Ковобок

1 Даша сидит на полу, прислонившись к дивану, и лепит из пластилина. - Ма-а-ам! Ну ма-а-а-ама! Катя приходит из соседней комнаты: - Что, солнышко? - Вот, - протягивая фигурку. Белая страшная рожа, продавленные карандашом глаза-дыры, красный пластилин – потеками по бокам. - Ковобок! – торжественно возвещает Дарья. - А что это у него с головой такое? - Шапочка. Квасная. Только квасного пвастилина мало. Мам, почему его мало? - Завтра купим еще, - Катя машинально гладит дочку по волосенкам и идет к двери. – Дашунь, мне поработать еще надо. Будь умницей, поиграй сама. Даша догоняет у двери: - На, - сует в руку матери «ковобка». Катя сжимает ладонь и морщится от неожиданной боли: в пластилин попала щепка и неприятно царапнула кожу. Ей кажется, что это Ковобок ее укусил. Катя закрывает дверь кабинета на защелку. Хоть Даша уже взрослая и, кажется, понимает, что мама работает, иногда может вломиться в комнату, вопя в порыве чувств. В последний раз это обернулось для Кати штрафом. Она садится за компьютер, надевает наушники и подключается к рабочему каналу. У них это называется «выходить на линию». Почти сразу – звонок. - Катрина? Здравствуйте. От меня ушел муж… Катрина Ауга – имя Кати на работе. Ник избавляет от нежелательных звонков на личный телефон и от неадекватов, узнающих адрес через справочную службу. Так безопасней. - Мы прожили вместе семь лет… Какая привычная и знакомая история. Ну что там может быть? Свободы мужику захотелось, или соблазнился свежей романтикой. Изредка встречаются привороты или, наоборот, порча на отношения. А чтоб чего-то совсем уж эксклюзивное, редкое – откуда? Но для клиентки ее горе – самое болючее и горькое, ей все равно, что она разделяет судьбу тысяч других женщин. Так, включаемся в работу и максимум внимания и заинтересованности. Других клиентов не существует, есть только эта женщина со своей бедой. - Одну минуту, сейчас посмотрим, что там у вас, - бодрым голосом. – Неужели что-то такое серьезное, что никак не поправить? Тогда это будет первый случай в моей работе. Та-ак. Лена… я могу звать вас так, по-простому? отлично… Лена, смотрите. В гороскопе вашего мужа сейчас активен Уран – планета свободы. В такие периоды человеку очень-очень нужно побыть одному, забыть, что он что-то кому-то должен. Для этого ему не обязательно уходить из семьи. Вот что вам надо сделать… И так – изо дня в день, по двенадцать часов. Катя – астролог и экстрасенс. Экстрасенс от природы, астролог – после десяти лет учебы и стольки же – бесплатных любительских консультаций. Ей сорок. У нее трехлетняя дочь и хорошая работа. Самые важные в ее жизни вещи. Оживает Скайп. Сообщение от оператора: «Заказ на письменную консультацию». Одновременно – сообщение от администратора Яны, покровительницы и советчицы. «Катя, там интересное. Специально тебе заказ направила. Посмотри.» «Здравствуйте, Катрина! Меня зовут Данила. Мне 20 лет. Я хочу узнать совместимость с мужчиной, его зовут Игорь .» Катя тупо смотрит на заявку. Опять двадцать пять: ни данных рождения, ни деталей. Может, этот Игорь – кинозвезда, которую мальчик Даник видит только на экране. Или налоговый инспектор, курирующий фирму Данилы. Что тогда даст прекрасная совместимость? А ничего. Значит, нужно писать, выяснять подробности. Катя по опыту знает: если с клиентом начинается переписка, в процессе на нее вывалят множество нужных и не нужных фактов, она станет подружкой и психотерапевтом в одном лице. Это тяжело, за «своих» переживаешь, картинки из их жизни сами лезут в голову, не дают спать ночами. Ей вспоминается. Катя больше двух недель просыпалась от липкого, скучного и жуткого одновременно сна, в котором ничего не происходило, а только ехали и ехали бесконечной чередой трамваи. Пока в одном из писем клиентка не рассказала, что недавно ее собаку сбил трамвай и она до сих пор не может прийти в себя. Лечить нервы пришлось обоим одновременно, и ей, и Катерине. Но Яне в любом случае спасибо. Если здесь речь идет о потенциально возможной паре, и совместимость интересует именно любовная, то будет интересно. Гомосексуальные пары обращаются редко, полезно для расширения опыта. Первым делом – сообщение Яне. «Спасибо». Добавить кучу смайликов и пульсирующих сердечек. Пусть за нее выражают весь восторг. Потом – основное. «Здравствуйте, Данила…» На подставке для монитора слепошаро таращится окровавленный Ковобок. За окном в темноте шуршит дождь. Катя старательно, чтобы ничем не задеть человека с неизвестным пока характером, подбирает слова. 2 Ей очень, очень хочется увидеть того, кто – там, за сухими строчками короткого письма. Хочется намного быстрее, чем ждать, раскачивать на разговор, терпеть. Она знает, эти откровения Данилы еще успеют надоесть, но сейчас, в самом начале – так любопытно. Она дожидается, пока Дарья заснет, зажигает свечи, ставит перед собой пиалу с водой и смотрит. Долго. Неподвижно. Очень высокий, плечистый и узкобедрый – пловец? гимнаст? – парень заходит в стеклянный предбанник учебного корпуса и идет к лифту. У него яркие, синие-синие глаза, пепельные волосы («Локоны,» – поправляется Катя) и большой такой шнобель, не раз перебитый, но с красивыми, тонко вырезанными ноздрями. Он смотрит поверх голов, ищет кого-то в толпе. Ему машут рукой, он проталкивается, пробивается через толпу. - Привет, Куся. На пары? - Сам знаешь – не хочется, а надо… Катя не вслушивается, ничего важного здесь сказано не будет, а времени у нее мало. Где второй? Ну где же? Там. Поодаль, у умывальников парень поднимает мокрое лицо. - Ты как? - Полный пиздец. С Кешей пить – ну его нах. - Так может, эмм, полечимся? - Хрен там. Второй парой Ступак, он если пиво учует, в черепаху меня раскатает. А мне ему еще Всемирную сдавать. Сам представил, да? Давай на третьей… А хорош. Нереально, сказочно хорош, думает Катя. Тонкий, нервный, породистый. С огромными персидскими глазами, резкий, весь из углов, с девичьими тонкими руками и длинными, мокрыми сейчас ресницами-стрелами. В глазах темнеет. Катя откидывается на спинку стула. Непривычно трудно дышать, в горле комок. Она сглатывает, старается избавиться от этого тяжелого клубка. Получается плохо. Ночью она несколько раз просыпается от боли в горле. В полудреме ей видится, что Ковобок оброс щепками-колючками и катается у нее в горле. Взад-вперед, взад-вперед. Днем она видит Данилу снова. Без подготовки, без транса, так, как приходят ее лучшие видения – самые яркие и точные. В шаре кружатся снежинки. На улице зима, и под снегом идут двое. Тот, что выше, время от времени дотрагивается до пальцев второго. - Ты, вправду, не против? - Я же сказал: давай попробуем. Хрен его знает, что из этого выйдет. Но пока – нет, не против. Они уходят дальше, два узких темных мазка на заснеженной улице, а Катя возвращается в комнату. Душно. Колючий шар давно перекочевал в желудок и там колет ежовыми иглами, катается, заставляет вздрагивать. Тихий скулеж, руки по спине, по ягодицам. Гладят, мнут. -Тебе нравится, когда я кончаю оттраханый? Вместо ответа – зубами в плечо. Сгрести взмокшие пепельные пряди. Потереться членом о зад. Хриплым шепотом: - Как ты хочешь? Данила проворно становится на четвереньки. - Давай. Даю. Размашисто, в одном ритме, забыв поддрачивать ему. Он и сам справляется. Надолго нас не хватает. Валюсь ему на спину, скатываюсь. - Охуеть. Полежать не дают. - Давай одеваться. Скоро отец прийдет. Катя просыпается от влажной, липкой духоты, она забивается в нос, в глотку, нет сил пошевелиться. Снова уплывает в колючий туман, то ли сон, то ли обморок. Скорее бы утро. Больно, как же больно. Наконец коричнево-красная пелена отступает и видно лицо Игоря. Радостное, возбужденное, свежее. Весенний воздух пьянит, они держатся за руки. Сейчас их хорошо видно, настоящих. Милые, молодые мальчики, романтичные своей первой «серьезной» любовью. - Купить тебе подснежников? - Водки купи… бля, глаза раззуй. Не люблю таких. Крепких, спортивных, бритых. - Игорь, пойдем. Не надо. - Ща, подожди. Ты как меня назвал, козлина?! А ответишь за пидора? Стой, мальчик, что же ты делаешь?! Как же, все-таки, больно. И коричнево-красная пелена, уже не перед внутренним глазом, а на асфальте. И надсадно воющая «Скорая». И статья-некролог в местной газете. Как же вам мало было отпущено, мальчики. Катя знает, что нужно делать. Зажжены свечи, вынесены из комнаты все металлические и пластиковые вещи. Алтарь на скорую руку – из деревянного табурета – покрыт фиолетовым ситцем. Глиняная пиала воды, две скромные веточки лимона. Я знаю, куда вам нужно, мальчики. Катя начинает говорить – но больно, так больно, еж в ее животе поднимается вверх, прорывается горлом наружу, рвет мозг. Договорить сил нет, она опускается на табурет, смахивая с него все вместе с тканью. Не вышло. Хотя бы не вышло. Прерванный ритуал – ему лучше ничего не значить. Ковобок-ковобок, не ешь меня… Не открою я для вас зеленую долину, где в небо уходят шпили хрустального замка, и где два грифона ждут всадников. Простите, мальчики. Прощайте. Я больше не отвечу на твои письма, Данила. 3 - Красота. - Угу. Стаканчик давай. - Глянь, Друиды светятся. Прямо как арка получилась. Игорь посмотрел на бетонные столбы на другой стороне оврага, которые их студенческая компания, не раз пьянствовавшая в запущенном парке, прозвала Друидами.. - Точно. Прикинь, они волшебные. Пройти туда, а за аркой – другой мир. - Ммм… Как-то мы с одеждой подкачали. - У местных отберем. Мы им… о! зажигалку покажем. «Селянин, эй, селянин, глянь, чо у меня есть». - Знаешь, мне кажется, тогда их одежда нас не очень устроит. - Ага. «Мужики, вы только это, штаны сперва снимите»… - Может, попробуем? Игорю не хотелось заканчивать игру. - А пошли. Заодно и отольем. Третий пак – это не пряники. Шаг сквозь полосы лунного света. Тишина. В тишине, уже издалека, из Междумирья: - Ой, бля… *** Катя уткнулась носом в куртку. Первые, сентябрьские, холода и слякоть всегда портили ей настроение и заставляли мерзнуть. Поэтому через парк она шла быстро, не глядя по сторонам и проклиная свою идею. Вчера записала в мгновенном фото снимки Дарьи на флешку, и дома обнаружила на ней паскуднейший троян. Девочка-фотограф была милой, наивной и совсем дурой. Это и заставило Катю с утра пораньше пойти предупредить ее, что комп надо бы почистить – вряд ли та это делала. На людей смотреть не хотелось. Экстрасенсорная эмпатия Кати позволяла ей видеть настроение и мысли, причем именно видеть – от радости, приветливого настроения, доброты у встречного человека на волосах вполне могли поселиться бабочки, а от злости или страха черты искажались, как у того гоголевского старика, а то и отрастали клыки. Видимые только Кате, но от этого не менее неприятные. Клыки встречались чаще. Катя зашла в будочку «Фото за минуту», улыбнулась. Девочка-фотограф была на месте. Она старательно щелкала мышкой, сидя в полумраке за стареньким вторым «Пнем». - Здравствуйте! Я на минутку. С фотографиями все в порядке, спасибо. Я сказать хотела, на всякий случай. У вас вирусы в компе, может, его почистить надо. - Вирусы-ы-ы-и-и-ихххх? – голос девочки съехал вниз, Катя увидела, как идет потеками, стекает, темнеет кожа, оттягиваются нижние веки, открывая красную слизистую, мхом осыпаются волосы. Она вдохнула, держа себя в руках. Эти изменения казались ей астральными до последнего, до момента, пока удлинившаяся пластилиновая рука не сгребла в горсть ее лицо. Конец