Чат «18 жертв Дарклинга»
Пользователь Женя Сафина добавил(а) пользователя Матиас Хельвар Пользователь Женя Сафина добавил(а) пользователя Алина Старкова
Женя Сафина: Добро пожаловать Иван Заправский: ура, будет чем закусить напитОЧКИ на первое сентября. Уайлен Ван Эк: Да ну тебя. Ребят, привет!Пользователь Уайлен Ван Эк переименовал(а) чат «18 жертв Дарклинга» в «20 жертв Дарклинга»
Давид Костюк: /4 вложения/ Каз Бреккер: Откуда расписание? Инеж Гафа: Это я сфоткала, когда практику отрабатывала Зоя Назяленская: какую практику? Женя Сафина: Ту самую, про которую ты сказала «идите туда-то и туда-то, я не планирую таким-то летом вставать в такое-то чересчур раннее время суток» Зоя Назяленская: я что, так и сказала?... Женя Сафина: Нет, я просто не хочу пугать новеньких количеством мата, которое ты выдала в то утро Каз Бреккер: Ну, если бы мне позвонили рано утром на каникулах, я бы примерно то же самое ответил. Алина Старкова: +. Кстати, всем привет Матиас усмехается и качает головой. Подростки, ох уж эти подростки (сказал человек, которому шестнадцать, да). Вроде ничего необычного. Может, тоже написать, поговорить с ними, познакомиться поближе? Женя Сафина: /пересланное сообщение/ Женя Сафина: Дарклинг просит кого-нибудь выступить с речью на торжественной линейке завтра Зоя Назяленская: ой, как он вовремя Женя Сафина: Мне написать, что ты сможешь?Пользователь Зоя Назяленская покинул(а) чат
Женя Сафина: Да чтоб тебя… ребят?Пользователь Каз Бреккер покинул(а) чат Пользователь Давид Костюк покинул(а) чат Пользователь Нина Зеник покинул(а) чат Пользователь Хэршоу покинул(а) чат
Уайлен Ван Эк: Давайте уже назовём чат как-нибудь по-другому? Я не хочу больше переименовывать каждый раз, когда кто-то выходит(Пользователь Джеспер Фахи переименовал(а) чат «20 жертв Дарклинга» в «Два года до завода»
Нет, пожалуй, писать пока что ничего не стоит. А то читать торжественную речь в первый свой день в новой школе Хельвар не хочет.***
Матиас стоит перед дверью класса и собирается с мыслями. Есть чего бояться, но он с этим справится, потому что иначе и быть не может. Так… раз, два, три… Дверь распахивается и в него сразу кто-то врезается, сбивая с ног и падая сверху. — Ай, — фыркает этот самый кто-то. Голос звонкий, девичий. — Встал тут, блин. Я тебя хоть не придавила? — Нет, — Хельвар немного кривовато улыбается. — Но не могла бы ты с меня слезть? Я не хочу опоздать на классный час. — Ой, да там делать нечего, половина наших не придёт, — незнакомка поднимается на ноги и протягивает ему руку, чтобы помочь, но он встаёт сам. — Там сейчас вообще четверо сидят. Женя, потому что староста, Тамара с Толей, потому что живут далеко и автобусы ходят раз в два часа, и Инеж. Ну, или мне показалось. — Как можно не ходить на классный час? Это же очень важно, — в их прежней школе, закрытом пансионе для мальчиков, не прогуливал никто. А тут что-то крайне странное творится. По крайней мере, для него. — Я-я-ясно, зануда, — девушка закатывает глаза, а затем смотрит на Матиаса и начинает смеяться. К его удивлению, без капли злобы. — Я Нина, кстати. Нина Зеник. У неё волосы медные в небрежную косу собраны. Глаза, кажется, тенями подведены, на губах помада красная, в цвет яркого сарафана на широких бретелях с пышной юбкой. Одежда для учебного заведения совершенно неподобающая, но Нине идёт. Даже очень. Её нельзя назвать стройной, но фигура у неё роскошная. — Матиас Хельвар, — она улыбается, ладонь ему протягивает, но он вместо рукопожатия подносит её к губам и оставляет лёгкий поцелуй на костяшках. Простой знак вежливости, но прикосновение к нежной коже, пахнущей чем-то вишнёвым, заставляет сердце забиться быстрее. Весь классный час Матиас с поразительной для себя самого беспечностью игнорирует классного руководителя, который, вообще-то, важные вещи говорит, и смотрит на Нину. Она болтает с невысокой тёмноволосой смуглой девчонкой, посмеивается и качается на стуле, несколько раз ручку роняет и даже умудряется какого-то парнишку в карты обыграть. Так вести себя просто непозволительно. Это учебное заведение, а не клуб. В голове не укладывается это всё. А ещё в голове не укладывается причина, по которой Хельвар идёт домой и негромко повторяет её имя. Нина. Нина. Нина.***
Дополнительное занятие по химии кончается, и Матиас выходит из кабинета. Поправляет воротник идеально чистой белой рубашки, надевает вторую лямку рюкзака и спускается по лестнице. На улице сегодня прохладно и ветрено, поэтому он не забывает про ветровку, а в рюкзаке на случай чего зонтик лежит. Его маршрут немного меняется. Вообще-то, стоит пойти на автобусную остановку, дождаться свой тридцать пятый и поехать домой, но ноги сами несут в сторону небольшого кафе в соседнем здании. Одноклассник по имени Джеспер обмолвился недавно, что там очень вкусные вафли. И что Нина частенько там обедает. Второе, разумеется, более значимый аргумент, чтобы заглянуть. Всю эту неделю Хельвару не спалось толком. Почти в каждом сне появлялась она — такая красивая, что умереть можно. Смеющаяся и то и дело сбивающая его с ног. Он, в общем-то, в любовь с первого взгляда никогда не верил и не верит сейчас. Но тот факт, что с ним что-то происходит после встречи с ней, остаётся фактом. Нина сидит за угловым столиком на диванчике и потягивает клубничный коктейль. Перед ней огромная порция вафель, политых каким-то сиропом, и выглядит это так привлекательно, что аппетит даже у него разыгрывается. Недолго думая (точнее, не думая вовсе) он идёт прямиком к ней и садится напротив. — Тут совсем нет свободных столиков, — мямлит он, хотя занято всего четыре места из двадцати с лишним. Понедельник, два часа, что ещё можно ожидать. — Позволишь составить компанию? — Да без проблем, — Зеник пожимает плечами и насаживает на вилку целую вафлю, которую не очень-то элегантно откусывает. И её явно не заботит, как это выглядит. — Дай угадаю: никогда тут раньше не был? Закажи себе что-нибудь. Тут цены адекватные. Матиас выбирает точно такие же вафли, только без сиропа, и жуёт их не с таким удовольствием, как девушка. Он к сладкому равнодушен, к лакомствам в принципе — тоже. По крайней мере, так точно было до сегодняшнего дня. Всё идёт хорошо: Нина болтает о чём-то, а Хельвар честно старается вникнуть, но не может сконцентрироваться на рассказе, ею любуется, мелодичностью голоса восхищается и теряется. Она не ругается и посмеивается, когда замечает его рассеянный взгляд. До определённого момента, когда Матиас порывается оплатить и её счёт. — Ты что, думаешь, я настолько бедно живу? Не способна даже вафли себе купить? — мгновенно вспыхивает Зеник, и на её щеках гневный румянец появляется. — Тоже мне, джентльмен… Она закидывает рюкзак на одно плечо и уходит, не отнеся поднос с одноразовой посудой на место. Парень делает это за неё, видит, как за окном начинает накрапывать дождь, достаёт зонтик и выходит на улицу. Уже несколько дней сырость стоит ещё та. За пару минут, которые Матиас тратит на то, чтобы догнать Нину, грибной дождик успевает превратиться в настоящий ливень. Блузка девушки быстро промокает чуть ли не насквозь и к её телу прилипает, а медные волосы выглядят так, будто она из душа вышла только что. — Иди ко мне. У меня есть зонтик, — он пытается поравняться с ней, но та специально шаг ускоряет и мотает головой. — Да иди ты, а, — видно, как её пробирает от холода. Ветровки на ней нет, и Хельвар расстёгивает свою прямо посреди улицы, снимает и вновь догоняет Зеник. Вещицу ей на плечи накидывает и всё же идёт рядом, прикрывая зонтиком и себя, и её. Она сначала фыркает, но вскоре выдыхает и успокаивается. Дождь останавливаться и не думает. Хорошо, что Нина живёт недалеко. — Спасибо, — на губах, накрашенных красной помадой, расцветает улыбка. Как ни в чём не бывало. Быстро вспыхнула и быстро остыла. — Знаешь, а ты не такой уж и дурачок. Наверное. — Я не хотел тебя обидеть, — это чистая правда. Кто бы вообще стал намеренно обижать её? — Извини. — Да всё нормально, — Нина смеётся, поднимается на цыпочки и целует Матиаса в щёку. Мир словно останавливается на несколько секунд, а сердце, кажется, ускоряет свой ритм в несколько десятков, сотен, тысяч раз. — Давай, до связи, я побежала. Она отдаёт ему ветровку и уходит, а он ещё долго стоит и улыбается, как самый счастливый в мире человек.