Я. Буду. Крутым. Автором

История основана на почти реальный событиях.)))) Шутка. Можете расслабиться, черти.       "Она всегда ассоциируется у меня с тайфуном. Маленьким таким лохматым тайфуном с завитушками, который накинул на себя человеческую оболочку, чтобы обмануть всех окружающих. Притаился до времени, а потом как разойдется и станет ураганом!"       Щелчок замка, звон ключей. Вот и пришла та самая ассоциация. Сейчас откроется дверь, она проорет на всю квартиру очередные новости, затем вбежит в мою комнату...       Я досадливо убираю руки с клавиатуры. Жаль, это мог быть неплохой набросок.       - Сашка, Сашка, зацени, что я нашла-а!       Вот. Все как и говорил. Говорила, кхм. Плохая привычка, нужно избавляться. Но как, если живу я вовсе не своей жизнью? Если пишу я вовсе не от лица девушки? Да и воспринимаю себя, если честно, совсем не как слабый пол. Разучилась, вот беда. Двадцать первый век - время тех, кто ставит себя вне рамок.       Вставать лень, и я нагло закидываю ноги на компьютерный стол, выключая большим пальцем монитор. Не хватало еще спалиться с сайтами.       - Что опять тебе нужно, чудовище? - хрипловато-сонно растягиваю слова, вот и сказалась бессонная ночка. - Пожалей мой мозг... я хочу виски, телок и... - "и" растягивается в почти неприличный зевок.       - И что? - останавливается она на пороге комнаты, нависая над моим преградившим дорогу "троном". Она (к слову, она имеет вполне нормальное имя - Екатерина) ничуть не удивлена: привыкла уже ко всем закидонам. Что тут сказать?       - И прямо сейчас! - скалюсь, подражая любимому персонажу, и снисходительно поджимаю на время ноги, давая пройти. - Ладно, что на этот раз?       Она проскальзывает, проезжаясь попкой почти по самой клавиатуре и садится на стул для гостей. Люблю я таких худеньких и аппетитных, с подтянутыми эм, кхм... Нет, вы все не так поняли. Это не я. Точнее не я, а он - мой персонаж. Но порой мы так сливаемся, что это даже не имеет значения.       - Фанфик, - мордашка так и сияет от счастья.       - О-о-о... Один, спаси, - я уже знаю, что мне предстоит: милые деффачки с хуями, млеющие от восторга, когда им засовывают по самые яйца, неприступные шлюхи с идеалистически-добрыми сердцами, суровые сёмэ лет пятнадцати, девственные мужики под сорок, жгучий юмор, "чоткий" стайл, "скандалы, интриги, расследования", сэкас от не ебавших и не бывших ебаными (но ебнутых, а порой и просто ебанутых), NC-21 от школо, киберпанк в голубых тонах, ёльфы, дэмоны, вапиры, тентакли... И любят же девственницы читать "горяченькое". Особенно такие, как она.       - Да хватит, этот нормальный, - обижено возмущается, сжимая в руках распечатку. Еще не забыла, как я высмеяла ее предыдущую любофф. - Тут вообще все шикарно.       - Эту фразу я слышу от тебя каждый раз, когда ты делаешь неудачную фотку, находишь упоротую картинку, придумываешь очередной прикол или... мне продолжать? - да, я обожаю строить из себя этакую мразь. Почему бы и нет, если сейчас я говорю с позиции силы и, как полагаю, разума.       - Да чего ты завелась-то? - сводит в шутку, хорошая попытка. - Правда нормальный.       Ладно, детка, за твой наивный взгляд я готова простить многое. Но читать очередной "шЫдевр"? Я ведь выскажусь. А ты меня опять неделю ненавидеть будешь. Ни писем от тебя, ни визитов. Снова идти в магазин за шоколадкой и стоять у тебя под окнами? Я даже жалею, что не рождена парнем. Им за это хотя бы секс обламывается. А если очень повезет еще и борщ. А мне?       Смотрю вот на нее и понимаю - продула, все равно читать заставит. Но сдаваться сразу не в моих привычках. Попробуем отказать ненавязчиво:       - Что, никаких мальчиков-девочек?       - Неа.       - Никаких охуенно-пиздатых Рембо?       - Нет.       - И милых девочек-стерв без мозга, которых все хотят трахнуть?       - Нет там такого!       Что значит нет? Не бывает такого. Чтобы ты принесла мне что-то без извращенной фантазии и со смыслом? Детка, я тебя слишком хорошо знаю!       Последняя попытка. Осторожно закидываю удочку:       - И гаремов?       - И гаремов... - она уже хмурится, понимая, что я совсем не горю желанием насиловать свой мозг.       - Да ну нафиг! - не могу сдержать сарказма. - Это точно фик?       - Да прочитай уже сама, что ты меня стебешь. На!       Все, конец, она мне его всучила. Бежать поздно, остается лишь принять бой. С тяжелым вздохом откидываюсь еще дальше на стул - тот противно скрипит, выражая все мое отношение к этой еще неизвестной работе.       Приходится сглаживать впечатление. Я же не хочу в мороз стоять под окнами.       - И то верно, - покладисто соглашаюсь, - чего я тебя стебу, когда у меня есть этот текст? Ну давай, заценим...       Надо ли говорить, что подвох выискался уже на втором абзаце?       - Аха-ха-ха!.. - я чуть не брякнулась со стула. - Сцу-у-у-у-ко-о-о-о!.. - аж слезы выступили! - что ты мне принесла?!       - Да чего ты ржешь! Хороший текст! - она аж со стула подорвалась, пытаясь вырвать у меня листы. Как бы не так!       - Бля-а-а-а-ать, ахаха, не могу, бля-я-я... - я от греха перекинула текст в другую руку и отвела подальше, не переставая при этом надрывно ржать, - это... это... - произнести разом не было сил, - это ебаный текст про пони! А-а-а-а-а... - я-таки ебнулся вместе со стулом, слишком далеко отклонившись от уже полезшей чуть ли не на меня за текстом Катьки.       - Ой, ты как? Не сильно? - испугалась она, вовремя отскочив.       Обожаю ее заботу. Только не тогда, когда надо мной с невинным личиком склоняются в позе доброй сестры-Терезы. Хотя вид на декольте довольно неплох... опять не о том. Отворачиваюсь, собираясь встать. Я бы даже встала, даже успокоилась, если бы опять не напоролась взглядом на строчки, а там рейтинг. А рейтинг там - NC-17. Разумеется я ржу дальше!       - Нет, ох, боги всевышние, аха-ха... не могу... пони!.. хард!..       И, разумеется, она на меня обижается, надувается и начинает высказывать:       - В этом нет ничего смешного! Отдай! - опять тянется. - Ты... ты вообще ничего не понимаешь! Только и можешь, что все обсирать!       - А-а-а-а... чйорд, это финиш... нет, ну, Кать, ну по-о-о-о-ни-и-и-и... - слезы уже задрали. Никогда не думала, что меня выбьет каким-то жалким абзацем. Выбило.       - Не нравится напиши лучше! - взвивается подруга. - Напиши, давай! Я от тебя только и слышу какие все вокруг придурки.       Она уже не пытается отнять листы, так, по спине пару раз дает в отместку. И вовсе не больно.       - Я не умею писать, - да, я нагло вру, да я могу написать лучше, но... Я ведь знаю, какое говно это будет на самом деле. Пусть оно будет лучше, грамотнее (хотя и с этим у меня еще те проблемы), интереснее, но нельзя же писать, основываясь лишь на том, что можешь лучше кого-то. Я не писатель и знаю это. У меня другая стезя и нет идей, переворачивающих сознание. Я не хочу штамповать стереотипы, не хочу мылить шутки, не хочу творить чистую, но бездушную работу. Автор - это душа, а я... Я - сознание. Какая же ты наивная, Катя. Нельзя нацепить на всех одну уздечку - мы не кони. Да и на них подгонять придется.       - Ну так и не говори, что работа говно, раз не можешь лучше. Я с тобой вообще не разговариваю, - она пытается выйти из комнаты, перешагивает через меня. Наивная. Я не отпущу тебя.       - Ка-а-ать, да выслушай ты сначала, сейчас все объясню, - вскакиваю следом и ловлю за локоть, заглядывая с жалобным выражением в глаза. - Слушай, я мудила, знаю. Да, я имею этих авторов и их логику. Но даже ты лучше напишешь! Это же бред полный. Лучше уж про гаремы читать.       - Правда? - на удивление быстро успокаивается она. Злой румянец сходит со щек. Ей так идет злость. Редко когда люди бывают столь искренни в проявлении эмоций. Катька из таких. Честная, добрая, открытая... а в душе все равно извращенка. Знаю я ее. Что-то здесь нечисто. Но все равно заверяю:       - Правда.       - И ты меня обсирать не будешь? - о да, детка, обожаю этот взгляд. Еще год-другой и будет у тебя ухажеров... Но чур я - первый!       - В смысле? - с трудом фиксирую, глаз дергается, желая скосить угол обзора до уровня декольте. Обтягивающие платья с глубоким вырезом - это слишком. Особенно черные, особенно днем, особенно у меня в квартире. Опять со своими подругами шлялась до утра. Сцуко, как они только умудряются впихнуть ее в такое?       - Ну, когда писать начну.       - А ты начнешь? - почти мурлыкаю, все же засмотревшись. И тут до меня доходит смысл сказанного. - Стоп, что?! Ты собралась заняться писательством?!       - Ты же сама сказала, что я могу хорошо написать, - в голосе снова слышатся нотки недовольства. - Ты меня вообще слушаешь?       - Я не говорила хорошо, я сказала лучше, - пытаюсь извернуться как могу. - У тебя же с русским не особо, да и литература...       - С русским ты мне поможешь. Ты же вон как критикуешь все!       Я уже говорила, что она похожа на тайфун? Так вот, сейчас именно тот момент, когда я уже попала в эпицентр и молюсь, чтобы она не набрала оборотов. Приходится улыбаться, "шутковать" и молиться. Милая маленькая девочка, года на три младше меня, а как башню сорвет - все, тапочки.       - Обсираешь, ты хотела сказать... Ты вообще понимаешь, что должен знать и уметь писатель?       - Так я же не книги писать буду, а фики, - и искреннее изумление в глазах. Умиляет. Нах тебе это писательство?       - Тем более! Это не менее ответственное занятие. Слушай, я сейчас тебе объясню, а ты сама решишь, ок?       - Ок.       - Так, только найду где развалиться, пока лекцию тебе читать буду.       - Ленивая задница!       - Но-но, я твой сенсей, слушай и запоминай.       Притыкаемся мы с ней конечно на диван, как самое удобное место для дискуссий: куча места и возможность мочить оппонента подушкой решают. Вот она ее уже заграбастала. Ну да ладно. Снимаю со спинки ноут, врубаю. Как раз к концу вводной тирады включится.       - Начнем с азов. Фикрайтерство сейчас перестало быть просто фаном. Видишь ли интернет больше не привилегия взрослых, а поле деятельности такого количества детей, что становится страшно. И вот эти самые дети повадились читать фики. И ладно бы просто читать, черт с ними. Они их еще и писать начали! Большинство из того, что ты мне приносила - творчество тех самых детей-школьников.       - И что в этом плохого?       - Качество. Они не понимают того, что пишут. В чем главный прикол писателей? Они пишут о том, чего нет, так, будто оно есть. И все верят. Это своеобразный показатель. Если люди готовы верить в красивую сказку, злую правду, горькую истину и подобное, значит, работа автора была успешной.       Я даже серьезной стала. Почти. Поразительно, она слушает с таким вниманием. Может мне без палева протащить идейку-другую? Очень уж место удобное - диван.       - Ну пусть они плохо пишут. Что с того? Научатся, - как же это мило, когда девушка обнимает подушку. Еще чуток сильней сожми, дааа, и пониже ее, пониже, чтобы грудь подчеркнуть. Недотрах у меня страшная вещь.       - Не хотят. А найти столько терпеливых людей, согласных объяснять каждую деталь и тратить туеву хучу времени, просто нет. Учителям в школах за них платят, а в сети денежек не начисляют. Пока. Может станут? Я бы взялся. Даже заучил все правила.       - И это вся проблема?       - Если бы. Кратко она звучит так: йуфторы пишут - дети читают и думают: "Охренеть, как круто! Я тоже так хочу", - появляются новые йуфторы. А из этого что вытекает? Правильно, толковую работу хрен найдешь. А значит, на тебе, как на сознательном авторе, лежит ответственность за десятки наивных читателей, которые тоже однажды решат взяться за дело. Понима-а-а-а-ешь теперь? - грозно заканчиваю, понижая голос.       - Я должна писать хорошие истории?       - Корректные.       - А что это значит? Корректные?       - С интересной идеей, лаконичным повествованием, интересным сюжетом, конфликтной ситуацией, поучениями и наставлениями в самой ненавязчивой форме и, разумеется, смыслом и логикой.       - Я тебе интересные истории приносила... - опять недовольство. Девушки, что ж вы такие девушки? Ах, да, простите, забылась.       - Без логики, смысла и идеи, спасибо. Блин, Кать, когда мужика заводят как бабу...       - В смысле?       - Что в смысле? Физиология в смысле. Ты же мне рейтинги таскала. И сама поди собираешься писать. Ну-ка, сознавайся! Писала уже что-нибудь выше PG-13? Вижу по глазам, что давно идею лелеешь.       - Ну писала и что... - смутилась подруга, прячась за подушкой.       - Ага. Писала, значит, - ну все, детка, попалась. - И постельные сцены поди?       - Ну писала-писала! Дальше-то что?! - а мы ничего так краснеем, мило. И волосы так красиво легли. Так и хочется прикоснуться, погладить.       - А ничего, - ошарашиваю почти безразличным тоном. Делаю паузу, во время которой успеваю разблокировать ноут и открыть любимую программу, а затем с предвкушением добавляю, - Сейчас проэкзаменую.       - Как? - удивляется она еще больше.       - Как-как, натурой! - усмехаюсь, вручая технику, - вот те ноут, вот те ворд, пиши, "Аскар прижал его к дивану и..."       - З-зачем? - все, потерялась окончательно.       - Проверять твое умение автора будем. Вот тебе типичная яойная сцена. Ты за актива. Давай, жги, - усмехаюсь, проводя по клавишам рукой. - Печатай.       - А... я не могу при тебе, - краснеет, пряча лицо в подушку. Черт, удобно-то как.       - Детка, ты собираешься писать о том, как один мужик трахает другого, и сделать меня своим критиком. Хорош насиловать мой мозг. Я все равно это прочту. Давай, не стесняйся, дай волю своей извращенной фантазии.       - Я может еще подумаю делать тебя критиком или нет, - все же поднимает голову и пытается как-то отбиться. Бесполезно только.       - Пиши!       И она пишет. А я, соответственно, читаю. И глаза мои по мере чтения становятся все шире и шире, а в голове с каждой новой строчкой все громче скандируется: "Блять, святые ежики".       А пишет она следующее:       "Аскар прижал его к дивану и страстно начал шептать на ушко:       - Бежать некуда, котенок, мра-р-р-р.       Горячий язык лизнул раковину и, играясь, пощекотал кончик уха, обжигая порывистым дыханием.       - Теперь ты мой, знаешь?       Обессилевшее податливое тело выгнулось, издав слабый стон.       - Не будешь сопротивляться? Что же ты? Я еще и не начинал... ну же, попробуй. Так куда интересней.       - Не надо, - шепчут губы его пленника.       Но он не слушает, задирает футболку, поводя ладонями по бокам, гладя. Склоняется над Табольдом, целуя живот чуть выше пупка и ведет цепочку легких поцелуев вверх, пока не касается языком беззащитных сосков. Потягивает, слегка покусывая, обводит языком.       Его пленник краснеет, прикусывая губу. Он возбужден.       - Что же ты молчишь? - Аскару нравится издеваться над ним. - Ну же, признай, тебе нравится.       Табольд молчит, отвернувшись.       - Скажи... и я продолжу, - он вновь касается соска, на этот раз сжимая пальцами. - Ну же...       - Да-а-а..."       - Стоп! - я не выдерживаю, отбирая у нее ноут и ложу обратно на место. - Хватит, все с тобой ясно.       - Что ясно? Что тебе не нравится? - сразу же начинает огрызаться Катька. Любопытно, с этого ракурса она и правда похожа на святого ежика. Ну, такого, с завивкой иголок.       - То, что ты проецируешь свои желания и ощущения на героев другого пола.       - Вовсе я и не...       - Да! - перебиваю, нахально отнимая подушку. - Проецируешь.       Резко толкаю ее назад, прижимая за запястья к дивану, прежде, чем она понимает, что происходит. Склоняюсь к уху, нежно мурлыча:       - Бежать некуда, котенок, мр-рау, - и прикусываю мочку, легко, осторожно, провожу языком по самому краю раковины, щекоча едва заметный пушок. Она такая хрупкая, такая беззащитная. Я боюсь оставить синяки на ее руках, боюсь, что слишком сильно сожму пальцы и боюсь, что не смогу удержать и навсегда потеряю. Но отступать поздно, я играю по сценарию:       - Теперь ты моя, знаешь? - выдыхать страстно так просто, так искренне, так... возбуждающе. Я завожусь, черт возьми. Это так сладко звучит с ней.       - Сашка, это не смешно! Пусти! - вот и первая реакция, шок прошел, мозг включился, она начала вырываться. Придется немного подправить роль.       - Будешь сопротивляться? Я же еще не начал... подожди, так намного интереснее, - я последний раз прикусываю полюбившееся ушко.       - Прекрати! - боже, она такая слабая, такая неискренняя. Почему я раньше так не сделала? Цепляю левой вторую руку за широкий браслет, который она так любит надевать (он всегда напоминал мне наручник, пусть же побудет таким хоть раз), и освобождая правую тянусь к вырезу, давя всем весом на руки, чтобы она не могла освободиться. Она странная, почти не сопротивляется телом, только руки пытается вырвать. Тоже хочет? Или просто боится? Меня? Или разбить то, что осталось от дружбы? Какая к бесам разница? У меня есть то, что я хотела получить, остальное - нахуй.       - Сашка, да хватит уже, отпусти, ты маньячина, это вообще не шутки!       Стягиваю платье под грудь, растягивая до неприличия вырез. Хорошая тряпка: тянется, не упрямится. Для того и шили, чтобы вот так вот раскладывать... блядство. А впрочем, я не против. Склоняюсь к груди, осторожно касаясь кончиком языка соска, выдыхаю, согревая.       - Не надо...       Вот мы и вернулись к сценарию. Нарочито-медленно облизываю сосок и смыкаю губы, посасываю, затем снова лижу... Правая, левая, черчу узор меж ними и выше, к шее - чуть прихватывать кожу, целовать и покусывать. Нежно, страстно. Тебя ведь еще не касались, верно?       Она молчит. Уже ничего не говорит. Лежит, закрыв глаза, а щеки красные.       - Что же ты молчишь? Признай, тебе нравится, - рискую добавить толику издевки, затем в последний раз прикусываю кожу и отпускаю ее, переходя уже на привычный будничный тон. - Ну как-то так. Ты это, не пугайся в общем. Вот тебе доказательство. Неопровержимей некуда. И ну... если еще рискнешь ко мне придти... или даже не рискнешь... совет короче, пиши только то, что знаешь. Я хотела как лучше. Честно.       Пока я пытаюсь тщетно подобрать слова или хоть как-то сообразить, что сейчас было и стоило ли это прекращать, раз пиздец неминуем, она поправляет платье, встает и ни слова не говоря уходит в прихожую. Все, финиш, сыграли. Вот стучат ее каблучки, хлопает дверь. А я все сижу на этом чертовом диване и не могу очнуться.       Из ступора меня выводит противный писк телефона. Который раз обещаю себе сменить стандартный звук на что-нибудь поинтереснее, но все ленюсь. Вздыхаю, чувствуя накатившую апатию, но поднимаюсь, и дохожу до мобилы. Смс. От нее. Всего 4 слова. Но какие! "Я. Буду. Крутым. Автором!" Сажусь обратно на диван, перечитываю. Потом еще раз. И еще. Смысл доходит туго. Телефон снова бренчит. "А ты - моим критиком". И губы сами собой растягиваются в улыбку: - Я все равно тебя поимею... мой автор.