***
Стелла столько раз говорила, что они с Фредрикой просто друзья, что сама в это поверила. Каждый раз, когда ее рука оставалась на плече подруги просто так, она убеждала себя, что так делают все близкие друзья. Не только она. Начиная с осторожных прикосновений подушечками пальцев — заканчивая властными массирующими движениями, имитируя желание размять напряженные мышцы плеч. Стелла никогда не упускала возможности прикоснуться к подруге — казалось, что через прикосновения они могут стать ближе. Намного ближе, чем в реальности. — Все хорошо? — Стелла почувствовала, как ее рука скользнула по коже Фредрики и уже через секунд замерла в воздухе. — Да, — тут же очнувшись от грез, ответила девушка. Ей не хватило смелости сказать, что на самом деле все очень плохо, но зато смелость была на то, чтобы скрывать ото всех (и кажется даже от самой себя), что произошло вчера вечером.***
Школьные вечеринки всегда были дикими — об этом ей рассказывали все знакомые, закончившие Хиллерска. Только Стелла не представляла, что настолько — спустя полгода после начала учебы она с трудом могла рассказать, чем они заканчивались. Обычно она открывала глаза, смотрела в потолок и по посапыванию в отдалении комнаты понимала, что проснулась в своей кровати. Как она вернулась, с кем она говорила до (хотя сто процентов это была Фредрика), что делала перед тем, как потерять память — извечные вопросы, на которые она даже не хотела знать ответа. Но в этот раз она проснулась в темноте — видимо среди ночи — и услышала дыхание человека, который явно лежал рядом или даже на ней. Тогда Стелла даже подумала, что находится не в своей комнате — случайно забрела к кому-нибудь, решив, что в эту ночь может стать гетеро (иногда ей казалось, что это решит все ее проблемы). Однако повернув голову, она поняла, что лежит в своей кровати — рядом, на ее плече, спала Фредрика. Забывшая или решившая позже снять макияж она все еще казалась Стелле самой красивой. Размазанная по щекам тушь намекала на то, что перед сном она плакала. Девушка пыталась вспомнить, из-за чего, но все, что мелькало перед глазами — яркие огни танцпола и грохочущая музыка, затем вспышка, и вот она уже здесь. Стелла решила, что лучшим решением будет заснуть, чтобы не разбудить девушку. Она даже закрыла глаза, но тело не поддавалось, никак не уходило в сон — чувствовало внезапную близость и не могло реагировать спокойно. Когда Фредрика позволяла себе заснуть на плече или коленках Стеллы — кожа ее покрывалась колкими мурашками. И сейчас она тоже их чувствовала. Хотя и пыталась сопротивляться — мозг проигрывал. И проигрывал уже в который раз. Чуть приподнявшись, девушка, попыталась убрать руку из-под подруги, чтобы по крайней мере не ощущать волнительную близость и соприкосновение с кожей. Но стоило ей только сделать это, Фредрика приоткрыла глаза и явно не понимая, где находится, лишь прошептала: — Стелла. — Привет. Спи. Девушка не хотела ее будить. Если она решила спать в ее кровати, тогда она разместиться на ее. Наверное, просто перепутала. Но что-то внутри твердило, что это совсем не так. — Не уходи. — Я здесь. Стелла улыбнулась — непроизвольно и даже по-детски наивно — до того ей понравилось ее «не уходи». — У меня щиплет кожа, — девушка дотронулась пальцем до щеки и провела по ней вниз. — Я поранилась? — Скорее раздражение, — Стелла понятия не имела, что произошло на самом деле. Но вместо того, чтобы выяснять, потянулась к тумбочке и достала бутылочку мицеллярной воды и пару ватных дисков, а затем вновь повернулась к Фредерике. — Привстань чуть, я обработаю. Девушка послушалась — кажется, за столь короткий сон она успела протрезветь. Или же сон здесь совсем не причем? Стелла смочила ватный диск и затем прикоснулась им к щеке девушки. Пришлось поменять и свое положение — сесть на колени и подвинуться ближе, только так она могла дотянуться до подруги. — Ай, — воскликнула Фредрика и дернулась. Стелла же не двинулась с места, только приобняла ее лицо другой ладонью, чтобы было удобнее. — Вот что значит не смывать косметику перед сном, — будто бы она сама следовала этому правилу, особенно в дни вечеринок. И осторожно удалив с одной части лица остатки тоналки, румян и блесток, девушка наконец взглянула подруге в глаза. — Расскажешь, почему плакала? Фредрика внимательно следила за каждым движением Стеллы, но когда та прямо посмотрела на нее и задала свой вопрос, она опустила взгляд. Сознаваться в том, что ее довела до слез одна из звучавших на вечеринке песен, было стыдно. Глупая, глупая девчонка! Но это было совсем не глупо. Иногда для того, чтобы разрыдаться на глазах у всех и сбежать с вечеринки нужно лишь почувствовать себя одинокой выскочкой, которая не понимает, чего хочет и к чему стремится. Оставаться вечно счастливой и легкой на подъем — будто она такая всегда — в тот самый момент было невозможно. — Устала, — лишь ответила она и прикрыла глаза, дав Стелле провести ватным диском по векам. — Завтра все снова будет хорошо. — Никогда не умела обманывать, — девушка закончила с очищением кожи и непроизвольно провела тыльной стороной ладони по щеке подруги. — В этом только я мастер. И могу различить, когда меня обманывают. Особенно, когда это делаешь ты. Она проговорила это не со зла, и даже без раздраженности. Просто констатируя факт. И это не значит, что она будет сейчас вытягивать из нее правду. Нет. Даже не задаст наводящих вопросов, потому что знает — Фредрика расскажет ей все, когда будет готова. И они обе знают, что это случится скоро, так как она не способна таить секреты. — Значит, ты знаешь, обманываю я или нет, если скажу, что когда мы вернулись с вечеринки и рухнули на кровать, ты попросила себя поцеловать? — девушка резко подняла взгляд и увидела, как Стелла вздрогнула. НЕТ. НЕТ. НЕТ. — Не понимаю, о чем ты, — она быстро опустила руку с лица подруги. Сердце ее начинало учащенно биться, словно она бежала марафон и предстояло пробежать минимум километров пять. — Так обманываю я или нет? — Фредрика так не хотела оставаться «дурочкой», которая за вечер уже поплакала и даже не смогла это скрыть, что не собиралась отступать. Стелла хотела сказать, что, конечно же она обманывает. Конечно это все уловки, чтобы вывести ее из себя и даже посмеяться — они же так это любят. Две нерушимые неостановимые девушки, которых невозможно задеть. Наоборот — они сами кого угодно заденут и нагнут. Но Стелла знала, что Фредрика не обманывает, и от этого у нее сперло дыхание. — Нет. Не обманываешь, — она сказала это будто все еще была во сне. Там, где миллион раз сама целовала Фредрику и получала ответные поцелуи. Сладкие. Мармеладные. Долгие. Опьяняющие. Взгляды девушек наконец столкнулись. Одна секунда, вторая… Фредрика первая потянулась к подруге, чтобы подарить ей тот самый поцелуй, о котором она просила. И пусть он был неуверенный, но все же он был для нее. Стелла не могла пошевелиться — она столько раз представляла себе этот момент, что и сейчас решила, что все происходит в ее голове. Но прикосновение мягких влажных губ подруги было слишком реально. Девушка подалась вперед и ответила на поцелуй — руки она опустила Фредрике на плечи. Но с каждым прикосновением губ они опускались ниже. К локтям, кистям, а затем к ладоням. Стелла сжала их в своих руках, а затем прижала к себе — прямо к груди. Она почувствовала, как твердеют ее соски, а тело не дает отстраниться и остановиться. Хотя в голове все четче слышался крик внутреннего голоса: СТОП. СТОП. СТОП. Но не поддаваясь внутренним сигналам, девушка отстранила Фредрику только для того, чтобы уложить ее на спину. В одну секунду она склонилась над ней, расположив левую ногу между ее бедер. Стелла смотрела на подругу снизу вверх и не верила, что позволила вывести себя на чистую воду. Можно было сказать, что угодно, но только не «нет, не обманываешь», и, возможно, они бы уже разошлись и не делили бы друг с другом эту кровать. Фредрика не предпринимала никаких попыток к сопротивлению — вкус и прикосновения Стеллы не давали ей очнуться и сказать: «стой, мы же друзья». Но главное — не «стой, я не знала, что тебе нравятся девушки». Она знала всегда, но никогда об этом не намекала, потому что, как Стелла только что сказала — врать она не умеет. Квест под названием «сделаю вид, что знаю твой секрет» провалился бы. Но кто же знал, что этим секретом была она сама. Или нет? Девушка настолько сомневалась, что может понравиться кому-то по-настоящему, что даже то, что происходило сейчас, казалось ей стечением обстоятельств. Просто в эту ночь она оказалась здесь. И так поцеловать Стелла могла кого угодно. Черт. Девушка наклонилась совсем низко, чтобы вновь поцеловать, но вдруг передумала и слезла с подруги: осторожно развернулась и легла рядом. Грудь ее все еще поднималась вверх-вниз, и она чувствовала, что слишком перевозбудилась и чуть не совершила главную ошибку — воспользовалась ситуацией. Ничего не объяснила. Просто решила дать чувствам и телу зеленый свет. Она хотела не этого… Хотела не так. И теперь выглядела как полная дура, которая перепила и полезла целоваться к лучшей подруге. Классический сценарий подростковых фильмов. — Извини, — прерывисто дыша проговорила Стелла и повернула голову к подруге. — Не знаю, что на меня нашло. Наверное, я выпила слишком много, или же наоборот — никогда не просыпалась среди ночи, лучше бы спала в отключке. Она сказала слишком много за один раз — и особенно много лишнего, но сохранять молчание она не могла. Было слишком громко молчать в тишине, зная, что проебалась и никакие слова на самом деле не помогут. — Все хорошо? — добавила она под конец своей бессмысленной тирады. — Да, — Фредрика закрыла глаза. Она думала о том, что так ее никто еще не целовал. И вряд ли поцелует. Но ради Стеллы она никому об этом не скажет.