Что-то о первой любви

      Когда Саша впервые видит его, он вдруг забывает дышать. Москва кажется совсем не таким, каким он его представлял. Он вдруг кажется подобным ангелу. Светлые волосы и ясно голубые глаза. О. Боже. Мой. Саша готов научиться рисовать только ради того, чтобы запечатлеть его светлый лик в истории. Тот самый лик так контрастно смотрится на фоне тёмного обличия Московского, но в этом, пожалуй, своя красота.       Он подходит ближе и дыхание совсем пропадает, да вот только мужчина даже не смотрит на юную столицу. Обидно, конечно, но все же он не может не проследить его маршрут, не рассматривать всего. Москва кажется грубым, холодным и не таким тёплым, как кажется на первый взгляд. Пока отец нахваливает его, Питер все не может налюбоваться Михаилом. Рассматривает запоминать каждую деталь, каждый рельеф.       Когда те вдруг начинают спорить, Романов теряется. Разрывается между тем на чью сторону встать и просто прижимает руки к груди, едва ли сдерживая эмоции. Когда отец уходит, он улыбается. Он может поговорить с ним. Они смогут подружиться и, возможно, наставник совсем не будет злиться на него. Михаил, смотрите своими голубыми глазами так высокомерно, но так красиво и Саша говорит это, говорит прямо, о его прекрасных глазах.       Когда в его руках оказывается красная коробка, улыбка не сходит с лица. Саша хочет как можно скорее добраться до своих покоев и нарисовать Михаила, нарисовать его в мундире такого цвета. Коробка казалась подозрительно легкой, но быть может там книга. Или бумага для рисования, быть может краски? Или одежда? Возможно учебники, раз уж он будет теперь учиться у него.       Уже позднее все же оказавшись в покоях, он открывает эту коробку. И отчего-то где-то в сердце так болит, когда коробка оказывается пустая. Он плохо помнит, что было в тот вечер, но похоже он так и уснул, заливая слезами эту глупую коробку. И чем он так заслужил это? Почему Михаил его так ненавидит? Лишь из-за того, что он стал столицей? Боже, да он готов отдать это звание, вернуть то что по праву его, ему это не нужно совсем. Что угодно сделать, лишь бы эти голубые глаза не ненавидели его. За то что бы смотрели не с призрением и высокомерием, а с хотя бы с дружелюбием.       Саша впервые не может поверить, когда в глазах Михаила видит что-то больше просто дружелюбия о котором тот так мечтал.       Это случается больше века спустя, когда Михаил наконец начал восстанавливаться после пожара. Как назло это происходит именно в тот момент, когда в поздний вечер Саша, после долгого отсутствия, вернулся во дворец. Он сидел у самой кровати, где с тихим и мерным дыханием лежал Михаил; держал его за руку и тихим, едва слышным голосом рассказывал о том, что происходит сейчас в их стране. Столица собрался уходить, когда услышал тихие шорохи со стороны Михаила. Брюнет не сразу понял что происходит, а потом глаза Михаила вдруг распахиваются.       Саша тогда теряется, сбегает в поисках лекарей и лишь когда шумная ночь и куча людей утихла, он вновь оказывается там и выглядит более чем потерянным. Они долго говорили в ту ночь, вернее, говорил лишь Саша, Михаил был несколько потерян и едва ли помнил последние века, а Саша был не против, ему вдруг через чур нравилось общаться с бывшим наставником.       Несколько недель спустя Михаил, с его же слов конечно, признаётся, что едва ли умеет правильно говорить о своих чувствах. Но в тот вечер он кажется пытается, открываться ему, Саше; делает то, о чëм сам Саша никогда мечтать не мог.       У Саши вдруг слезы из глаз начинают течь, он пытается стереть их трясущимися руками. Миша всегда ругался, когда он не мог сдерживать эмоции раньше. Сейчас он лишь молча притягивает его к себе, обнимает, аккуратно совсем, давая в любой момент отстраниться. Саша не отстраняется, прижимаясь ближе, стараясь унять эмоции, да вот все не выходит никак.       Миша, сидящий на кровати, кажется совсем потерянным, он вдруг начинает успокаивать его, шепчет что-то на ухо.       На успокоение Романова уходит чуть больше пяти минут. И он даже не пытается сдерживать себя, вдруг говорит, сбивчиво говорит всë, что было на уме все это годы; все обиды вываливает, вываливает всë, от чего душа так болела. Рассказывает всë и о том, что он хранит в самом дальнем ящике стола. Десятки рисунков, десятки портретов, которые маленький Саша рисовал в тайне ото всех. Оттачивая Мишины портреты до идеала, пока они не становились идеальными, не становились похожи. Там же хранил подарки. Те немногие подарки, что Миша ему дарил. И даже ту ленточку, от этой чертовой коробки хранил, потому что от Миши.       Он замолкает резко, глядя в глаза Михаила и выдает, тихое, едва ли на уровне слышимости: «Я люблю вас».       Миша молчит, медленно поднимаясь с кровати(ему все еще нельзя двигаться так резко), он встаëт ближе, гладит по щеке, лицо к себе поворачивая, в глаза смотрит и улыбается, ласково так, как никогда не улыбался ему в детстве, смотрел престольно и даже в этом взгляде, Саша вдруг, понимает, сколько нежности в этом взгляде. Саша смотрит на Мишины губы, они всë такие же нежно-розовые совсем и наверняка мягкие. Он думал об этом и раньше, но сейчас губы Миши так близко и сдерживать себя вдруг становится сложно.       Губы у Михаила и в правда мягкие. Тот слегка теряется когда Саша резко поддаётся ближе. Голубые глаза широко распахиваются, а потом прикрываются. Саша, даже целоваться-то не умеет, просто прижимается губами к его губам и Миша берёт инициативу в свои руки. Осторожно, будто передним фарфоровая статуэтка укладывает руки на тонкую Сашину талию, не сжимает, придерживает, будто боясь, что тот в обморок упадет. Это кажется недалеко от истинны, когда Миша чуть наклоняет его голову, осторожно разводя его губы своим языком, углубляя поцелуй. Саша едва ли дышит, замирает совсем и вправду становится статуей . А потом, как хороший ученик, пытается повторить за ним, неуверенно совсем, но старается. А через пару секунд отстраняется, вдруг прикрывая лицо руками скрывая горящие щеки, что так ярко выделяются на фоне бледной кожи лица.       –Все хорошо? –тихо спрашивает Первопрестольный, аккуратно ощупывая состояние Романова. Тот лишь кивает, явно слишком смущëнный таким количеством событий за прошедший вечер. Миша руку на щеку кладёт, гладит. –Ты думал о том, что будет дальше? Ты ведь понимаешь, что нам придется скрывать эти отношения?       Саша лишь кивает, Миша говорит с ним, как с ребенком и это даже мило.       –Я готов скрывать это всë, лишь бы Вы всегда были рядом. Я не хочу потерять Вас еще раз.