Мальчик-Зажигалка

Кровать огромна до неприличия. Она занимает добрую половину комнаты, застелена с особой тщательностью — горничные стараются, приходят каждый день, несмотря на то, что хозяева могут не появляться месяцами. Помещение неестественно чистое, вылизанное до блеска — Тони некомфортно. Будто это кукольный домик, принадлежащий маленькой девочке, а не место, в котором весьма своеобразно проводят время двое взрослых мужчин. Он ложится на постель, не снимая ботинок. Ему почему-то кажется, что таким образом помещение станет менее стерильным. Стерильность нервирует Тони, и это не имеет абсолютно никакого отношения к натёртым до блеска полам. Ясные помыслы и кристально чистые идеалы, незапятнанная репутация и безгрешность поступков — вот, что заботит его в данный момент. Он не такой, и никогда не станет таким. Возможно, это к лучшему. Кто-то же должен делать грязную работу, когда придёт время, кто-то обязан предпринимать некрасивые, но необходимые шаги. Время пришло, и Тони не до конца понимает, что делает в безупречно чистой квартире. Хочется выпить, а если быть точнее — напиться в хлам. Он пообещал себе не пить больше никогда. Или, по крайней мере, до завершения суматохи по поводу акта о регистрации. А после… Он надеется, что после у него станет меньше причин снимать нервное напряжение алкоголем. Тот, кого Тони ждёт, опаздывает в своей обычной манере — не потому, что хочет позлить, просто не следит за временем. Лёжа на застеленной кровати, Тони начинает сомневаться в том, стоило ли приходить. Он чувствует, что надо предупредить. Ведь тяжёлые времена грядут, и все стараются защитить своих близких. Сейчас у Тони никого больше не осталось — ему не доверяют и сторонятся, даже Стив, который, казалось, всегда будет стоять за спиной и уверенно держать руку на его плече. Остался только этот странный парень, который гордо именует себя Человек-Факел, а Старк поддевает его — Мальчик-Зажигалка. Квартира принадлежит Тони и куплена была с целью не позориться перед остальными Мстителями, предаваясь разврату в особняке. Его личность и так окружает слишком много скандалов, чтобы к списку прибавилась продолжительная сексуальная связь с парнем, который ему в сыновья годится и, помимо всего прочего, числится в другой супергероической организации. Джонни, напротив, с самого начала был готов открыться. Он вообще ничего не желает скрывать от мира: ни свою личность, ни то, что он, Джонни Шторм, известный ходок, нашёл счастье рядом с другим, не менее знаменитым соблазнителем. Он счастлив и хочет кричать об этом, рисовать пламенем в стратосфере, поделиться своей радостью с каждым. То ли Тони слишком циничен, то ли слишком стар. А может, просто по уши погряз в политике. Ему уже не хочется ни о чём кричать. — Смотри, кого я нам привёл, Тони! Джон вваливается в квартиру вместе со смуглой, черноволосой девушкой. Красива, как и все, кто окружают юную знаменитость. Старк не встаёт с кровати и думает, что Шторм полностью оправдывает прозвище «зажигалка» — готов зажигать без остановки. Жаль, что время сейчас не совсем подходящее — можно ненароком опалить крылышки. — Боже, не может быть!!! — Красотка тянет рукав кожаной куртки Джонни и практически визжит от радости. — Это же… Это же Тони Старк!!! — Я, кажется, просил не приводить больше сюда девок, — мрачно говорит Тони. Они действительно поначалу любили поразвлечься втроём или даже в составе, куда более многочисленном. Собственно? ради этого и начинались их встречи, покупка квартиры. Два развратника и тусовщика объединили свои силы в поисках женщин и развлечений — ничего больше. Это было внезапное решение — одно из тех, когда наутро и не вспоминаешь, что напланировал за ночь. Что-то вроде «собрать рок-группу или открыть свой бар». Однако в тот раз они вспомнили и воплотили в жизнь свою идею о совместном времяпрепровождении. Так оно и было, пока однажды Старк не увидел в своей постели вместо Джонни Стива Роджерса и не смог устоять. Двое мужчин забыли напрочь о своих спутницах и под недоумёнными взглядами занимались сексом так безумно, как ни с одной из приглашённых в апартаменты красавиц. — Думал, ты пошутил. Эй, прости, пожалуйста, Линдси. — Кристи. — Да, прости, Кристи, нам с моим другом стоит поговорить. Джонни обворожительно улыбается и засовывает девушке за пояс несколько купюр. Линдси-Кристи уходит, а Шторм ложится рядом с Тони, тоже не озаботившись тем, чтобы снять обувь. — Ты напряжённый какой-то в последнее время. Не узнаю великого гуру тусовок Тони Старка. — Да, наверное, я изменился, — Тони морщится, придерживая правое плечо. Он приподнимается на локтях и с усилием усаживается на кровати, облокотившись на спинку. Джонни кладёт свою голову ему на колени. — Плечо болит? Ты с задания что ли? — Шторм ёрзает, хочет дотянуться. — Да, похоже, вывих. Джон дотрагивается горячей рукой до болезненно пульсирующего места, и становится легче. Понемногу страдания отходят на второй план, уступая место приятному, обволакивающему теплу, которое не обжигает, только ласкает и дарит умиротворение. — Лучше? — Джонни улыбается, как ребёнок, подаривший матери открытку собственного изготовления. — Лучше. Его призывно гладят по бедру, и Тони клянёт юношеские гормоны всеми известными ему ругательствами. Пожалуй, поговорить с Джонни о делах будет гораздо более сложным, чем казалось на первый взгляд. — Я хотел поговорить. — Давай. — Шторм переворачивается на спину, не убирая головы с колен Старка, и яростно жестикулирует в процессе своего вдохновенного монолога, обращённого потолку. — Хотя я-то знаю, что ты прогнал Линдси, потому что не хочешь меня ни с кем делить. Да-да, и не пытайся протестовать, всё равно не поверю. Кстати, я вот хотел предложить — поехали на выходные в Монте-Карло. Я так давно не был на гонках, что скоро с ума сойду от адреналиновой недостаточности. Только Сью ничего не скажем, а то она будет бурчать, как обычно. Ну поехали, Тони, я же знаю, что ты тоже хочешь. — Тебе не хватает адреналина в битвах с монстрами и инопланетными захватчиками? — А тебе хватает? Тони горько усмехается. Проклятые адреналиновые наркоманы! Все они: все Мстители, все супергерои вообще. Не могут жить без того, чтобы каждый день рисковать собственной задницей. Исключение среди них одно — Кэп. Но он ходячее исключение из всех возможных правил. Он — Капитан Америка — идеал, неоспоримый и недостижимый. Даже вспоминать о нём в столь фривольной обстановке кажется кощунством и чуть ли не изменой родине. — У меня слишком много дел, не могу их бросить. Сосредоточься. Дела, я именно о них и хотел поговорить. — Чёрт, меня так заводит, когда ты серьёзный! Это как строгая учительница, только ты, что гораздо лучше. Джонни не осторожничает, приподнимает рубашку Тони и трётся носом о его живот, слегка прикусывая кожу, водит своим нереально горячим языком по дорожке тёмных волос ниже, к ремню. Его брюки уже расстёгнуты, и Старк обещает себе поговорить о важном чуть позже. В конце концов, ему тоже нужно иногда снимать стресс. Джонни скидывает одежду без особых церемоний и показательного стриптиза, поэтому и минуты не проходит, как он полностью обнажённый ищет в кармане презерватив. По-детски радуется своей находке, и снова тянется к Тони. Джонни всегда много трогает — будто боится, что на любовнике останется миллиметр кожи, которому не уделили внимания. Ещё он здорово целуется и невероятно бурно разговаривает. Каким образом он сочетает два этих действия, понять нереально. Джонни, по всей видимости, какое-то из чудес света, открытое непосредственно доктором Энтони Старком. — Мы с Беном на днях хотели приколоться над Ридом, но Сью запретила и дала мне подзатыльник. Представляешь… ооо, вот так да… представляешь, мне подзатыльник. Как будто мы ещё в школе! А потом я пошёл в магазин за молоком и какой-то отморозок пытался избить девушку. Короче, я его вырубил одним ударом и… — Помолчи, — хрипло просит Тони, пытаясь настроиться на нужный лад во всей этой беспорядочной суматохе из поцелуев и болтовни. Джонни не замолкает. Кажется, он физически не способен не разговаривать. Нужна тяжёлая артиллерия. Оставленный на полу презерватив Тони достаёт из упаковки, надевает ловко и без лишней траты времени. Джонни тем временем увлечённо слюнявит шею Старка в попытках незаметно оставить засос — обычно его ругают за это, но не пытаться он не может. Тони ложится на спину и притягивает бёдра Джонни на себя. В последнее время обоим нравится эта поза — Шторм может выплеснуть всю свою юношескую энергию, а Тони, честно говоря, не хочется слишком уж стараться. Лучше он просто посмотрит на то, как красиво его зажигательный мальчик прищуривает один глаз, вдыхает и приседает чуть глубже. Как бы банально ни звучало, внутри горячо, нет, не просто горячо и узко, а пылающе лихорадочно горячо. Джонни воспламеняется не только снаружи, но и изнутри. Тони никак не может привыкнуть к этому ощущению, сколько бы ночей они ни провели вместе. Оно ни с чем не идёт в сравнение и вышибает остатки мозга напрочь. — Ну так вот, парня я, значит, вырубил, а девчонка оказалась ничего такой… — Заткнись, Джонни, — это звучит почти грубо. Когда-то Тони и сам был таким — разговаривал без умолку. В те времена в самые интимные моменты Стив бывало подшучивал над тем, что язык Старка частенько бывает занят не тем, чем нужно. Теперь же он предпочитает молчать, боясь произнести не то имя. Джонни неприлично похож на Стива. Вот именно так: с прилипшими ко лбу волосами, полузакрытыми голубыми глазами и божественным телом, которое блестит от пота, мышцы напрягаются в зависимости от того, что он, Тони, делает. Это сносит крышу. Главное, чтобы молчал. Потому что голос совсем не похож. Ни интонации, ни тембр, ни тем более слова. Когда Шторма в очередной раз удаётся заткнуть, и он стонет так громко, у Тони перед глазами плывёт — так отчётливо ему видится Стив. Сразу хочется перевернуть на живот, подмять под себя, подчинить. Он так и поступает. Царапая кожу Джонни на лопатке реактором, прижимаясь губами к бьющейся жилке на шее. Пахнет горелым. Тони пытается сфокусироваться на том, что горит. Он еле сдерживается, чтобы не засмеяться — Шторм продолжает во время секса поджигать предметы. Подушка, которую он зажал в ладони, полыхает не на шутку. Если Тони придёт в голову выставить пироману счёт за все сгоревшие предметы, Шторм разорится. Пожар оказывается послан нахер, потому что у Тони одно желание — кончить. И пусть хоть весь дом сгорит, он подумает об этом после. На блестящей от пота лопатке Шторма красуются мелкие царапины, оставшиеся от реактора. Он выгибается, стонет и поджигает вторую подушку тоже. Разрядка наступает, и Джонни больше не хочется говорить. Ещё немного и Тони тоже передумает заводить серьёзную беседу. Ещё один судорожный вдох без выдоха и мимолётный взгляд на взмыленного, но от этого не менее красивого Джона. Вот теперь Старк готов потушить все горящие подушки этой планеты. — Боже, как ты ещё не сжёг всех своих девушек? — смеётся Тони в лицо любовнику и сдувает с его лба прилипшую чёлку. — С ними я себя контролирую, — как-то слишком тихо говорит Джонни. И Тони глазам своим не верит: Шторм смутился! Невиданные чудеса случаются в эту ночь. Всё, что горело, потушено. Всё, что нужно было озвучить, не сказано. Тони снова утопает в приступе паранойи. Из кармана брюк он выуживает пачку сигарет и просит прикурить. Джонни сияет от радости, когда протягивает Старку сложенные вместе большой и указательный палец с язычком пламени. Их маленькая игра, которая совершенно бесполезна, но уже до смешного родная. — Теперь в клуб? — вопрошает Джонни, энергично набрасывая на себя рубашку. — Сегодня я пас, иди один. — Тони затягивается и трёт пальцами виски. — Ладно, тогда до встречи. — Джонни… — Что? — Береги себя, пожалуйста. По всей видимости, это единственное, что может сделать Тони. Пламенных речей Джон слушать бы не стал, просьбы держаться подальше от пекла проигнорировал бы, от предостережений отмахнулся. — С тобой всё нормально, мистер Старк? А то показался бы врачу. Вдруг температура поднялась от такого горячего парня, как я. А там и до галлюцинаций недалеко. — Засранец. — Учился у лучших. Джонни салютует и скрывается за захлопнувшейся дверью. Момент, когда мальчишка для развлечений стал ему настолько важен, Тони пропустил. Возможно, это и к лучшему. Он до последнего ссылался на сублимацию, винил схожесть Шторма со Стивом, твердил про себя «это только секс», но неизбежно чувствовал ответственность. Он знает, что у Джонни есть семья, которая костьми ляжет, чтобы защитить его, но всё равно подсознательно требует от себя помочь, защитить, спасти ото всех, от себя в первую очередь. Тони не может терять кого-то ещё. На этой почве у него развилась фобия. Он купается в разномастых параноидальных приступах, подстерегающих за каждым углом, шарахается от каждой тени и слышит в любом шорохе шёпот погибших детей из Стэмфорда, которые твердят, что он виновен. Или это не паранойя вовсе? Тони знает, какие времена грядут. Он хотел бы верить, что регистрация пройдёт безболезненно, но давно не столь наивен. Будучи футуристом, он видит дальше всех. Проклятая регистрация вырвет ему душу с корнями. И вывихнутое плечо, как назло, ноет с новой силой, как будто хочет подтвердить все дрянные предчувствие разом. Не надо было отпускать Джонни от себя этой ночью. *** Руки трясутся, Тони достаёт смятую пачку сигарет и сразу же убирает обратно. Он курит в исключительных случаях: только после секса. А последнее время необходимость носить с собой зажигалку на случай горячей ночки отпала. Ему и так было от чего прикурить. «Не молчи, Джонни, скажи хоть слово», — эта мысль до сих пор стучит внутри черепной коробки, не желая выбираться наружу даже под промозглым уличным ветром. Хочется вернуться в палату Шторма, который лежит в коме с неузнаваемо обезображенным лицом, кричать, разбивать кулаки о стены и остаться там, пока его Мальчик-Зажигалка не заговорит снова. Тони невыносимо стыдно за каждое «заткнись». Чудеса человеческой памяти — он помнит каждое и за все до одного себя ненавидит. Ветер щиплет глаза, раздувает полы плаща, сбивает с ног. В промозглом закоулке у заднего входа больницы сквозняк терзает мусорные баки и разбросанный вокруг них хлам. Должен пойти дождь. Или лучше не надо. — Мне жаль, — Стив говорит с неподдельной скорбью. Он всегда искренне переживает о потере боевых товарищей. Поэтому и пришёл в больницу к Джонни, несмотря на свой статус самого разыскиваемого преступника. — Ага. — Тони делает вид, что не замечает особого «похоронного» тона Роджерса. — Дай прикурить? Стив приближается на пару шагов, вглядываясь в Старка с тревогой. Он рискует, приходя сюда, но иначе поступить не может. Он рискует ещё больше, разговаривая с Тони, но они должны обсудить всё в последний раз. Иначе будет неправильно. Иначе будет предательством. А предать Тони Стив не сможет, что бы ни произошло в этом чокнутом мире. — Извини, но так сделать не могу. Он щелкает пальцами точно так же, как Джонни, только без огня. Стив всегда осознавал их поразительное сходство, но не предавал этому большого значения. Да и об отношениях Тони со Штормом, он знал с первого дня, но никогда не решался заговорить об этом. Потому что до сих пор чувствует свою вину: Старку без него гораздо хуже, чем ему без Старка. Несмотря на угрызения совести, Стив уверен, что жертва оправдана. Два харизматичных лидера Мстителей, партнёры, регулярно вытаскивающие друг друга из пекла, лучшие друзья не могут по ночам превращаться в любовников без катастрофических последствий для команды. Это не могло продолжаться долго, их отношения разрушили бы в лучшем случае их жизни, в худшем, могли повлечь проигрыш какому-нибудь злому гению и… Нет, он не может об этом думать. Иногда Стиву кажется, что Тони сошёл с ума, и совесть грызёт его с удвоенной силой. Но это же Тони Старк. Его не может сломать расставание с любовником. Стив беззвучно смеётся собственным мыслям и уверяет себя — не стоит думать, что вокруг тебя вертится весь мир. Вот только одна незначительно мелочь: он Капитан Америка, и мир действительно вертится вокруг него. — Не делай из меня шизофреника, — Тони снова убирает в карман плаща сигареты, морщась от боли в плече. — Я знаю, что ты не он. Думал, может, завалялась зажигалка в кармане… Вы совсем не похожи. Наверное, только сейчас Старку хватает мужества это признать. — Он встанет на мою сторону, — предупреждает Стив. — Да, ты прав. — Тебе всё равно? — Нет, конечно, но он волен поступать так, как считает нужным. Точно так же, как и все остальные. И Питер в том числе. — Ты не задумывался, почему так случится? Стиву не хочется бороться, он мечтает прекратить это глупое недоразумение здесь и сейчас, в грязном закоулке под пробирающим до костей ветром. Если сейчас Тони поймёт, осознает, поверит ему, то капитан готов, как полнейший идиот, кинуться в больничную палату, расцеловать разбитое лицо Шторма и уверить того, что всё было не зря. — Избавь меня от своих загадок, кэп. И без них хреново. — Джон борется ради правильных целей. Он будет стремиться защитить сестру и маленьких племянников, которых обожает. Ради правильных целей, Тони, и на правой стороне. Мы все хотим защитить близких людей. Все, кроме тебя. Первый в их только начавшейся войне удар на поражение. Капитан Роджерс — удивительный стратег, и он знает болевые точки, по которым следует бить в первую очередь. У Тони не осталось близких людей. Судьба в обличие нелепого противостояния супергероев не так давно забрала у него Стива, а теперь украла ещё и Джонни. — Не думал, что ты такая тварь, кэп. — Прекрати, Тони. Я не хочу воевать против тебя. — Даже не старайся представить всё так, будто этого хочу я… Просто позаботься о Джонни и его семье. «Так, как не смог позаботиться я». Тони бы посмеялся над трагичностью собственной истории, но почему-то горло сжимают невидимые прутья и смеяться совсем не хочется. Ему не следовало отпускать от себя Джонни той ночью.