Ты знаешь, каково Чувствовать чужую душу? Ты знаешь, ведь твои Мысли мне так просто слушать? Я загляну в глаза, Станет и моей твоя боль, Ничего не говори: Слезы — это просто соль… Ты знаешь, каково Чувствовать чужой кошмар? Когда ты слышишь крик, Рвущий душу пополам… И не твоя тоска Отчаяньем наполнит в миг И не твоя слеза Вдруг скатится с твоих ресниц… (сл. Эстерион)
Этот сон стал повторяться все чаще и чаще. ГʼКар видел его столько раз, что выучил наизусть. Но привыкнуть к нему так и не смог. Наоборот, с каждым повтором сон вселял в него всё больший ужас. Вот и сейчас он с содроганием видел, как Моллари, постаревший, в белом императорском одеянии, бьется в его крепких руках, судорожно тянется к нему скрюченными сухими пальцами, намереваясь вцепиться в горло. В его, ГʼКара, горло. Центаврианин сдавленно хрипит, глаза его выкатываются из орбит, он пытается вырваться, но не может. Они яростно душат друг друга, а мир вокруг постепенно теряет резкость, тускнеет… ГʼКар попытался закричать, но горло свело судорогой, и вместо звука изо рта вырвался жалкий хрип. Святые мученики, какая омерзительная смерть! Только не это, ГʼКван, только не это! — Успокойся, ГʼКар. Это всего лишь сон. Нарн подлетел в постели, хватая ртом воздух и озираясь по сторонам. Рука его невольно потянулась к горлу, потирая саднящую кожу. Шея всегда болела после этого кошмара, как будто его и в самом деле душили. Чья-то рука легла на его плечо. Повернув голову, ГʼКар увидел Литу Александер, присевшую на край его постели. Ее длинные рыжие волосы, обычно собранные в хвост или пучок, сейчас свободно падали на плечи. — Что… ты… тут делаешь? — спросил он отрывисто. — Тебе снова приснился кошмар, и я просто решила помочь, — ответила она, пожав плечами. — Я немного приглушила неприятные эмоции от твоего сна. Теперь должно быть полегче. Чувствуешь? ГʼКар прикрыл глаза, пытаясь дышать ровнее. Сердце все еще колотилось в груди, но паника действительно исчезла. — Неужели я так громко кричал? — пробормотал ГʼКар, чувствуя легкое смущение при мысли о том, что это действительно могло случиться. Он путешествовал с Литой достаточно долго, чтобы перестать беспокоиться о таких мелочах, но все же ему не нравилось, когда она видела его таким… жалким и напуганным. — Кричал. Но не в том смысле, в каком это понимают нормалы. Она криво улыбнулась, глядя в его глаза. — Ох… — ГʼКар понимающе кивнул. Ну, конечно. И к этому ему пора привыкнуть. — Прости, если потревожил твой сон, — сказал он сдержанно. — Такова цена, — ответила она с мягким вздохом. — Какая цена? За что? — переспросил он, пытаясь понять, как именно они сейчас общаются: мысленно или вслух? С Литой всегда возникала путаница в этом плане. Первые дни их странствий он еще пытался держаться за более привычный способ общения, но потом смирился с тем, что она могла окликнуть его мысленно. ГʼКар невольно протянул руку и коснулся ее плеча, проверяя, не иллюзия ли сейчас перед ним. Такое тоже случалось. Кожа под его пальцами была мягкой и теплой. Нет, это не сон. И не иллюзия. Пальцы нарна замерли, коснувшись ее пушистых волос. Улыбка Литы стала грустной. — Цена общения, — пояснила она. — Мы долго путешествовали вместе, ГʼКар. Много разговаривали. И не только вслух, но и тут, — она коснулась пальцем своего виска. — Если слишком долго и часто общаться телепатически, возникает определенная связь. Иногда из-за этого появляются некоторые… неудобства. — И почему-то их причиняю только я, — проворчал ГʼКар, поморщившись. — Хотя, если уж придираться, во всем виноват Моллари. Ведь это его кошмар преследует меня который год! — Просто ты не телепат, ГʼКар, — ответила Лита. — Ты не можешь блокировать свои мысли и сны. И весьма щедро обрушиваешь их на меня. Мой блок выдерживает многое, но те, кто связан, более чувствительны к таким вещам. Чтобы общаться между собой, нам пришлось создать брешь в нашей защите. — Ах, вот в чем дело! — протянул нарн. — Кажется, я еще раз должен извиниться перед тобой, Лита. Центаврианские кошмары — не самое приятное зрелище… ГʼКар чувствовал, что она продолжает работать с его сознанием, убирая тревогу и страх. Лита делала это очень мягко. Он не сопротивлялся, потому что это была часть их негласного уговора. С тех пор, как она впервые коснулась его разума, между ними постепенно установилась связь. В этом были свои плюсы — не надо было тратить силы и говорить вслух, и они могли общаться на значительном расстоянии без коммуникаторов, но были и минусы. Например, кошмары, которые иногда приходилось делить на двоих. Вот почему то, что она делала с ним сейчас, было необходимо. В первую очередь для нее. ГʼКар задумался о том, что она сказала. И, чуть вздрогнув, добавил: — И я должен поблагодарить тебя за то, что ты так хорошо держишь собственный блок. Иногда от возведенных стен все-таки бывает польза! Он засмеялся, но Лита осталась серьезной. — Этот сон посещает тебя слишком часто. — Да, — неохотно согласился ГʼКар. И потер пальцами виски. — Не дает мне покоя с того самого дня, как я имел глупость попробовать «прах» и просканировал посла Моллари. О, Лита, быть может, ты сумеешь избавить меня от этого кошмара? Манипуляции со снами — это же любимые трюки телепатов, насколько я понял из бесед с тобой. Раз вы способны внушать другим всевозможные видения, то избавить от них для вас тоже не составит особого труда. — Ты действительно хочешь этого? — спросила она, прищурившись. — Да, я бы предпочел какое-нибудь другое воспоминание о Моллари, не столь жуткое, — кивнул ГʼКар. — Тогда тебя расстроит мой ответ, — вздохнула Лита и скрестила руки на груди. — Я могу многое, как ты теперь знаешь. Но, если бы этот сон можно было устранить без серьезных последствий, я сделала бы это давно, еще два года назад. ГʼКар изумленно приоткрыл рот, уставившись на нее. — Но, как же так? Почему? — спросил он. Она пожала плечами. — Не могу назвать точную причину, ГʼКар. Это не объяснить словами, особенно нормалу. — Я очень понятливый, ты же знаешь, — нарн был настойчив. — Ты могла хотя бы попытаться. Лита провела ладонью по глазам, медленно кивнув. — Хорошо. Ты получил это видение после того, как под влиянием «праха» проник в сознание Лондо Моллари. Это было глубокое мыслесканирование, ГʼКар. Очень болезненный процесс для того, кто этому подвергается. И опасный для жизни. — Не буду отрицать, что тогда я хотел причинить Моллари как можно больше страданий, — тихо ответил ГʼКар. — Я чувствовал, что ему больно, но не остановился. — Ты, если говорить образно, грубо вломился в его сознание и прошелся по нему коваными сапогами. Ворвался на полной скорости и произвел в голове Лондо весьма серьезные разрушения. Лита посмотрела в глаза ГʼКару. — Всех телепатов с первых дней обучения тренируют контролировать свою силу. Потому что мало кому нравится, когда в его сознание вламываются столь бесцеремонно и болезненно. Если телепат не обучен защите, не в состоянии держать блок, он всегда рискует во время сканирования… — Рискует? — нетерпеливо переспросил ГʼКар. — Да, рискует заполучить то же, что и ты, — ответила Лита. — Ты не был обучен защищаться и ставить блок, поэтому оказался открыт влиянию чужого сознания, и, ворвавшись в него с такой силой и яростью, впечатал в себя некоторые его… части. Ты… как будто порезался осколками от стекла, пытаясь разбить его голой рукой. Пара осколков засела в тебе слишком глубоко. — И теперь я буду постоянно видеть этот сон? — мрачно спросил ГʼКар. — Потому что слишком глубоко забрался в башку центаврианина? Лита кивнула, закусив губу. — Надеюсь, Моллари тоже получил от меня пару кошмаров, — проворчал ГʼКар, нахмурившись. — Если бы он был телепатом, это было бы возможно, — ответила Лита. — Обычно обоюдное… заимствование воспоминаний происходит только между телепатами. — Но… если кошмар — всего лишь осколок от сканирования, почему бы не удалить его? Если ты боишься причинить мне боль, не волнуйся, я могу многое вынести… Лита тяжело вздохнула, встретив пытливый взгляд собеседника. — Ведь это было не единственное видение, которое ты тогда получил? — тихо спросила она. ГʼКар замер, приоткрыв рот, а потом кивнул. — Ты права. Я видел еще кое-что. Это перевернуло всю мою жизнь. Я… начал писать свою Книгу, пытаясь передать то, что понял тогда. Не уверен, правда, что это мне удалось… — Чтобы убрать кошмар из твоей головы, мне придется стереть и это воспоминание, ГʼКар, — сказала Лита. Нарн привстал, вздрогнув. — Ох, нет! — вырвалось у него. — Вот почему, — ответила Лита, скривив губы. Они некоторое время молча сидели бок о бок, глядя перед собой. — Что ж, если такова цена, я готов ее заплатить, — с расстановкой сказал ГʼКар, нарушив тишину в каюте. Лита дотронулась до его руки, чуть сжав его пальцы в своих. — Ты ведь из-за этого решил улететь со станции, тогда, два года назад, не так ли? ГʼКар покачал головой. — Я уже объяснял тебе причину много раз, — ответил он. — Я слишком многим был нужен там, на станции и в родном мире. Если бы я остался, меня бы разорвали на мелкие кусочки! Да и станцию бы разнесли, рано или поздно… — И, тем не менее, ты покинул того, кому был нужен больше всего на свете, — вздохнула Лита. Лицо ГʼКара скривилось на мгновение, а глаза сверкнули. Но только на мгновение. — Моллари сам этого захотел, Лита. Он выбрал свой путь, когда стал императором. И заключил себя в весьма прочную клетку, пусть и позолоченную. — Значит, он приказал тебе уйти, и ты повиновался? Если это единственная причина, то ты удивляешь меня, ГʼКар. Я привыкла, что ты так быстро не сдаешься. Он покачал головой. — Нет, не единственная. — Тогда что еще? Ее глаза теперь были совсем близко от его лица, а рука снова легла ему на плечо. ГʼКару внезапно захотелось обнять ее, прижаться, слиться с ней не только мысленно, но и физически, схватить ее и никуда не отпускать, но вместо этого он лишь нежно погладил ее ладонь на своем плече. — Ты могла бы сама увидеть это в моих мыслях. Она покачала головой. — Ты знаешь, что я слишком уважаю тебя, чтобы копаться в твоей голове настолько бесцеремонно. Но чувствую, что причина кроется именно в этом кошмаре. ГʼКар кивнул, помрачнев. — Лучше мне не встречаться с Моллари… особенно с тех пор, как он занял императорский трон. Этот сон, в котором мы оба гибнем, вцепившись друг в друга… я не хочу, чтобы это произошло. Я ведь был его телохранителем, Лита. Да, Моллари сейчас далеко. Но я все равно продолжаю защищать его. И если опасность для него кроется во мне… что ж… придется держаться от него подальше. Я готов заплатить такую цену. Он говорил ровным голосом, но Лита почувствовала сильнейшую тоску и горечь, которые взметнулись в его душе. Она хотела ответить ему, но тут щелкнул динамик, и бесстрастный голос бортового компьютера объявил, что до выхода из гиперпространства осталось менее восьми стандартных часов. Это вернуло обоих к жестокой реальности. И напомнило о том, что расставание совсем скоро. — Ты по-прежнему не хочешь изменить свое решение? — ГʼКар первым нарушил неловкую тишину, повисшую между ними. Лита поджала тонкие губы и покачала головой. — Мы же договорились больше не поднимать эту тему, ГʼКар, — сказала она сухо. — И все твое красноречие и искусство убеждения тут не помогут. Ты знал, что так будет. Как и я. Настало время каждому из нас идти своим путем. Давай сделаем так, чтобы наше прощание прошло мирно и без споров, хорошо? ГʼКар кивнул, опустив голову. Да, он знал, что ее не переубедить. Последние девять дней, которые их корабль провел в гиперпространстве на пути к Ио, где он должен был высадить Литу, прошли в яростных спорах. Они ссорились, потом мирились. Чтобы снова поссориться через несколько часов. Расставание оказалось весьма болезненной штукой. А потом пришло примирение. Или смирение? ГʼКар не мог подобрать нужных слов для этого чувства. Возможно, именно поэтому ему снова приснился проклятый кошмар. Еще восемь стандартных часов — и он останется один на этом корабле. Такое происходило во время их странствий и раньше, если Лите приходилось отлучаться. Но это всегда было ненадолго. Не так, как сейчас. ГʼКар не смотрел на Литу, поэтому не видел, что в ее глазах появилось выражение безграничной боли и отчаяния.***
— Я не хочу покидать Тебя. Но не могу остаться. Если бы только я могла забрать Тебя с собой… — Мы всегда были здесь. Мы всегда там, где должны быть. — Я сказала ему правду. Пусть и не всю. Я не могу уничтожить его видения, не причинив вреда Тебе. — Да. — Но Ты мог бы отправиться со мной. — Нет. — Ты не одобряешь мой выбор? Твой народ создал нас, телепатов. Возможно, Тебе не по душе, что мы с Гарибальди собираемся уничтожить Пси-Корпус. Но, поверь, Кош, я делаю это ради спасения своего народа. Ради того, чтобы у всех телепатов появилось будущее. Неужели я хочу слишком многого? — Возможно. — Если Ты скажешь, что я выбрала неверный путь, я останусь. — Путей много, и все ведут в огонь. — Я не понимаю, Кош… — Да. Не понимаешь. Как и он.