не открывал, а когда он занес руку, чтобы позвонить еще раз, дверь распахнулась, и на пороге оказалась сама Амала. «На ловца и зверь бежит», — самодовольно подумал Лайтвуд и сказал: — Добрый день! Я детектив Киллиан Лайтвуд, а вы — Амала, верно? Девушка смотрела на него подозрительно и с беспокойством, хотя к таким взглядам матерый полицейский уже привык. Наконец, она ответила: — Это я. А вы по какому поводу? — Видите ли, — Киллиан притворился, что смущен, этот прием помогал его собеседникам чувствовать себя увереннее в общении с представителем закона, — у меня есть к вам пара вопросов. Разрешите войти? Незамысловатый психологический прием подействовал, и Амала посторонилась, пропуская детектива внутрь. Интерьер был таким же изысканным, как и дом снаружи. Резные колонны, белоснежная лестница с черными ступенями и перилами, хрустальная люстра и утонченные бра на стенах — все это было таким простым, но в то же время роскошным. — Так что вы хотели? — голос Амалы вывел Киллиана из мимолетного восхищения. — Задать вам пару вопросов, — простодушно ответил он. — Вопросы касательно… — Так-так-так, — перебил Амалу женский голос, раздавшийся среди этого белоснежного пространства словно гром, — в нашем доме мужчина, а меня никто не предупредил. По широкой лестнице царственно спускалась женщина, всем своим видом показывающая, что она здесь самая главная. Она была уже немолода, но излучала непоколебимую силу. Черное платье-футляр и туфли в тон на высокой шпильке говорили о том, что она не лишена вкуса и знает, как выгодно себя подать. — Фиона, — произнесла Амала, чей голос стал глуше, будто признавая авторитет этой женщины, — это детектив Лайтвуд. — Детектив, — промурлыкала Фиона, — чем обязаны? — Я по личному делу, — ответил Киллиан, стараясь сохранять непринужденность. — Надо же, — таким же медоточивым голосом продолжала Фиона, осматривая гостя с головы до ног, будто дорогой спорткар на выставке, — у тебя хороший вкус, Амала, и все же не будем превращать нашу академию в бордель. Хватит с меня одной Мэдисон, которая водит сюда мужиков табунами. Но ее исправит только могила, а вот ты еще не безнадежна. — Вы заблуждаетесь насчет меня, мисс… — Киллиан сделал паузу в ожидании, когда Фиона назовет свою фамилию, чтобы к ней можно было обращаться официально. Все-таки называть по имени женщину, которая ему годилась как минимум в матери, было неприлично. — Гуд, — ответила она и царственно протянула руку, — Фиона Гуд, я управляющая этой академией. — Рад знакомству, — Киллиан неловко пожал протянутые пальцы, которые на фоне его громадной лапы смотрелись чуть ли не по-детски. — Пожалуй, мне стоит спросить у вас разрешения, чтобы поговорить с Амалой наедине? — Вздор, — ответила Фиона, — мои воспитанницы — самостоятельные взрослые девушки и женщины, они не нуждаются в моем дозволении. Если только речь не идет об официальном визите полиции. — Я не при исполнении, — ответил Лайтвуд. Фиона посмотрела на его кобуру и скептически приподняла бровь. Киллиан, заметив ее взгляд, простодушно пожал плечами, мол, "не обращайте внимания, это привычка". Когда мисс Гуд скрылась в недрах дома, Киллиан взглянул на Амалу. Та заметно расслабилась, на щеках появился румянец. — Какая властная женщина, — с усмешкой сказал он. — Она настоящая ведьма, — тоже улыбаясь, ответила Амала. — Итак, что касается моего визита, — продолжил детектив, — я бы хотел задать вам пару вопросов, но здесь говорить не очень удобно, как насчет кофе? Амала смотрела на него внимательно, будто пытаясь прочесть его истинные мысли и намерения. Он в это время успевал разглядывать ее. Она была действительно красива. В полумраке холла ее янтарные глаза поблескивали, черные джинсы и топ на тонких бретелях облегали стройную фигуру, но при этом выглядели достаточно строго. Наконец, она ответила: — Кофе — неплохая мысль, но пойдем туда, куда я поведу. — Не доверяете мне? — спросил Лайтвуд, и уголок его губ приподнялся в намеке на ухмылку. — Доверие нужно заслужить, — ответила она, скрылась на минуту за углом и вернулась уже в изящной черной шляпе с широкими полями.

***

— Сегодня я стал невольным свидетелем вашего диалога с подругой, — начал детектив, когда они устроились за маленьким столиком на открытой веранде кафе. По лицу Амалы пробежала тень страха, словно ее уличили в чем-то преступном, но она быстро совладала с собой. Киллиан продолжил: — Давайте говорить на чистоту. Это сэкономит нам обоим время. — Как угодно, — ответила Амала, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Получилось чуть более фривольно, чем нужно. «Она что, флиртует?» — удивился Лайтвуд, но решил подыграть собеседнице. — Насколько я понял, — сказал он понизив голос, — вы владеете какой-то информацией, касающейся сегодняшнего преступления в этом районе, и считаете, что оно может быть связано с двумя другими, произошедшими на той неделе. — Если это допрос, то мне полагается адвокат. — Никакого допроса, Амала. И, может быть перейдем на «ты»? Она улыбнулась и ответила: — Хорошо, Киллиан. От того, как прозвучало его имя из ее уст, его почему-то бросило в жар. — Итак, что вам известно? — Немного, — пожала плечами Амала, — три жертвы, убиты одним и тем же способом — обескровлены. У всех троих на шее есть две маленьких раны. Все жертвы — белые молодые женщины, очень красивые. Убиты одним человеком. Ничего из рассказанного Амалой Киллиана не удивило, он хорошо знал материалы всех трех дел. Однако, откуда столько известно постороннему человеку? У нее есть информатор в их отделе? Она журналистка? — А откуда у вас вся эта информация? — прищурившись, спросил Киллиан. — У меня свои источники, — небрежно отмахнулась Амала. «Ну точно, журналистка, — подумал он, — они всегда так говорят. А эта Академия мисс Робишо, должно быть, редакция под прикрытием института благородных девиц». — Амала, — Киллиан стал говорить еще более вкрадчиво и мягко, — ваш источник может помочь нам в расследовании. Поделитесь контактами. — Это невозможно. Они… вернее, он не будет с вами разговаривать. — А что, если я предложу вам быть нашим связующим звеном? — С чего бы мне вам помогать? Лайтвуд сцепил пальцы в замок и положил кисти на стол. Он выдержал грамотную паузу, потом взглянул на Амалу снизу вверх и вытащил из своего арсенала самый дружелюбный голос, на какой был способен: — Я ведь уже упоминал, что слышал ваш разговор с Зои. Та, кто причастна к убийствам, вам тоже угрожает. Мы можем найти ее до того, как она нанесет вам удар первой. Аргумент подействовал. Амала была почти уверена, что убийца — член клана ведьм-вуду под предводительством Мари Лаво, давнего и заклятого врага их шабаша, которым правила Фиона Гуд. На это указывали призраки убитых. Так уж вышло, что Амала была неподалеку все три раза и говорила со всеми тремя. Все они рассказывали одно: чернокожая женщина с дредами нападала на них, наводила чары, пресекающие сопротивление, а потом делала проколы на своей шее, у жертвы появлялись точно такие же, и ей оставалось только выкачать из них кровь. Все говорило о том, что черные ведьмы готовятся к какому-то темному ритуалу. А черная магия может быть использована только против врагов. Вывод прост: шабашу угрожает внезапное нападение. Если Лайтвуд поможет поймать и хотя бы на время отвлечь черных ведьм своими бюрократическими махинациями, это даст шабашу преимущество. Они хотя бы будут готовы. — Хорошо, — сказала она после раздумья, — я помогу следствию. Вы верно сказали, убийца угрожает нам, так что, когда вы ее поймаете, позаботьтесь, чтобы она и все, кто с ней связан, получили по заслугам. — Это моя работа, — улыбнулся он и позволили себе немного расслабиться. — Если мы пришли к соглашению по рабочим вопросам, то как насчет дружеского общения? Девушка посмотрела на него с интересом. Хорош собой, гладко выбрит, в прекрасной физической форме, в серых глазах время от времени вспыхивал игривый огонек. Будучи талантливой ведьмой, Амала ни раз испытывала свои чары на мужчинах. Она могла внушить им симпатию к себе, заставить их безоговорочно доверять, страстно хотеть. Но при этом ей еще ни разу не удавалось встретить мужчину, которым она заинтересовалась бы сама, с кем ей не хотелось бы использовать магию, а лишь свои женские чары. Возможно, такой мужчина сейчас перед ней. А чем, собственно, черт не шутит? — Только предупреждайте меня, когда будете сменять дружеское общение на деловое, а то я могу запутаться и начать вести себя неподобающе. Детектив улыбнулся уголком губ, опустил глаза, пытаясь унять разгорающийся в нем интерес, и наконец кивнул: «Договорились». Тем же вечером Амала сама побывала на всех трех местах преступлений, пообщалась с духами, собрала кое-какую новую информацию. А на следующий день они встретились с Лайтвудом и до поздней ночи работали над делом. Его начальство не знало о роли девушки в расследовании, а ведьма не говорила никому в шабаше о том, что помогает следствию, используя свои способности. Киллиан, разумеется, ни о чем не догадывался. Он искренне считал, что у Амалы просто есть какие-то связи, ему и в голову не приходило, что она общалась с душами самих жертв. За неделю совместной работы у них накопилось достаточно данных для поимки убийцы, осталось только дождаться, когда она снова нанесет удар, чтобы взять ее с поличным. Зои, как и обещала, поговорила с Фионой насчет подозрений о готовящемся нападении цветных ведьм и попросила собрать Совет, но та не восприняла ее слова всерьез. Шабаш по-прежнему оставался уязвим.

***

Амала сидела у себя в комнате в окружении книг, минералов, свечей. Она практиковалась в телекинезе, училась перемещать предметы силой мысли. Но сегодня она никак не могла сосредоточиться. В голову то и дело лезли воспоминания об их последней встрече с детективом Лайтвудом. Накануне он пригласил ее на дружеский ужин, который плавно перетек в прогулку на автомобиле. Финальной точкой стала его спальня в уютной квартире на двадцать пятом этаже с видом на город. Она ясно помнила его теплые большие ладони на ее голой спине, влажные губы на шее, ключицах и груди. Помнила, как он сначала прижал ее к стене прямо в прихожей, шептал ей, что она, ведьма, околдовала его, одной рукой сжимал оба ее запястья над головой, а второй медленно водил по внутренней поверхности бедра от колена вверх, пока она не застонала. Потом он подхватил ее под бедра, а она обвила ногами его талию, и он понес ее в спальню. Рухнув на мягкую кровать, они оба мгновенно освободились от одежды, а потом долго дразнили друг друга, не переходя к основному действию. Когда терпения уже не осталось, она исхитрилась уложить его на спину, а сама оказалась сверху. Они оба потеряли счет времени и позам. Изможденные и довольные, они направились в душ, а когда вышли из него, начался второй раунд. В качестве сувенира о незабываемом вечере на панорамном окне остался отпечаток ее обнаженного тела. И все эти воспоминания вихрем проносились в голове у Амалы, заставляя щеки пылать и мешая сосредоточиться на телекинезе. Наконец, она сумела отринуть все ненужное, и стопка книг перед ней стала медленно отрываться от пола. Но вдруг дверь в ее комнату распахнулась, книги с грохотом упали, а перед Амалой оказалась Фиона. Под личиной дружелюбия скрывалась ярость. — Так значит, визит того детектива был не случайным? Скажи-ка мне, девочка, о чем вы с ним беседовали тогда и продолжаете уже несколько дней? — При всем уважении, Фиона, — ответила Амала как можно спокойнее, — статус Верховной не дает тебе права лезть в мою личную жизнь. — Да что ты? — прошипела ведьма. — А если твоя личная жизнь имеет непосредственное отношение к судьбе шабаша? — Я не понимаю, о чем ты. — Тот коп, Лайтвуд, ты не только спишь с ним, но и помогаешь расследовать дела об убийствах с обескровливанием. Амала побледнела. Откуда Фиона узнала? Хотя, у Верховной тоже есть свои методы. — А знаешь ли ты, что этим ты ставишь наш шабаш под удар? — все больше распалялась она. — Я знаю, что за убийствами стоят цветные ведьмы Мари Лаво, и они готовятся к какому-то темному ритуалу. Они хотят напасть на нас. Я помогу Киллиану поймать убийцу, и это даст нам время подготовиться к нападению. — Дура! — взорвалась Верховная. — Ты ни черта не знаешь. Мари Лаво и ее куклы вуду тут ни при чем. Они ни за что бы не осмелились напасть на нас. Кишка тонка! Эти прелестные девочки нужны мне. Это я убила их. И убью еще столько, сколько понадобится. Амала не верила своим ушам. А как же чернокожая женщина с дредами? Зачем верховная ведьма пошла на такие зверские убийства? Но прежде, чем она успела задать эти вопросы вслух, Фиона сама ответила: — Одурачить копов, сменив внешность и сымитировав ритуал вуду с проколом собственной шеи, было проще простого. А эти девушки нужны мне как источник энергии. Мои жизненные силы на исходе, я таю, а новая верховная до сих пор не проявила себя. Что мне остается? Бросить шабаш без присмотра? Нет, я не такая. Я должна жить до тех пор, пока не буду уверена, что мое место займет достойная. Эти девушки, юные и прекрасные, они дают мне столько сил. Их кровь — это панацея от всех болезней. Она возвращает меня к жизни, и я снова сильна и могущественна. И не смей судить меня! Я делаю это ради шабаша. — Ты обыкновенная напуганная женщина, не готовая встретить свою старость. И шабаш тут не при чем. Это твой эгоизм и жажда власти. Ты убиваешь только ради собственной прихоти. Остановись, Фиона, иначе мы остановим тебя сами. — Мы? Кто это — мы? Уж не того ли смазливого копа ты записала к себе в союзники? Запомни, девочка, не мешай дела и постель в одно. Это никогда ничем хорошим не заканчивается. А ему передай, чтобы сворачивал это дело. Или я сверну его в бараний рог. Гнев переполнял Амалу, кончики пальцев онемели как всегда перед мощной вспышкой силы. Она выбросила вперед руку, намереваясь швырнуть Фиону об стену, но та разгадала намерения юной ведьмы и, сделав едва уловимый жест кистью, подбросила девушку к потолку и прижала к нему. Та не могла пошевелиться, а Верховная, процокав каблуками по паркету, уселась в кожаное кресло и подняла глаза наверх. — Слушай меня внимательно, Амала, — начала Фиона, прикуривая, — мне абсолютно плевать, останешься ты в шабаше или нет. Здесь ты под нашей защитой, вне его будешь сама за себя. Учти, времена Салема не прошли, и на ведьм до сих пор охотятся. Так что выбирай: ты остаешься здесь и сама стираешь себе память, чтобы ни одна живая душа не узнала о моей причастности к убийствам, либо уходишь сегодня же. За пределами этих стен твое мнение не значит ровным счетом ничего. Опальную ведьму, предавшую свой шабаш, никто не будет слушать. Выбор за тобой. Она махнула рукой, и Амала упала на пол, едва успев сгруппироваться. — Я лучше умру, чем останусь в шабаше под твоим руководством, Фиона. — Так тому и быть, — ответила Верховная, затушив сигарету о кожаный подлокотник. — Через четверть часа на собрании я сообщу о том, что ты предательски от нас сбежала, и запрещу какие-либо сношения с тобой. Время пошло. И она вышла, хлопнув дверью. Амала не собиралась задерживаться. Ей была противна одна только мысль о том, что она останется под одной крышей с этой циничной убийцей. Жаль только, что нет времени попрощаться с Зои, из всего шабаша Амала сдружилась только с ней. Ничего, она найдет способ передать весточку позже. Вещей было немного, так что на сборы хватило и десяти минут. Выходя из ворот академии мисс Робишо, Амала ощутила небывалую легкость. Она не пропадет. Снимет квартиру в каком-нибудь районе подальше отсюда, найдет работу, будет сама по себе. Но как быть с Киллианом? Нужно попросить его закрыть дело, пока он не пострадал. Угроза Фионы была слишком реальной. Амала решила не откладывать и направилась прямиком в офис детектива. Лайтвуд оставался в участке один, остальные уже разъехались по домам. В его кабинете горела настольная лампа, пахло кофе и терпким хвойно-мятно-кедровым парфюмом. Он сидел за столом, поддерживая голову руками, и пытался читать какие-то документы, но мыслями он то и дело возвращался к их последней встрече с Амалой, и текст приходилось перечитывать снова и снова. Она запала ему в душу, и это действительно походило на колдовство. Он еще ни к кому и никогда не испытывал такого интереса. И дело было не только в умопомрачительном сексе. Ему было просто хорошо рядом с ней: легко, весело, спокойно. Он вспомнил, как вчера за ужином она, игриво сложив губы трубочкой, втягивала спагетти. Как разрез на ее черной обтягивающей юбке оголил почти всю ногу, когда она села к нему в машину. Как мучительно долго лифт поднимал их на двадцать пятый этаж. Как сложно было сдержаться самому, когда она застонала от его прикосновения к ее внутренней поверхности бедра. Как сладостно было касаться ее обнаженного горячего тела, ощущать себя внутри нее... Черт возьми, Лайтвуд, соберись! Еще это письмо, полученное утром... Он так долго ждал его, но сейчас полученная новость вызывала в нем лишь смятение. Как Амала отнесется к ней? Мужчина поднял глаза на тихий стук в дверь: — Привет, — сказала Амала, — я не помешаю? — Здравствуй, — ответил Киллиан, расплываясь в улыбке, — что ты, как ты можешь мне мешать? Проходи, садись. Будешь кофе? Амала села на небольшой раскладной диван, а Лайтвуд уже суетился у кофемашины. — Как продвигается? — спросила она, лихорадочно перебирая в голове варианты, как уговорить его закрыть дело. — Ты про убийства с обескровливанием? — уточнил он, протягивая ей чашку. — А ты еще над чем-то работаешь? — На самом деле, — он запнулся, и присел рядом с ней, — те дела у меня забрали. Теперь их ведет только Майк. — Почему? — в голосе Амалы слышалось волнение, но на самом деле у нее с плеч упала гора. — Меня приглашают в Техас. Я давно подал рапорт о переводе туда, его долгое время игнорировали, и вот сегодня пришел ответ. Они ждут меня там через два дня. Девушка не могла поверить своим ушам. Все складывалось слишком удачно. — Это ведь прекрасно, Киллиан, — она не удержалась от объятий, и при этом чуть не пролила свой кофе на его брюки. А его снова бросило в жар от звука своего имени, произнесенного ей. — Я был бы очень рад переводу, если бы не один фактор, — ответил он ей, опустив глаза. — Я не хочу ехать без тебя. Знаю, это звучит по-мальчишески наивно, мы ведь всего неделю знакомы, но, если бы ты согласилась поехать со мной, я был бы действительно счастлив. Так что, если мне придется отпрашивать тебя у этой ведьмы Гуд, то я готов. Амала только прильнула своими губами к его, а когда они наконец прервались, чтобы глотнуть воздуха, сказала: — К черту Фиону. Поехали хоть на край света.