Любовь на спор

      Чонгук проснулся от ужасного грохота в голове. Там точно кто-то сгружал камни. При чём, с какой-то маниакальной ритмичностью. Ба-Бах! Ба-Бах! Ба-Бах!       — Да бля, чо за нах? — простонал он.       А ещё было холодно! Он спал без пижамы, в одних трусах. И не понимал, куда делось одеяло? Провёл рукой рядом с собой и нащупал… чьё-то ледяное туловище! Вскочил, словив мучительный удар в голове. Прищурив правый глаз, попытался понять, на что именно наткнулась его ладонь? Рядом, спиной к нему кто-то лежал. По слабому движению он сообразил, что если есть дыхание, то это всё же не труп. И этот «не труп» запихал всё одеяло под себя, обнял его и погибал от холода сам и чуть не угробил Чонгука.       — Тэ, отдай одеяло! — прохрипел Чон, едва ворочая языком. — Я сейчас кони двину! Да и ты тоже. Отдай!       Тэхён сопротивлялся, что-то бормотал, прижимая к себе одеяло ещё крепче. Но Чонгук не видел другого варианта спасения, как отобрать у Ви то, что ему так дорого! Гук с трудом разжал ледяные руки, перевернул парня и укрыл его, тоже забираясь под одеяло. Обнял, чтобы хоть немножко согреться самому и согреть этого снеговика. Нежно ткнулся ему в шею носом. Чон видел грудь и шею Тэхёна всего полминуты, но ни одного синяка на нём не заметил. Кожа была чистой и свежей, как у младенца.       А вот воняло у него изо рта не по-детски! Хотя, наверное, от него и самого несёт! Зачем они вчера так ужрались? И что было потом? Почему Тэ спит с ним почти голый? И почему «почти»? Что вчера было? И было ли? Чон огляделся на предмет следов, но ничего не увидел. Хотя, Тэ мастер подчищать за ними. Хося потом сказал, что слышал, что у них что-то было, но ничего не обнаружил. Может, так и тут?       Чонгук прислушался к своим ощущениям. Вроде бы у него ничего не болит. Хотя это же он постоянно старается подмять под себя Кима. А что, если он его изнасиловал на пьяную голову? Чонгук очень-очень надеялся, что не сделал этого! Он прижал к себе парня сильнее, но камни в голове так и рушились. Надо сходить, узнать, что происходит?       Чонгук осторожно отпустил Тэ, вылез из-под одеяла, подоткнул его со всех сторон, понимая, что Тэхён ещё не оттаял, и пошёл на звук. Как он и предполагал, кто-то не закрыл до конца кран. Гук взял бокал, набрал воды, выпил. Подумал, достал аптечку, нашёл аспирин. Сжевал и запил. Налил ещё бокал и, прихватив таблетки, потопал в спальню, продолжая морщиться от головной боли при каждом шаге. То, что он увидел, войдя в неё, заставило его сказать:       — Ну, блять!       Тэ снова скрутил одеяло, запихал под себя, но теперь куда-то в район его живота перебралась и подушка. Сам он мило посапывал, нелепо свесив голову. Когда он успел? И все старания Чона отогреть его, пошли насмарку. Чонгук решил, что проще достать ещё одно одеяло, чем опять воевать с этим отмороженным! Он так и сделал и через минуту уже обнимал Кима со спины, подсовывая свою руку ему под голову.       Однако говорят, чем ближе человек к смерти, тем выше у организма желание размножаться. В это время суток у Чонгука, как обычно, начался утренний стояк, тем более, причина этого явления в другое время суток была прямо тут, прижатая к нему именно так, как бывало в его мечтах. Чон начал глубоко дышать, стараясь успокоиться, но член настойчиво напрягался в сторону упругой задницы Тэхёна.       — Чонгук, держи себя в руках, — вдруг прохрипел Тэ.       — Да я уже задрался держать себя в руках! — пробормотал на это Чонгук.       Ким резко повернулся к нему лицом, сморщился от боли и прошипел явно не то, что хотел сказать:       — Сука, башка!       Чонгук, которого уже немножко отпустило после таблетки, сочувственно посмотрел на него и спросил:       — Аспирин?       — Давай — простонал Тэхён.       Ким сжевал таблетку, выпил воды и откинулся на руку Чона. Гук с удовольствием снова рассматривал его чистую кожу. Он протянул руку и нежно потрогал шею и грудь Тэ. Всё-таки он реальный, он тут, рядом. Однако Тэхён, видимо, не до конца проснувшись, принялся бормотать:       — Чонгук, прошу тебя, во имя того, что я вчера не тронул тебя, не домогайся и ты меня.       Гук с любовью смотрел на морщившегося Кима. Это будет слишком жестоко, если всё окажется похмельным бредом или сном! Но его рука точно ощущает тяжесть головы Тэ. Поэтому Чонгук, слегка размяв язык, спрашивает:       — А что вчера было? Я ни хрена не помню! Когда ушли Мин с Паком?       Ким немного помолчал, словно собираясь с мыслями и слюнями, потом изрёк:       — Ты сколько дней ничего не жрал? Вот из-за твоей диеты тебя и вынесло раньше времени! А что было вчера: если не помнишь, значит, это не важно.       Но Чонгук почувствовал, что Ким расстроен. Что-то он вчера сделал, чего забывать не должен. Однако, если Ким говорит, что между ними ничего не было, то что он имеет ввиду? Или всё же было?       — Тэ, я тебя вчера обидел? Я… сделал тебе больно? — продолжая гладить Тэхёна по груди, поинтересовался Чонгук.       — Забей, — поморщился Тэхён, — это всё мои нервы. Ничего такого, о чём стоит говорить на больную голову.       Но поговорить было, о чём. Во-первых, у Кима не выходило из головы предложение Чона о свадьбе. Его это реально зацепило. Во-вторых, он забыл про то, что сам он, Ким, признался Чону в любви. И самое главное…       …— Мой Тэ, мой мальчик, — в который раз повторял Чонгук, глядя на него.       Не в силах подняться, Чон тянул руки к объекту своего обожания, который стоял посреди кухни и думал, как проще транспортировать это туловище на кровать? Зря он отпустил Мина. Может, позвать назад? Ему-то с Паком проще — взял под мышку и понёс. А тут почти восемьдесят кг живого веса, а у Тэхёна свой вес шестьдесят восемь, а грузоподъёмность максимум тридцать! А если Чон ещё и сопротивляться начнёт?       К тому же, сам он тоже пьяный, может просто не рассчитать своих сил и уронить парня. Не хватало ещё покалечить Чона. Он же себе этого никогда не простит! Как не простил того, что хоть и косвенно, стал причиной болезни Гука. Хотя, вроде и не виноват по факту, но боль в груди от этого не меньше! Он ведь видел день за днём, как страдал его Гук, и ничем не мог ему помочь!       А теперь он столкнулся с новой проблемой, и облегчать ему жизнь никто не собирается! Поэтому, как всегда, придётся Киму всё решать самому. Тэхён подошёл к лопочущему про свою любовь к нему парню, повернулся спиной, присел.       — Хватайся! — предложил он Гуку.       Его и схватили, прижали к себе, повалили на диван, залезли сверху, начали мокро зацеловывать лицо. Ладно, не срослось. Быстро чмокнув ошалевшего от счастья Гука в уголок губ, он профессиональным приёмом вырвался из его медвежьих объятий, не поймал равновесие и чуть не упал на пол, но был схвачен поперёк талии и установлен вертикально. Чон обнял его и забубнил в район солнечного сплетения, как сильно он любит своего маленького Тэ-Тэ, как будет беречь и защищать.       «Эх, Гук-и! — подумал Ким. — Ты до кровати дойти не можешь, про какую защиту ты говоришь?»       — Почему это не могу? — возмутился Чон. — Я ещё и тебя оттащу!       «Блять, я что, это вслух сказал?» — удивился Ви, как ему хотелось верить, тоже про себя.       — Ага, — смеётся Чонгук, — ты и сейчас это говоришь вслух. Ты тоже пьян, Тэ. Поэтому, держись!       Чонгук резко встал, попутно удерживая Тэхёна за талию, и по инерции полетел в сторону спальни, стараясь не врезаться в косяки. Всё случилось очень быстро, на рывке, и вот уже Тэхён лежит спиной на кровати без единой молекулы кислорода в организме и не может вздохнуть, потому что по законам физики разогнавшееся тело Чонгука, затормозив об него, весило раз в несколько больше, чем обычно.       — Тэ, прости! Ты живой? — вскочил Чонгук.       От такого стресса организм Тэхёна моментально протрезвел. Чон со страхом смотрел на парня. Тот, широко раскрыв рот, хватал воздух, как рыбка на берегу. Чонгук аккуратно провёл руками по бокам, боясь, что сломал своего малыша. Но тот лишь жадно дышал. Всё, кажется, в норме, рёбра целы! Однако голос сиплый, чужой:       — Чон, что ж ты такой… внезапный? Так ведь и сдохнуть можно! — заявил Ви, втянув, наконец, в себя воздух.       Чонгук чуть не плачет от радости, что всё обошлось! Всё же его хрупкий парень не такой уж слабак! И до чего же прекрасен, даже вот такой, беспомощный. Трогая его удивительное лицо, Гук шепчет:       — Тебе нельзя умирать. Ты слишком красивый и талантливый. Не имеешь права до тех пор, пока весь мир не узнает, что есть ты, такое чудо!       От его внезапной ласки Тэхён закрывает глаза. Но стоит прозвучать последней фразе, как Ви взмахивает ресницами и строго глядит на Чонгука. Его голос звучит глухо:       — Чон, я спрятаться хочу. Помнишь?       Гук, продолжая ласкать любимого, с болью в голосе спрашивает:       — И от меня? От меня тоже хочешь спрятаться?       Тэхён крепко прижал к себе этого наивного ребёнка, так безыскусно выбивавшего из него признание в любви. А он, Тэхён, готов был ради него поменять местами небо с землёй, но не имел права на эту любовь. У пацана вся жизнь впереди, и он, Ким, старательно готовит его для удачного старта. Жаль, плоды своего труда ему придётся наблюдать издалека, ловя сплетни и слухи. И, скорее всего, Ви будет умирать от ревности всякий раз, когда имя Гука будут произносить в паре с чужими. Но так будет лучше для всех.       Очнулся он от своих размышлений, когда суховатые губы Чонгука снова прилипли к его шее. Ким смирился. Опять будут засосы, которые приведут к очередному пиздецу в его жизни, но он мальчик взрослый, решит их сам. Не стоит обламывать пацана.       Однако язык лишь слегка прошёлся по гладкой коже и продолжил движение, не оставляя отметин. Чонгук так ловко стягивал с Тэхёна одежду, что тот не сразу обнаружил, что прижимается к полуголому Чону, оставшись в одних трусах. Их почему-то Чонгук не снял ни с себя, ни с него. Ким почувствовал, что начинает возбуждаться от этой ситуации, что тут же заметил и Чонгук.       — Тэ, если ты боишься, то, может, давай я…?       Эта его готовность смутила Кима. Он перебил пьяного Гука, который, Ви уверен, не понимает, о чём говорит:       — Чонгук, ты даже не понимаешь, что сейчас предлагаешь! Завтра ты будешь об этом жалеть, а меня презирать!       — Нет! — возмутился младший. — Я хочу быть с тобой. И мне, если честно, уже плевать, кто будет сверху. Для меня важно стать для тебя чем-то большим, чем просто парнем, с которым ты балуешься минетом.       — Ты считаешь, что ты для меня именно это? — возмущается Тэхён.       Чонгук быстро ловит недовольное настроение старшего и мямлит:       — Ну, мы как-то никуда не движемся…       Тэхён молниеносно выскользнул из-под Чона, перевернул его на спину и уселся сверху, прижавшись своей промежностью к его. Наклонился к его лицу, заглядывая прямо в душу, прошипел:       — Ты даже не представляешь, как недопустимо далеко мы продвинулись! Если для тебя это важно, я скажу ещё раз: я влюблён в тебя, — уверяет он Чона уже нормальным голосом, который крепчает и наполняется убедительностью с каждым словом: — Даже не так — я люблю тебя, Чон Чонгук. Ты — самое важное, что сейчас есть в моей жизни. Запомни это! Но сейчас мы не будем делать ничего, чтобы потом не пожалеть об этом.       Слушая его признание, Гук замер, и Тэхён уже почти решил что тот всё понял! Однако:       — Тэхён, а что нам делать с этим? — юноша указал на торчащие члены, которые мешали прижаться друг к другу и точно не позволят уснуть.       — Потерпят, не маленькие! — заявил вдруг строго Ким, слез с Чонгука, повернул его спиной к себе, обнял и начал писклявым голосом читать какие-то странные стишки.       На медведе в полубреде       Чон Чонгук неспешно едет.       А за ним на лопухе       Ким Тэхёнчик налегке.       — Тэ, заткнись, я сейчас со смеху сдохну! — взмолился Чонгук, едва переводя дыхание.       — Тебе тоже нельзя сдыхать, в твоих песнях нуждается этот мир! — серьёзно ответил Ким. И он не шутил.       Ким продолжал что-то говорить, подавляя любое шевеление Чонгука. Вскоре, тот мирно засопел. Настала очередь Тэхёна расслабиться. Отпустив парня, он отвернулся от него. Как же тяжело держать себя в руках, когда рядом лежит это сокровище!..       …Сейчас же это сокровище внимательно наблюдало за ним и, кажется, в чём-то его подозревало. Не кажется:       — Тэхён, я же вижу, что-то я вчера сделал не так.       — Гук-и, успокойся, — старается Тэхён отвлечь парня от их проблемы. — Я просто переживаю за нас с тобой. Наши отношения такие хрупкие. Любая мелочь может их разрушить. К тому же, я скоро, возможно, уеду. И тебя с собой я не возьму, не смотри на меня такими глазками! Это для твоей же безопасности! — строго завершает Ким свой монолог.       Но Гук не был бы Гуком, если бы так просто отступил и принял его решение, которое идёт вразрез с его, Чоновыми, мечтами. Он старается поймать взгляд старшего и требует:       — Тэ, не будь сукой, не решай за меня. Может, я лучше проживу пару лет с тобой, чем сто без тебя? Ты не думал об этом?       Ким морщится. Мальчишка произносит пафосные слова, не думая об их смысле. И не подозревая, насколько они реальны! Иначе выгнал бы его давно, а не держал бы крепко, но так нежно, что Тэхëну самому захотелось остаться с ним. Но это просто эмоции, нельзя им поддаваться! Поэтому Ви рационально заявляет:       — Давай пока отложим этот разговор. Мы ещё не совсем трезвые. Может, лучше позавтракаем? Я голодный, если честно.       Чонгук с болью рассматривает любимое истончавшее лицо. В каждом слове парня звучит забота, выворачивающая мир Кима наизнанку!       — Тэ, ты ведь тоже исхудал, я заметил. Тоже, наверное, перебивался абы чем, лишь бы не сдохнуть? Идём, посмотрим, что там вчера Пак приволок? И не дай Бог, если срок годности будет не тот или состав!       Ким хмыкнул, следуя за ним на кухню. Что не надо запомнил, а что-то важное забыл, сопляк!       После завтрака за Чонгуком приехал Джин. Он должен был отвезти брата в университет. Каково же было его изумление, когда вместо одного Гука вышли двое. Потом он понял, что ещё один был более щуплым, несмотря на широченную одежду, так любимую его братом.       — Здорово, Ким! — поприветствовал Джина не-Гук.       — Здорово, Ким! Гук-и! — растерянно пробормотал Джин.       — Хён! — смущённо пискнул Чонгук.       Эти двое выглядели парочкой: почти одинаковая одежда, оба худые, настороженные, но до одури счастливые! Сели сзади, прилипли друг к другу и молчат. Джин кашлянул, чтобы нарушить тишину, и спросил:       — Помирились?       — Угу, — было ему двойным ответом.       Выруливая в поток машин, Джин смущённо продолжает:       — Я тебе ещё тогда хотел сказать…       — Спасибо, хён! — горячо перебивает его Гук. — Жаль, что я не хотел тебя слушать.       А Джин сам всё это время сходит с ума от вины и перед мелким, и перед Ви. Он считает, что сейчас — самое время порешать все недоразумения:       — Прости, Гук, что я вообще тебе всё это сказал, не разобравшись. Но, если честно, меня эмоции захлестнули. Ты, Ви, тоже извини. Но этот контракт ведь должен был быть нашим. Я немножко расстроен, — не может сдержать обидки Джин.       Но Ким настроен благодушно. Он счастлив, а в таком состоянии люди часто хотят видеть вокруг себя таких же счастливых людей. Поэтому он аккуратно трогает старшего сзади за плечо и говорит:       — Джин, не загоняйся по этому поводу. Мы с тобой в этой игре просто пешки. К тому же, этот контракт невыгодный. Он приведёт к потерям обе стороны, — кивает Ви удивлённым глазам Джина в зеркале заднего вида. — Если бы решал я, то не затевал бы всего этого. Так что, считай, я спас твоих хозяев от нерентабельного вложения. Потом поймёте.       Чон ревниво прижал к себе Тэхёна, желая внимания только к себе, злясь, что ничего не понимает из того, о чём говорят эти два близких ему человека. Словно он тут лишний! И зачем Тэ трогает Джина? Гук ещё не забыл, как только к нему Тэхён относился с каким-то трепетом. Конечно, Джин вон какой: умный, красивый, добрый! А он, Гук, просто смешной со своими кроличьими зубками и круглыми глазами!       Ким тут же понял настрой парня, положил ему голову на плечо, прекрасно понимая, что Джин видит все их нежности. Зато Чонгука это успокоило. Он вдохнул любимый аромат, который лишь немного перебил шампунь и гель для душа. Тэ был для него сейчас целой Вселенной, средоточием счастья! Вот бы никогда не выпускать его из рук! Но университет не место для нежностей, тем более, таких. Перед аудиторий Чонгук остановился и преградил дорогу Киму.       — Тэ, ты сядешь со мной или опять один?       — Ты пойдёшь к Паку? — как всегда вопрос вместо ответа.       — Да, мы ведь помирились, — напоминает Чонгук.       Тэ нервно погрыз губу, посмотрел в сторону и ответил:       — Да, я тоже теперь буду с вами сидеть.       Чонгук засиял, а Тэхён думал о том, как выспросить у Пака, что тот помнит, и запретить ему напоминать об этом Чонгуку?