лавочка от криса

Зима. Декабрь 2013 года и моё отчаенное «я». Люди несутся словно поток воды, не давая пройти в глубь так называемого океана. «Что я здесь делаю в разгар зимы?»—очередная мысль и очередная вера в то , что я найду своё...чудо?... —Бред. Мне бы до весны дожить, а не вот это всё, - очередной раз проворчал парень с веснушками на лице , что походили на мелкие звёзды , как на ночном небе. Выражая своё недовольство, он размахивал руками, что выглядило уж очень нелепо и смешно. Феликс перевёл свой взгяд куда-то в право и начал увлеченно рассматривать всё то, что его окружало и то, что казалась по его словам необыкновенным для такого больного как он. Парень потух где-то в 2003 году после смерти сначала Минхо, а затем и Хёнджина, после этого жизнь обрела тусклые краски. Феликс сам фактически мёртв, но он потерялся в реальностях, будь бы он в своём старом и родном городке, то точно бы не скучал, а возможно задушил кого-нибудь своими объятиями. Глазами пробигаясь по неизведанным лавочкам , от которых так и веяло тёплом, где на стеклах были рисунки, сделанные морозом и пар исходил из правого крыльца , он заметил кое-что, а точнее кое-кого.... —Крис? Живой и здоровый?- он не сумел сдержать улыбку и плевал на то, что мог обознаться. С самой искренней и доброй улыбкой он побежал распахнув руки для теплых и родных обьятий. Он всё таки не обознался, это и вправду был сам — Крис Бан Чан. Какого было удивление старшего увидеть белую макушку, которая несется, как сумашедшая курица, лишь бы успеть обнять и вновь не потерять..... Крис потерял всех , но каждого запечатал в своём сердце. Дети умерли от болезней, а он от старости...Несчатливый конец для таких больных детей с самой здоровой любовью.... Он часто вспоминал последний день Хёнджина и Феликса. Они просто сидели молча смотря на потолок, разукрашенный драконами и боялись признаться друг другу, что вот-вот и умрут. Хенджин как можно больше пытался отдать своей последней любви, что хватило бы им до конца света, а Феликс еле сдерживался ,чтобы не разреветься как младенец и не разорвать свою любимую подушку в клопья. Судьба явно их не взлюбила, а что там говорить про людей . —Боже, ты живой и здоровый, а солнце теперь не съедает тебя! -Крис кое-как сдерживал контроль над собой, но увы не вышло. Чан стоит и прижимает его к себе как своего, боясь потерять и больше не найти. У парня была как говорил Минхо: наитупейшая во всём тупом мире привычка заглатывать слёзы, но сейчас эти воды медленно скатывались по алому носу, и покрытыми румянцем от холода щекам. Они не виделись так давно и так безумно больно от того, что Феликс может сейчас проснуться, и вновь перепутать этот счастливейший сон с реальностью , которую бы он продал за копейки. Веснушчетому часто снились сны, наполненные счастливыми летними воспоминаниями, от которых в глазах загорались огоньки, от которых выливались воды подобные океану, от которых сердце сжималось до невероятной боли, что он просто тихо и молча глотал потухшие искры. —Не ест! Не ест! - как маленький ребёнок повторил, радуясь солнечный Феликс. Солнце полюбило его и одарило своими прелестями, наполненными запахом вишни и кассетами 2003 года. Он уткнулся своим холодным носом в теплый шарф старшего, от которого его начало клонить в сон, что странно , ведь он и сон днём—две несовместимые вещи. Похоже с возвращением Чана, Феликс меняется. Их теплые объятия прервали они. Сынмин с очками на своих уже здоровых и красивеньких глазках, оцепеневший от шока, и Чонин, орущий минуту назад от очередного снежка, попавшего в шею. Чудеса творятся , а у веснушчетого скапливается влага меж глаз, перед смертью этот человек со свитером длиною в весь мир загадал, чтобы его любимый дом смог обрести счастье ,и не знать значение фразы «я неизличимо болен». — Оно сбылось....оно сбылось!! Слёзы давно катятся по уже здоровой коже, а парни не сдерживаются. Бросаются на ликса, бросаются и целуют нос, совсем замерзший от холода. чонин пытается согреть его руки, а сынмин еле сдерживается, чтоб не разрыдаться у него на шее, и Крис , который смотрит на своих детей с самой заботливой, доброй и главное счастливой улыбкой. — Я знал, что это когда-нибудь произойдёт!! - проорал Чонин, прямо в ухо Феликсу, своим красивым и как заметил парень медовым голосом. Странное сравнение и ещё страннее дети, любившие солнце, которое медленно убивало их. Родные руки крепко сжимали его, боясь отпустить и упустить как какую-нибудь красивую дворняжку со двора. —Я тоже...я все десять лет ждал этого момента, кстати , а где тарахтелка с мистером бицепсом?- чуть смеясь, спросил феликс, всё ещё прижимаясь к друзьям дабы согреться. Кажется он скоро станет сосулькой с веснушками. Чан резко сменил выражение лица, нахмурился , почесал голову и перевёл взгляд на Сынмина, а потом вновь улыбнулся как счастливый отец и ответил : они пошли за банками, а банки в подвале , а подвал в моей "лавочке от криса" Феликс удивлённо повернул голову, и вправду там была надпись «лавочка от криса» и табличка с надписью «все потерянные, но все мои» кажется он опять расстрогался , а Чан увидев его личико сменил свою физиономию, и одарил парней своими наимилейшими ямочками. Чонин явно словил атаку, ведь, как ему показалось,э эти ямочки будут сногшибательнее тех приставок, которые он безумно любит , но безумнее он любит Чана, да и не удивительно. Феликс смотрит и замечает, что свет в лавочке медленно погасает, в глазах тут же зажигается огонек любопытсва. Карие глаза быстро переводят взгляд с банок на входную дверь, что выглядит как-то мистически приятно. —Странно... —Что странно? —Мне кажется там кто-то есть —Тебе чудится —Крис, там кто машет руками с размером твоей головы.. —Да блять это Бинни, херов Бинни, черт его побери ! Крис тут же исчез с места преступления, и отправился ругать мистера бицепс за испорченный сюрприз. Сынмин и Чонин переглянулись, и взяв Феликса под руки, потянули в домик, находящийся на против лавочки. От домика веяло добротой, майскими деньками, посиделками ночью, дракончиками на потолке, разноцветными пластырями, кассетами, стащенные из магазина хосока, вишнёвым вареньем от минэко, ржавым тостером, притащенным ханом, котами умершего хо, одеялами, стащенные из дома джинни... Пахло летом. Прекрасным и ярким , наполненным пылающими огнями, поцелуями, от которых сгорали щёки, любовью больных детей. Пахло самым родным, тяжёлым и любимым летом. Феликс мало, что помнит, но в голове запечаталась картина как он оказался в том самом деревянном доме. Там , где свет луны пахло чашкой любимого чая, посиделками вечером, любвеобильным свитером, воздушными объятиями, ромашками в полях, щенком, найденным Чонгуком, фиалками, первым днём лета, мягкими, как облака волосы, кисточками, что измучились в краске, клубничным блеском, тёплыми носками, плюшевым медведем, любимым брауни и любимым запахом. Таким родным, приятным, счастливым. Феликс стоит и замерает, то ли от красоты из комнаты, то ли от холода,что жадно окутывал его. оки раскрыты, а в них маленькие звёздочки с млечного пути, а в них те самые июньские дни. парень видет, что на стенах портреты, и в этих портретах: он, Чан, Минни, Бин, Чонин, Минхо, Джисон и Джинни... — Наконец-то ты вернулся ликс—прошиптал на ухо Джинни, сдерживая в себе слёзы, просящиеся выйти на ружу. Руки приобняли плечи солнечного мальчика, подбородок уперся в блондинистую макушку, нежно целуя и шепча любвеобильные слова. Солнечный лучик и лунный свет прекрасно дополняют друг друга. Глазки моргают быстро-быстро и не верят своим ушам , искусанным морозом, покрасневшим от бабочек, порхающих в животе. — Фе—как феррум и Ликс—так зовут друзья - он обернулся, застыл, очнулся, и залился очередными слезами. — Я же говорил, что это не конец и мы увидимся, юность не подвела. - заключая в объятия мятную макушку и прижимая к себе , Хёнджин запустил руку в волосы, а другой гладил спину. Вроде бы такие взрослые и сильные, а вроде всё ещё те слабые дети с ранами и внутренними, и душевными, но любящие такую странную жизнь. Дверь тихо открывается, а за ней стоит Чан с фотоаппаратом , Чонин и Сынмина подбегают с двух сторон, обнимая белобрысых, Рюджин и Дженни ставят на стол Джинни корзину с воспоминаниями, джисон тащит банки из ларька, а Чанбин пытается помочь ему не смотря на его тараторство, в дверях появляется Минхо. Джисона заклинило, перед ним стоит он. живой, здоровый, красивый и всё тот же недоступный. Кажется кто-то вот-вот разревётся от этой небылицы. Плевать хан хотел на эти банки, кидая их разъяренному Бинни, он бежит и накидывается на Минхо, который и пальцем не двинулся, продолжая одаривать всех своей такой редкой, но такой волшебной улыбкой. Джисон вовсю плачет, а Минхо гладит его по шелковистой голове. — Белка, не пускай сопли, теперь я точно не помру - Хан поднимает голову, кривится, хочет что-то сказать, но молчит и просто смотрит. — Ты стал красивее - единственное,что смог выплюнуть он из своего рта, минхо звонко рассмеялся и улыбнулся. — Спасибо, что привели меня сюда –он улыбается во все тридцать два, подходит к каждому и обнимает. Одиночество его изменило, хотя он всегда был таким, просто закрытым. — И раз, два , три!!! смотрите в камеру!— щелчок и все дети в кадре, и навечно в памяти. Чан всё таки смог довести до моста в космос, а что дальше? А дальше каждый из них поймет, куда и как идти. больницы , раны, швы, запах лекарств, мерзкие боли в голове — всё это прошло. все мертвые — все живы. через несколько лет Чан достанет это фото, засмотрится , вспомнит юность и горько, но с счастьем заплачет. — «спасибо хён, спасибо, что вернулся к нам» – Чонин явно знал как подписать этот полароид. Хитрый ребенок, но такой любимый , как и все остальные.