***
Арсений открывает дверь. Два амбала силой толкают Антона внутрь. – Вам ещë нужна наша помощь? – Нет, спасибо, дальше я сам. Попов в нетерпении закрывает за мужчинами и поворачивается к парню. В полумраке прихожей голубые глаза горят опасным огнëм. Подойдя к Шастуну вплотную, прикасается носом к шее и вдыхает. – Приятно познакомиться... Ты очень вкусно пахнешь. Жаль, что парфюм почти заглушает аромат твоей кожи. Антон ответить на экстравагантное приветствие не может: рот заклеен чëрной лентой. Переминается с ноги на ногу и шевелит пальцами, чтобы связанные руки не затекли окончательно. Внимательно смотрит на своего покупателя, продумывая план действий и прикидывая вероятность его успеха. Мало кто из ассортимента ресторана действительно хочет умереть, к тому же таким способом. Антон к числу этих извращенцев не относится, поэтому ещë до того, как попасть к Арсению в дом, перебрал в голове все возможности выжить. Одним из самых действенных способов казалось соблазнение. Человек, который столько денег за свой заказ отвалил, ни за что не откажется от ещë живого горячего тела, но что чревоугодие уступит похоти, шанс есть. Очень небольшой, но Шастун будет стараться. "Уж лучше его член в моей жопе, чем я сам в его желудке". А в картине мира Антона мужчина перед ним действительно выглядит "как педик", а значит на секс уломать можно. Чëрная водолазка, облегающая тело, и того же цвета пиджак, но с крупными и яркими изображениями цветов. Волосы идеально уложены, а густые брови выщипаны по форме, хотя в таком освещении наверняка не скажешь. В отличие от пальцев Шастуна, почти на каждом из которых необычное, но дешевле кольцо, на пальцах Попова всего одно украшение, но наверняка дороже, чем всë, что есть на Антоне. Дороже, чем сам Антон. Арсений резким движением срывает ленту с губ парня. Проводит по ним пальцем, задевая мягкую и горячую кожу внутри. – А в жизни твой ротик ещë аппетитнее. – Не представляете, насколько. Может, пройдëм в спальню? Шастун сам в шоке от своей смелости и попыток в флирт с мужчиной. Но что ни сделаешь ради своего спасения. Попов, легонько придерживая парня за плечо, ведëт его в комнату. – Повернись ко мне спиной. У Антона всë сжимается внутри от этого приказа, произнесëнного хриплым и, похоже, уже возбуждëнным голосом. Но он выполняет. Арсений развязывает ему руки. – Садись. Шастун приземляется на край дивана, потупив взгляд, а Попов смотрит на него сверху-вниз, оценивая. Спальня ярко освещена солнцем, поэтому мужчина видит каждую деталь облика своего нового знакомого. На чëрной футболке крупная цепь. Растрëпанные кудри спадают на опущенный лоб. Парень скрепил руки в замок, положив на колени. Кольца врезаются в кожу соседних пальцев. Нервно обкусывает губы и шмыгает. В теории план соблазнения Антон придумал, но практики не хватало, конечно. Он парень нескромный и может приличным Донджуанским списком похвастаться, но всë же состоящим из девушек, да и фигурировал он в этих историях в куда более доминирующей роли. "Потрогаю его за член. Любому бы это понравилось, мне-то точно. Не с мужчиной, конечно... Но этому самое то..." И Антон трогает. Решительно гладит по выпирающей ткани брюк стоящего перед ним Арсения. Смотрит ему прямо в глаза, пытаясь изобразить на лице невероятное сексуальное желание, в то время как единственное его желание сейчас – просто не умереть. Попов в удивлении поднимает брови и треплет парня по кудрявой макушке. – Не думал, что ты возьмëшь инициативу в свои руки... Что ж, продолжай. Шастун, стараясь не подать виду, внутри весь ликует. Чему радуется-то? Арсений бы его в любом случае трахнул. Антон расстëгивает ремень и ширинку так осторожно, как только может: боится неловким движением разозлить мужчину. Он не знает, что тому может взбрести в голову, но знает наверняка, что Попов может распоряжаться его телом и жизнью как захочет, поэтому не стоит испытывать судьбу. Шастун так же аккуратно стягивает с Арсения брюки до середины бёдер. Мужчина прижимает парня лицом к уже вставшему члену. – Хотел? Лижи. Уткнувшись носом в потвердевший орган через чëрную ткань боксëрок, Антон понимает, что никогда не был так близко к чьему-то члену и что совершенно не знает, как нужно действовать. Шастун проводит по стволу языком. На всякий случай спускает по губам немного вязкой слюны. "Ведь чем мокрее, тем лучше?" – Все трусы испаганишь, хорош. На самом деле Попову плевать, что будет с его бельëм, особенно когда телу так приятно от этих неловких касаний. – Сними их. Антон слушается. Теперь прямо перед его глазами оголëнный орган, на котором отчëтливо видна каждая вздувшаяся венка. А мазать слюной тем более через ткань действительно не было смысла: головка уже мокрая от предэякулята. Шастун поднимает взгляд на мужчину. Он думает, что вот так смотря снизу, будет выглядеть ещë более сексуальным и желанным. И он прав. Улыбкой пытается показать, словно член Арсения – долгожданный подарок, а у самого дрожат губы. – Как же хочется засунуть ваш член себе в рот... – Но как же ты наигранно звучишь. Впрочем, мне нравится. Мужчина подаëтся бëдрами вперëд, ударяя головкой алые губы и трëтся об них. Парень нерешительно облизывает самый кончик. Мягко обхватывает губами и нежно посасывает головку. Но Арсений не хочет нежно. Он давит Антону на голову, заставляя член зайти наполовину. Шастун еле успевает шире открыть рот, чтобы не задеть чувствительную кожу зубами. Давит сильнее. Антон, обхватив ствол губами, пытается сдержать подступающие слëзы. Незачем: Попова они только сильнее возбуждают. Привычным для Арсения движением, он направляет голову парня то вверх, то вниз, перебирая волосы. Шастун по наитию подключая руку, кончиками пальцев касается яиц мужчины и гладит кожу на внутренней стороне бедра. Попов двигает головой парня уже по инерции, а другой рукой царапает его по кадыку и сокращающемуся подбородку. Глаза закрыты. Длинные ресницы дрожат. Закусывает губу. Вдруг отстраняется от Антона, оставляя его в недоумении глядеть с приоткрытыми ртом, с которого течëт слюна. Толкает парня за грудь на диван. "Сработало! Сейчас он стянет с меня одежду. Будет меня трогать, а я – делать вид, что в восторге. Потом, вероятно, выебет. Ему понравится. Я буду уверять, что понравилось и мне. Буду умолять разрешить служить ему для секса до конца жизни. Он не сможет устоять..." Поток мыслей, таких приятных в контексте спасения своей жизни, прерывает Попов, взявший с тумбочки комок тряпки и наклонившийся с ним к Шастуну. "Опять какой-то кляп?" Не кляп. Едкий запах бьëт Антону в нос. Пытается увернуться, но Арсений вдавливает тряпку, перекрывая все источники кислорода. Напряжëнное лицо наконец расслабляется, а глаза закрываются.***
Очнувшись, Шастун обнаруживает себя в неудобной позиции. И уже в другой комнате. Лицо, шея, грудь и руки вытянутые вперëд и снова связанные лежат на холодном металле. Колени опираются о ту же поверхность. Спина выгнута, и Антон чувствует воздух уже ничем не прикрытыми бëдрами. Парень поворачивает голову, упираясь о железо щекой, и видит мужчину лишь по пояс. Тот снова надел брюки, но цветочный пиджак снял – теперь на его месте цветочный фартук. Этой картины и ощущений в теле Шастуну достаточно, чтобы сложить пазл. – Трахните меня. Антон не верит собственным словам, но адреналин ударил быстрее, заставляя хвататься за любой шанс спастись. – Именно это я и собираюсь с тобой сейчас сделать. Арсений подходит сзади, что сейчас парень может лишь слышать. Гладит его по спине от лопаток до самого низа и давит, заставляя Шастуна прогнуться сильнее. Раздвигает ягодицы. Антон слышит, как на пол отлетает ремень и расстëгивается ширинка. Попов трëтся возбуждëнным членом о бëдра парня. "Неужели он выебет меня прям так? Без смазки?" Арсений словно читает его мысли. – Это масло. Оливковое. Скользкое. И, к слову, полезное. То что нужно. Мужчина размазывает масло по своему члену. Не вытирая пальцы, проводит по сжатому отверстию парня. Тот сам весь сжался, сколько бы ни старался убедить себя, что расслабление сделает процесс менее болезненным для него и более приятным для Попова. Вот только последнего это на самом деле не волнует. Он на треть заводит палец в Антона, разрабатывая упругие стенки. Ещë глубже. В нетерпении трëтся скользким членом о ягодицу. Заводит второй палец. Шастун уже закусывает губу, чтобы не вскрикнуть. И снова зря: Арсений без ума от осознания страха и боли тела под ним. – Что ты, говорил, хочешь? Антон нервно сглатывает, но отступать уже некуда. – Я хочу, чтобы вы меня трахнули. Попову не было нужно его согласие. Он лишь хотел услышать дрожь и отчаяние в голосе парня. Арсений трëтся головкой об отверстие. Обеими руками разводит ягодицы и заводит в него член. Шастун тщетно пытается впиться ногтями в гладкую поверхность и всë-таки кричит. Хотя, скорее пищит. Попов жмурится от удовольствия и, заводя член глубже, гладит парня по животу. Продолжая поступательные движения в горячих стенках Антона, трëт и крутит его сосок между пальцами. – Тебе нравится? – Да... Очень... Приходя в экстаз от откровенной лжи еле терпящего боль парня, Арсений обхватывает его за бока руками и начинает двигать бëдрами быстрее и резче. – А теперь тебе приятно, когда я тебя так грубо имею? – Да... У меня тако...го не бы...ло никогда... В последнем Попов уже не сомневается. Узкие стенки, обволакивающие член, это только подтверждают. Арсению до мурашек приятно осознавать, что он стал первым человеком, который выебал этого парнишку. И последним. – Ты хочешь, чтобы я в тебя кончил? – Да... Я хочу... хочу, чтобы вы в меня кончили... И снова Попову не сдалось согласие Шастуна, ему просто не хватало последней капли: спектакля уже чуть ли не плачущего парня с надеждой на спасение, которую придëтся разрушить. Антон чувствует горячее семя внутри себя. Несколько капель стекает по бëдрам. Арсений берëт одну из них на кончик пальца и облизывает. Похлопав парня по ягодице, вытаскивает член. – Как бы ни было прекрасно блюдо, нет к нему соуса лучше, чем соус собственного приготовления. Шастуну вообще не смешно с этой шутки мужчины. А шутки ли? – Мы можем повторить. Мы можем трахаться каждый день. Хоть каждый час! Я ещë и не так смогу доставить вам удовольствие! Попов, уже сделавший то, что планировал, начинает раздражаться от наигранности парня. – Можем, ага. Но не будем. Ты, конечно, горячий, но когда я снова захочу секса, найду способ попроще. А удовольствие ты мне доставить действительно сможешь ещë и не так... Антон слышит в этих словах противоречие, но в следующую секунду всë встаëт на свои места. – ...Ты даже не представляешь, как мне будет приятно, когда ты окажешься внутри меня. Твои упругие бëдра с хрустящей корочкой. Мясо с твоих боков, запечëнное с прованскими травами. Истекающее солоноватой кровью сердце... План Шастуна не сработал. Арсений подходит к его лицу и садится на корточки, чтобы видеть блестящие от слëз страха глаза. Чешет его за ухом, словно он его любимый кот, а не незнакомый парень, который с лëгкой руки через пару минут превратится в бездыханное тело. – А можно послед...? – ...нее желание? – Нет... Вопрос... – Да пожалуйста, – усмехается Попов, вытирая пальцем наконец полившиеся слëзы парня. – Ладно такое большое блюдо нашëл, но... Я же огромный. Как ты дальше-то... Ну там... Духовка... Плита... Таких больших не бывает... – Ой дурашка. Ты себя поросëнком возомнил или уткой? Яблоко в зубы и в духовку? Это же всë для атмосферы было. А сейчас я просто вырублю тебя, унесу твоë длинноногое тело в ванную, где одним ударом ножом – убью. А дальше грязная работа с разделыванием и долгая ночь с заготовками. Но не бойся. Ты этого уже не увидишь.***
Арсений кладëт последний нанизанный на вилку кусочек в рот и вытирает губы белоснежной салфеткой. Закрывает глаза от удовольствия. Давно он не ел настолько вкусные отбивные. Загружает тарелку с приборами в посудомойку и открывает буфет. На полке лежат совсем недавно поселившиеся здесь предметы. Массивная металлическая цепь и восемь колец. Попов берëт одно из них и задумчиво вертит в руке. Надевает на палец. Изображение смайлика с ободравшимся серебристым покрытием плохо сочетается с безумно дорогим драгоценным кольцом, давно обосновавшимся на кисти мужчины. Но оно почему-то заставляет Арсения улыбнуться. Так и не опустив уголки губ, Попов погружается в какие-то наверняка приятные мысли и уходит, выключив свет.