Тот, кто голоден

Серхио никак не удавалось сосредоточиться на отработке поставленной тренером схемы. Мысли его были далеки от поля, и мяч то и дело соскальзывал с ноги улетая в совершенно невозможные стороны по дурацким траекториям, минуя адресатов. После разговора с Криштиану в Турине он не задержался. Находиться рядом с португальцем и тем более в том самом доме, куда, как он узнал, несколько раз в месяц приезжал Месси, он не мог физически. И пришлось расстроить Пилар вынужденным отъездом по чертовски важным и откровенно надуманным причинам обратно в Париж. Пустующий дом увы не принёс нужного облегчения, лишь замуровав его наедине с собственными тяжёлыми мыслями, и до самого конца вынужденного перерыва и начала тренировок, Серхио так и не сумел найти в себе силы, вновь встретиться с Лео. Отправив мяч в очередной раз мимо ворот, Рамос украдкой взглянул на аргентинца, уже с какой-то фатально натасканной определённостью различив в его действиях сквозящее напряжённое и нетерпеливое раздражение. Прошло уже полторы недели с его последнего визита к Роналду, и что-то… Серхио до боли в челюсти сжал зубы, теперь он знал — ЧТО, уже давало о себе знать. У Месси была собственная одержимость, зависимость если уж на то пошло. И ему предстояло с этим что-то сделать. Вот только он не знал ни что сделать, ни как претворить это в жизнь. Ни шокирующее откровение открывшейся ему тайны, ни просьба португальца, ни собственное жгучее желание всё изменить, увы, не подсказало ему ни одной дельной мысли, как поступить. Тренировка окончилась неожиданно, вырвав Рамоса наконец-то из нескончаемого, состоящего из сплошных тупиков лабиринта собственных размышлений, в настоящее время не имеющего не то что выхода, но даже направления, и он понуро поплёлся вслед за всеми в раздевалку. На Месси он старался не смотреть, осознавая его присутствие в одном с ним помещении только по доносившимся до него время от времени резким ответам, которые бросал аргентинец не то Нею, не то Киллиану в ответ на попытки друзей его расшевелить. Постепенно и они сошли на нет. Раздевалка пустела, всё чаще доносились слова прощания тех, кто уже собравшись направлялся к выходу, и в какой-то момент Рамос осознал, что остался один, будучи неспособным из-за исчерпанного на бесполезные попытки придумать что-то стоящее мозгового ресурса выполнить даже такую простую функцию, как натянуть носки. Тихо выругавшись, он постарался отключиться от вновь навалившейся на него неразрешённости своих проблем, и быстро оделся, поймав себя на мысли, что оставаться в чреве стадиона в одиночестве отчего-то неприятно. Вот только один он не был. Уже подхватив сумку и развернувшись к выходу, Серхио заметил, кто бы сомневался, Месси. Лео сидел на скамейке в одной футболке и трусах, чрезвычайно сосредоточенный тем, что пытался развязать затянувшийся на завязках шорт узел. И занимался этим должно быть давно, судя по только сейчас донёсшимся до Рамоса тихим ругательствам сквозь стиснутые зубы. Все гнетущие мысли на мгновение сдали свои позиции, не в силах противостоять назойливо ввинчивающемуся в сердце, за последние дни уже позабытому чувству. Серхио опустил сумку обратно на скамейку, приблизившись к, казалось бы, совсем не замечающему его присутствия аргентинцу. — Может помочь? — Себе сначала помоги. Ты мне свет загородил… — Неожиданно жёстко огрызнулся в ответ Месси. В следующее мгновение он с раздражённым рычанием отбросил в сторону шорты с так и не побеждённым узлом на завязках и поднялся, глядя Рамосу прямо в глаза. — Что тебе нужно? Опять хочешь на ужин пригласить? Достал. Ты хоть… Договорить испанец ему не дал. Злость, словно волна, накатила неожиданно, ослепив и погребя под собой. Перед глазами красными всполохами всплыли воспоминания воспроизведённого в подвале дома Криштиану видео, но Серхио злился вовсе не на внезапно обнаружившуюся у аргентинца зависимость. Страшно было признаться в этом даже самому себе, но его порывистая, горячая ярость была ничем иным, как разъедающие нутро обида и ревность. Он резко подался вперёд, схватив Лео за горло и с грохотом пригвоздив его спиной к шкафчику. Месси распахнул от неожиданности глаза, инстинктивно вцепившись в его руку. — Да что ты… — Заткнись! — Рамос сжал пальцы на горле аргентинца, почувствовав желание сделать ему как можно больнее, и вновь оказался лицом к лицу с тем самым ненасытным что-то. Руки Лео безвольно повисли вдоль тела, тяжёлое дыхание порывисто продиралось по горлу, зрачки расширились в тёмные колодцы, жадно сверкнув на Серхио заворочавшимся на их дне голодным блеском. Испанец невольно опустил взгляд, заметив явную эрекцию Месси. Густую и непроглядную, словно кровавый туман, злость будто бы огрели мокрым мешком, и она просочилась сквозь пальцы, полностью покинув организм Рамоса, оставив после себя лишь странное чувство полнейшей опустошённости. — Так вот, что тебе нравится… — Невесёлая усмешка вышла кривой, исказившись от настолько сильной боли душевной, что она могла считаться физической, готовой вот-вот сломать рёбра, милосердно вонзив их острые осколки в уставшее сердце. Серхио резко одёрнул руку, как если бы прикасался к чему-то в крайней степени мерзкому, и, подхватив сумку, спешно покинул раздевалку. В голове нещадно гудело, словно там поселился разъярённый рой ос. — Серхио, стой! Кто-то окликнул его, наверное пришедший в себя Месси, но Рамос даже не обернулся. Уже выехав с парковки, он ощутил зыбко прорвавшееся сквозь охвативший его ступор облегчение от того, что аргентинец то ли из-за неподобающего вида, то ли из-за общего состояния за ним не последовал. Мысли путались беспорядочно сталкиваясь друг с другом, переплетались, словно в бреду, вновь и вновь воскрешая в памяти жадный голодный блеск в глазах Лео, и тут же выжигали его ярким, беспощадным огнем, безвозвратно превращая всё в горький чёрный пепел, толстым слоем покрывающий Серхио изнутри.