Держись меня

      – А тебя, ну, зачем вызвали-то? – спустя четверть часа молчания нарушил тишину Оливер.       Он сидел на полу возле кабинета директора, подложив сумку под задницу, а его соперник подпирал противоположную стену. Оливер торчал под дверью так долго, что уже стал замерзать от гуляющего сквозняка, и он точно был уверен, что за последние несколько дней до рождественских каникул ничего не натворил.       – Не твоё дело, – огрызнулся Маркус и прикусил губу. Он явно был чем-то взволнован.       – Ладно, – проглотив никому не нужное извинение, проворчал Оливер.       За следующие пятнадцать минут в коридор подтянулось ещё несколько учеников, большую часть Оливер не знал по именам.       Кажется, один из хаффлпаффцев был его соседом в Фалмуте. В том городке жило не больше десятка волшебников и все друг друга знали.       Возле Маркуса встали две девушки без факультетских галстуков и оживлённо затрещали. Он скривился и с непроницаемым лицом уселся неподалёку от Оливера.       – Как думаешь, почему нас собрали? – тихо спросил Оливер.       – В душе не ворочу, – буркнул Маркус. Он нервно крутил в руках палочку и то и дело озирался по сторонам. – Не отвалил бы ты, а?       – Да расслабься, – не выдержал Оливер. – Вдруг что серьёзное произошло.       – Шишкой важной себя возомнил, дятел?       Полноценная ссора не успела вспыхнуть: директор и четыре декана почтили подопечных своим присутствием.       Дамблдор взмахнул палочкой, и все кресла и диванчики разъехались в стороны, освобождая место для преподавателей и учеников. Те, кто ещё ни разу не бывал в кабинете директора, начали удивлённо озираться. Обилие звенящих и мерцающих штук действительно восхищало и не менее отвлекало.       – Прошу внимания! – призвал всех к спокойствию Дамблдор. Оливер уловил в его тоне тревожные нотки. – Я хотел сделать важное объявление. Во-первых, все вы останетесь в Хогвартсе на каникулы. Тихо! – Директор властно поднял ладонь, унимая раздосадованных ребят. Маркус и Оливер, самые старшие из собравшихся студентов, синхронно бросили друг на друга взволнованные взгляды. Подобного на их памяти ни разу не случалось, и это не предвещало ничего хорошего. Деканы хмурились и молчали. – Во-вторых, как ни печально об этом говорить, в нашей стране произошла вспышка пикси-гриппа…       – И как это связано, сэр? – воскликнула какая-то четверокурсница. Оливер еле сдержался, чтобы не шикнуть на неё. Эту девчонку он часто видел в компании ловца Рейвенкло, Чанг.       – Это имеет прямое отношение к вашим семьям, мисс Эджком. – Дамблдор окинул всех сосредоточенным взором. – Жаль расстраивать вас перед Рождеством, дорогие друзья, но весь полуостров Корнуолл закрыт на карантин как крупнейший очаг эпидемии. Всех магов, обратившихся за помощью, уже распределили в больнице святого Мунго. На усмирение болезни уйдёт время, но прогнозы специалистов положительные. До конца учебного года ситуация должна разрешиться.       – Разве пикси-грипп передаётся человеку? – спросил Маркус. Его брови были сведены к переносице, а на губе выступила капелька крови.       – Теперь да, – вздохнул Дамблдор. – Деканы расскажут вам о состоянии родственников…       – Скажите, насколько болезнь опасна.       – Манеры, мистер Флинт, – холодно раскатился по комнате голос профессора Снейпа. – Следуйте за мной.       Только тогда Оливер понял, что Маркус был единственным слизеринцем, которого вызвали. Под ложечкой неприятно засосало.       Макгонагалл повела за собой Оливера и ещё пару студентов со второго и третьего курса. После краткой беседы и уверений, что их близким ничего не угрожает, профессор отпустила младших.       – Мистер Вуд, – декан заметно побледнела, – присядьте, пожалуйста.       Следующие слова Оливер слушал, как сквозь заглушающие чары. Голос Макгонагалл доносился словно из-за двери, смешиваясь с гомоном ничего не подозревающих студентов, воем ветра на улице и бешеным сердцебиением самого гриффиндорца.       – Соболезную, мистер Вуд, – закончила Макгонагалл.       – И я не… – выдохнул Оливер, утерев рукавом щёки. – Я даже не могу?..       – Мне жаль, Оливер, – мягко сказала женщина и сжала крепкое плечо ученика. – Увы, сейчас я должна подготовить обращение для прощального пира. Подойдите ко мне в течение каникул, хорошо?       – Зачем? – слабо откликнулся Оливер.       – Остались вопросы, которые нам необходимо обсудить, мистер Вуд. А пока, пожалуйста, попробуйте отдохнуть. Если вам потребуется стабилизирующее зелье, обратитесь к мадам Помфри.       – Да, мэм…       На негнущихся ногах Оливер покинул кабинет декана и поплёлся вниз. Он был уверен, что не заснёт без «Сна без сновидений», а если заснёт, то наверняка увидит искажённые болью лица матери и отца. Оливер не понял, почему не нашёл мадам Помфри в Больничном крыле, и без раздумий пошёл к следующему человеку, у которого точно было это зелье.       С деканом Слизерина Оливер столкнулся на лестнице и даже не успел ничего сказать, как тот подхватил его под локоть и потянул в сторону своего кабинета.       Проглотив дозу успокоительного, Оливер почувствовал умиротворение и страшную, пугающую пустоту. Все мрачные мысли как будто отошли на дальний план, почти исчезли. Он боялся отпускать их, боялся, что тут же забудет не только свои страхи, но и всё о своих родителях.       – Авроры в отставке. Они пережили войну, – проронил Оливер глухо. – Столько стычек, ранений, потерь… И всё закончилось вот так? Почему, профессор?       – Ваши родители, Вуд, заслужили, чтобы о них вспоминали и хорошие вещи. – Снейп смотрел на студента без жалости, но с пониманием. На самом деле Оливеру второе требовалось гораздо больше, чем первое. Преподаватель поставил на стол «Сон без сновидений». – Не больше трёх капель. И помните: дольше месяца его принимать опасно, делайте перерывы.       – Да, сэр. – Оливер не особо вникал в предупреждения и соглашался на автомате.       У дверей он обернулся.       – Можно вопрос, сэр?       Снейп устало кивнул. Ему, вероятно, совсем не нравилось лезть в проблемы студентов, тем более с чужих факультетов, но состояние Оливера заставило профессора проявить не свойственное ему снисхождение.       – У Флинта, у него… всё нормально?       Если Снейп и изумился, то виду не показал. Он пожевал губы, соображая ответ.       – Почему вас это интересует? – наконец спросил профессор.       – Он, ну, странно себя вёл. Не подумайте, сэр, я не желаю ему того же, наоборот, я просто… – Речь Оливера стала тихой и бессвязной, и он умолк, глядя расфокусированными глазами мимо декана Слизерина. – Простите, заговариваюсь. Я, наверно, пойду…       – Мистер Вуд, летальных исходов в семьях других учеников на данный момент нет. В той или иной мере пациенты идут на поправку.       На гладком лице Оливера промелькнули облегчение и глубокая тоска, тут же скрывшись за натянутой улыбкой. Умиротворяющий бальзам сглаживал эмоции, однако не уничтожал их.       – Им сказали, что мои… – Оливер не смог произнести печальный факт, с которым ещё не смирился. – Сказали?       – Нет. – Снейп не стал напоминать, что в Хогвартсе любая тайна быстро становилась известна всем, Оливер и так это знал. Но он надеялся хотя бы на несколько дней тишины и спокойствия. – Советую вам идти в спальню сейчас, пока все собрались в Большом зале.       – Да. Я так и сделаю… До свидания, сэр. И спасибо.       Оливер вернулся в башню, отмерил положенное количество зелья и сомкнул веки до следующего полудня.       Когда он проснулся, большая часть студентов уже покинула Хогвартс, уехали и некоторые преподаватели – никто не хотел оставаться в окружённом дементорами замке. За обедом Оливер насчитал двадцать семь человек. Маркус сидел с краю, почти напротив Оливера, и понуро ковырял вилкой мясной пирог. Те, кого вчера приглашали в кабинет директора, тоже выглядели слегка пришибленными, впрочем, на их фоне Оливер, судя по всему, сильно выделялся.       В который раз поймав пронзительный взгляд Маркуса и сочувственный – Макгонагалл, Оливер не выдержал и вышел из-за стола. По скуле скользнула предательская влага, к счастью, никем, кроме него, не замеченная, и он поспешил убраться прочь.       Ноги сами принесли гриффиндорца к квиддичному полю. Оливер только тогда осознал, что не взял с собой ни верхней мантии, ни даже шарфа. Он переоделся в спортивную форму, взял метлу и медленно пошагал в сторону колец.       «Ты обязательно достигнешь высот, сын!» – всегда подбадривали его родители – когда не распекали его за неосторожность. Оливер шмыгнул носом, не то от холода, не то от нахлынувших воспоминаний, и взмыл ввысь.       Обратно в гостиную он вернулся уже затемно. К его облегчению, никто из оставшихся на каникулы гриффиндорцев не был с ним особенно близок, а потому не пытался заговорить. Только семикурсник-староста кивнул в знак приветствия и уткнулся обратно в свой талмуд.       Об учёбе Оливер не думал вовсе. Он не знал, о чём думать. Всё вдруг перевернулось с ног на голову, и он застрял между низом и верхом. Только выматывающий полёт помог немного скинуть напряжение.       Следующие дни проходили по одинаковому сценарию: Оливер пропускал завтрак и пялился в потолок, пока живот не начинало сводить от голода, выбирался из постели и, перехватив на кухне что-нибудь лёгкое, выбирался на пробежку, затем душ, обед и – в небо. Сон был обеспечен даже без зелья. Оливер едва не падал после некоторых особо продолжительных полётов, хотя полноценной тренировкой упражнения он назвать не мог.       Будто в ответ на его одинокие метания судьба подкинула ему партнёра, самого неожиданного из всех возможных.       – Вуд, – сухо поздоровался Маркус, стоявший в вечер сочельника посреди квиддичной раздевалки. Он скомканным жестом взъерошил волосы и вернулся к переодеванию. На широкой спине белел узор из шрамов. – Эм, побросаем мяч?       Оливер с минуту молчал, мысли неохотно ворочались в его голове, но причины отказать он так и не нашёл, поэтому просто пожал плечами и направился к своему шкафчику.       Через три часа выжатые и раскрасневшиеся соперники, заключив негласное перемирие ради совместных тренировок, развалились на снегу прямо в форме и пялились на звёзды. Они пролежали в убаюкивающей тишине минут двадцать, пока окончательно не продрогли. В раздевалку они вернулись куда более уравновешенными, чем были до этого.       – Эй, дятел, – позвал Маркус, когда Оливер вывалился из душа в одном полотенце. – Выпьем?       Оливер дёрнул плечом. Вообще-то он редко снисходил до факультетских вечеринок, считая их пустой тратой времени, однако сейчас всё было иначе.       – Почему нет, – бросил он слегка затравленно.       Это было самое пьяное и безрадостное Рождество Оливера Вуда.       Встречать ночь перед Рождеством решено было в гостиной Слизерина. Маркус убедил Оливера, что и декану, и оставшемуся на праздники пятикурснику будет плевать на их посиделки, пока они не шумят и не разносят школьное имущество, а гриффиндорец не знал других мест, где им бы никто не мешал. В его башне вообще обреталось полдюжины малолеток.       У Маркуса нашлась бутылка огневиски, на кухне – сэндвичи и яблочный сок, а Оливер знал, где заначка близнецов Уизли. Он без всяких мук совести отсыпал себе немного того, что они с парой хаффлпаффских умельцев выращивали где-то на задворках школы, и пообещал возместить стоимость после каникул – если не забудет.       Маркус к дополнению отнёсся без энтузиазма, хотя Оливера поддержал. Сначала они молча пили разбавленный огневиски и жевали бутерброды, потом Оливер скрутил первый косяк. Он хотел просто расслабиться, отстраниться от реальности, но не утекать из неё совсем, поэтому после нескольких затяжек решил начать беседу.       – Скажи, Флинт, – ровным, немного сухим голосом проговорил Оливер. – Что у тебя стряслось в прошлом году?       – Ты о чём? – Маркус растерянно принял початый косяк.       – Ну, ты экзамены завалил.       – А, это.       – Ага. – Оливер плеснул в стаканы новую порцию алкоголя и щедро залил их соком.       – Смеяться будешь, – поморщившись, заявил Маркус и осушил половину своего стакана. Оливер забрал у него косяк и уставился в потолок.       Гостиная Слизерина казалась ему неуютной, слишком холодной и тёмной. Даже украшенная ель не спасала ситуацию. Однако Маркус, похоже, ощущал себя как дома. У стен мрачными громадами высились старинные буфеты, в ближайшем камине потрескивал огонь, который немного разбавлял странный свет зеленоватых светильников. На бесконечных гобеленах изображалась всякая гадость, и Оливеру быстро надоело их рассматривать. Вместо этого он перевёл взгляд на Маркуса.       Они сдвинули два дивана почти вплотную и полулежали каждый на своём, периодически доливали виски в стаканы и лениво передавали друг другу косяк. Оливер бы посмеялся над всей этой сценой, если бы верил, что ещё способен на это.       На Маркусе была спортивная кофта болотного цвета и такие же грязно-бурые брюки. Ничего броского или дорогого, Маркус выглядел вполне по-домашнему, и Оливеру нравилось это ощущение потаённой мягкости слизеринца.       – Не буду, рассказывай, – упрямо сказал Оливер.       – Из-за помолвки, – прошептал Маркус, его уши вспыхнули, но Оливер не знал, из-за алкоголя это или стыда.       – Что?       – Жениться, блин, не хотел, дятел, – фыркнул Маркус таким тоном, будто разжёвывал новичку правила игры в квиддич. – А какой чистокровной семье нужен неуч и лоботряс. Я и запорол всё. Выгорело. Снейп рвал и метал, конечно, я уж думал, пришибёт меня. Но перед директором прикрыл, сальный мерзавец, – закончил он почти с обожанием.       Оливер невесело усмехнулся.       – Ты прав, забавная ситуация. – Он вернул косяк Маркусу. – А с кем тебя?       – Мёрк.       – О Мерлин, – вырвалось у Оливера, на его лице впервые за несколько вечеров проявились яркие эмоции. – Измельда Мёрк?       – Ты знаешь ещё одну Мёрк?       – Твою ж налево, – пробормотал гриффиндорец, приподнимаясь на локте. – Я бы тоже всё завалил. Да лучше уж кошка Филча.       Он помнил ту чокнутую стерву. Мёрк училась на три курса старше него, при первой возможности и без всякого резона она нападала на гриффиндорцев. Ходили слухи, что она даже пытала кого-то Круциатусом. Такой жены Оливер бы и врагу не пожелал.       – А если бы не Мёрк?       Маркус прикусил губу и промычал что-то нечленораздельное, Оливер не стал переспрашивать.       Они пролежали в тишине некоторое время. Гриффиндорец, чтобы чем-то занять руки, скрутил второй косяк, а Маркус, чуть перекашиваясь вправо, отлучился на кухню за новой порцией закусок. Когда он вернулся, стаканы были вновь полны огневиски, и попойка продолжилась.       – А мои родители никогда не придут на мою свадьбу, – вдруг сказал Оливер.       Маркус вскинул брови, ошарашенно глядя на собутыльника. Он вряд ли входил в число тех, кто умел утешать и говорить правильные слова.       – Да и вряд ли это случится, – протянул Оливер отстранённо и прижёг кончиком палочки свежий косяк. – Ну, свадьба. Это не для меня.       Слизеринец хмыкнул и перевернулся на живот, чтобы удобнее было тянуться за стаканом.       – А Уоррингтон втюрился в вашу Белл, знаешь? – сменил тему Маркус.       Он, наверно, принял тот факт, что находиться в компании Оливера можно и без оскорблений, но слушать жалобы гриффиндорца не собирался. По крайней мере не так скоро – друзьями-приятелями они за начало каникул не стали. Не то чтобы Оливер собирался жаловаться, скорее самоуничтожаться.       – Если он её обидит, Уизли его кастрируют.       – Вне поля не обидит, – совершенно серьёзно пообещал Маркус.       До самого утра они болтали ни о чём, перескакивая с одного на другое и часто теряя линию разговора. В конце концов оба заснули прямо посреди гостиной.       На полу стояла недопитая бутылка огневиски, пара пустых кувшинов из-под сока и тарелка с недокуренными огрызками, по запаху которых легко определялось, что внутри – не табак.       Оливер проснулся из-за звенящей головной боли и чрезвычайно громкой возни где-то под ухом.       – Жив? – уточнил Маркус, приветственно ударив Оливера по плечу. Тот поморщился и протёр слипшиеся глаза.       – Что ты делаешь? – пробурчал он. Сонный взгляд упал на ёлку. – О.       – Один я убирать всё не буду, – предупредил Маркус довольно добродушно и подсунул что-то Оливеру прямо под нос. – Пей. Антипохмельное.       Через минуту Оливер был более чем жив. Он даже сумел заставить себя умыться и помочь Маркусу навести порядок. Когда все следы их бурной ночи исчезли, а диваны встали на свои места, гриффиндорец вновь обратил внимание на рождественское дерево.       Под дурманяще пахнущими зелёными лапами лежала груда подарков, причём часть из них – в совершенно не слизеринских тонах.       Маркус первым приблизился к ним и присвистнул.       – Вуд, разбирай своё барахло.       Оливер удивлённо осмотрел присланные ему подарки. От каждого члена команды он получил что-то символическое, и это напомнило ему, что он забыл послать подготовленные для них свёртки. В коробке от близнецов Уизли лежал довесок от Перси – тот как всегда подарил книгу.       Ещё одна посылка пришла от родителей, её Оливер до последнего не решался открывать. Скорее всего, подумал он, этот подарок они послали заранее, а домовики принесли только сейчас.       Маркус шуршал бумагой, расположившись на ковре, и заметил, как Оливер застыл с яркой коробкой в руках.       – Тебя прокляли что ли? Эй, дятел, приём.       Гриффиндорец медленно опустился на колени и отложил подарок, будто тот был действительно осквернён. «Для любимого сына» – значилось на открытке. Оливер сразу узнал почерк матери.       – Вуд?       – Что, Флинт?       Шершавые от мозолей костяшки пальцев Маркуса аккуратно коснулись чужой щеки. Оливер даже не увидел, как слизеринец к нему придвинулся. Он просто уронил голову на подставленное широкое плечо и сбросил все щиты.       В другом конце помещения послышались шаги.       – Педики, – холодно вынес вердикт кто-то.       Оливер даже не дёрнулся, он сидел, вцепившись в одежду Маркуса за его спиной так крепко, что тот не мог высвободиться, даже когда их в столь компрометирующей позе застал угрюмый пятикурсник.       – Мордред тебя подери, Вуд…       Маркус наверняка уже и не был рад, что позволил себя подобный доверительный жест, однако отступать было поздно. Он вздохнул и опустил ладонь на коротко стриженный затылок.       Близость продлилась несколько минут, потом Оливер резко встал и, чуть путаясь в ногах, скрылся в ванной комнате.       В Большой зал гриффиндорец и слизеринец заявились только к обеду – вдвоём, Оливер плёлся позади Маркуса, будто ища у него защиты. Макгонагалл напряглась, наблюдая эту картину, и бросила взволнованный взгляд на Снейпа. Тот сохранял на лице полную безучастность, буравя взглядом другого гриффиндорца.       – С Рождеством, – резковато бросил Маркус, занимая место подальше от преподавателей. Оливер сел рядом с ним и занялся первым попавшимся блюдом.       Большой зал был украшен самыми яркими праздничными красками. Всюду висели гирлянды из остролиста, пучки омелы и венки, сплетённые из еловых веточек. На главной ёлке переливались золотом и серебром блестящие ленты, сверкали шары и вздрагивали волшебные свечи. Младшие студенты постоянно отвлекались от еды, чтобы запечатлеть удивительное зрелище в памяти как можно лучше.       В середине трапезы к Оливеру придвинулось сразу трое человек.       – Олли, – позвал Гарри тихонько капитана. Тот поднял на него мутный взгляд, но ничего не сказал. – Ты в порядке?       – Зырь в свою тарелку, Поттер, – ответил вместо Оливера Маркус. Он умело орудовал ножом, разделывая индейку.       – Но тебя не было в башне, Олли, – возразил Гарри, проигнорировав грозного семикурсника-второгодника. – Я тебя искал… полетать…       – Надо было в нашей гостиной искать, – безразличным тоном заметил слизеринец, обозвавший утром Маркуса и Оливера педиками.       – Заткнись, Селвин, – предостерегающе прорычал Маркус.       – Оливер! – громче позвал Гарри, и сидевшие ближе всего профессора заметили нарастающее недовольство его компании и сидевших перед ними старшекурсников. – Тебя околдовали, что ли?       Оливер по-прежнему смотрел прямо на ловца и не знал, что ему ответить. Губы Оливера сложились в кривую ухмылку, но глаза остались неподвижны и холодны.       – Полетать? – недружелюбно хохотнул он.       – Да, – шёпотом подтвердил Гарри, не уловив настроения капитана. – Мне новую метлу прислали, ну и…       – Метлу? – переспросил Оливер.       – «Молнию», – заговорщически произнёс Гарри, но Оливер, вопреки его ожиданиям, даже не изменился в лице.       – А я считаю, что её нужно отдать преподавателям на проверку, – встряла подружка Поттера с присущим ей нравоучительным тоном. Эта тема явно не давала ей покоя.       – Ну, поздравляю, Гарри, – брякнул Оливер и порывисто поднялся. У него не осталось сил торчать перед толпой людей и притворяться, будто у него всё нормально. – Не ищи меня снова. Я пока летаю с Марком.       Сказав это, Оливер направился к дверям. Он шёл не слишком быстро, чтобы его уход не напоминал позорное бегство. Кого он надеялся обмануть?       – Не лезь к Вуду, бестолочь, – расслышал Оливер отповедь Маркуса. – Уж ты-то догоняешь…       Дверь закрылась, и по ушам ударила шелестящая тишина пустого коридора.       Оливер пообещал себе впредь реагировать спокойнее. Это пока он мог избегать и членов своей команды, и профессоров, но через неделю начиналась учёба, всё возвращалось на круги своя.       Завернув в закрытый девчачий туалет, чтобы умыться, Оливер застонал. Ему не нравилось себя жалеть. Не нравилось, что чёртов слизеринец, с которым они соперничали с первых же совместных матчей, вступается за него, утешает, гладит, Годрик его побери, по голове. Может, Оливеру всё-таки было немного приятно. Только немного, тщетно убеждал он себя.       – Какой стыд…       В одной из кабинок взвыла Плакса Миртл, и Оливер поспешил покинуть обиталище призрака.       Он вернулся с гостиную. Не в свою, конечно. Однако задерживаться в подземельях Оливер не планировал, лишь забрать оставленные там подарки.       «Стратегии чемпионов. Том 1» от Перси, вратарские перчатки от Фреда и Джорджа, лучшая полироль для метлы от Гарри, снежный шар с миниатюрными квиддичными кольцами от Кэти, лохматая шапка с помпоном в виде снитча от Алисии – Оливер фыркнул – и водолазка «Паддлмир Юнайтед» от Анжелины. Оливер постарался уместить всё в карманы мантии, хотя и не сильно преуспел в этом. Книгу и шар пришлось поставить на запечатанную посылку от родителей, кофту перекинуть через плечо, а смешную шапку – нацепить на голову. Впрочем, она успешно справлялась со сквозняками подземелий.       Нагруженный вещами Оливер выпал из прохода и чуть не столкнулся с Маркусом. Его рот дрогнул в подобии улыбки при взгляде на нелепый вид гриффиндорца.       – Ты далече, дятел?       Оливер поудобнее перехватил коробку и пожал плечами.       – На пробежку.       – Подожди, я с тобой, – кинул Маркус уже из гостиной. Оливер растерянно смотрел ему вслед, пока проход не закрылся.       Он вполне мог бы и не ждать – разве он соглашался? Но что-то его остановило.       Взгляд упал на снежный шар. Блёстки внутри уже не кружились, опустившись на дно. Парочка осела на маленьких золотистых кольцах. Оливер вздохнул.       Совсем недавно он мечтал выиграть кубок школы, продемонстрировать свой трофей родителям, доказать, что спорт – это его стезя. А теперь некому что-то доказывать. Оливер не обманывался, пусть он и отмахнулся от Поттера, но команду ценил. Ему казалось, что с наступлением нового семестра всё сразу встанет на свои места. Он вернётся к обязанностям капитана и вратаря, ребята будут исправно ходить на тренировки и жаловаться на дерьмовую погоду, Маркус вспомнит, что они соперники.       Оливер встал на шаткий путь общения со слизеринцем. Он не мог дать метаморфозам их отношений подходящего названия. К его удивлению, возвращаться обратно к прежнему противостоянию уже не хотелось.       Маркус не перестал быть говнюком: он никогда не чурался грязной игры, готов был по-магловски зарядить за любой плевок в его сторону, верил в превосходство чистой крови, в конце концов. Однако Оливер видел в этом потрясающе редкую честность. Как будто на лбу охотника было написано: «Да, я мудак, и что теперь?»       Оливер ценил откровенность, уважал отстаивание своего мнения. Они с Маркусом годами преодолевали детские драки и поддёвки, пока между ними не осталась только игра. Небо, квоффл, победы и поражения.       – До загонов, может? – вывел его из задумчивости слизеринец.       – Ладно. – Оливер не нашёл причин спорить.       К загонам Хагрида вела довольно широкая, хорошо расчищенная дорога.       Сначала они поднялись в гриффиндорскую башню, чтобы Оливер оставил там свои подарки и переоделся. Маркус ждал снаружи и, похоже, сцепился с кем-то языком. Когда Оливер вышел в новой водолазке, Маркус гневно кому-то выговаривал, но что и кому – Оливер от портрета Полной Дамы не понял.       – Нашёлся защитник, Салазар свидетель, – проворчал Маркус. – Не дорос ещё.       Приблизившись, Оливер увидел покрасневшего до самой макушки Гарри.       – В чём дело? – устало полюбопытствовал Оливер.       Ловец рассерженно зыркнул на слизеринца и, показав ему средний палец, быстро зашагал в гостиную.       – Я тебя, оказывается, шантажирую.       – Мерлин, и чем же?       Оливер не выглядел ни капли заинтересованным в ответе. Он призывно махнул рукой, и Маркус пошёл за ним к лестницам.       Погода баловала ясным небом, блики на снегу слепили, но пробежка всё равно удалась на славу. Затем был праздничный пир, на котором старшекурсники не объявились. Они до позднего вечера торчали на улице, возле загонов.       Тут были и куры, и индейки, и ещё какая-то живность, Маркуса привлёк лохматый петух, и он исхитрился вытащить его из вольера.       Птица больно клевалась и верещала, как испорченная пластинка, но Маркус не сдавался. Он пытался заставить петуха атаковать Оливера, а гриффиндорец сдержанно хихикал над его тщетными потугами.       Когда стало ясно, что петух дрессировке не поддаётся, Маркус запихал его обратно к курам и, чтобы хоть как-то отыграться за нанесённый удар по его эго, метнул в Оливера большой рассыпчатый снежок.       За следующие полчаса они изваляли друг друга в снегу с головы до пят. Оливер полагал, что промок аж до трусов. Надо было возвращаться в замок.       На подходе к школе их встретил профессор Люпин.       – Веселитесь, господа? – притворно ласково начал он. – Даже Рождество не повод задерживаться после отбоя.       – Простите, – в один голос ответили нарушители режима – без особого раскаяния.       – И да, мистер Вуд, Минерва просила напомнить вам, что ждёт вашего визита.       Оливер понуро кивнул.       Преподаватель защиты от тёмных искусств подкупал младших студентов своей открытостью и дружелюбием, но за четыре месяца все мало-мальски неглупые студенты старше четвёртого курса догадались о второй сущности профессора. Негласно было решено об этом не распространяться, ведь уроки он вёл отлично. Особенно на фоне «героя» Локхарта, заики Квиррелла, алкоголика Смиттона и прочих запоминающихся кадров.       Маркус состроил брезгливую гримасу, когда Люпин обогнул их и двинулся в сторону хижины Хагрида.       – Эй, Вуд, – окликнул Маркус Оливера. – Давай в деревню прогуляемся.       – Что? Сейчас? Зачем? – не понял Оливер. – Поздно уже.       – Тьфу, нет, зачем сейчас? Можно и завтра. Надо запасы пополнить.       Через час Оливер запихал себя в душ и вышел из него почти что счастливым, одно наличие планов на следующий день подняло его настроение. Только вид взволнованного Поттера на пороге его спальни Оливеру сильно не понравился.       – Флинт тебя использует, – выпалил мальчишка. – Я слышал, как он обсуждал с Уоррингтоном всякое.       В мозгу Оливера что-то зашевелилось, когда он услышал фамилию слизеринского охотника – того самого, который, по словам Маркуса, сох по Кэти Белл. Если Уоррингтон раскрыл свои чувства к девчонке с другого факультета, то и Маркус мог чем-то поделиться. Оливер хмыкнул, представив, что какой-то грязный секрет Флинта касался именно его.       – Всякое? – изобразил увлечённость разговором Оливер. Вообще-то, ему было слегка любопытно, на кого Маркус положил бы глаз после неудачной помолвки с Мёрк, но не настолько, чтобы верить в опасения Гарри.       – Он… Я не могу это повторить! – вспыхнул третьекурсник. – Это были разные гадкие вещи. Что бы он ни задумал, это мерзко!       – Годрик, что ты несёшь, Поттер… – вздохнул Оливер. – Я знаком с Марком шесть, нет, семь лет. Он козлина, против правды не попрёшь, но не отморозок. Да и что он мне сделает? Мы дрались похлеще, чем вы с соплёй Малфоем. И мне не нужны советы, как с ним сладить, если – когда – мы сцепимся в следующий раз.       Хотя себе Оливер признался, что снова драться с Маркусом всерьёз ему не улыбалось, а уж ждать удара в спину и вовсе претило.       – Но, Олли… – Гарри отшатнулся, как от пощёчины.       – Хм, точно. – Оливер зарылся в шкаф и вытянул оттуда слегка помятый свёрток. – С Рождеством. Я забыл разослать. И спасибо за полироль.       – О, эм, пожалуйста. – Гарри принял подарок и нахмурился. Оливер сбил его с мысли. – И спасибо?       – Да-да, спокойной ночи!       После быстрого завтрака под пристальным наблюдением домовых эльфов Оливер как послушный мальчик пошёл к декану. Макгонагалл проверяла эссе и с не меньшим рвением, чем у Снейпа, черкала работу какого-то несчастного студента.       – Мистер Вуд. Мадам Помфри меня уверила, что вы к ней не заходили.       – Я её не застал, – соврал Оливер. – Я попросил зелье у профессора Снейпа. Сейчас оно мне не нужно. Тренировки помогают отвлечься.       – Полагаю, мистер Флинт также помогает вам, хм, отвлечься? – Макгонагалл посмотрела на подопечного с укором. – Меня беспокоит пагубное влияние, которое он оказывает на студентов.       – При всём моём уважении, профессор, Маркус ничем не хуже меня. Разве нам всегда не твердили о том, как важно забыть факультетскую вражду?       – Конечно, это так, мистер Вуд.       – Но?       – Не все сочувствующие на самом деле искренни, ми… Оливер, – мягко сказала заместитель директора. – Просто будьте осторожны.       Она держала его в кабинете ещё пятнадцать минут, после чего Оливер наконец смог выбраться. Ему не нравилось сочувствие – не сейчас. С Маркусом было безопасно, у слизеринца не имелось ни малейшего повода жалеть своего соперника. Казалось, тот просто смирился с его обществом. Может, это был продуманный план: втереться в доверие капитана гриффиндорской сборной и растоптать его, когда он откроется. Оливер знал, что такой исход возможен, и не боялся последствий.       Самое страшное уже случилось, не так ли?       – Чего хотела Маккошка?       – Поговорить.       – М-м-м, – промычал Маркус, не слишком удовлетворённый ответом. – На поле?       Оливер кивнул.       Полёт вымотал их. Синяки расцветали на руках, когда он добрался до душа. Набравшись смелости, Оливер обернулся и нашёл взглядом спину Маркуса, стоящего в кабинке наискосок через проход. Струи воды стекали по шрамам неровными дорожками. Оливер не раз получал травмы и в драках, и во время игр, но таких следов ни разу не видел.       Он и не заметил, как преодолел расстояние между ним и Маркусом и протянул руку. Пальцы дотронулись до бледно-розовой кожи, гладкой на ощупь и мягкой. Почему-то Оливер думал, что шрамы должны быть не мягче наждачки. Его обрадовало, что он ошибался.       Маркус вздрогнул и медленно обернулся.       Его взгляд был холодным и… голодным. Глаза метнулись по телу Оливера вниз и вверх, прежде чем слизеринец как-то отреагировал.       Он втянул Оливера в свою кабинку, и следующее, что тот знал, это лишь чужие ладони и губы.       Они толкали друг друга в стены, задевали кран и вскрикивали от смены температуры текущей воды, фыркали и скользили намыленными руками по бокам, спине и всем остальным местам, до которых хватало смелости достать.       Маркус первым поймал член Оливера, уже болезненно твёрдый и сочащийся. Потребовалось всего несколько ритмичных движений, чтобы он поддался ощущениям. Это не заставило его забыть боль прошедших каникул, совсем наоборот. Это сломало его окончательно и свалило с ног.       Лёжа на кафельном полу, Оливер снова всхлипывал на плече Маркуса, впиваясь ногтями ему в спину и не сопротивляясь грубым толчкам, пока горячая вода хлестала по ним, наполняя узкое пространство паром.       – Марк, чтоб тебя! – рявкнул Оливер, когда его возбуждение достигло предела снова.       Маркус прорычал ему в шею что-то неразборчивое и задвигался быстрее. Оливер не возражал против такой напористости. Никаких признаний и обещаний, просто выматывающий секс – совсем как полёт, только ещё лучше. Вот что ему было нужно, чтобы отпустить часть боли, – вымотаться до предела.       Маркус как никто другой умел доводить Оливера до края. Соперник знал его лучше, чем любой из друзей и однокурсников. Наверно, это должно было пугать, но Оливер чувствовал себя странно защищённым.       Обсохнув, Оливер и Маркус неспешно вернулись в Хогвартс.       – Думал, ты хотел в Хогсмид. Устал?       Маркус осклабился и пихнул Оливера в плечо.       – Заткнись.       – Так что это было? – протянул гриффиндорец. – Разовая акция?       – А как ты думаешь, дятел?       – Не знаю, что думать, если честно.       Маркус остановился. Ветер трепал его тёплую мантию. Оливер застыл на середине шага. Его захватило гнетущее ощущение от того, что он только что всё испортил.       – Тогда не думай, – мрачно ухмыльнулся слизеринец. – Держись меня, пока не оклемаешься.       – И что потом? – Оливер поджал губы.       Резь в спине заставила его двинуться дальше. Хотелось ненадолго прилечь, а ещё лучше – окунуться в крем от синяков. Спор с Маркусом из-за несуществующих отношений точно на повестке дня не стоял.       – Потом экзамены и выпускной, – пожал плечами Маркус. – Я вернусь в Тинворт, а ты… Ну, ты тоже куда-то вернёшься. Тебя ждут вступительные в «Паддлмир», меня – у «Сорок». Авось пересечёмся на поле, – закончил он как-то безрадостно.       – Так мы, получается, соседи? Я только сейчас догнал, – пробормотал Оливер, не желая думать о том, что ему придётся возвращаться в пустой дом, и о вступительных в команду. Это будущее, казалось, было далеко впереди, но неумолимо приближалось. – Я из Фалмута.       – Верно. Соседи… Мы с тобой даже не друзья, Вуд. Глупо ожидать чего-то от меня, – серьёзно сказал Маркус.       – Знаю. Так… – Оливер помедлил, выискивая на лице слизеринца подсказки. Но тот был полностью закрыт. – Может, станем друзьями?       Маркус придержал дверь и шагнул вслед за Оливером в просторный слабо освещённый коридор. Внутри было значительно теплее, чем на улице, но иней всё равно покрывал часть стен.       – С привилегиями, что ли?       Оливер не знал, что ответить. Он понятия не имел, почему предложил нечто столь глупое.       – Держись меня, Вуд, – после недолгого молчания повторил Маркус. – Встретимся на обеде, потом в Хогсмид. Бывай.       – Бывай.