Любить — не значит ненавидеть

      Взору открылся тот самый человек, из-за которого последние несколько недель Егор буквально страдал. Его кудрявые мокрые волосы прилипали к лицу, а во взгляде читалось что-то, чего Линч не смог понять. Вместо излюбленного свитера на старом добром приятеле красовалась тёмная куртка с тёмной кофтой, из-за чего Егор не сразу понял, кто перед ним.       Ох, Линч так хотел увидеться с ним. Всë это гребанное время, проведённое в таком, казалось, уже обыденном одиночестве. — Д-Джон...? — единственное, что удалось выдавить из себя ошеломленному от неожиданной встречи журналисту. Напротив стоящий, кажется, тоже был удивлён. Видимо, тоже не понял, кого он вытащил из западни. Похоже, уже стал забывать голос лучшего друга.       По ощущениям между ними находится огромная нескончаемая пропасть, но на деле всего маленький шаг. А их глаза снова встретились. Одинокий тёмный лес, сквозь который пробиваются яркие лучи солнца, и засохшее море, в середине которого пробивается небольшой родник — вот так можно описать эти потерявшиеся в давних конфликтах глаза. А между ними лишь шаг. Всего-то один маленький шаг, который поможет оставить все бывалые разногласия и мрачные воспоминания позади. Шаг к неведомому, но, возможно, и к светлому будущему... — Прости меня... Прошу... — лишь эти пару слов успели вырваться из дрожащих уст журналиста перед внезапно нахлынувшим морем слëз.       Не сумев попросту сдержать того давления, что Егор ощущал при виде того человека, вокруг которого и крутились все его мысли, от которого в буквальном смысле и зависела вся его жизнь, он снова позволил себе поддаться эмоциям. Находясь в полнейшем одиночестве уже как несколько месяцев, Линч сполна настрадался. Теперь он вовсе не желал утерять писателя вновь, как и в прошлый раз... — Всё хорошо. Я больше не держу на тебя обиды. И в этот раз я действительно тебя прощаю... Хотя это я должен извиняться... — успокоительным тоном произносил Джон, делая небольшие шажки навстречу другу — Та ситуация просто обрушилась на нас, из-за чего сдерживаться было не так легко. Тогда мы не могли контролировать свои действия, что, конечно, и привело к разрыву нашей дружбы... — подойдя к Егору и чуть приобняв его подрагивающее тело, писатель тихо продолжил — ...Я знаю, что ты устал. Устал от одиночества и тоски, от зависти, от воспоминаний, только и напоминающих обо мне, о моём отсутствии рядом... Я тоже... Я тоже, Линч... Именно поэтому и не держу на тебя никакого зла, правда...       Все те стычки и незначительные ссоры, из-за которых близкие приятели стали медленно, но верно отдаляться друг от друга. Истерики и слезы, которые постоянно заканчивались на якобы счастливой ноте. Однако через какие-то пару дней всё шло по наклонной опять. И, наконец, тот переломный конфликт и драка, которые нанесли сокрушительный удар по их хлипкой дружбе и по их шаткой психике, и вся та ноша из омерзительных воспоминаний, нескончаемых кошмаров и навязчивых мыслей, что сбивала блогера с колен и совершенно не давала ему нормально жить... Всё это осталось в прошлом, и всё это пора оставить позади.       За столь долгое и мучительное время оба парня уже успели позабыть и простить друг другу былые разногласия. После стольких годов язвительных страданий и ущербного одиночества приятели пришли лишь к одному выводу: в какой бы ситуации они не были, какие бы всплески эмоций они не переживали... Они в любом случае не должны покидать друг друга... — Ох, да знаешь...— сделав интригующую паузу, Джон, наконец, ответил на истязающий журналиста вопрос — Когда я жил те месяца без тебя и нашего общения... Я почти полностью утерял интерес к писательству, Линч. Не знаю, как так вышло, но я возненавидел тот идиотский роман, и сейчас его страницы покоятся в мусорке... Но и занятие обыкновенными делами тоже не приносило мне какого-либо удовольствия. Глядя на заснеженные улицы из-за окон, я вспоминал о произошедшем... И это вводило меня в ужасную тоску... Но на фоне воспоминаний я вспомнил и о том заброшенном мной деле, поэтому, набравшись сил, приплелся в это место. Да только вот, не одумавшись, повёлся на уловки тех чёртовых сектантов и тем самым угодил в ловушку... — Погоди, стой... Ты сказал, что те два человека, что были в доме — сектанты? — встрял журналист, перебив монолог Джона. Это, конечно, не очень вежливо с его стороны, но о какой вежливости может идти речь, когда рядом ошиваются чертовы сумасшедшие люди. И ведь не узнаешь, за каким деревом они поджидают тебя, чтобы ухватить и отдать на растерзание тому самому зубастому монстру... или в их случае, демону... пока не понятно. — А тварь? Ты видел ту чёртову тварь, Джон? Знаешь что-то? Важны любые зацепки! — старый добрый огонёк зажёгся в глазах. Отстранившись от желанных объятий, Егор серьёзно посмотрел на Джона. Взгляд был таким же, как несколько месяцев назад, когда журналист спрашивал, видел-ли писатель что-нибудь странное в той злосчастной лаборатории, в которой он чуть не лишился самого любимого человека. От такого взгляда по телу Джона прошёлся холодок, заставивший вспомнить то страшное событие и его последствия.       И только он успел разомкнуть губы, как сзади Линча в нескольких метрах появилась уродливая фигура с множеством окровавленных зубов и неестественными изгибами большого тела, издающая душераздирающий крик.       Глаза писателя округлились, как только его взгляд упал на исполинское и омерзительное звериное тело. Знакомые и неестественные черты, представшие пред ним, привели Джона в неимоверный ужас. Возникающие на фоне всего происходящего воспоминания о лаборатории и о произошедших ранее событиях смешались в его голове воедино, образуя непонятный клубок из мыслей. Отчего разум стал потихоньку затуманиваться... Однако, спонтанный животный страх, охвативший писателя, смог развеять мглу в его головехоньке и заставить того покорно подчиняться своему страху. —Твою мать, не стой на месте, беги, Линч! — мельком проворчал Джон, ухватив Егора за запястье. Чувствуя неистовый страх, писатель, на секунду увидев рванувшую с места тварь, тут же без раздумий пустился наутёк, волоча за собой встревоженного и недоумевающего приятеля.       Егор обернулся и увидел это чудовище вновь. Покрепче сжав руку приятеля, он наконец смог сконцентрироваться и бежать не волочась за писателем. — Джон, из леса невозможно выбраться, ведь куда бы я не шёл или бежал, всё равно возвращался в начало пути! — тяжело дыша говорил Егор, ни на секунду не отставая и не отпуская родную руку, вновь и вновь оглядываясь назад, и после смотря вперёд, дабы не наткнуться на тех двух негодяев, что сбросили его в подвал.       Внезапно прямо перед парнями возникло то, чего они явно не ожидали. Подвешенное на верёвке тело мальчика, возрастом примерно с Лукаса. На нём была майка и брюки чёрного цвета, пропитанные кровью, а на ногах ничего. Открытые, но угасшие в жестокой смерти, глаза были полны ужаса. — Черт! Черт-черт-черт! Нет, этого быть не может, откуда он вообще тут взялся?! — паника накрыла Линча с головой, ведь он узнал в этом мальчике того самого Тошу, что встречал его с поездки несколько часов назад. Джон удивлённо посмотрел на своего приятеля, опять же не отпуская руки, тогда Егор попытался объясниться, — Тоша это мальчик из деревни неподалёку, — Линч показал в сторону, где приблизительно должна находится та самая деревня, — мой подписчик, который согласился приютить меня на пару дней в их доме, пока я буду расследовать это дело... — голубые глаза с каждым словом наполнялись удивлением, — Джон! Джон, мать твою, не застывай на месте, этот монстр может быть ещё на хвосте!       Но писатель смотрел на Егора, как на умалишённого. Ведь в стороне, на которую указывал Егор находится только... Заброшенная деревня, а вот в другой стороне как раз та, в которую приехал Джон.       И только вслушиваясь во все те, как казалось ему, бредни, которые так убедительно доказывал Егор, писатель начинал лишь сильнее недоумевать и путаться в своих убеждениях. Поглядывая на торопливые и бегающие зрачки журналиста, а затем на подвешенный к дереву труп мальчишки, Джон всё ещë не понимал...Не понимал, как мальчик, уж с давних пор отмеченный как один из пропавших из по сей день оживлённой деревушки, какие-то пару дней назад мог жить в тех заболоченных развалинах и трущобах вместе с Линчем... — О чем же ты вообще говоришь... — внезапно оживший писатель, заставил журналиста передернуться, — какая в том месте может быть деревня, если теперь там сплошные развалины? — а заданный им вопрос лишь вызвал очередной диссонанс в голове смекалистого блогера. Застыв на одном месте, Линч не стал отвечать чего либо в ответ, так как в данной ситуации он не мог подобрать ни единого слова, из-за неожиданно нахлынувшей тревоги. —А что же насчёт Тоши? — перебив напряжённую тишину, Джон вновь заговорил, — разве ты не помнишь о содержании того письма? О том что этот мальчик являлся одним из первых пропавших из той чертовой деревни людей?... — Ты что-то явно путаешь, приятель. Электронная почта была зарегистрирована на Тошу и... Именно он просил меня приехать. Просил разобраться в пропаже людей. Я не могу показать почту, телефон разряжен, но я точно помню содержание письма! — руки снова дрожат, но не понятно от чего. Либо из-за того, что Линчу пришло письмо скорее от призрака, чего точно не может быть, либо из-за того, что Джон начинает бредить, — Джон, я могу показать записи с камеры, ты точно убедишься, что я был в деревни и видел Тошу.       Пару раз поглядев в разные стороны, дабы какой-нибудь монстр или сектант не выпрыгнул в самый неожиданный момент, заставив в расплох, Егор остановил запись и снял камеру вместе с кожаным ремешком с головы. — Черт, она скоро сядет... Хорошо, что я взял повербанк... — потыкав на нужные кнопки, журналист наконец нашёл нужные моменты и включил их Джону.       На экранчике сразу появилась заснеженная деревня с кучей домов, внутри которых горел яркий свет. Всë это навевало атмосферу, когда на праздники зимой приезжаешь к бабушке и остаёшься у неë на несколько дней. Тут и дом Тоши, до сих пор украшенный с Нового года гирляндами, видимо попросил их не снимать до весны. А вот и сам мальчик. Его румяные щеки порозовели от холода, но он радостный бежит встречать поздно вечером своего кумира, приехавшего из далека. Вместе с Егором они заходят в дом, где его мама предлагает ужин, на что журналист любезно отказывается, записывает прощение с подписчикам и после этого, ожидаемо, идёт спать.       Линч видел, как с каждой секундой глаза Джона округлялись всë больше и больше. Как писатель нервно сжимал край своей куртки, сминая его. Джон начинал задумываться, не он ли пошёл не по тому пути? — Вот, убедился? Я ведь не обманываю тебя, это буквально было несколько часов назад, приятель... — ...Твои убеждения лишь сильнее меня запутали, — хмыкнул писатель, озадаченно потерев переносицу, — Я не понимаю, как мы могли оказаться в совершенно разных, но и в то же время одинаковых точках... И почему же... Почему же Тошка был живым на тот момент, когда ты уже отправился в это место, ради расследования?... — убрав руку со своего лица, писатель начал всë настойчивей вглядываться в глаза журналиста, вероятно, ожидая услышать от того ответ на мучающий его вопрос. Когда голубые глаза вновь взглянули в душу журналиста, по телу теплом разлилось спокойствие, будто они и не находятся в опасном положении в явно не выигрышной позиции. Как же всë-таки приятно видеть своего лучшего друга рядом. Но так его и не дождавшись ответа, он лишь продолжил, не вдумываясь, гудеть о своём: — Ведь, люди, ранее жившие в той заброшенной деревне, уж давно как застали и признали мальчика мёртвым. Понимаешь, Линч, я видел некоторые останки его трупа, его вещи, и прочие улики, на которые я мог поглазеть, благодаря кое-каким неравнодушным жителям. И у меня даже имеются некоторые доказательства на этот счет... Правда... —на момент замолкнув, и уже после обшарив свои карманы, писатель, сделав недовольную и кислую мину, с разочарованием произнес — они остались в особняке у сектантов, как и остальные полезные вещи, находившиеся в моём рюкзаке, черт бы их побрал всех! — Что ещё за особняк? О чëм ты вообще говоришь, Джон? — вопросы так и сыпались из уст журналиста, пытавшегося осознать и переварить неожиданную информацию, сказанную его приятелем. Паралельно с этим Егор постоянно оглядывался, убеждая себя, что никаких монстров по близости нет и по крайней мере сейчас они в какой-никакой безопасности. Всë-таки оружия ни у него, ни у Джона, вероятно, не имелось. Раз уж приятель упомянул, что у него отобрали все важные вещи, значит и легендарный револьвер, прошедший через множество заданий, тоже. —Неподалёку от той избушки расположен каменный особняк, окружённый шалашами, — начал пояснять приятель, не отрывая глаз от воодушевлённого журналиста, — и, пожалуй, я могу предположить, что это место является всеобщим гнездом тех магов-выродков. Поскольку, угодив в их сети, я сумел побывать внутри особняка. Однако, успеть развидеть там хотя бы что-то я не смог, — с ноткой разочарования произнёс писатель, — лишь помню как резко меня начало тошнить, как только я почуял тот едкий и отвратительный запах гнили... — прикрыв свой рот ладонью, Джон не нашёл сил сдержать рвотного позыва, вызванного из-за чёткого воспоминания об учуянном зловонии. Уж настолько сильным был этот мерзотный запах, что даже единственное его упоминание, чуть ли не спровоцировало рвоту у писателя. —Джон, я понимаю что эта информация достаточно важна, но вдаваться в такие подробности лучше уж не стоит. — отговаривал писателя журналист, прямо как трепетная и заботливая жёнушка, хлопотливо вертящаяся вокруг усталого и изнурëнного мужа. — Вместо этого, пока нам ничего не грозит, нам стоит попробовать обойти этот лес ещë раз. Ведь, я думаю, что именно таким способом, мы сможем наткнуться на более весомые улики.       И ещё раз посмотрев на Джона, Егор мимолётно улыбнулся, ведь такие незначительные улыбки абсолютно всегда помогали им успокоиться, собраться с силами и идти дальше, минуя страхи и неуверенность. Вечно бы так улыбаться для Джона, но пора отправляться в путь. Пора исследовать чёртов лес и раскрыть все тайны. Пора выбраться из него и со спокойной душой продолжать путешествовать по миру вместе с приятелем.       Откашлявшись, Джон также улыбнулся для журналиста и выпрямился, достав из тайного кармана свитера ножик, отчего Егор удивился и вопросительно взглянул. — Ты правда думал, что у меня нет какой-либо заначки? Я не только с револьвером хорошо обращаюсь, но и с подобными ножиками, ха, скорее бы раскромсать к чертям морды этим сектантам! — В первый раз вижу тебя настолько оживлённым и настроенным. И я знаю что ты любишь прятать оружие где попало, но... карман на изнанке свитера? Серьёзно, Джон, ты где такой гениальности насмотрелся? Да, кстати, думаю ножик мало нам поможет, если та тварь нападёт. Тут только убегать, — смешок. Егор хрустит пальцами, после подключает камеру к зарядке, перед этим вкратце объяснив зрителям как обстоят их дела.       Пришлось повозиться ещё несколько секунд, и уже потом отправиться в глубь мистического леса на поиски того самого особняка из рассказов писателя. И снова бесконечный круг. Одинаковые деревья, пни, следы, ветки, кусты. Всë одинаковое. Это потихоньку начинает сводить с ума. Но тут на пути оказывается тело. Мёртвое тело.       Его гнилые и смердящие останки были хаотично разбросаны по лесной тропе. А лицо этой загадочной и усопшей личности было зверски истерзано в клочья, отчего разглядеть и распознать в нём кого-либо было совсем непросто. Также непросто, как испытать на себе и вытерпеть это ужасающее зрелище. — Тц!... — дёрнулся писатель, явно потрясенный этой картиной — Я ожидал хотя бы какого-то «развития сюжета», но уж не настолько жуткого... — мимолётно высказался писатель, попятившись назад.       Посмотрев сначала на своего обеспокоенного приятеля, а затем на полусгнившее и дряхлое тело, Егор начал стремительно погружаться в свои мысли. И спустя недолгое время, к нему нагрянула одна очень занимательная идея. А именно—попробовать обыскать покойника, ради надлежащих улик. — Мать твою налево, ты чего творишь, Линч?! — изумленно вскрикивал Джон, глядя на копавшегося в трупе журналиста, — Ой, бляха муха, на кой черт ты туда лезешь? — однако на все эти возмущения блогер и вовсе не обращал внимания. Поскольку он не хотел терять каких-либо шансов на спасение из этого проклятого леса, он продолжил, не взирая на брезгливость писателя, заниматься обыском. И, похоже, это занятие принесло свои плоды. —Джон, ну-ка, подай-ка сюда свой ножичек, — с чрезвычайно занятым видом, произнёс воодушевившийся журналист. И, в ожидании отклика на его просьбу, он, не мешкаясь, протянул свою раскрытую ладонь писателю. А сам Джон с презрением, но всë же протягивает и отдаёт ножик. К таким вещам он относился с крайней, как и было сказано выше, брезгливостью, и ничего не мог с собой поделать. Он не любитель покопаться в разлагающихся трупах, ведь этот отвратный, но до жути знакомый мерзкий запах вызывал лишь тревогу и страх неизвестности. Большинство их дел сопровождалось трупами, и Джон всегда мельком задумывался, что некоторые люди в принципе не заслуживали такого конца, они должны были жить, должны были сейчас спокойно сидеть в доме с любящей семьëй, а находятся там, где одному Богу известно, если он конечно существует. Не то, чтобы это особо волновало итак забитую всякими проблемами голову, нет, вовсе нет. Просто мысли возникшие на нервной почве. — Смотри, приятель, — вывел Джона из раздумий приятный голос журналиста, который, видимо, нашел что-то интересное, — Вот тут в области всей... Оставшейся груди нарисован какой-то странный знак, скорее всего его используют для ритуалов, а также видно два отверстия, похоже жертву прокусили очень здоровые зубы, например как у той самой огромной твари, вероятно она это и сделала. Только вот тело, судя по запаху и виду, в таком состоянии очень давно, но несколько минут назад его не было, что же это может значить? — риторический вопрос. Журналист понимает, что Джон вряд-ли догадывается обо всём происходящем, и все тайны они смогут раскрыть, как попадут в тот самый зловещий особняк, в котором и успел побывать писатель. — Надо идти вперёд. Если уж мы и нашли эту гадость, значит, идя дальше, сможем найти ещё больше улик или же сам особняк. Монстр не проявлял себя уже довольно долго, я думаю пока что мы в безопасности, — Джон помог встать Егору и забрал свое маленькое драгоценное оружие, после чего двинулся за Линчем, тем самым прикрывая его на всякий случай сзади. Он сильно волновался по этому поводу, ведь только Джон имеет при себе нож, а Линч, в случае чрезвычайной ситуации, вряд ли сможет выбраться сухим из воды. Снова терять Егора не хотелось. В этот раз любая маленькая ошибка будет стоить жизни обоих парней...

«Лес окружает темнотой, пока от них исходит сияние последней надежды»