Эгберт, ты болван!

— Президент, — уточнил Джон немного застенчиво. У Карката волосы встали на затылке, — а чего это вы в школе без формы? Нехорошо! Вам, может, переодеться помочь? — Я тебя убью! Убью и закопаю на заднем дворе под полем для регби! Чтобы по твоему, скотина, трупу, ежедневно бегали сотни потных гадких ног! — пригрозил Каркат обессиленно. Ответом ему служил только еле сдерживаемый смех. И надо же было так вляпаться!.. — В форме я, кретин, а если ты другую какую-то в виду имеешь, то это уже не мои проблемы! Сдохни, Эгберт, пожалуйста, настаиваю, сдохни уже!..

Каркат — горничная! ★

— …С возвращением, хозяин, — приветливо улыбнулся Каркат, не задумавшись ни на секунду. Слова отскакивали от языка сами, совсем без усилий — не в первый и не в последний раз ведь. — Мы счастливы снова видеть вас в «Maid x Ro»! — Он отвел взгляд в сторону, опустил вниз и тут же вновь вскинул его на посетителя. Работало как пулемет УЗИ — на поражение. — Позвольте проводить вас к сто!.. Это произошло именно тогда, немногим позже Рождества. И с тех пор Каркат всегда на долю секунды спотыкался, вспоминая, куда же там должен пройти их драгоценный гость. Потому что в один злополучный день он, так и стоя в дверях, с дружелюбной кроткой улыбкой и чуть подкрашенными глазами, одетый в прелестнейшее, похожее на нежный пудинг платье горничной, уставился в лицо Эгберту. И тут же вцепился в стену, чтобы устоять на дрожащих ногах. Нет, нет, нет, блять, нет… — К столику? — уточнил явно не впечатленный парень, вошедший перед Эгбертом, ужасно тощий блондин в толстовке с кем-то из мультика про пони. Точно их клиентура. Хотя… ну, хорошо, по справедливости с таким смазливым видом и объективно интересным цветом глаз странно было искать любви по мэйд-кафе, а не истекающим от одного твоего взгляда девчонкам. — Было бы неплохо. Что самое страшное, Эгберт молчал. Не ржал, не издевался, не играл бровями, смотря на него — пялился и молчал, пока его приятель с таким же каменным лицом диктовал заказ. — Ч-что желает другой господин? — еле слышно пробормотал Каркат, неспособный даже посмотреть Джону в лицо. Чувство реальности окончательно помахало ручкой и отправило одного несчастного Карката Вантаса в пешее эротическое — он и правда начинал сомневаться, происходит ли это в реальности. Джейн точно его уволит! Принять заказ и не посмотреть клиенту в глаза, не пококетничать, не покраснеть и не строить из себя дурачка, а в случае отдельно Карката с его ролью цундере, ни разу не назвать никого идиотом! С тем же успехом можно было просто написать себе на лбу «мне надоело получать деньги за свою работу»! Он не мог потерять это место, думал он, диктуя заказ кухне, ни за что не мог — ему нужно было на что-то жить, пока родители методично напивались и выбивали то из него, то друг из друга дурь. Но и работать здесь дальше он не мог! Это же Эгберт, этот-то точно припомнит, как Каркат орал на него за розыгрыш с ведром на первом году учебы, и намазанную мылом доску, и тот день, когда этот недоразвитый подговорил полшколы прийти в плавках, и растреплет всем. Еще и начнет с Роуз. Хуже не придумаешь! Каркат, на плечи которого мигом свалилась вся тяжесть жизни, покосился на Джейн, помешивающую чай крохотной ложечкой, но та, как назло, как раз разглядывала его. Да что ж за день!.. — Каркат! — Она тут же подскочила к своему подопечному. — Что-то не так? — Я… Нет, мисс Крокер, там просто… Мой знакомый из школы. Я боюсь, что он всем расскажет, — промямлил Каркат, отчаянно стараясь сдержать поток мата. Упомянутая мисс Крокер ахнула, как по заказу принимая озадаченный вид. — Дела… — покачала головой она. — Уже увидел тебя, да? Нет смысла прятаться тут? — Не знаю. Видите, прячусь на всякий случай, — проворчал Каркат. Джейн улыбнулась. — Я знаю, что я все порчу, но, честное слово, я все буду делать нормально, только не!.. — Тише, Каркат, я знаю, что тебе нужна работа. Я не собираюсь тебя увольнять. Успокойся, хорошо? Если пойдут слухи — все по плану, скажешь, что ты только подменял официанта, а на самом деле работаешь на кухне. Все будет нормально… Хотя в школу Каркат на следующий день шел на негнущихся ногах, там все оказалось тихо. Совсем. Прям совсем. Джон Эгберт не сказал никому. Каркат ежедневно мониторил твиттер-аккаунт школы со всякими слухами, вслушивался в разговоры и неизменно замирал, стоило ему увидеть знакомое черное гнездо где-то неподалеку, но ничего правда не случилось. — Я президент школы, — объяснял он днями этак десятью после встречи с Эгбертом, оставившей Каркату на память пару седых волос. — Там, типа, знают, что я подрабатываю, но не знают где и как. — Президент школы — это че? — хмуро поинтересовался Проныра, протягивая ему зажигалку. Этот криминальный элемент приходил пару раз в неделю, одним жестом затыкал Карката еще на входе, угрожал отпилить ему руки, если тот попытается хоть раз лапнуть его за плечи, как, между прочим, требовала инструкция хорошей горничной, но в целом за жизнь балакал охотно. Только на перерыве, конечно — Каркат выходил на улицу через черный ход и там уже ждал компанию. В кафе слишком много внимания одному клиенту уделять не поощрялось. Хотя, как бы то ни было, о себе мужчина (лет этак за сорок пять) говорил мало, уходил от ответов и не называл даже прозвища — за то и был окрещен Пронырой. Но вот Каркат в этих разговорах… — Хуй в плечо. Это, типа, да здравствует король, только тебе реально надо че-то делать. И под «че-то» я имею в виду то, что через два дня после получения поста твой анус растягивается до размеров Сатурна. То спланируй, этих опроси, здесь подпиши, тут допиши, это изобрети, это придумай! Я рот их ебал! — объявил Каркат радостно. Не привыкнуть бы только материться через слово — не поймут ни в студсовете, ни здесь… — Хм, — многозначительно хмыкнул Проныра, затягиваясь. — И зачем тебе эта дрисня, если от нее никакой выгоды? Каркат пожал плечами и тоже поднес ко рту сигарету. Курить он, честно говоря, не умел. — Возможность что-то менять. Шанс на нормальную социализацию. Принятие адекватных решений головой, а не головкой, как у девяноста процентов учеников. Раньше школа была совсем криминальная, вроде, убивали кого-то даже давным-давно, когда еще Снисхождение в совете была… Ну, — если уж быть откровенным… — и увеличение шансов на поступление в хороший университет и вырваться отсюда. Проныра снова фыркнул, и Каркат, решивший, было, вдохнуть побольше дыма, резко закашлялся. — Тебе б голову полечить, — выдал тот через пару минут меланхоличного молчания, прерываемого лишь жалкими попытками Карката не выдать то, что курил он, вообще-то, впервые. — У меня есть шестерки, если вкратце. Они, в общем-то, бесполезные, тупой и еще тупее, но я хотя бы знаю, что они не подведут. А если подведут, разговор, — в чужих руках что-то опасно блеснуло, но почти сразу исчезло, — у меня короткий. А ты в своем студсовете только убьешься. Проныра в конце того разговора залез в карман и выдал Каркату визитку. Звони, мол, если вдруг че. Каркат слабо возразил — не буду я с вами спать, а Проныра («Джек Нуар, 413-612, решение проблем, с которыми не справиться легальными методами») только скорчился и возразил — нахер ты мне сдался, я не педик, а тебе семнадцать. Его единственный здоровый глаз, не скрытый под повязкой, при этом странно блеснул. Но, в общем-то, до эскорта пока не докатились и слава богу. Каркат тщательно вымыл руки, прополоскал рот, сжевал сразу три пластинки клубничной жвачки в жалкой попытке не вонять табаком (зачем он вообще это сделал? невкусно и грустно) и неловко постучал по плечу одной из коллег. — Каркат! — обрадовалась Непета, совсем не думая о том, чтобы одернуть вмиг взлетевшее платье. — Как пур-рерыв? — Нормально, — отозвался тот коротко, тщательно следя за словами — переключиться, переключиться, переключиться, вплоть до конца смены — только «хорошо», «будет сделано» и «откройте ротик, хозяин», никаких «э, бля, епта, бля». — Скажи лучше, не пахнет от меня? Конечно, его дернули вбок совсем не со стороны Непеты. — Воняет! — восхитилась Терези. — Ты ж не умеешь курить! — Все я умею, отстань, психованная! — Каркат шлепнул ладонь ей на лоб и силой отстранил от себя. — Врешь! Ты одна чуешь! — Раз я чую, значит, не вру, я ж не говорю, что на все кафе несет! Ладно, иди сюда, сейчас отсыпем жвачки тебе, ниче-ниче… Домой Каркат возвращался уже совсем поздно, за полночь — из соседнего города надо было еще добраться. Он тихо-тихо, по стенке прошмыгнул к невзрачному входу крохотной одноэтажной халупы и почти ласково взялся за ручку. Повезло — не издав ни звука, он прокрался к себе в комнату, осветил ее с фонарика — кажется, сегодня родители сюда не забирались, — подпер видавшую виды дверь стулом и шмыгнул под кровать. Сегодня выдавали зарплату, и встретить предков означало или лишиться ее полностью, или приобрести кучку лишних кровоподтеков. Проштамповаться, так сказать, печатью Вантасов. Раньше, когда он просто запирался, отец легко выламывал дверь, потом, когда начал заодно притворяться спящим — сдергивал с него одеяло и начинал орать. Под кроватью же искать они еще не догадались. Каркат опустил импровизированную занавеску из простыни пониже, чтобы свет фонарика из-под кровати не был заметен, бесшумно открыл учебник и уткнулся в очередную главу о синусах, косинусах и другой радости школьной жизни. Интересно, безрадостно подумал он, сколько мне еще осталось? — Роуз, будь добра, — Каркат натянуто улыбнулся. Больше всего хотелось послать все нахуй. Меньше всего хотелось проиграть следующие выборы и потерять так долго выстраиваемую репутацию. — У Соллукса опять что-то не сошлось, когда он считал траты студсовета за последний месяц. Я пытался сам, но… — как же стыдно, — сегодня мозг не варит, — признался он негромко. — Там накатали двадцать страниц предложений по поводу реорганизации клубов, я все просмотрю… — Отдохните, президент, — улыбнулась она. Каркату опять стало неловко — что ж такое, откуда вы беретесь все, добрые такие? — В конце концов, мне ни одноклассники, ни студсовет, ни благоверная не простят, если вы свалитесь. — Благоверная — это точно… — вздохнул тот, утыкаясь в бумаги снова. — Роуз, а можно тебя? — раздалось со стороны двери. Каркат вскочил, дернулся — этот голос он и раньше узнавал из тысячи, а уж теперь!.. — …Здрасьте, президент. Что-то неважно вы выглядите. Помощь не нужна? — Эгберт, свали! — взвыл Каркат. Да что ж такое?! — Кыш отсюда, не мешай рабочему процессу! — А чем я мешаю? — Рожей своей! Вали-вали! Давай! Проваливай! Роуз коротко извинилась и потянула Джона за локоть прочь от кабинета, а Каркат опустил голову на руки и глубоко вздохнул. Нет, не время себя жалеть, у него есть только он сам, нужно стараться больше!.. — И ведь правда вы, президент. — Эгберт улыбнулся. Никому и никогда Каркат не планировал признаваться в этом, но он позорно взвизгнул и попытался спрятать платье за ладонями. А ведь он всего лишь вышел вынести мешок с мусором из кафе! — А я думал, мне померещилось. Вы ведь орете, чуть что вам не нравится!.. — Не ору, а выражаю недовольство! — проорал Каркат. — Че ты тут забыл?! Школа в сорока милях! Джон прислонился к стене рядом с ним, сунув руки в карманы, и пожал плечами. Кажется, его это все только забавляло. Еще бы! Это не он тут… в платье! Унизительно! «Здравствуйте, хозяин, с возвращением!..» — Да меня друг позвал, он у вас завсегдатай, вроде, а тут ты… Я еще неделю думал, что меня приглючило, — хехекнул Джон. — Но нет. Ты. Вы. Странным образом, его голос звучал почти сладко. Каркат, к такому не привыкший, вскинул брови. — Ну я, и че? В школе растреплешь? Или ржать будешь? Шантажировать?! Черт, не надо было, наверное, подавать ему идеи. Джон же, впрочем, только снова расхохотался. — Президент, какого вы обо мне мнения? Зачем оно мне? Костюм да, занятный, конечно… — Каркат оскалился и шлёпнул Джона по ладони, почувствовав прикосновение к объемным рюшам на платье. Тот только неловко стряхнул прикосновение. — Но, я имею в виду… У нас ведь подрабатывать не запрещено. Да и, — он склонил голову вбок, — вам эта роль к лицу. С вашим-то характером! — Заткнись! Он такой только по отношению к тебе, с остальными я нормальный человек, потому что и они нормальные! Это ты… пришелец! Еще и извращенец! — рявкнул Каркат чисто для проформы. Хотя, надо сказать, пялился Джон ощутимо — чуть дыру не прожег! — Кыш! Хочешь молчать — молчи, но не думай, что я перед тобой на коленях ползать за это буду! Да очень надо! Найду другу-м-мх! — Цыц, — просто сказал Джон, шлепнув ладонь Каркату на губы. — Не буду рассказывать никому. И просить тоже ничего не буду. Не шуми. Голос сорвешь, как потом будешь клиентам в уши петь, «ля-ля-ля, добро пожаловать»? Каркат все же вырвался из чужого захвата и яростно уставился на все такого же непоколебимо веселого Джона. — Вали домой! — гавкнул он напоследок и ворвался в кафе, захлопнув за собой дверь. Никогда раньше он не был так рад концу перерыва! Ура, работа — никакого Эгберта-идиота! Ох, как же он ошибался, думал Каркат, заливаясь своим «ля-ля-ля, добро пожаловать», глядя Эгберту прямо в лицо, как же он прогадал. Ад не закончился — ад только начался. — А этот мяулашка кто? — мурлыкнула Непета Каркату на ухо. — Глаз с тебя не сводит весь день! — Старый знакомый, — мертво отозвался Каркат, которого такое внимание не прельщало от слова совсем. Ну как так?! Что за бред! Влип же! — Ваше какао с маршмеллоу и шариком мороженого! — возвестил он возмутительно довольного Эгберта. Блять, еще и ТЗ недовыполнил… — Насладитесь им как следует, хозяин! Может, мне покормить вас с ложечки? Позволите? «Скажи нет!» — взмолился Каркат. Увы, бог, как и всегда, стоило кое-кому рыжему и весьма невезучему начать говорить, заткнул уши бананами и сделал вид, что атеисты угадали. — Буду признателен, — улыбнулся Джон. И неловко как! Каждый день ведь так делал! И с парнями, и с девушками, и с кем только не, и взглядом его порой не то что прожигали, а раздевали, но это!.. Джон смотрел как-то странно. Будто они были друг другу не никем. А они не были! Нет, пожалуй, справедливости ради, у них была своя история — Джон выводил Карката так, что только с ним тот ну никак не мог держать себя в руках и начинал орать и беситься, а Каркат, в свою очередь, Джона почему-то жуть как влек. Этого вообще, кажется, чужие ругательства только забавляли. Маньячелла! Извращенец! Пришелец! — …С планеты булькающих саламандр, — пробурчал Каркат себе под нос, торопливо унося грязную посуду со столика Джона. Быстрее бы с этим закончить! Господи, ну какой же отстой его ебучая жизнь! А Джон почему-то зачастил. Каждый день очкарик-маньяк приходил в Maid x Ro, заказывал что-нибудь и пялился, пока Непета сходила с ума от счастья наблюдать эту драму. — Вы мне нравитесь, президент, — заявил Джон в первый же раз, когда Каркат дал слабину и позволил им поехать домой вместе. Под конец дня не осталось никаких сил убегать, корчить рожи, что-то там придумывать или тем более ждать новой электрички. — Просто по-человечески. Много работаете, а себя не теряете. Каркат не знал, что на это сказать, поэтому только пробурчал что-то лениво-ругательное и откинулся на спинку сиденья. На минутку бы прикрыть глаза… «Чу-чух, чу-чух», — сказали колеса поезда откуда-то издалека, так тепло, удобно, хоть и не возвращайся к себе… — Президент, — произнес кто-то мягко. Каркат поглубже зарылся носом в одеяло и внезапно уткнулся в чье-то крепкое тело. Его так давно никто не обнимал! — Президент, вы просто прелесть, но мы проедем нашу станцию. Ну же, Каркат, подъем. Каркат только крепче прильнул к потрясающему источнику жара. Сегодня никакой работы, о нем позаботятся, наверняка, а учеба, кафе и родители — когда-нибудь завтра… — Каркат, ты проспал. Идет третий урок. — В смысле?! Тело вскочило само — Каркат даже не понял, как это произошло, но через мгновение от горячей постели не осталось и следа — он стоял в мерно покачивающейся электричке и совершенно не чувствовал одну сторону тела. — Доброе утро. А мы чуть не укатили за город. Тяжело бы пришлось, — усмехнулся Джон. — Выспались, президент? Все плечо мне обслюнявили! — Не ври! — автоматически отозвался Каркат. — Я не пускаю во сне слюни! Чего не скинул меня вообще?! Поезд остановился, и они вывалились из дверей, Джон — веселой подпрыгивающей походкой, а все еще не до конца проснувшийся Каркат — едва переставляя ноги. — Спать иногда надо, знаете такую штуку? Давайте я вас до дома прово… — До свидания, — констатировал Каркат, поправил рюкзак за плечами и… — Блять. О нет. О, блять, блять, блять… Где-то, где не здесь, на обитых тканью сиденьях такого чудесного общественного транспорта, продолжала отдыхать его сумка. По крайней мере, Каркат ставил именно на это — плечи знакомой тяжести не ощущали. Он автоматически обернулся — конечно, электрички уже и след простыл. Телефон, наушники, кошелек, тетрадки, все записи для студсовета… — Президент, не это ищете? — поинтересовался Джон, протягивая ему… тот самый рюкзак. О. — В последний момент прихватил, думал, вы решили так расхламлять квартиру! — Мозг себе расхлами… расхламли… Короче! Вали! — Каркат хмуро вставил руки в лямки рюкзака и топнул ногой для устрашения. Видимо, не сильно помогло. — И завтра в школу в нормальном виде! Причесанный и в рубашке! И никаких розыгрышей! И чтоб ноги твоей в кафе не было! — А мне нравится, когда вы приказываете, — обрадовался Джон. — Вам идет образ активного пассива, вам говорили? Это меня Дирк наобразовал! Наобразовывал! Наобразовавывал, в общем! Знаете, есть некоторые позы… Каркат решил не дослушивать этот поток фантазии малолетнего извращенца и поскорее припустил прочь с вокзала, игнорируя то, как разгорячилось лицо. Вот же!.. В один из дней родители бодрствовали в нетипичное для себя время. Каркат крепко сжал зубы, пока чужие руки лапали его в поисках кармана с деньгами. На такой случай он держал в рубашке небольшую купюру — она отвлекала отца достаточно, чтобы о нем успевали забыть, и он мог уползти в комнату, униженный почти до слез. В этот раз они были очень пьяными и били крепко, совсем не щадя. Каркат тихонько заскулил, когда удар пришелся в живот — мягко же, мало ли, что там внутри, лучше уж кости, они хоть защищают… В своем логове под кроватью он не выдержал и тихо расплакался. Ничего-ничего, успокаивал он себя, бывает, бывает, такое у всех бывает… — Вот, — раздалось откуда-то сверху. Каркат вскинул уставший взгляд и уткнулся прямо в Джона. На стол грохнулась стопка бумаг. — Чего это? — отозвался он, облизнув пальцы, чтобы пролистать эту груду макулатуры. Все тело отзывалось болью, но, напомнил он себе, не в первый и не в последний раз. Кажется, Каркат ненавидел свою жизнь, нет? Было что-то такое? — Вы говорили вчера Роуз, что на этой неделе нужно опросить ребят по поводу их мнения об организации питания в школе. Я опросил. Каркат недоверчиво прищурился. — Ты что? Там же дня на три работы, и это если не одному… — Ну, а у меня много друзей, — пожал плечами Джон. — Если написано не так, я исправлю, но я консультировался с вашими любимками. Соллукс сказал, что вам понравится. Подозрительно зыркнув сначала на Каптора, а потом снова на Эгберта, Каркат пробежался глазами по одному из листов. Выглядело хорошо. — …Спасибо, коль не шутишь. Ты что, тоже в студсовет метишь? — пробурчал Каркат, внезапно смущенный. Зря докопался, получается… Да уж. День просто такой… — Не мечу. Ты сегодня просто побитый какой-то, — пожал плечами Джон. Каркат невесело прыснул и тут же ойкнул — ребрам и чему-то в районе пупка его мрачное веселье очень не понравилось. — Я бы даже сказал, хоть вешайся, — он помолчал и добавил: — Спасибо, Эгберт. Реально. Не увязался бы кто за ним, думал Каркат, улыбаясь даже слишком знакомому гостю. Эгберта знали многие. Ну а много ли надо, чтобы быть популярным, если ты парень? Немного харизмы, которой у Эгберта с его глуповатым образом было хоть отбавляй, минимально привлекательный внешний облик — тут вообще без вопросов, кажется, пубертату дали взятку, потому что в то время пока Каркат полнел в бедрах (откуда?! он ел раза два в день, и то если повезет!), покрывался прыщами и, казалось, не вытягивался, а стаптывался, Эгберт вымахал чуть ли не на фут (голова на такой высоте не кружится?), занялся спортом, нашел модель очков посимпатичнее, и теперь его не портили ни выпирающие зубы, ни отвратительный вкус в фильмах. Шутка ли — водить дружбу с Серкет! Стандарт качества, ептэ! — Ваш омурайсу, хозяин, — Каркат приложил все усилия, чтобы не шлепнуть тарелку на стол со всей дури. Ну вот и почему одним все, а другим ничего?! — Хотите, я напишу на нем что-нибудь? — Напиши, — согласился Джон чуть ли не раньше, чем Каркат закрыл рот. Ишь ты. — Что-нибудь на свой вкус. Каркат кротко улыбнулся, склонился над тарелкой и старательно вывел соусом «что-нибудь на свой вкус». Шиш тебе, Эгберт! И так больно много почестей! — Не знаю, на что я надеялся, — весело фыркнул Джон. — Спасибо. — Приятного аппетита! — разулыбался Каркат и торопливо покинул место преступления. Впрочем, Джейн часто говорила, что в неприступности его очарование. Ага. Будешь тут не-неприступным, когда жизнь стабильно окунает в… — Ваш латте с абрикосом, хозяин… И, конечно, атеисты мощно соснули, потому что единственное, как можно было объяснить неудачи Карката — высшие силы. Ну вот как, как, как сбывалось все то, о чем он думал, как о худшем исходе на свете?! — О-ху-еть, Карклс, о-ху-еть. Я думал, мне показалось, — констатировал Эридан Ампора собственной персоной. — О-ху-еть. Я, конечно, слышал, что президент у нас где-то на полстав-вки пашет, но чтобы так… — Все не так! — вот чтобы он хоть раз еще вышел выкинуть мусор в рабочей форме! Уже который раз так заканчивается! И с Пронырой тоже было так! — Я уборщик! Просто подменяю официанта! — Надо же… — отозвался другой голос. Каркат побелел и осторожно зыркнул в сторону. Заххак. Блять, этого даже не подкупишь… — Президент, я всегда уважал вас за то, как вы, несмотря на свой жалкий вид, смогли взять в ежовые рукавицы всю нашу школу и поднять ее с колен. Но это!.. Какой стыд! — он облизнул губы и добавил чуть тише: — Мне очень нужно полотенце… — Братюнь, тебе бы, мать твою, охладиться. Зато смотри какое платьице, бля-я-я, чуваки… — Гамзи оперся на насквозь мокрого Эквиуса всеми конечностями. — Это ж, ебанынасвай, полный дроч! Типа, в натуре! — А чего ты перепугался, Кар? — ехидно улыбнулся Эридан. — Мы ничего с тобой не сделаем. Пошантажируем, может, маленько… Ты случайно не помнишь, кто боролся с тобой за место президента студсов-вета? Кажется, я его знаю… — Если ты будешь президентом, школа превратится в притон! Знаем мы такое! Проваливайте, а?! Я… Вы… Вам все равно никто не поверит! — Не, браток, я ж сфоткал, — расслабленно улыбнулся Гамзи. Черт, давно пора было перестать его жалеть и поднять вопрос об отчислении — у Макары разве что на лбу не было написано «употребляет»! — Поверят. Я, бля, трупак свой положу к их ногам, но фотку надо показать. А то я чет сомневаюсь, что это… — он постучал пальцем по виску, — не приход. Каркат сделал крохотный шаг назад к двери, но его тут же крепко схватили за запястье. Несчастный чуть не взвыл! Мало того, что больно — пиздец, так еще и грим смажется, а сценическая тоналка, между прочим, денег стоит! — Отпусти, — слабо потребовал он, изо всех сил стараясь не позволить себе паниковать. Ты умеешь драться, да, не великолепно, да, получишь в ответ, но время выиграешь… Иногда он не мог терпеть боль и унижения и бил отца в ответ. Становилось в сто раз хуже. После этого убежать уже не получалось. А с этими как будет? Каркат вскинул взгляд. Эквиус его в лепешку размажет, он не фанат сразу использовать кулаки, но может решить просто по плечу похлопать, и раз! — и ты на больничном. Ампору он скрутит как пить-дать, у этого из оружия разве что маникюр, и тот накладной. А Гамзи… Пока не трезвый, вряд ли серьезно захочет махаться. Но мало ли, что ему придет в голову. Нет, один на троих — без шансов, надо что-то придумывать — или подкупить, или запугать, или… Карката осенило. — А я вас тоже сфотографировал, — раздалось откуда-то издалека. — Шляетесь по подворотням, не факт, что трезвые, домогаетесь до людей… Все четверо обернулись на звук и увидели того, кто не мог не оказаться затычкой и здесь. Иррационально полегчало — два на три все еще уныло, но если вдруг окажется, что Каркат себя переоценил, будет поудобней. — Если вы хотите подраться, — хмуро начал Джон, предупреждающе шлепнув Эквиуса по ладони, сжимающей чужое запястье. Тот поколебался, но руку разжал, и Каркат тут же прижал ноющую конечность к себе, — давайте подеремся. Но… Ну, нет. Дипломатические переговоры пора сворачивать. — Юные хозяева так грубы, — тихо вздохнул Каркат, прервав его на полуслове. — Вы такие… жестокие! Такие черствые люди! Я совсем не хотел злить вас, но мне очень нужны деньги, пусть и заработанные так грязно! Пожалуйста, — он всхлипнул, — не говорите никому! Он лениво поковырялся в мыслях и торопливо прогнал в голове сценарий «Дневника памяти». Взгляд, конечно, повлажнел — еще бы, такая драма! К тому же с Райаном Гослингом! — Да мы… Мы… Эквиус, кажется, отмерший первым, попытался стереть пот со лба, но только размазал его такой же мокрой рукой. — Да кому ты нужен? Мы тут за кофе, в-в общем, — решил Эридан, заметно покрасневший, и потянул обоих своих приятелей в сторону главного входа. Каркат с Джоном только переглянуться успели. Они помолчали. Еще помолчали. — Че это было, — выдал Каркат, вообще-то, уже подготовивший полноценную речь, как-то на автомате. Джон потряс головой. — Президент, умеете же, если надо. А со мной любезничать не хотите. Может, мне тоже стоит побыть жестоким хозяином? — поинтересовался он с хитрой усмешкой. Каркат вскинулся. — Скажешь тоже! Вали отсюда вообще! Че вам тут всем медом намазано?! Уроки иди делай, и ты, и этих прихвати! Похотливые куски говна! Джон хохотал, уклоняясь от попыток Карката ударить его хоть куда-нибудь, а тот только краснел, стремительно избавляясь от паники и напряжения, разлившихся по всему телу. — Троедурки, — констатировал горе-горничная позже, ни к кому, в общем-то, не обращаясь. Так уж получилось, Эгберт опять ждал его после работы, умудрившись даже заболтать Джейн, и ехать домой отдельно было глупо, поэтому теперь они вновь тряслись в поезде в компании друг друга и, кажется, идентично пытались безуспешно переварить произошедшее. — Ревновать скоро начну, президент, — пригрозил Джон беззлобно. — Я думал только я удостоился прозвища, как вы там говорите, пришельца-извращенца, а тут вдруг эти. И глазки вы им строили, а не мне. А я тоже вас бешу. — Отстань, — закатил глаза Каркат. В поезде, как и в прошлый раз, было тихо и тепло. Наверное, ночные поездки в электричке были в принципе лучшим моментом его дня — умиротворяюще так, уютно… — И так все мое внимание оккупировал. Кретинище! — Поспите, президент, — предложил Джон, будто и не было прошлой темы разговора. — Вы все время какой-то невыспавшийся. Давайте хоть тут, м? Или боитесь, что я с вами во сне что-нибудь не то?.. — Да отвали ты! — рявкнул Каркат и в наказание боднул Эгберта в плечо. — Посплю. Тебе назло, — он подумал, как бы еще пригрозить Джону, чтобы жизнь не казалась плодами полукустарникового растения под названием малина обыкновенная, но в голову ничего не шло. Перенервничал сегодня, подумал Каркат устало. Лишь бы дома пронесло. Джон только фыркнул и легонько надавил на висок врагоприятеля, склоняя его голову себе на плечо. И Каркат подчинился. Раз уж этому так хочется, то пусть… — Вспомнил чего, президент, — поделился Джон на следующий день, нагло сунувшись в кабинет студсовета. Там, между прочим, кипела работа, а он!.. — Выйдите на минуту, а? — Еще чего, — закатил глаза Каркат. — Опять мне ведро воды на голову выльешь? Кыш отсюда, Эгберт, не мешай работать людям, а? — Президент! — Джон надулся. — Вы, по-моему, меня дискриминируете. Не понял пока, по какому признаку, но ваша репута!.. — Понял я, понял! Пошли уже! Куда его вел Эгберт Каркат не понимал в упор. Тот шел, изредка заглядывал в классы, но молчал, как партизан на допросе! Только спустя не то чтобы долгие, но очень странные две минуты Джон кивком головы указал на один из обычно пустующих кабинетов и, стоило им зайти, покрепче закрыл дверь. — Ты че? Насиловать будешь? — вскинул брови Каркат. Джон усмехнулся. — Фантазии у вас, президент… Нет, ну, если хотите, конечно, мне-то несложно!.. — Руки убрал! — прикрикнул Каркат и на всякий случай отстранился. — Чего надо-то?! — Я вспомнил тут, — повторил Джон, грохнув на парту свой рюкзак, — мне еще вчера в поезде показалось, что, ну… — он как-то растерялся. — Короче, — Каркат прищурился и с удивлением понял, что Джон-то, оказывается, покраснел. — Тебе Эквиус вчера руку так жутко сдавил, я синяк видел. И мазь купил. От вас, президент, никогда не дождешься, вы убьетесь, но лечиться не будете… Среагируй Каркат хоть на миллисекунду быстрее, он бы успел отдернуть ладонь, но ощущение чужих теплых пальцев, касающихся бережно, осторожно, ни капли не грубо, заставило его подвырубиться и… — …Это не Эквиус, — выдохнул Джон, резко отстранившись. Синяк под плотной тканью рубашки растекался далеко за локоть. — Бля-я-ять… — К-кто тебя просил, Эгберт?! — тут же взвился Каркат. — Вечно ты так, со своим уставом в чужой!.. Упал я, понял?! На работе поскользнулся! Это не… — А если раздеться попрошу? — Чужой голос стал тише, прохладнее, и даже язвить в ответ вдруг стало неловко. — Разденетесь, президент? Вы же, если упали, не могли себе во всех местах синяков наставить? — Еще чего удумал! — слабо возразил Каркат. — Не буду я раздеваться! Совсем сдурел, идиотище… — Так нельзя, — Джон гулко сглотнул, — Каркат. — По телу рассыпалась горсть жарких щекотных мурашек, а в животе вдруг потянуло туго-туго. — Работаешь в другом городе, один, учишься идеально, целыми днями в студсовете, приезжаешь домой после полуночи, а сюда приходишь сразу, как школа открывается. Ты… Ты же не выдержишь. Каркат. Надо иногда уметь… — он рвано вдохнул, — помощи просить. Пожалуйста. Президент, — начал Джон, но затих, словно собираясь с силами. На него похоже не было. — Попросите у меня помощи. Его голос вдруг дрогнул, и Каркат ощутил этот неожиданный нервный промах как свой собственный. — Все я выдержу, — буркнул он, не уверенный, что и сам потянет этот разговор. — До сих пор же выдерживал. У меня друзья есть, вон, и в кафе помогают. Канайя поддерживает, Аранея, ну, тоже из кафе, домашку помогает делать, если я не соображаю. Не надо из меня мученика делать, понял? Джон отвернулся, протер глаза за линзами очков и снова уставился на него. Без улыбки его лицо было совсем другим, взрослым каким-то, совсем не пришельческим. А затем молча расставил руки. Каркат непонимающе нахмурился и даже сжался — бить будет? Даст пощечину, чтобы понял, как отец в детстве?.. Эгберт поймал чужой взгляд, рвано выдохнул и уперся коленом в парту, чтобы заключить Карката в легкие-легкие объятия. Вспомнился тот сон несколько дней назад — чужое тепло, защита, ласка… И Каркат тихо шмыгнул носом, надеясь, что Джон спишет все на насморк.

Горничная даже на школьном фестивале! ★

— Президент, — Джон скорчил задумчивую рожу. Каркат только невпечатленно вскинул брови — ничего интересного Эгберт ему сказать не мог. Невольно вспомнилось их объятие в том пустом классе, и он незаметно потряс головой, пытаясь прогнать непрошенные мысли прочь, — ходят слухи, что вы обнаглели. — Да? А я думал, ходят слухи, что обнаглел ты. Кому говорил не вламываться в кабинет студсовета? — Джон и бровью не повел. — Это правда, что на школьных соревнованиях не будет спортивных игр? Надо признать, Каркат едва не дернулся, когда услышал это — уж как ему не хотелось обсуждать эту тему, да, сложно отрицать, школа гудела от напряжения. Где такое видано — Альтернианская старшая, та самая, к которой мажоры с Дёрса и подходить боялись, и без попыток зарядить кому-нибудь мячом в лицо! — Эгберт, у нас на этих соревнованиях ежегодно кто-то калечится, — пробормотал Каркат, не отводя взгляда от бумаг, разложенных перед ним. — У качков крышу срывает, а остальные и дышать в сторону спортплощадки боятся. Нужно разнообразие. — Вынужден возразить! — раздалось из-за эгбертовской спины, так что пришлось все же посмотреть в сторону двери. Вот уж кого Каркат не ожидал увидеть в центре конфликта, так это Джейка Инглиша. Тот, конечно, внимание к себе приковывал легко, но, вроде, не то чтобы осознанно… — Президент, при всем уважении, это нечестно! У нас так мало шансов проявить себя вне матчей, а вы!.. — Да вам и не нужны никакие шансы, у вас что ни день, то какая-нибудь борьба за первенство среди игроков-левшей, получивших ментальную травму в возрасте пяти лет, — проворчал Каркат, ни к кому толком не обращаясь. Впрочем, постепенно скапливающаяся за спиной Инглиша (то есть еще и за спиной Эгберта) толпа, кажется, услышала лучше, чем хотелось бы. Он тяжело вздохнул и вышел в коридор, пригнувшись, чтобы пробраться под рукой Джона, который то ли нарочно, то ли неосознанно блокировал вход в класс школьного совета. — Слушайте, я говорил с учениками, в особенности девочками, и их уже справедливо затр… — он осекся, — затрудняет то, как все, кто не вкачал себе цемента в мышцы, остаются за бортом. Я думаю, честно будет… — Да у вас к нам личная неприязнь! — гавкнул кто-то с задних рядов. Шум поднялся ощутимый. И, что нехарактерно — Джон согласно хмыкнул. Каркат обернулся на него с круглыми глазами, неожиданно задетый. И этот тоже?! — Был бы я президентом, будь у меня личная неприязнь?! — Каркат оглядел разношерстную публику, стараясь сохранять как можно более открытую позу. — В этом году никакой борьбы, догонялок и вышибал! Разговор закрыт! — Президент! — сказал Джон ему в спину прежде, чем Каркат захлопнул за собой дверь. — Пожалеете. — Не смей мне угрожать, — шикнул тот в ответ и скрылся в кабинете. И уже там смог устало вздохнуть. — Тебе бы перерыв взять, — покачала головой Канайя. Каркат только отмахнулся, пряча лицо в ладонях. Сложно сказать, почему, от утомления ли, от природной слепошарости или от нежелания замечать проблему, но Каркат даже не сразу понял, что что-то не так. Типа, они были старшеклассниками — кто-то постоянно дрался или спорил. В настоящем тупике он оказался лишь тогда, когда разнимать пришлось не абы кого, а Заххака и Джейд. Джейд! И Заххака! И ДЖЕЙД! — Я сплю? — уточнил он на всякий случай, поставив перед собой Эквиуса, классически потного, и взбешенную, как адскую гончую, Харли. — Я не собираюсь терпеть такие нападки в свою сторону, президент, — относительно спокойно констатировал Эквиус. — Хотя, признаю, мне невероятно стыдно разочаровывать вас… Его взгляд выражал примерно то же, что и обычно, когда безмозглое трио забивалось в угол кафе и пялилось на Карката, то и дело одергивающего платье и искренне старающегося никого не убить. С каждым днем было все сложнее — в одном углу Эгберт, извращенец-преследователь, в другом — троедурки, которым с того дня в Maid x Ro будто медом намазали, а в комнате для персонала Непета с Терези! Он как будто случайно скипнул начальные уровни игры и после победы над первым боссом сразу перескочил к последнему! Врагу не пожелаешь! — Объясните мне, бл… бло бы прекрасно, если бы вы объяснили нормально, какие нападки?! Как… как… — он взмахнул руками, тщетно пытаясь выразить все свои эмоции в одном вопросе, — как ВЫ вообще могли поссориться? — Класс биологии попытался выгнать нас из класса стрельбы из лука, — Эквиус как-то подозрительно кротко заправил волосы за уши. — Вы так смотрите… мне нужно полотенце… Каркат с трудом удержал нейтральное выражение лица. — На кой ляд вам, — он перевел взгляд на Джейд, — понадобился класс стрельбы? Джейд сложила руки на груди и показательно отвернулась. — Мне кажется, вы достаточно явно выразили, что спортсменам давно пора подвинуться! У них слишком много аудиторий! — Это, кстати, два, — хмыкнул Соллукс откуда-то из задней части класса. — Да. Волейболистов сегодня тоже выперли с поля. Типа, туда задроты ходят на обеденный перерыв, а они мячами кидаются. — Вы шутите? — Каркат вскинул брови. — Это буквально то, чем они должны заниматься! Они защищают честь школы на соревнованиях! — Не похоже, что вас это волнует, не сочтите за грубость, — сурово отозвался Эквиус. — Кажется, раньше вы говорили, что не позволите в этой школе никакой дискриминации, а теперь… Это какой-то абсурд, подумал Каркат, тщетно пытаясь уложить в голове все услышанное. Да как вообще можно было воспринять его нежелание превращать общие соревнования, на которых все должны иметь шанс себя проявить, в парад восхваления и без того бесконечно поощряемых ЗОЖников, как желание превратить школу в обитель ботанов?! Нет, конечно, сам он был скорее вторым, чем первым, но… — Харли, ты с ума сошла? Это вообще не то, что подразумевалось! — Каркат беспомощно развел руками. — Я не… Вы не… — Ты сам так сказал! Им и так достается все! — Заххак — свободен, — констатировал он, — Харли, давай-ка я попробую закодировать тебя от слабоумия. Соллукс, методично копающийся в файлах с результатами учебы в углу кабинета, присвистнул. После того, как Каркат выяснил, в чем, собственно, проблема, недружелюбная атмосфера в школе буквально придавила его к земле. Ученики неприветливо пялились друг на друга, загадочно перешептывались, препирались, громко или тихо, но все как один, стоило им заметить Карката, осуждающе качали головой и отворачивались к приятелям, чтобы обсудить так волнующую их тему. Только Эгберт, хоть и послушно слушал то, что ему доносили то от Алой Розы, то от Белой, Карката доставал относительно исправно. И это было… Приятно, что уж кривить душой. Конечно, от Вантаса не отвернулись все, студсовет все еще оставался относительно сплоченным, пусть и не так, как прежде, но иногда сидя в столовой Каркат оборачивался на Джона, который тут же делал очень хитрое (почти намекающее) лицо, и на душе становилось чуть легче. Нужно было сделать что-то. Принять правильное решение. Но Каркат совсем не знал какое, и это пугало. — Жопу застудишь, — фыркнул Джек, лишь мельком взглянув на классический наряд Карката. Тот только закатил глаза. — Пока не застудил. Стрельни сигу. — Не умеешь курить — не берись, — Джек прикрыл огонек зажигалки рукой, склонился к ней и глубоко затянулся. — Я думал, ты уже хлебнул горя, а ты молодо-зелено, только и опыта, что на каблуках шляться с глиномесом своим очкастым. Да не хочу я тебя трахнуть, — оскалился он, по достоинству оценив насторожившегося Карката. Больно специфические вещи Проныра в нем замечал, — неинтересно прям. И так канителят по полной, — он стряхнул пепел и проследил за тем, как стремительно потух алый огонек на еще пока прохладной с зимы земле. — Ниче меня не канителят! — взвился Каркат, невольно прикрывая место, где ему оставили синяк в последний раз. Проныра только угукнул, мол, пизди-пизди. — Правда! — Не пойму только, чего ты в опеку не пойдешь. Гордый? — поинтересовался Проныра. У Карката упало сердце. Блять. И вот откуда?.. — Ебал я рот. Откуда знаешь? — хмуро поинтересовался он. — Про родителей. Проныра хмыкнул. — У таких, как ты, на лице написано. Ну, — он задумчиво оглядел Карката сверху вниз, — ты еще ниче, я не сразу понял. Бывает, что чтобы не заметить, надо совсем в глаза долбиться. Каркат чуть ли не впервые в жизни понятия не имел, что сказать. Стоял, думал и ежился от внезапного холода. И правда, застудит что-нибудь, а кто его пустит в больницу без страховки… Прежде, чем он успел дойти до совсем безрадостных мыслей, ему на плечи шлепнулась плотная ткань. — Вернешь потом как-нибудь, — пожал плечами Проныра. Каркат хотел было возразить, но ему в рот тут же воткнули сигарету, притом совершенно новую. — Курить — здоровью вредить, — хрипло усмехнулся тот. — Смотри, не помри, семнадцать лет — отличный возраст… О, а это за мной. Поразительное, наверное, досталось бы зрелище тому, кто решил бы пройти по улице в тот самый момент — парень в костюме горничной, с зажатой в зубах не зажженной сигаретой и черным пиджаком на плечах смотрел вслед уезжающему автомобилю без номеров. Охуеть можно просто. А он, вообще-то, планировал узнать у Проныры, что бы тот сделал, если бы случайно науськал друг на друга этак человек шестьсот. Кто знает, может, он так и потерял свою руку. Или глаз. Или и то, и другое… Ну, бывает. Но, серьезно, этого не должно было произойти! Каркат с удивлением смотрел на лежащую у него на столе бумажку, все еще не до конца осознавая то, с чем он внезапно столкнулся. — Это… шутка? — уточнил он. Латула пожала плечами. — Не-а. Не хочу больше быть в команде. Раньше это было круто, типа, — она пожала плечами, — реально! Кто бы что ни говорил, понимаешь, перец, — Каркат хотел бы, чтобы его больше никогда в жизни не называли перцем. — А теперь, ну, датфил не тот. Лучше уж в компьютерный клуб впишусь. — Это… — он слепо уставился в подписанное Латулой заявление. — Это из-за соревнований? Она развела руками. — Не, ну, врать не буду, есть малех, но в целом, я ж не чтобы че-то доказать, а так, — поделилась Латула, потягиваясь. Да уж, энергии в ней было хоть отбавляй. — Да и скейт я не заброшу, не бзди. Ну че, президент, подпишете? Каркат потянулся за ручкой и замер. Нет. Ну нет! Этого ведь не случилось бы, если бы он не… — А ты… ты не подождешь буквально пару дней? Передумаешь, может? — попросил Каркат неуверенно. — Пожалуйста. Хотя бы до завтра? — Это че, в студсовете так сложно подписи ставить? — выкатила глаза Латула. — Дела-а-а… Лады, брателла, потерпим чуток. Но ты, вы, точнее, учтите — я, вроде, не одна. Джейк тоже собирался уходить. Да и Руфио, я слышала… Ну да ладно, я, короче, завтра зайду тогда. Свидимся? Каркат отбил ей «пять» и, стоило двери за Латулой захлопнуться, а коридору треснуть по швам от эмоционального взрыва ее повернутого ухажера, он нервно застучал ручкой по деревянной крышке стола. «Просим всех обучающихся собраться в спортивном зале», — прозвучало по громкоговорителям, и Каркат буквально слышал, как общий недовольный гул крепчал, звенел все громче, стягиваясь с разных углов школы в одно место, отскакивал от стен и манил незадачливых зевак глубже в улей. Он, нервно посматривающий на толпу на трибунах, от которой рябило в глазах, внезапно понял, что найдя в ней Канайю и Соллукса, теперь искал Эгберта. И тот легко нашелся — стоял рядом с Джейд, корча ей смешные рожи, и лишь изредка отвлекался на Роуз, что то и дело пыталась одернуть совсем разошедшихся приятелей. Вот уж кого гражданская война не затронула, так это их… Что забавно, Джон тоже оборачивался, будто кого-то искал. Каркат, конечно, не тешил себя надеждами, но когда он сделал первый нервный шаг к центру зала, изучающий взгляд Эгберта остановился на нем и перестал метаться с одного угла в другой. Что, конечно, ничего не значило. Каркат легонько постучал по микрофону, не столько чтобы проверить звук, сколько чтобы дать себе лишнюю секунду на малодушие. Он ненавидел извиняться. — Я благодарю всех, кто собрался здесь, несмотря на то, что вы не были предупреждены заранее, — произнес он для начала. Прекратившийся было шепот зашуршал с новой силой. — Я понимаю ваши эмоции, — голоса вокруг стали недоверчивыми, и Каркат нервно усмехнулся, — обычно я не сообщаю хороших новостей, но… Сегодня я здесь, чтобы принести свои извинения. В первую очередь тем, кто пострадал от нашего… моего решения фактически упразднить спортивные соревнования в этом году, — Каркат перевел взгляд на ту часть зала, где ютились члены спортивных команд и кружков, — но и остальным тоже. Это было в высшей степени глупо. Я не справился со своей прямой задачей — поставить себя на место каждого из вас, а не только тех, чья позиция была мне ближе, и сейчас, видя последствия, я понимаю, как сильно ошибся… — судя по вновь воцарившейся тишине, он все же смог немного усмирить общий гнев, поэтому президент студсовета дал себе помолчать — позволил нервной дрожи пробить его тело насквозь неприятной волной и ненадолго затихнуть. — Любой коллектив — это про взаимопомощь и взаимопонимание. — Невольно вспомнилось мягкое «все будет хорошо» Джейн и бодрое «ниче-ниче» Терези. Коллектив. — Из-за моих необдуманных решений они были поставлены под удар. Я правда приношу свои искренние извинения и хочу… хотя бы попытаться исправить ошибку, которую совершил. Каркат сглотнул, расправил плечи и продолжил: — Соревнования будут включать в себя и физическую, и интеллектуальную борьбу. В одинаковом соотношении. И в обоих случаях будут как серьезные требующие определенных навыков игры, так и игры, в которых можно будет участвовать без какой-либо подготовки. Так даже ребята, занимающиеся исключительно одним видом деятельности, смогут попробовать что-то новое и сразиться на новом для себя поприще. Если этот вариант вас не устраивает — я открыт к обсуждению, правда. В этот раз по-настоящему. — Каркат отвел взгляд и признался: — Кое-кто сказал мне, что я пожалею, услышав, как категорично я говорил о своем решении. Этот кое-кто был прав. Я очень прошу вашей помощи в попытке исправить эту… катастрофу, будем честными. И официально закрепляю… — Каркат показательно поднял планшет с прикрепленным к нему документом вверх и шлепнул на него печать, — свою просьбу стукнуть меня, если вы хоть раз за это время испытывали дискомфорт из-за изначального решения, как бы он ни возник. Вместо того, чтобы выражать его друг на друге. Вот. — Каркат перевел дыхание и кивнул. — Все. Спасибо. Повисло молчание, еще пока недолгое, но нежеланное и неловкое. Каркат замер, совсем не зная, должен ли теперь уйти, принять на себя гнев толпы, продолжить речь или… Внезапно Эгберт встал, осторожно, но решительно растолкал людей перед ним и направился прямиком к президенту. Пришлось собрать все свои силы, чтобы не отстраниться — рукастый очкарик-извращенец был горазд на всякие сомнительные удовольствия, которые вызывали в Каркате слишком много спорных ощущений, от которых он потом часами отмахивался, как от назойливых мух, но все думал, и думал, и думал, вот как о том объятии… Джон дружелюбно улыбнулся и мягко-мягко, едва ощутимо шлепнул его лапищей по затылку. Каркат сначала даже не понял, что это было, а затем нервно прыснул. — Умеете же вы шуму навести, президент, — весело хмыкнул Джон, когда внезапно ожившая толпа хлынула с трибун прямо к ним, и повторил жест. — Освободи-ка место, дуралей, — потребовала Джейд, легонько пихнув Джона локтем, и вслед за ним стукнула Карката по макушке, точно так же бережно. А за ними потянулись остальные: крепкие мужские ладони, мягкие женские, широкие и совсем крохотные, пухлые и худющие, но все аккуратные, не желающие причинить вреда. Каркат видел лица ребят — улыбчивые, иногда смущенные, иногда довольно решительные или даже суровые… Но не злые. Совсем не злые. — Прям не бегаешь от столика к столику, а паришь, — заметила Джейн вечером, когда Каркат особенно мило улыбнулся одному из клиентов. Судя по чаевым, которые тот оставил, у них грозил появиться новый постоянник. — Рада видеть тебя в таком хорошем настроении, Каркат. Правда. Каркат пожал плечами что-то между «спасибо», «отстаньте» и «бывает». Джейн усмехнулась. — Я сегодня дома пекла банановый хлеб, но не учла, что доедать-то мне одной. Ты, вроде, упоминал, что дома не все хорошо. Не хочешь забрать с собой пару кусков? Я остальным тоже отрежу… В поезде Каркат спал один, зато так спокойно, как никогда раньше без Джона. — Знаешь, что мне интересно? — бодро поинтересовался Эгберт, уже одетый в спортивную форму. Каркат незаинтересованно хмыкнул. — Президент, так а почему вам одна позиция была ближе? Вы ж, вроде, тоже спортом занимаетесь… — Занимаюсь, потому что оценки нужны нормальные, — проворчал Каркат. — И чтобы если что ночами от маньяков, как ты, бегать. А так по жизни — мне еще спорта не хватает, ага, чтоб рыбкой в петлю залетать. Джон впечатленно покачал головой. А через два часа потных напряженных соревнований — то в вышибалы, которых Каркат так боялся, то наперегонки, то с полосой препятствий, он смотрел на президента с ядерной смесью шока, очарования и какого-то ошарашенного недоумения во взгляде. — Президент… настолько? — поинтересовался он, когда Каркат едва не навернулся прямо на старте дистанции. Это было последнее спортивное соревнование — бег в костюмах (добеги до домика с оборудованием, в котором сейчас были навалены мешки с былой роскошью Хэллоуина, переоденься как можно быстрее и дуй к финишу), всерьез его никто не воспринимал, но побаловаться все равно решили многие. Каркат оскалился. — Ну, да! Не дается мне спорт! Что теперь, вены резать? — рявкнул он оскорбленно. — Беги давай! Вытянешь купальник и будешь круги наяривать в нем, пока не состаришься! Джон усмехнулся и неуловимо подался ближе к Каркату. — Надеюсь, вам достанется латексный костюм кролика, как в аниме у Дирка, — застенчиво признался он. — С манжетиками такой, знаете… — Извращенец! Покалечу! Джон рассмеялся и сжал чужую ладонь в своей. — Обязательно покалечите. Давайте только финишируем сначала что ли. Тут ведь нет правил о пересечении финишной черты? Каркат недоуменно нахмурился. — Нет, вроде. А что? — Алле-оп! — Поставь! Поставь меня! — голосил Каркат, тщетно пытаясь выбраться из чужих рук. Попытки были напрасны — Эгберт как-то очень удобно за него схватился и теперь ни в какую не поддавался ни щекотке, ни отчаянным мольбам. А главное, рванул-то как! Ребята, мимо которых проносился Джон, весело улюлюкали и свистели им вслед, а Каркат только матерился под нос и думал, как мощно этой жертве тестостеронного выброса влетит, стоит им закончить гонку. — Ну же, президент, не стойте столбом, — напомнил Джон, хватаясь за один из мешков, мгновенно раскрывая его в полутьме домика-недораздевалки и вытягивая оттуда ворох ткани. — И отвернитесь, я стесняюсь! — Скажите, что мне снится, — тихо взмолился Каркат, уже зная, что это точно не сон. Из пыльного мешка на него смотрело — натурально, разве что не лыбилось, — платье горничной. Джон заржал. — Вообще не смешно! — шикнул Каркат, нервно оборачиваясь, словно один вид его с платьем в руках уже был неопровержимым доказательством некоторых проделок с работой кроссдрессером. — Блять! Позор! В ответ Эгберт еще раз хехекнул и вытащил костюм из чужих рук, чтобы заменить его своим. — Президент, — он широко улыбнулся — Каркат не успел даже закончить коронное «ты пизданулся?», — я бы только «за» ваше дефиле в рабочей форме, конечно, но это зрелище и так достается слишком многим. Если еще в школе узнают… — Его глаза странно блеснули. — Мне не нужны лишние конкуренты. — Какие еще конкуренты? — растерянно нахмурился Каркат. — Эгберт, ты под чем вообще? Впрочем, грех было жаловаться — Джон уже скинул с себя футболку и теперь поспешно избавлялся от штанов, а так как этот вид вызывал в Каркате странные неловкие эмоции, он отвернулся и торопливо расправил мятый костюм, доставшийся сначала Эгберту. Этот был гораздо больше чем платье, даже по размеру… — «Охотники за привидениями»? Бля, лучше уж горничная, — тихо выругался Каркат. Джон за его спиной возмущенно замычал. — Горничная горничной рознь, конечно, но если мы говорим о собирательном образе — ну уж нет, я за «Охотников»! Президент, — он подался ближе (Карката обдало жаром одного конкретного потного тела совсем рядом) и коснулся чужой шеи горячей ладонью. — Как я вам? Каркат торопливо застегнул молнию костюма и обернулся. Выглядел Джон… — Не… не… — начал Каркат, резко замолчал и спрятал лицо в руках. — Не… О боже… — Президент? Каркат? — озабоченно вскинулся Джон. — Что? Что? Всхлипнув, Каркат расхохотался в голос. Те немногие, кто тоже возился с костюмами дольше положенного, заоборачивались, но уже через мгновение все никак не успокаивающийся Каркат вытянул Джона за собой и побежал, одной рукой держась за эту пародию на обслуживающий персонал, а другой пытаясь совладать со слишком длинными штанинами костюма. — Нет, ну, так мы далеко не уедем, — буркнул все еще не отошедший Джон и вновь подхватил такого же неудавшегося охотника за привидениями на руки. — Это нарушение всех правил, чтоб ты знал! — Каркат легонько щелкнул его по лбу, но злиться не понарошку он не мог — Эгберт в слишком маленьком для себя платье, даже не застегнутом на нем до конца, коротким настолько, что не будь это так смешно, оно выглядело бы вызывающе, каноничном чепчике и гигантских спортивных кроссовках выглядел убийственно. Джон только фыркнул и ускорился, оставляя позади расслабленных соперников. — Финишную черту пересечете сами, — шепнул он на ухо деланно хмурому Каркату. Тот потряс головой: и на том, мол, спасибо. — Президент! — Каркат прищурился и разглядел Джейд у самого финиша. — Эй! Вас подождать? — Вы вообще правила слушали или как?! — крикнул тот в ответ. — Или это соревнование кто лучше вытрет ноги о попытку школы в спорт?! Джон расслабил руки, и Каркат соскочил на землю, тут же ускоряясь — уж короткие дистанции он довел до идеала. Жизнь вынуждала. Джон, впрочем, нагнал его уже через мгновение. И ладно бы это, но ребята впереди — человек этак пятнадцать — смотрели на остановившуюся прямо у финиша Джейд и тоже замирали, переговариваясь и оглядываясь назад. Каркат развел руками — чего стоим-то? Трибуны закричали — ну же, где исход битвы? Тренер потер переносицу — дети, что с них взять… Джейк, оказавшийся рядом с Каркатом, коснулся его плеча и сказал, неловко, но искренне улыбаясь: — Вы тогда в спортзале, дай бог памяти, поведали, что от спорта далеки. Мы посовещались перед забегом — мы, — он указал рукой на себя и окружающих его ребят из спорткоманд, — и товарищи из клубов поспокойнее. И покумекали, что после всего того, что вы делали и делаете для нашей школы и того, как вы заботитесь о нас, — Латула вдалеке поймала взгляд Карката и бодро подмигнула, — мы хотели бы… — замялся Джейк, смущенно почесывая заднюю сторону шеи, — как бы это сказать… Джон вздохнул, крепко подтолкнул Карката вперед и тот чисто автоматически сделал несколько недлинных шагов вперед. Трибуны взорвались криками. — Каркат Вантас выигрывает ежегодный костюмированный забег! — раздалось со стороны. И поток людей, остановившихся в шаге от финишной черты, хлынул к нему, хлопая по плечам, обнимая, улыбаясь и поздравляя. — Это не по правилам, — растерянно пробормотал Каркат, едва ли способный осознать произошедшее. Что, блять, это… Он победил — не впервые в жизни, но впервые в спортивном соревновании, впервые сжульничав и впервые… не один. Вокруг весело гудела толпа, нервно ожидая его реакции, и Каркату оставалось лишь сморгнуть выступившие слезы и улыбнуться ей в ответ. — Вы идиоты. Спасибо, — выдохнул он. Не до конца сошедшие синяки слегка ныли от количества объятий, но Каркат совсем не жалел. А Джон, стоящий в стороне от общего гама, поймал его взгляд и отправил воздушный поцелуй. Каркат скорчился.

Любовь Джейд — музыка ★

— Нет, ты мне объясни, — потребовал он, выкрутив на максимум все свое беспристрастие. У Джейд было такое умоляющее лицо, что сопротивляться оказалось неимоверно сложно. — У тебя встреча с каким-то Эминемом местного разлива, которое он назвал свиданием, Роуз идет с тобой, чтобы тебе было не так неловко, а я там чтобы?.. — Не чтобы, а потому что! Потому что ты мой друг! — Джейд скорчила недовольную рожицу. — Каркат, ну, пожалуйста! Это только на пару часиков! Честное слово, я помогу тебе в студсовете, я просто… Ну, не знаю, там еще могут быть его друзья! А вдруг я растеряюсь? А Роуз его как начнет типировать по этой, как ее… соционике! Что мне делать? Я же сгорю со стыда! Ну, Карка-а-ат! — …Когда? — вздохнул Каркат, полностью осознавая, что уже сдался. И Джейд тоже это поняла. — Ты самый лучший! — она подпрыгнула на месте от восторга. Выглядело это так славно и весело, что Каркат чуть сам не запрыгал — да уж, возраст делал его размазней… — В четверг вечером после школы! Ты сможешь? Умоляю! Если у тебя работа, я могу помочь найти заме… — Нет! Нет, работы нет! — тут же открестился Каркат. Еще этого не хватало! — Ты, я, Роуз, твой ухажер и его мифические друзья, в четверг после школы? Джейд захлопала в ладоши с довольным писком. Так странно, думал Каркат, разглядывая ее, нервно ерзающую за столом в кафе. Так… по-джейдовски не по-джейдовски. Она всегда была бойкой, вертлявой, никогда не унывающей, так что логично, что она согласилась бы на свидание, на которое Каркат, нервничай он так, как она, не пошел бы ни за что, но… Он чуть нахмурился. То, как горели ее глаза, как кончик ее языка порой скользил по рту, чтобы смочить пересохшие от волнения губы, как она нервно заправляла то и дело выпадающую из-за уха прядь волос назад… — Поправь помаду, — тихо буркнул он, — все сожрала на панике. — Не паникую я! — слишком высоким голосом отозвалась Джейд. — Просто… — она перекинула гриву волос вперед и слабо улыбнулась, — я не знаю. Мне никогда никто так не нравился, как… Года этак три назад Каркат отдал бы очень много, чтобы она сказала это о нем. Забавно было анализировать свои чувства сейчас и понимать, что от них не осталось ничего. Нет, ну, конечно, не ничего! Он все еще трясся за Джейд, соглашался на вот такие авантюры, с непрошенной нежностью смотрел на бьющее ключом счастье в каждом ее движении, но… совсем не так, как раньше. Честно. Не отмазка! Бля, послушай его Роуз, она бы в жизни от него не отстала. Рассасывала бы и рассасывала, первая любовь, мол… — Они, — выдала Джейд одними губами. Каркат оторвал взгляд от Лалонд, которая вот-вот инструктировала Джейд по нанесению помады и уставился на дверь. Атмосфера уловимо изменилась. Бля, даже не знай Каркат, что избранник Джейд и его шайка какие-то там звезды, он бы наверняка понял это по тому, что стоило им появиться в кафе, время будто замедлилось. Как мудаки умудрились овладеть навыком слоу-мо в реальной жизни?! Каркат раздраженно фыркнул, разглядывая парней получше. М-да, возможно, дело было не в атмосфере, а в том, что они просто притягивали внимание. Двое из троих были в солнцезащитных очках, третий же держал их заправленными на лоб, зато щеголял отлично сделанным протезом, делавшим его каким-то омега-терминатором. Наученный опытом музыкального фанючества Каркат легко определил роли доморощенных звезд: в треугольных очках — загадочный и молчаливый, обычно такие идут в басисты, в обычных черных — явно местный факбой-солист, с протезом — уке, которого чуть что положат и под басиста, и под солиста. Дважды два. Он покосился на Роуз — та, кажется, тоже что-то прикидывала, только, наверное, более умное. Ну и ладно. — Джейд, — коротко констатировал факбой и протянул ей кулак. Джейд, хихикая (будто бы от радости, но скорее от стресса), отбила его своим. — Планировал снять очки, но, наверн, не буду, боюсь ослепнуть от твоего сияния. — Фу! Ты никогда так не говоришь! — рассмеялась Джейд. — Зрение же посадишь! Наверняка это так работает, — она потрясла головой, словно стараясь избавить себя от панического мельтешения, и кивнула на стулья с противоположной стороны стола. — Это Каркат, мой друг, и Роуз, моя лучшая подруга! Ребята, это Дирк, — парень в треугольных очках (Каркат почему-то подумал, что выглядел он знакомо) приподнял ладонь. Совершил, так сказать, эллипсис приветливого взмаха, — Таврос, — тот, которого Каркат определил как местную омежку, мягко улыбнулся и тем самым только подтвердил все сделанные о нем выводы, — и, конечно, Дейв. — Не самое интересное имя, — буркнул Каркат себе под нос, рассчитывая, что в шуме первой встречи на него не обратят внимания. Именно в этот момент все замолчали. Джейд, было, вскинулась то ли извиниться, то ли сразу прикончить Карката, но «Дейв» только усмехнулся. — Предпочитаю не использовать псевдонимы. Легко быть узнаваемым, если тебя зовут какой-нибудь Гранатовой Призмой, но гораздо более впечатляюще быть Дейвом. Типа, тот самый Дейв. Дейв-Дейв. Джейд расплылась в возбужденной улыбке, а Каркат едва сдержал желание изобразить рвотный позыв. Может, будь ему тринадцать, его бы такое соблазнило, но сейчас, когда каждый день кто-нибудь из особо самонадеянных посетителей кафе заливал такое ему в уши… — Мы еще не делали заказ, — сказала Роуз, успешно переключив всех на новую тему разговора. Это точно, трио ехало с концерта, не иначе, других причин опаздывать Каркат не видел. — Давайте попросим меню? Дальше беседа развивалась… весьма предсказуемо. Дейв, очевидно, говорил за всех троих, Таврос изредка вставлял немного неумелые шутки, которые однозначно расплавили бы наиболее сердобольных фанаток, а Дирк молчал и усердно пялился на Карката. Взгляд его под очками, конечно, видно не было, но Каркат все равно бесстыдно пялился в ответ. Черт, где же он мог видеть его? Наверное, где-то в Интернете. Может, он просто стоял у кого-то на аватарке, раз уж он такой известный… Блин! Все не то! Ну, а где же тогда?! — «Каркат», — внезапно выдал Дейв. Тот невольно расправил плечи и кинул на парня хмурый взгляд. Кажется, беседа немного стихла, и новую тему решили завязать на основе… ну, вот этого, чем бы оно ни было. — Чувак, ты тут, типа, как тумбочка? Сидишь и молчишь. Неужели не интересно? Не любишь новые знакомства? — Предпочитаю слушать, — отозвался Каркат так прохладно, как только мог. Дейв опустил очки чуть ниже на нос и вскинул брови. — Джейд упомянула, — он не забыл подмигнуть своей «избраннице», — что ты работаешь в студсовете. Язык наверняка подвязан отлично. — Я президент, — нахмурившись, поправил его Вантас. — Мира? — Школы. Не у всех и нас такие амбиции, как у вашей, как там ее, группы. — Мы называемся Redbull! — включился Таврос. — Потому что, ну, когда мы выступаем, я обычно ношу рога, и наш цвет, типа, красный! Проблем с авторскими правами пока не было, но на будущее мы, конечно, думаем над тем, что с этим делать… — Тебе нравятся наши треки? — прервал его Дейв, смотря прямо на Карката. Тот на секунду растерялся — с одной стороны, Джейд бы, наверное, разозлилась, ответь он отрицательно, но с другой, он и так был здесь немного против своего желания… — Они… пробудили во мне желание посмотреть на тех, кто такое исполняет, — выкрутился Каркат. Треки, откровенно говоря, ему ни капли не зашли. Читка была неплоха, да, но от этих текстов и их бредовости у и без того перенасыщенного абсурдом своей жизни Карката голова раскалывалась надвое. Дейв хмыкнул и развел руками. — Ну, вот и мы. Как оно? Да что ж такое! — Спорно, — коротко отозвался тот. — Джейд расскажет гораздо больше. — Ну, Джейд мы уже послушали, — пожал плечами Дейв, — сейчас мне интереснее ты, — Каркат чисто ментально уловил, как резко изменился настрой за столом. Джейд будто стала меньше, не то чтобы расстроенная, но явно пребывающая в замешательстве от этих слов, а сам он едва не вскипел. Разве этот Дейв не приглашал на свидание именно Джейд, а друзей звал как бы за компанию, мол, фан-встреча? — Ты ведь подрабатываешь где-то? Должно быть тяжело совмещать столько всего. Рвешь одно место? — А ты, вижу, хочешь, чтобы тебе его надрали, — прорычал Каркат и встал. — Я в туалет. Отойду. Он придирчиво разглядывал свое отражение — немного покрасневшее от раздражения, но в целом довольно знакомое, — и бессмысленно потирал руки под струей холодной воды, давно смыв с них все мыло, когда дверь уборной приоткрылась. Приготовившись, было, к очередной волне препирательств с излишне претенциозным (выражаясь очень мягко) недо-музыкантом, Каркат все же выдохнул. В туалет зашел Дирк. Диалог Вантас начинать не планировал, впрочем, и посматривать на Дирка не опасался. Тот как минимум не вызывал такого глубокого отторжения, как Дейв. Надо сказать, далеко не у всех получалось не вызвать у столь раздражительного персонажа отторжения!.. — Если позволишь. — Дирк оказался у него за спиной как-то даже слишком неожиданно. Каркат, конечно, не дернулся, но… Он послушно отшатнулся, пуская многоуважаемую звезду к раковинам. Тот благодарно кивнул, тщательно вымыл руки, как-то даже показательно игнорируя внимание к своей персоне (хотя если у них нефиговая фанбаза, ему, должно быть, не привыкать) и забрал очки на лоб, чтобы ополоснуть лицо. В зеркале, куда Каркат так очевидно пялился, мелькнули чужие глаза — неестественного оранжевого цвета. И ему вдруг резко стало ясно, откуда он знал Дирка. Как легко обмануть человека треугольными солнцезащитными очками и отсутствием худи, выдающего в тебе незрелого человека. — Прежде, чем ты наложишь в штаны: помимо того, что мне совершенно неинтересно портить тебе жизнь, я бы и сам не очень хотел, чтобы общественности стало известно, по каким заведениям я хожу. И вожу друзей. — Дирк надел очки обратно, но не обернулся — так и смотрел на собеседника через зеркало. — Но теперь мне чуть яснее, почему Джон… Каркат молчал, ожидая продолжения, но его не последовало. Он подождал еще — Дирк все так же флегматично прихорашивался, в сотый раз поправляя одну и ту же прядь. — Что Джон? — не выдержал Каркат. — Что Джон? — вскинул брови Дирк. — А-а… — продолжил он, видимо, оценив то, как нетерпеливо Каркат мялся на месте. Да-да, не надо слов, он и так отлично знал, что в его рвении узнать, что же там все-таки Джон, не было никакой логики, просто!.. Хорошо, возможно, Каркату было не наплевать на тех, кому было не плевать на него! Это что, так странно?! — Да, об этом. Теперь мне яснее, почему Джон одолжил у меня список наиболее проверенных аккаунтов на одном конкретном черно-оранже… — Ты шутишь! — то ли оскорбился, то ли взмолился Каркат. И Дирк, что неожиданно, внезапно нарушил свой обет постной мины — легонько усмехнулся краем рта. — Возможно, все было не совсем так, как я преподнес, — признал он, — но в общих чертах… Каркат вспыхнул и рванул прочь из уборной — его все равно не было слишком давно и пора было вернуться и хоть немного разбавить квинтэссенцию идиотизма, которая заполняла кафе, стоило Дейву открыть рот. Он решительно шагнул за угол и налетел… То-то у него думалки не думались. Вот и оно. — А я думал, вас пора спасать, президент, — Дейв усмехнулся, но в его усмешке, в отличие от той, что вот-вот играла на губах его братца, не было ни намека на искреннее веселье. — Справиться с походом на горшок, конечно, под силу не каждому… — Заткнись, — прошипел Каркат, — тебе что, блять, шесть? Дай пройти, а? — он сделал решительный шаг, но Дейв тоже шагнул в сторону и перегородил ему путь. — Ну?! — Неохота, — пожал плечами Дейв. — Я тут бросил пару сообщений брату, — Каркат автоматически покосился в сторону туалетов, но Страйдер качнул головой. — Не Дирку. Бро. БРО-Бро. Ну, вернее, не совсем ему, не суть… — запястье внезапно оказалось в чужой ладони, не угрожающе, но ощутимо придерживающей его, и спустя пару мгновений они очутились в закутке рядом с дверью «Только для персонала». Дейв навалился на Карката, — опять же, не пытаясь откровенно причинить вред или запугать (или, возможно, пытаясь, но крайне неумело), но достаточно, чтобы вырваться тот мог только с применением грубой силы. А устраивать драку с возможным парнем Джейд, хоть и очень неудачным, Каркату ужасно не хотелось. — Если ты собираешься здесь со мной лизаться, предупреждаю — Роуз не простит тебе разбитого сердца Джейд, а Джейд не простит своего, — пробурчал он, хмурясь. Надо же было найти себе такого долбаеба! — Да ну? — хмыкнул Дейв. — Чувак, буду краток — крутым парням быстро становится скучно. Сейчас мне скучно. А еще крутые парни обычно не играют по правилам, но шоу-бизнес требует вложений, в том числе периодических терочек с фанатками, причем желательно не только за сценой. И на очередном унылом свидании, которое не приведет ни меня, ни твою любимую Джейд примерно никуда, я предпочту найти хоть что-то мало-мальски забавное. Как, например, — он снова усмехнулся, в этот раз с неподдельным удовольствием, хоть и совсем слабым, — президент школы, подрабатывающий девочкой по вызо… Каркат никогда раньше не бил пощечины никому кроме себя, но он подозревал, что принцип будет несложным и, в общем-то, не ошибся. Страйдер отшатнулся — его очки покосились и сползли на сторону. Поделом. Воспользовавшись чужим замешательством чтобы поменяться с Дейвом местами и уже самому надавить на противника, не оставить ему места для движения, Каркат крепко сцепил оба чужих запястья и оскалился. — Завали ебальник, — негромко потребовал он. — Завали и никогда нахуй не открывай рот ни про меня, ни про Джейд, ни про мою ебучую работу. Maid x Ro никогда не было и не будет тем, чем ты его представляешь. Никогда. Так же как и ты никогда на свете не… Неожиданно Дейв рыпнулся и вырвался из чужих рук, но не стал ни спорить, ни давать сдачи — только прорычал тихое «ты пизданутый» и направился обратно в зал. Со стороны Карката было логично ожидать, что на этом их бесполезное соперничество подойдет к концу, но когда он вернулся на свое место, Джейд выглядела ужасно подавленной, даже несмотря на ее буйный нрав, а Роуз, казалось, едва сдерживалась, чтобы никого не убить, изучая пейзаж за окном. — Каркат, — натянуто улыбнулась Джейд, — Дейв… все не может перестать говорить о тебе. Все уши прожужжал. Он говорит… — Ты никогда не думал перейти к нам в школу? В «Дёрс»? — Щека Страйдера выглядела покрасневшей, но, в общем-то, не более. То ли Каркат переоценил свой удар, то ли бил с неудобного места, то ли еще что… — А что? Нам нужны такие. Джейд говорила, что у тебя отличная успеваемость, чел. — Неинтересно, — коротко отозвался Каркат. — Это, вроде, не мое свидание. — У нас есть ровно три бесплатных пригласительных, — продолжил Дейв, ничуть не смутившись, — на следующий концерт, но я готов торговаться ими, если этим заполучу твое согласие прийти. Знаешь, или три, или ноль. Джейд, — он полуобернулся к девушке, — уверен, ты можешь убедить этого несговорчивого карли… — Хватит! — рявкнула Джейд и вскочила. — Хватит! Я не знаю, что на тебя, — она ткнула пальцем прямо в Страйдера, — нашло, но я не буду больше это терпеть! Ты… на концерте ты был совсем другим! Люди — это не бесплатный аттракцион, знаешь ли, ты… — она зашарила глазами по залу, пытаясь, кажется, найти нужную фразу. — Болванище! Я не хочу больше находиться здесь! Ни Каркат, ни вставшая одновременно с ним Роуз не знали, что ждали этих слов, как сигнала, но стоило им прозвучать, как общее желание покинуть это место стало совершенно невыносимым. Каркат протянул руку Джейд, и та крепко вцепилась в нее не столько, казалось, для физической опоры, сколько чтобы никого не убить этой самой ладонью. Уже через мгновение она яростно устремилась к выходу, и Вантас последовал за ней, не размениваясь на прощальные слова. Краем глаза он заметил, как Роуз остановилась, чтобы порвать билеты, которыми Дейв только недавно махал в воздухе, на мелкие кусочки, и лишь восхитился тем, что у нее хватило на это терпения. Проведи Каркат на секунду больше в этой компании, он бы просто запихал билеты доморощенным музыкантам в глотки.

Каркат. Скрываясь в школе от других ★

Надвигалась середина апреля. Непоколебимо, уверенно — только недавно Каркат надевал под рубашку водолазку и кутался в школьный пиджак, а теперь, убедившись, конечно, что рядом никого нет, расстегивал верхнюю пуговицу воротника и тряс ладонями в попытке хоть немного остудить отвыкшее от жары тело. Конечно, все это не шло ни в какое сравнение с тем, что будет в городе к июлю… — Каркат! — раздалось неподалеку. Тот лениво приоткрыл один глаз и тут же снова зажмурился — Непета прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть на вторую гольф и одновременно удержать равновесие. — Ты знаешь, что сегодня за день?! Пришлось перестать считать ворон и тщательно подумать. Тринадцатое апреля. День рождения кафе? Нет, это летом. Троедурки не пришли? Слишком хорошо, чтобы быть правдой, да и, увы, всего пару минут назад Каркат, скалясь самой дружелюбной улыбкой на свете, рисовал Эридану его же портрет корицей на пенке кофе. Сюр. Тематический день? Странно было бы, сегодня, вроде, четверг, не самый прибыльный день недели… Наконец, Каркат потряс головой. К вещему неудовольствию Непеты, очевидно. — Почему-у?! — возмутилась она. — Ты должен был знать! Сегодня день рождения у Джона! Каркат аж выпрямился. У Джона? ДЖОНА-Джона? — Откуда ты… Бля, дурак, — отмахнулся он. Ну, конечно, карта постоянного клиента с деньрожденной скидкой. — Он уже приходил? — Не-а. Не факт, что пур-ридет, если уж на то пошло… — Девушка задумчиво приложила палец к губам. Каркат тоже иногда так делал — профессиональная деформация. — Но если вдруг что, предупрежден — значит вооружен. Он точно захочет получить поздравление от тебя! — С чего это вдруг?! Ладно, объективности ради, не то чтобы это не было очевидно. Джон довольно явно дал понять, что хотя он наслаждался взаимными подколками с Терези, болтовней с Непетой, мягкой заботой Джейн и чертовски вкусными блюдами, он приходил лишь тогда, когда работал Каркат. И смотрел только на него. И делал этот странный-престранный взгляд, если Каркат делал что-то очень каркатовское… Все, стоп, машина. Этого еще не хватало. Судя по хитрому виду Непеты, та и сама поняла, что настоящих объяснений от нее не требовалось. Ладно, чего Каркат там не делал? Классически «с возвращением, поздравляем, вот ваша скидка, вот фотка на память, не обляпайтесь». Раз плюнуть! Так почему, черт возьми, сейчас, стоя перед Джоном в дверях с поддержкой в виде Непеты и Терези, ему требовалось столько усилий, чтобы сказать хоть слово?! Он ненавидел праздники. И подарки. И поздравления, черт бы их побрал! — С возвращением, хозяин, — начал Каркат относительно стабильно. — Мы вас уже заждались. Спасибо, что… эм. Что почтили нас своим присутствием в такой важный день. С… с днем рождения, — закончил он совсем не так отчетливо, как начал, откровенно пряча взгляд. Позор. Но Джон почему-то не стал ни обижаться, ни смеяться над ним — только широко улыбнулся, краснея своими дурацкими торчащими ушами, и кивнул. К счастью, список предложений, от которых невозможно отказаться, озвучивала Терези — Каркат играл роль украшения, и хотя взгляд Джона то и дело соскальзывал на него, тот так ничего и не сказал. Они пересеклись взглядами лишь единожды — когда Терези наконец упомянула о той самой невероятной, фантастической, ебануться просто как всем нужной возможности сделать фото на память. Стоило ожидать. — Сейчас по правилам я должен спеть вам поздравительную песню, — пробормотал Каркат, ставя перед Джоном кусок торта, который полагался тому, как имениннику, — но обойдешься, этого позора я не переживу. — Ты пел Гамзи, — заметил Джон как бы невзначай. — По-моему, это более неловко, чем мне. Или я не прав, президент? Каркат неожиданно для себя растерялся — если уж на то пошло, да, троедурки… Или нет? Троедурки его не смущали, Джон — почему-то очень. Может, потому что троедурки очевидно пускали на него слюни? Ну так и Джон, вроде, ни разу не скорчил недовольную рожу. — На самом деле я рад, что вы это сказали, — продолжил Эгберт все с той же невинной улыбкой. — Вы поздравляли с днем рождения уже человек, наверное, пятьсот, но только со мной изменили обычной рутине. Не просто ведь так? — Не обольщайся!!! Настаивать тот не стал. — Но хоть сфотографируешься со мной? Во-первых, отказать сейчас было бы ну совсем скотливо, а во-вторых, проанализировав свои чувства, Каркат обнаружил, что вот идея фото с Джоном его ни капли не смущала. Поэтому он просто кивнул. Каркат ожидал, что ему придется скандалить и требовать от Джона убрать его загребущие лапищи подальше, но в процессе подготовки к съемке обнаружилось обратное — Эгберт даже слишком толерантно избегал лишний раз трогать Карката, особенно в тех местах, что не были прикрыты костюмом, и это почему-то расстраивало. Каркат что, лишайный, по его мнению? — Че ты как с девчонкой? — проворчал он негромко и придвинулся ближе к Джону. Тот вскинул брови, но и слова против не сказал. — Умеете же вы взять дело в свое руки, когда надо, президент, — на радость Непете заметил он. — Что б вы знали, я ни капли не возражаю такой раскладки. Просто полагал, что в первый раз вам будет комфортнее на роли ведомо… — Зава!.. — слишком грубо. — Ты еба?.. — не проходит цензуру. — Какой к ху… — все еще нет. — Короче! — выпалил вспыхнувший до корней волос Каркат. — Молчать! Фото получилось дурацкое — на маленьком прямоугольнике полароида проявился красный злой Каркат и едва сдерживающий смех Джон. Но… — Хороший снимок. — Джейн мягко улыбнулась. — Очень искренний. Вам нравится? — Очень, — согласился Джон. Кажется, даже не притворяясь. — Я ведь могу забрать его с собой? — Конечно. Но, возможно, вам захочется, чтобы Каркат написал там пару поздравительных слов? Джон вскинул взгляд на Карката, и тот кивнул. Джон тоже кивнул. Обычно Каркат писал клиентам что-нибудь простое. «С днем рождения», мол, или «спасибо вам за доверие, хозяин», или «много-много любви ;)», если посетитель напоминал ему извращенца — в общем, ничего особенного. Но… Он взял фотокарточку и склонился к стойке, отгораживающей зал для посетителей от остальных помещений кафе, чтобы не дать Эгберту подсмотреть. Почему-то именно с пришельцем-извращенцем с планеты феромонов или чего там не хотелось этой показухи. В конце концов, они ведь… Друг другу не никто, с удивлением осознал Каркат. Совсем не никто. «Я понятия не имею, почему ты ходишь сюда так часто, — написал он мелким-мелким почерком, — но каждый раз, когда ты рядом, все становится немного лучше». Каркат прикусил конец ручки и добавил «с днем рождения» на лицевой стороне фотографии. Отвлечет их внимание ненадолго. Он вернул фото на стол Эгберту и шлепнул его по рукам, стоило тому попытаться узнать, что же там Каркат так долго выписывал на оборотной стороне. «Потом посмотришь», — прошипел он, и Джон, не скрывая удивления, послушно угукнул. — И все же, — начал Каркат, опершись на кирпичную стену позади кафе. — Тебе на свой день рождения делать нечего? — Как я мог отказаться от визита в мое любимое место, — взгляд Джона игриво блеснул, — к моей любимой горничной? — Убью, — коротко пригрозил Каркат. Джон хехекнул. — На самом деле, просто как-то неохота было в этом году что-то планировать. С друзьями из школы мы прошлись после занятий, с остальными встретимся на выходных. Так что для полного счастья, как ни крути, не хватало только тебя. — Скажешь тоже, — нахохлился Каркат. Джон пожал плечами. — Кстати! — он сбросил с плеча рюкзак. — Черт, да как его достать… Вот! — радостно выдал Джон и протянул Каркату тот самый подарочный кусок торта, бережно упакованный в картонную коробку. — У меня нет сил противостоять вам, когда вы предлагаете мне какой-нибудь десерт бесплатно, но, если честно, я терпеть не могу торты. Он неловко усмехнулся, а Каркат растерянно моргнул. — Ты уже три месяца ходишь сюда, но ненавидишь сладкое? — недоверчиво уточнил он. Джон развел руками. — Ничего не могу поделать. Да и не то чтобы я ненавижу сладкое в целом, хуже всего именно с выпечкой — батя ее готовит сутками. А все остальное — вполне себе. В конце концов, — он поиграл бровями, — в этом кафе работает кое-кто о-о-очень сладки-им-м! Каркат убедился, что зажатый его ладонью рот Эгберта не способен открыться и осуждающе покачал головой. У него точно скоро что-нибудь в организме засбоит от того, как часто кровь стала приливать к голове… — Да я бы не сказал, что работает, — сказал кто-то за спиной Карката. — По-моему, больше отлынивает. Слышь, малец, — щелкнула зажигалка, и Каркату больше не нужно было даже оборачиваться, чтобы подтвердить то, что уже услышали его уши. Впрочем, он все равно торопливо отскочил от Эгберта — будь тут Джейн, например, или даже кто-то типа Соллукса, он бы не смутился, но с Пронырой… Да уж, будто бы перед батей. Каноничным, конечно, а не тем, что наверняка или избивал мать до потери сознания, или ползал по дому в поисках денежной заначки, или, ну, чем там еще развлекались родители пока Карката не было. — Что-то обычно я не слышу возражений по поводу того, что я стою тут с тобой по полчаса. — Потому что сначала ты продаешь мне кофе, — хладнокровно отбрил его Проныра. — У нас сегодня два повара! Уж кофе тебе кто-нибудь сварит! — Я пробовал их кофе и уже сделал вывод по поводу того, кто делает его терпимо, а кто вместо робусты сыпет наполнитель для горшка. Покосившись наконец на Эгберта, Каркат невольно развеселился — лицо у того было ужасно озадаченное. — Каркат, — тихонько выдохнул Джон ему на ухо, — ты ведь в курсе, что он тебе не пара? Ему под пятьдесят и он инвалид. — И в этом возрасте у меня прекрасный слух, — заметил Джек, как бы невзначай поигрывая с кинжалом, который он всегда хранил в каком-то из карманов. Джон, кажется, вспотел. — Расслабься, меня не интересует сношение с малолетками. Тем более пацанами. — Кстати про это, — вдруг вспомнил Каркат. — Бля, я ведь так и не вернул твой пиджак. Но с ним ничего не случилось, он просто дома, в следующий раз!.. — Посмотри на меня и подумай, обеднею ли я от потери одного элемента гардероба, — перебил его Проныра. — Вот и мне кажется, что нет. Что расскажешь про домашнее? Каркат сначала не понял — какое еще «домашнее», задание что ли? — а потом замер и осторожно покосился на Эгберта. Формулировку Проныра выбрал довольно обтекаемую, конечно, да и Джон, вроде как, уже как минимум подозревал про то, что происходило у Карката вне школы, кафе и улицы, но… — С тех пор ничего нового, — ответил он осторожно. — Нормально все, короче. Проныра вдруг повернулся к нему и внимательно посмотрел. Прям говоряще так, почти звучно. Хуйню ты несешь, типа. «Нормально» — это пока. Совсем не факт, что надолго. Наверное, Джек был прав, когда говорил, что у таких, как Каркат, все написано на лице. Он не выдал своей реакции ни одним словом — затушил сигарету и кивнул головой в сторону входа в кафе. — Не надейся, что я уйду без кофе. — Две минуты, — согласился Каркат, — я сейчас подойду. Следить за тем, как Джон, ощутимо настороженный все эти несколько минут разговора, постепенно отмирает, было забавно. — Просто постоянный клиент, Эгберт, — закатил глаза Каркат. — Без приколов. — Серьезный дядька. — Джон наконец фыркнул и встряхнулся, словно отгоняя от себя какие-то мысли. — Ладно. Я и правда оторвал тебя от работы. Каркат пожал плечами. — Будто бы я против, — признал он негромко. Только в честь праздника. — Все, иди уже отсюда. Давай-давай. Странно, думал Каркат, полная глупость, но отпускать Эгберта вот так ему почему-то не понравилось. Хотелось… сделать что-нибудь с ним на прощание что ли. Да уж, он стал полной размазней. — А я-то думаю, кто там решил позагорать на крыше, пока все убирают территорию! — возмущенно ахнул Каркат, хлопнув железной дверью. С каждым днем становилось жарче, а крыша все равно была защищена от нерадивых фанатов прыжков без парашюта сетчатым забором (как минимум условно — на самом деле даже Каркат с его весьма скромным ростом мог спокойно сигануть поверх), так что дверь туда все чаще оказывалась не заперта. — Слышь, паразит! — он угрожающе навис над балдеющим на солнце Эгбертом. — Подъем! Труд сделал из обезьяны человека! Джон вскинул на него смешливый взгляд и улыбнулся, и только тут Каркат заметил, чем тот занимался, отлынивая от работы. В чужих пальцах была зажата та самая фотография из кафе. — Ты с ума сошел?! — тут же возмутился-смутился-взбесился Каркат. — Спрячь! Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел! Попытка выхватить фото из чужих рук ни к чему не привела — Джон (ебаные волейболисты) ловко откатился в сторону и вскочил. — Ну уж нет, это вы у меня не конфискуете! — он бережно прижал снимок к сердцу. — Я буду защищать ее ценой своей жизни! — Да у тебя скоро никакой жизни не останется, будешь так себя вести! Ну-ка отдал! Ах ты гад! — Президент, если бы я знал, что чтобы заслужить ваших объятий, надо быть понаглее, я бы уже давно начал действовать вам на нервы! — весело объявил Джон, умело защищаясь от попыток Карката одновременно выглядеть угрожающе и не оставить Эгберта инвалидом. Баланс давался непросто. — Что такого-то, президент? Ну, подумаешь, узнают — согласен, это немного личное, но в целом-то фотка как фотка. Скажете, что проспорили, — предложил тот, умудрившись ненадолго обездвижить бьющегося в его руках Карката. — Да щас! Это… — он отчаянно дернулся, — Эгберт, если ты никогда никого не разочаровывал, я могу только позавидовать! А вот мне что-то не хочется, чтобы вся школа, которая только-только начала мне доверять, внезапно обнаружила, что я… Джона особенно удачно ткнули в бок и тот, ойкнув, ослабил хватку. Фотография неожиданно оказалась в руках Карката. Но «неожиданно» означало, что он был совсем не готов ее удержать. — Блять!!! — выругался Вантас, подскакивая к краю крыши. Попытки перехватить фото в воздухе результата не дали — легкий весенний бриз подхватил карточку и та резко спланировала вниз, прямо туда, где то и дело мелькали головы школьников, стремящихся, как выразился Каркат, к тому, чтобы стать человеком. — Ой. Сами виноваты, президент. «Президент» вцепился в волосы. — Блять! — он крепко стукнул себя по голове. — Блять, я идиот, твою насрал, я идиот, идиот!.. — Хотите достану? — предложил вдруг Джон, довольно бережно ловя чужие руки в свои. Каркат скептично вскинул брови. — Полетишь за ней что ли?! Эгберт, блять все беды от те… да кого я обманываю, все беды от меня!.. — Может, и полечу, — легко согласился тот и сделал решительный шаг к обрыву, где за жалким ограждением ласково шелестели кроны деревьев. Этого еще не хватало! — Ты что творишь?! — еще сильнее зашумел Каркат. — Отойди от края, идиот! — Попросите меня и поймаю. — Какая муха ужалила?! Джон расправил плечи и вдруг оказался близко-близко, ближе, чем Каркат рассчитывал. Ближе, чем кто-либо когда-нибудь к нему, если уж на то пошло… — Давно надо было признаться, чтобы вы глупых вопросов не задавали, — пожал плечами Эгберт. — Каркат, можно? — Что можно? — почему-то шепнул Каркат. Джон снова пожал плечами, в этот раз как-то совсем неловко. Каркат выдохнул «ладно» и несмело кивнул. И Эгберт, вдохнув поглубже, вдруг его поцеловал. Не глубоко, не жадно — подался вперед и накрыл чужие губы своими, прижался ближе, отстранился, прищурился и чмокнул еще раз. — Вы очень сильно мне нравитесь, — выдохнул Джон, смотря опешившему Каркату в глаза. — Самому стремно, как сильно. И бросился с крыши. — Эгберт! — взвыл Каркат, чувствуя, как сердце заколотилось в сотню раз быстрее. Что он наделал? Что он наделал? Что он наделал?! — Эгберт!!! Каркат вскочил на бортик — внизу, четырьмя, четырьмя, блять, этажами ниже, за ветками зеленеющих деревьев, сверкнула синева школьного бассейна. И… Выбирать не приходилось. И прыгнул следом. Это будет самая тупая смерть на свете, думал он лихорадочно, пока расстояние до земли все сокращалось, а тело то тут, то там кололи и царапали ветки деревьев. Самая-самая тупая. А вдруг Эгберт вообще не прыгнул? Вдруг это какой-нибудь тупой фокус? Сейчас-то уже что, решил он, будто в замедленной съемке ощущая, как под ним расступается холодная вода, зато будет что рассказать. Он, оглушенный, вынырнул из бассейна, подплыл к краю плитки и глубоко задышал, судорожно пытаясь прислушаться к ощущениям — тело, конечно, немного гудело от приземления, но в целом… Ну, да, и форму можно пускать на тряпки. — Эгберт! — крикнул Каркат, панически оглядываясь по сторонам. Что этот безмозглый, блять, наделал?! — Каркат! — ахнул тот в ответ. — Ты совсем поехал?! — Это ты поехал! — Каркат сел и шатко попробовал подняться — Джон, такой же мокрый и потрепанный, подхватил его под руки и мягко потянул наверх. — Блять, с крыши прыгаешь ты, а ебанулся я?! — Я умею! А ты идиот! — возмутился Джон, и Каркат отстранился — просто убедиться, что они оба живы, хоть и выглядят уже не так хорошо, как минутой раньше, — а затем прильнул к Эгберту близко-близко и заключил его в крепкие объятия. И Джон уткнулся в его мокрые волосы таким же мокрым лицом, крепко прижимая парня к себе. — Никогда так не делай. — Это ты никогда так не делай! — Нет, ты. — Ты, — угрюмо констатировал Каркат. Джон не стал продолжать спорить, только устроил руки на чужой талии удобней. — … А фотку я все же подобрал, — усмехнулся он через минуту недоверчивого молчания — мыслей о том, какие же они долбаебы, в самом деле, и тихих попыток прислушаться к ощущениям — точно ли физическое тело пережило это. Каркат только покачал головой. — Лучше бы ты подобрал себе мозг. На том и порешили.

Впервые присматривая за кафе ★

— Президент, — мягко позвал Джон, когда Каркат в очередной уже раз устроил голову на его плече и приготовился вкусить заслуженный час сна по пути домой. С недавних пор он начал позволять себе без спроса засыпать на Эгберте, не притворяясь, что это происходит случайно, с эгбертовского, конечно, поощрения. Пока было неловко, но терпимо. Спать хотелось больше, чем смущаться. — Слышал, что в городе участились случаи грабежей в вечернее и ночное время? Ты из кафе уходишь не очень-то рано. Не боишься? — Попробуй побойся тут, когда ты меня караулишь целыми сутками, — проворчал Каркат. — Ты как песик, Эгберт. Не надоело? — Гав. — Так и знал, — он вздохнул. — Да кому нужно грабить косплей-кафе? Джон пожал плечами. — Может, они крадут форму, я не интересовался. Вашу форму я бы украл, президент. — И что бы ты с ней делал? — Ну, — Эгберт задумчиво замычал, — носил бы. Я вообще, знаете, очень люблю горничных. И их костюмы. Школьный фестиваль оставил неизгладимое впечатление… — Дай поспать, — буркнул Каркат. Джон чуть склонил голову, чтобы коснуться щекой его макушки, но уже не в первый раз Каркат решил, что не возражает, и снова зажмурился. — Это только для удобства, помнишь? — Ни на секунду не сомневался, — благосклонно согласился Джон. — Аккуратней, хорошо? Я, конечно, часто тебя провожаю, но не каждый ведь раз… Будь Каркат немного умнее, он бы понял, что с ним, как с главным героем, такие диалоги не происходили просто так. Но растворяясь в чужом тепле и ставшем таким знакомым за эти несколько месяцев запахе, он быстро и думать забыл о мелочах типа каких-то там взломов. И зря. Вообще, Каркат действительно редко задерживался по-настоящему допоздна — даже несмотря на то, что дома он в итоге оказывался за полночь, проблема была скорее в долгих сборах, ожидании поезда и остальных неприятных жизненных мелочах. Заканчивал он обычно до десяти. Но, как это часто бывает, иногда жизнь отсыпала ему за шиворот хуев. Вот и сегодня. — Ты точно уверен, что это не проблема? — обеспокоенно уточнила Джейн в десятый, кажется, раз. Каркат кивнул, как и девять раз до этого. — Да. Девчонкам есть чем заняться, а меня… — он проглотил едва не сорвавшееся с языка «не ждут», — родители не сторожат. Серьезно, идите, я все понял — просто посидеть в кафе, доубраться, закрыть смену, все дела, а потом поторчать еще час, пока вы пропадаете на совещании. Без вопросов. — Я доплачу тебе, — напомнила Джейн. Каркат кивнул. — Серьезно, все хорошо. Идите. — Жаль, что твой Джон сегодня не смог задержаться, — вздохнула она, послушно принимаясь за сборы. — Вдвоем я бы вас оставила спокойно. — Он тут не работает. — Каркат надулся. — И он не мой. Он ничей. Кому он нужен такой?.. Джейн только улыбнулась и легонько встрепала чужие волосы. — Пора бы мне его нанять. Все равно торчит тут так долго, что всем глаза намозолил. — Она отвела взгляд, будто взвешивала, стоит ли ей продолжать разговор. — Он иногда помогает с мытьем посуды, между прочим. Пока ждет, когда ты освободишься. — Что?! — ахнул Каркат. — Не давайте ему! Гоните ссан… сандалями подальше из кафе! Еще не хватало, чтобы он тут… Конец предложения погряз в недовольном бурчании, но мисс Крокер только усмехнулась и продолжила копаться в сумочке. Каркат считал, что после всего, через что он прошел, бояться темноты было глупо, поэтому он не боялся — намыв весь зал, подготовив кафе к открытию и убедившись, что в комнатах для персонала относительно чисто, он выключил большую часть света и устроился в зале для посетителей, выбрав для этих целей однозначно не то место, где все время сидел Эгберт. Ладно, возможно, не совсем-совсем не то. Возможно даже, что именно его. …Он был безнадежен. Время тянулось медленно — Каркат, пользуясь небольшим светом бра на стене, ковырялся в домашке по математике, вставив в одно ухо наушник, и едва ли заметил бы, что что-то не так, если бы не какое-то глубинное подсознательное чутье. Ничего не требовало от него этого, но он отчего-то ужасно захотел вскинуть взгляд на широкие панорамные окна у входа. За ними ходил человек. Все нутро Карката дернулось и оледеленело от страха. Может, подумал он со слабой надеждой, это просто ошибка? Может, ему кажется? Фигура замерла, повернулась лицом к окну и уставилась прямо ему в глаза. Тело наполнил совершенно животный страх, и Каркат вытащил из уха наушник, двигаясь медленно-медленно, боясь отвести взгляд от незнакомца, но точно так же боясь и смотреть тоже. Прямо у него на глазах некто прошествовал к двери и потянул ее на себя. Сердце внутри громыхало так, что могло вот-вот остановиться от переутомления — уж Каркат-то знал… Несмотря на все его сомнения, дверь не поддалась. Все же закрыл… А черный ход?! Каркат вскинулся, но бежать проверять побоялся. Бежать означало отвести взгляд от незнакомца, а по закону всех страшилок, стоило ему отвести взгляд, тот мгновенно пропал бы и появился бог его еще знает где… Тишину, прерываемую лишь так и не поставленной на паузу песней — точнее ее отзвуком, доносившимся из наушников, — вдруг прервала музыка гораздо более громкая. Дернулся Вантас так, что чуть не упал. Блять, блять!.. Он покосился на телефон, из которого доносился звук, и глубоко выдохнул. «Я буду через минуту! :)» — гласило сообщение от Джейн. Каркат никогда раньше не любил Джейн так сильно. Когда он поднял глаза, незнакомца и след простыл. Чего и следовало ожидать. Но в тот же момент у угла здания появилась Джейн, и Каркат рванул к дверям, чтобы впустить ее внутрь как можно скорее. Он не мог расслабиться на станции электрички, не смог уснуть по пути домой и немного выдохнул лишь в защитном теплом свете ночника, который он держал у себя под кроватью. Боже… — Как прошло вчера, президент? — весело поинтересовался Джон, когда Каркат привалился к стене, наслаждаясь свом заслуженным перерывом. На улице разгорался апрель, нетипично жаркий, и если Проныра уже успел выесть ему мозг на тему того, какой мерзкой он считал солнечную погоду, Каркат в кои-то веки чувствовал себя чуть более живым. Конечно, не считая вчерашнего… — Никаких маньяков? Каркат бросил ему показательно натянутую улыбку. — Так и думал. Я сегодня погуглил — оказалось, тех воришек поймали позавчера. Так что бояться вам было, в общем-то, нечего. Зря я вас запугал. Стоп. Каркат почувствовал, как волоски у него на шее быстро встают. Если этих поймали позавчера, то кто тогда… Блять, он не хотел об этом думать. — Побелели весь, президент, — заметил Джон негромко и шагнул ближе. Каркат не успел и слова сказать — его лба коснулись чужие губы (сухие, тонкие, но все равно ужасно мягкие, будто желающие приласкать). Эгберт задумчиво замычал. — Не болеете вроде. А чего тогда? А то, что Каркат, идиот, придурок, ебланище, согласился не на одну ночь подработки сторожем, а на все три. Три дня задержек на работе — тройной бонус к зарплате. Кто б знал!.. — Точно позавчера поймали? Не вчера? — с надеждой уточнил он. Джон зарылся в телефон, но вскоре сунул ему под нос статью с фотками — воры, один низкий и полный, а другой приземистый, среднего роста, слегка горбатый, определенно не напоминали того длинного светлого человека, которого Каркат видел вчера. Бля-я-я… — А что? — В голосе Джона звякнула тревога, но он мгновенно спрятал ее, будто ничего и не было. — Что-то было не так? — Да нет… — отозвался Каркат. — Все было… Он не выдержит, если это повторится. Никак. И он не мог ни отказать Джейн, ни найти себе замену. Но он мог… Никогда раньше Каркат не просил о помощи. Как бы страшно, плохо, больно и мерзко ни было, он сжимал зубы и справлялся сам, но Джон смотрел на него встревоженно и участливо, и гордый самостоятельный президент студсовета ужасно хотел сдержаться и промолчать, не сорвись слова с языка раньше. — Эгберт. У меня есть просьба. Кажется, он достиг ачивки «заставить Джона Эгберта охуеть», потому что глаза у того полезли на лоб — чуть не выпали из квадратиков стекол очков. — Подожди, Каркат, дай уточню, — Джон чуть склонил голову, чтобы смотреть прямо Каркату в лицо, но тот поспешно отвернулся, впрочем, не мешая особо любопытным любоваться в свое удовольствие. — Ты… просишь помощи? Сам? — Не хочешь — не надо! — тут же вскипел Каркат. — Хочу. В чем дело? Джон и Каркат уже не раз проводили время наедине — и по пути домой, и по вечерам в студсовете, и где только не, но сидеть вместе в комнате отдыха для персонала, выжидая бог его знает чего, почему-то оказалось неловко. Наверное, не стоило удивляться — Каркат мог навскидку назвать с десяток причин того, почему полумрачная теплая комната с мягким диваном, далекий шум дороги где-то за окнами и мягкие взгляды Эгберта, которые он после одной конкретной ситуации вполне мог объяснить, неизменно наводили его воспитанное ромкомами сознание на весьма смущающие мысли, но… — Будет очень тупо, если эта хуйня не повторится, — тихонько проворчал он. Джон только пожал плечами. — Нам же лучше. Я думаю, мы найдем чем заня… Каркат хмуро пресек поползновение чужой руки к его талии. — Рискни. Тебе потом никакой маньяк страшен не будет. В ответ он получил хитрую усмешку. И вот, в ночной тишине кафе Каркат, то и дело косящийся на вполне довольного жизнью Джона, никак не мог не думать о том самом, произошедшем на школьной крыше пару недель назад. Если бы не объятия возле бассейна после, он бы, наверное, бегал от Эгберта еще очень долго, но… Честно говоря, сейчас, думая об этом, Каркат сомневался, что ему оно не приснилось. Парень, целующий его фактически в публичном месте? Признающийся ему почти что в любви? Готовый ради него спрыгнуть с крыши? Бред. Какая влюбленность? Вывод напрашивался такой — Джону нравились недоступные. Ну а кто в их школе был доступен меньше, чем вечно занятой президент студсовета? Вот и оно! Каркат задумчиво хмыкнул, а Эгберт озадаченно покосился на него, потряс головой, мол, неисповедимы пути господни, и снова уткнулся в телефон. Что ему чувствовать Каркат не знал — с одной стороны, пиздецки обидно было, если первый человек, которого он привлек, руководствовался такими мотивами, но с другой… Зато теперь он точно знал, на что можно надеяться, а на что нельзя. И не расстроится (не расстроится!), когда Джону неминуемо надоест. Ура-ура. — У тебя такой вид, будто пока я копаюсь в интернете, ты там открываешь секреты мироздания, — пробурчал Джон. — В чем дело, прези?.. Где-то что-то щелкнуло и все помещение внезапно погрузилось во тьму. Каркат мгновенно забыл обо всем своем недоверии к Эгберту и его поступкам — панически зашарил ладонью и выдохнул лишь тогда, когда Джон поймал ее своей. — Выбило пробки? — предположил тот, но звучал уже совсем не так беззаботно, как обычно. Каркат потряс головой. — С чего бы? Погода нормальная, электричеством мы почти не пользовались… Джон включил фонарик на телефоне и осветил комнату. Внешне все, вроде, осталось неизменным. — Надо обойти кафе и посмотреть, все ли нормально, — тихо предложил Каркат. — Только вместе, — уточнил он, надеясь, что уточнять причины этого требования ему не придется. Джон просто кивнул. — В зал? — спросил он так же негромко. Каркат повторил его кивок. Руку Джона из своей президент-горничная выпустил хоть и решительно, но довольно неохотно, и по пути в зал внимательно следил, чтобы Эгберт был позади него, а не спереди. Это просто казалось правильным — защищать его, что бы там ни было у него на уме. Блин! Вот нельзя было кого-то другого выбрать для соблазнений? У Карката работа, учеба, ему не до разбитых сердец, а тут такое!.. — Кажется, ничего, — прошептал Джон, когда они осторожно обошли зал для гостей по периметру и настороженно замерли в середине. Каркат угукнул. — Тогда на кухню. — Он указал головой нужное направление, хотя учитывая то, сколько времени Эгберт тут проводил, он уже и сам, наверное, мог водить по Maid x Ro экскурсии. И тут из комнаты отдыха, в которую и вел черный ход, раздался скрип двери. Каркат застыл. — Черный ход, — выдохнул Джон, — ты закрыл? — Джейн выходила оттуда, она должна была. Если она забыла… Джон сделал короткий шаг в сторону и дотянулся до швабры, за которую он взялся то ли как за молоток, то ли как за биту, а Каркат схватился за блюдо, стоящее на ближайшем к нему столе и знакомым с детства движением стукнул им о край стола. — Что ты?.. — шепнул Джон и замолчал, смотря на то, как Каркат спешно выбирает наибольший из осколков. В этот раз выбитым оказалось почти все дно тарелки, так что он поудобнее взялся за край блюда, напоминавший теперь серп, и кивнул Джону. — У меня с режущими предметами лучше, чем с теми, которыми можно огреть, — прошептал он. — Я потом заплачу Джейн. Если, конечно, я к тому моменту останусь. Эгберт чуть не подавился от смеха — от страха, наверное, их наполнило совершенно странное веселье. И вот, они, едва не наложившие в штаны, тихо направились к гостевой комнате, откуда изредка доносилось что-то вроде шагов. Блять, ну и влипли, вот ведь влипли же… У прикрытой двери в комнату отдыха они замерли. А что теперь? Вломиться и взять злоумышленников неожиданностью? Затихнуть? Может, вообще убежать через основной вход?.. Но додумать им было не суждено, потому что дверь начала открываться сама. — Назад! — гавкнул Каркат, стараясь не дать Джону ввязаться в грозящую им драку; впрочем, поздно — все произошло как в классическом боевике, на которые, кстати, совершенно обдрачивался Эгберт. Стоило в проеме появиться человеческому силуэту, Джон кинулся вперед и всем своим телом повалил незнакомца на землю, а Каркат мигом опустился рядом, приставив острый край тарелки почти к чужому горлу. — Что тебе нужно? — прорычал он. — Хотя неважно, Эгберт, звони в полицию… — Погоди, Эгберт? — внезапно поинтересовался неудавшийся то ли убийца, то ли вор, то ли призрак. И Джон тоже недоуменно склонил голову и ослабил хватку на преступнике, чтобы вновь выудить из кармана фонарик. — Дейв?! — ахнул он удивленно в тот же миг, когда Каркат выдал ошарашенное «Страйдер?!». — Что ты здесь, блин, делаешь?! — Что ТЫ здесь делаешь, пес? — Дейв Страйдер, чье имя только что собрали по половинкам, выкатил глаза. — У нас с Шишкорогом Воплевичем, как бэ, личные счеты. Вчера он был один. — Так это ты вчера шлялся возле дверей?! — возмутился Каркат. — Охуеть! Я звоню в 911, твоя песенка спета, урод! Или в твоем случае твой убогий блевотрон, который ты называешь рэпом, зачитан. Эгберт, дай телефон! — Подожди! — попросил Джон. — Я ничего не понимаю! Вы знакомы? Дейв, почему ты вламываешься к Каркату в кафе?! Каркат фыркнул. Знал бы Страйдер. — Да, Эгберт, давай, потрещи с нашим теоретическим убийцей, расскажи ему, в каких мы отношениях, это же сейчас очень актуально! — закатил глаза он. Джон усмехнулся. — Нет, давай про отношения расскажешь ты, эту часть истории мне интересно услышать с твоей стороны. Он наконец встал, высвобождая из-под себя длинного, как червяка, Страйдера. — Если бы я знал, что вы лижитесь, я бы подумал дважды, — признал Дейв чуть позже, когда Карката все же убедили оставить попытки как-нибудь испортить Страйдеру жизнь, и тот гордо расселся на милом стульчике с витиеватой спинкой (со стола Каркат согнал его еще раньше, чем он успел попытаться туда сесть). — Мы не лижемся! — Каркат возмущенно скрестил руки на груди. Джон скептически взглянул на него. — Да блять, один раз не считается! Особенно такой. — Какой еще такой?! — «Можно?» — передразнил его Каркат. — Офигеть, Эгберт! Ты бы еще трахнул меня на этой крыше! — А что я должен был делать? Решать надо было быстро! — Ну и прыгнул бы сначала с крыши, а потом лез сосаться! — В следующий раз обязательно так и сделаю! Каркат раздраженно нахмурился, думая, готов ли заявить Джону, что это был его первый поцелуй, но решил, что все-таки пока нет. Тем не менее, Джон почти сразу смягчился — мягко посмотрел на него и поджал губы. — …Но да, это было очень глупо. Я извинюсь перед тобой по-нормальному, — пообещал он, — когда узнаю, что вы с Дейвом не поделили. — Да уж, избавь меня от подробностей, бро, будь добр, — слабо попросил Страйдер. Видимо, картинки, возникшие у него в голове, его сразили. — А ты тоже не выебывайся! Расскажи Джону, до чего ты довел Джейд! — …А до чего ты довел Джейд? — мигом посерьезнел Джон. — Ни до чего я ее не довел, чел, твою ж матю, — Дейв бросил на Карката утомленный взгляд и вздохнул. — Короче, рассказываю… История про Джейд Джону не понравилось — он в порыве осуждения даже легонько шлепнул Дейва по пустой башке, — но в целом Эгберт, кажется, волей-неволей развеселился от абсурда произошедшего. — Я думаю, ему все-таки стыдно, — поделился он, на пару с Каркатом протирая асфальт в ожидании электрички. — И за Джейд, и за то, что он решил тебя довести до седины. Дейв нормальный, серьезно, просто их с Дирком опекун, ну… Скажем, база для социализации была спорная. — Дирк в шестьсот раз более выносимый. Джон подозрительно покосился на Карката и предупредил: — Ему, если что, кое-кто нравится. Уже очень давно-ай! — Не собираюсь я катить к нему шары, Эгберт! — возмутился Каркат. — Сколько, блять, можно меня со всеми подряд страхивать?! — Прости. Я просто не могу поверить, что такой маленький, очаровательный, ответственный президент студсовета и по совместительству член обслуживающего персонала все еще один и ни в ком не заинтересован… — Пришелец-извращенец. — Каркат пнул камушек, проследив за тем, как тот скачет с платформы на рельсы, и уставился в землю. «Ни в ком не заинтересован». Да если бы. — …Ты попросил меня помочь сегодня, потому что тебе было страшно оставаться одному, но все время пытался меня защитить, — заметил Джон через пару минут молчания. — Каркат, иногда мне кажется… Что там ему кажется Джон так и не договорил — приехала электричка и они в темпе заняли места у окна. Переспросить или не переспросить, соображал Каркат растерянно, подгоняемый то ли любопытством, то ли желанием… Услышать что-то конкретное? — Что тебе иногда кажется? — все же спросил он, когда устроился на плече Джона и прикрыл глаза. Тот вопросительно замычал, но, кажется, вспомнил, о чем речь, раньше, чем Каркат успел ответить (неправду и послать Эгберта с его склерозом куда подальше). — А, это… — Эгберт хехекнул. — Знаете, мне иногда кажется, что у меня есть шанс, и он больше, чем у остальных. Но, возможно, я выдаю желаемое за действительное. — Ой, да очень тебе нужен этот шанс, — проворчал Каркат. Знаем мы таких, поняли уже все. А потом бросит через два дня. Он вздохнул — ладонь Эгберта легонько опустилась на его висок и убрала упавшие на щеку пряди за ухо. — …Да если бы выдавал. — Если бы… что? — Чужое тело под щекой замерло, недоверчиво напряглось. — Что? Что? Скажи это еще раз!.. Но Каркат только боднул его в плечо и снова устроился поудобнее. — Интересно, — сказал Проныра таким тоном, что никто на свете не подумал бы, что ему интересно, — и как твои старики отнесутся к тому, что ты начнешь пускать слюни в рот какому-то шкафу? Сначала Каркат вообще не допер, какие еще слюни и какому еще шкафу, затем испугался, что Проныра умеет читать мысли, а потом вспомнил, как Джек умудрился попасть на маленький кусочек деньрожденного шоу «Вантас и Эгберт не поделили кое-чью девственность» и обреченно закатил глаза. Не то чтобы Каркат об этом не думал — думал, конечно, но… Будто бы у него был выбор. Да и что за вопросы в середине монолога о каких-то там бородатых временах, когда Проныре отпилили руку?! — Да они понятия не имеют, что у меня происходит и где я бываю целыми днями. Они, наверное, не знают даже, что я домой возвращаюсь, — угрюмо отозвался Каркат. Он как раз недавно снова неудачно вернулся домой — пришлось даже прогулять пару дней, так сложно оказалось встать. — Да и вообще, с чего это я буду встречаться с Эгбертом?! Проныра жестом избавил его от необходимости продолжать. Ну, да, ладно, справедливости ради, в наглости вранья тоже надо знать меру. — Одного не пойму до сих пор, — решил тот, делая глоток из своего стакана с кофе. — Ты уже столько лет убиваешься везде, где можно, используешь любую возможность, чтобы поделить себе длительность жизни надвое, но от предков все не избавишься. То ли жалеешь себя, то ли наоборот. — Чего? — мигом вспыхнул Каркат. — Да я!.. — Нет, серьезно, по тебе классически этак раз в месяц проезжаются бульдозером. Опека че, вообще уже в глаза долбится? Ну, из дома сбеги, не знаю, к голубому своему. Или тебе уже и мозг отбили? Каркат ошарашенно замолчал. Блять, Проныра что, ебанулся? Или ебанулся Каркат? Потому что… — Если бы я не знал тебя, — аккуратно начал он, — то решил бы, что ты за меня волнуешься и хочешь мне лучшего. — В жизни не слышал ничего тупее, — совершенно не впечатлился Джек. — А будешь делать такие оскорбительные выводы, потеряешь постоянного клиента. — Ну, — Каркат пожал плечами, — в любом случае, я не хочу в опеку. Это долго, они меня куда-нибудь вывезут, узнают про работу, еще че-нибудь… Подумаешь. До совершеннолетия я все равно сосу. — На моем веку такие, как ты, очень уныло заканчивали. Но ты, конечно, «умнее» и «с тобой такого не будет». Проныра покачал головой, мол, ну и идиот, и почему-то закурил во второй раз.

Калиборн из первогодок ★

— Соллукс? Что ты… делаешь? — озадаченно поинтересовался Каркат, когда в свои права окончательно вступил май. За окном жужжали пчелы, пели птицы и весело кричали школьники, не обремененные необходимостью копаться в школьных документах до посинения. В студсовете же царило уныние. Жара, да еще и столько идей чем заняться, помимо наведения порядка в бумажках… Наверное, не стоило удивляться, что некоторые начали сходить с ума. Но Соллукс! Такого не было никогда! — Что я делаю? — не понял тот. Каркат переглянулся с Роуз. — Пишешь отчет о клубной деятельности у себя в учебнике по математике? — предположила девушка. Соллукс только кивнул. — Ты же знаешь, что их нельзя портить? — Их нель… Бля, что я делаю?! Каркат даже не стал отчитывать несчастного за нецензурную брань. Кажется, жизнь его и без того потрепала. Но на этом не закончилось! Уже на следующий день Джейд за шкирку притащила ему какого-то первокурсника, который, по рассказам свидетелей, без задней мысли принялся исписывать стены в мужской раздевалке очень-очень спорными высказываниями, а еще через сутки на ее месте оказалась Роуз, с нескрываемой тревогой предъявившая Каркату растерянную Канайю. — Я не знаю, что это было! — поделилась та, заламывая руки. — Я шла на занятия, все как обычно, а потом раз! И я в офисе у директора, причем он утверждает, что я сама вломилась к нему и начала требовать запретить проявление «порнографических» чувств на территории школы! Но это не имеет никакого смысла! Что вообще такое «порнографические чувства»?! Канайю-то, конечно, отпоили кофе и успокоили, но вот что в этой ситуации делать, Каркат, если честно, понятия не имел. Показаний никто из пострадавших не дал никаких — вот они, вроде, никого не трогали, а вот уже сидят перед главой студсовета и оправдываются. Как и обычно в таких ситуациях, Каркат чисто на всякий случай подумал на Эгберта — с того сталось бы вспомнить былое и как-нибудь бредово приколоться, — но сложно было обвинять его в кознях против школы, когда он сам целыми днями мозолил Каркату глаза, играя роль предмета мебели в кабинете студсовета. — Если бы у нас начали что-то толкать, до меня бы, скорее всего, дошла информация, — пожал плечами он, когда Каркат все же поставил вопрос ребром. — Да и Канайя? Ни за что. Президент согласно кивнул. — И контингент в школе не тот. Может, какой-то общий заговор? — Канайя, — напомнила Роуз. Оставалось только снова кивнуть. — Черт, я в душе не е… мею понятия! — совсем закручинился Каркат. — Еще эта музыка… Кто там сегодня в радиорубке? — Вообще, в это время никого не должно быть. Странно. Может, аппаратуру проверяют? Схожу проверю. — Не вставай, я сам, — вздохнул Каркат. — Очень хочется на кого-нибудь наорать. — А обвинять Эгберта в извращенствах, как назло, при людях было неудобно. Что ж за жизнь пошла — с этим не погавкаешься, половина школы крышей едет, кто-то использует громкоговорители для передачи каких-то мелодий поющих чаш, чтобы их тут всех повырубало к херам!.. Серьезно, музыка, льющаяся из школьной системы оповещения, усыпляла даже слишком хорошо, а работы оставался непочатый край! Каркат довольно решительно открыл дверь в аппаратную. — Ты член клуба радиовещания? — уточнил он у сгорбившегося школьника, какого-то удивительно тощего даже для первокурсника. — Что за АСМР вы тут устроили под конец дня? И так черт знает что в школе творится, еще и учиться невозможно… — Ха. Ха-ха-ха! То-то и именно, что невозможно! — загоготал чудик за оборудованием. — Каркат Вантас, я хочу сыграть с тобой в игру!.. Каркат чисто автоматически отступил назад, но незнакомец — парень в черной футболке и зеленых подтяжках, совершенно точно не имеющих никакого отношения к школьной форме, — вмиг оказался перед ним и протянул руку с болтающимся на цепочке кругляшком, похожим на леденец. Выглядело это все… довольно жалко. — Сейчас ты, унылая пародия на человеческое создание, уснешь и, когда проснешься будешь вести себя самым, САМЫМ позорным и ужасающим образом! И делать ОЧЕНЬ постыдные вещи! Самые постыдные вещи! — потребовал тот, раскачивая подвеску перед чужим лицом. Каркат, автоматически проследив за ней взглядом, заметил: — По-моему, ты бредишь. И внезапно почувствовал, что его глаза слипаются. Пробуждение далось ему легко. — Президент, может, объясните, почему вы пошли орать на радиоклуб, а по итогу решили поспать в аппаратной на полу? — уточнил самый красивый мужчина на свете. Каркат поморгал, избавляясь от пелены перед глазами — очки, волосы, похожие на только что помывшегося лохматого кота, кроличьи зубы… Да это ж Эгберт! Он и не знал, что Эгберт — самый красивый мужчина на свете! Хотя, стоп, знал, конечно. Кто еще? Не троедурки же! Они и втроем-то, друг на друга помноженные, не дотягивают! — А чёй-то ты меня допрашивать взялся? — поинтересовался Каркат подозрительно. — Ты, может… А-а-а! Вот ты олень! — он привстал на кровати (откуда под ним кровать? ах да, медпункт) и потянулся, чтобы стукнуть Джона по плечу. — Эгберт! Это ж надо так! — …Как? — Джон озадаченно моргнул. — С пристрастием! — обрадовался Каркат. — Допрашивать. Только эт не в школе. Но ко мне нельзя, там родители… Значит, к тебе! — решил он. Джон сделался еще растеряннее. — …Президент, вам что-то давали? Каркат задумался. Если давали — это, получается, надо возвращать, а возвращать он никому ничего не хотел. Значит, не давали. Он бодро потряс головой. — Может, вы пили? — как бы в пустоту поинтересовался Джон и пересел на кровать к Вантасу. Каркат аж вскинулся — ну наконец-то! Кроме того, Джон вполне однозначно наклонился к его губам, и когда президент уже начал жмуриться, чтобы поддаться так и прущей из Эгберта мужской силе… — Спиртом, вроде, не пахнет… Горюшко, — вздохнул тот. — И вас напасть взяла что ли? — Единственный, кто меня берет, сначала спрашивает «можно» ли, — захихикал Каркат. — Жарища, блин! — Вы красный весь, — подтвердил Джон. — Но окно открывать не буду, мало ли. — И не надо… — Каркат спихнул с себя одеяло и принялся расстегивать рубашку. — Фух… Эгбертовский взгляд, вот-вот озабоченно мечущийся из стороны в сторону, внезапно застыл ровно там, где неуклюжие, будто бы и не свои пальцы Карката боролись с пуговицей на его рубашке. Та, как назло, ну вот никак не поддавалась, и Каркат вскинул было руку, чтобы притянуть к себе Джона и попросить его помочь, но случайно наткнулся на чужие волосы вместо планируемого плеча. — Мягкие! — ахнул он, ничуть не растроенный. — И чистые. Каждый день перед школой моешься? Надеешься, тебе перепадет? — Каркат снова заржал. — Ну, не, Эгберт, я не спорю, очень может быть… — Провокатор вы, президент, — вздохнул Джон беззлобно. — Ну-ка, посмотрите в камеру! Каркат просиял и тут же переключил внимание на крохотный квадратик камеры на чужом телефоне. — Ну, вот, начинаем репортаж. В наличии: президент, одна штука, неадекватное состояние, одна штука, здравый рассудок, отсутствует, дата — третье мая. Президент, как дела? — Супер! А еще что-нибудь спросишь? — обрадовался тот. Очень приятно было, что Джону интересно! — Где вас нашли, расскажите? — Не знаю… Это ж ты нашел, Эгберт! Планета с пришельца извращенце… ой. Ха-ха-ха! Нет, пджи, не так… При… Пра… — Президент невменяем, — констатировал Джон. — Президент, вам хорошо? — Ваще! — Вам весело? — Ваще! — Заметно… — Джон вздохнул. — Вы пьяны? — Ваще! — легко согласился Каркат, готовый согласиться вообще с чем угодно, лишь бы ему это говорил тот же приятный мужской голос, желательно тем же привлекательным мужским ртом. Недолго думая, он, заскучавший, пока Джон копался в своем мобильнике, решил продолжить с раздеванием — пуговицы подумали над своим поведением и теперь выскальзывали из петелек гораздо легче, так что когда Эгберт вскинул взгляд, Каркат сполна насладился его смущенным ошарашенным выражением лица. — …Не-а, — решил Джон и накинулся на Карката. Битва была ожесточенной, но недолгой — слабые конечности быстро сдались, и Вантас оказался плотно закутан в теплое одеяло. — Выпусти! Эгберт, жарко же! — Вы начинаете меня соблазнять, — и глазом не моргнул тот. — В наказание будете печься под одеялом. Каркат надулся. Ну, на случай борьбы с наглыми и не слишком-то опасными мальчишками у него был проверенный способ, отточенный до совершенства на троедурках. Он огорченно поджал губы, свел брови и горько вздохнул. — Выпустите… — шепнул он одними губами. — Хозяин, пожалуйста… Джон смотрел на него темными глазами и молчал. — …Умоляю вас… Это хотел, чтобы я сказал, извращенец?! — возмутился Каркат и резво задергался. Туго намотанное на него одеяло ослабило хватку, и Каркат с новыми силами набросился на вредителя. Все, о чем Каркат молился на следующий день, сидя в студсовете и жмурясь от ярких лучей солнца, бьющих ему в глаза — лишь бы это был один длинный ужасный сон! Все, что происходило с ним с самого рождения! И особенно вчера! Дурацкий Эгберт! Дурацкое видео! Впрочем, нет худа без добра — сегодня Джон дождался, когда Каркат перестанет сгорать со стыда и сможет хотя бы посмотреть в его сторону, и поделился, что по рассказам Роуз вчера какой-то первокурсник пытался пожаловаться на пьяного ученика в аппаратной. Конечно, к моменту появления там учителей Джон уже успел утащить Карката в медпункт («хоть где-то твое сталкерство пошло на пользу, у-у, гад очкастый!»), так что ему не поверили, но по всему выходило, что Карката пытались подставить. А вот кто и как… — Бесполезно! — потряс головой Каркат. — Вообще ничего не помню начиная с момента, как зашел в аппаратную. Ну, да, чел какой-то, вроде в футболке, но мало ли, кто у нас форму нарушает? Вот от вас все беды! Портите мне облик шко!.. — К нам недавно перевелся новенький. Говорят, зовут Калиборн, — раздалось со стороны двери. Каркат поднял взгляд — за Соллуксом, собирающимся, видимо, войти в класс, с отсутствующей улыбкой стояла Арадия, его то ли подружка, то ли благоверная. — Он сегодня поймал меня посередине коридора, помахал перед глазами какой-то штукой, сказал, что я должна буду выкрасть ключи от учительской и закопать их в саду, а потом убежал. Но зачем мне красть ключи от учительской? Закапывать (или раскапывать) — всегда пожалуйста, но красть?.. — Арадия пожала плечами. — Я так ему и сказала. Он удивился. — …Мне кажется, я тоже видел его накануне того, как обрек себя на пожизненное рабство в школьной библиотеке, — признал Соллукс. — Думаешь, это все не просто так, Кейкей? Был только один способ узнать. От грешной мысли дождаться Эгберта, прежде чем идти на разборки, Каркат быстро отказался, еще не хватало, так что он сделал проще. То есть сунулся в кабинет, где у «Калиборна» должны были быть занятия и пальцем указал на дверь, мол, пойдем выйдем. Выглядел тот броско, причем без особых усилий. Просто кожа, крепко облегающая выступающие угловатости тела, впалые глаза и костлявые конечности слишком сильно привлекали внимание. Парень спрятал руки в карманы брюк и послушно шел за ним. Черт. Что-то Каркату не давало покоя. Пожалуй, лучше все-таки… КГ: Я УТАЩИЛ КАЛИБОРНА В АКТОВЫЙ ЗАЛ НА ЧИК-ЧИРИК. ЭТО ЧТОБ ТЫ ЕСЛИ ЧТО ЗНАЛ, ОТКУДА ЗАБИРАТЬ МОЕ БЕЗДЫХАННОЕ ТЕЛО. КГ: ШУЧУ. ЭБ: шутник вы, президент. ЭБ: подожди меня, я буду через две минуты. Каркат только хмыкнул — ну, уж за две-то минуты с ним ничего не сделается. — Ну и что мне с тобой делать? — вздохнул Каркат, когда они с Калиборном все же остались наедине. — Взять с тебя обещание, что ты больше так не будешь? Плавали, знаем, какой толк от таких обещаний. А исключать — это как-то слишком… — Лучше бы ты и твои тупые друзья-уроды меня исключили, — скорчился Калиборн. — Я, в рот вам всем срать, ненавижу эту школу!!! Здесь должна была учиться моя бездарная сестрица, а не я! — Да не так уж тут, вроде, все плохо, — вскинул бровь такой растерянный, что совсем не задетый Каркат. — Не без недостатков… — Ничего, — зловеще усмехнулся тот, не дав президенту закончить. — Мы сыграем в игру. И если в прошлой тебе удалось смухлевать, то здесь я приму все подготовительные меры! Каркат Вантас! — из его ладони выпал круглый блестящий шарик, похожий на леденец, и Вантасу невольно подумалось, что где-то он уже это видел. — Стоит тебе заснуть хоть на долю секунды в течение ближайших суток, и ты навсегда забудешь Джона Эгберта и ваши с ним развратные отношения! — он скорчил рожу, полную отвращения. — Буэ! У меня от одного взгляда уши краснеют! — Каркат! — крикнули со стороны двери, но ни один из находящихся в зале не обернулся к звуку. Калиборн еще раз смерил взглядом Карката, сосредоточенного на слежке за покачивающимся из стороны в сторону шариком, и кивнул. — Поздно, — констатировал он, обернувшись к Джону. — У тебя сутки на «пока-пока», а потом ты, сучка, будешь очень громко рыдать и молить меня о пощаде! Но будет поздно! Ха-ха-ха! — Верни все как было, — потребовал Джон, поймав чужое запястье в крепкую хватку, но гипнотизер только пожал плечами. — Не могу. У гипноза нет обратного действия. Демонстрирую, — и он бы повторил успех, не выпри Эгберт его из зала. Джон торопливо подскочил к Каркату и заглянул в чужие глаза. — …Нашел чем пугать, — проворчал тот, по достоинству оценив, как Джон, должно быть, наложил. — Очень мне надо тебя, Эгберт, помнить. Очевидно не впечатленный этим аргументом Эгберт только покачал головой. — Кому ты веришь? Прекрати ссать, а? Не буду я тебя забывать. — Придется не спать ближайшие сутки. До, — Джон взглянул на часы, — следующих семнадцати ноль-ноль. Не думал я, что первая наша ночь, когда я не дам вам спать, будет выглядеть так, но… — Заткнись! — вспыхнул Каркат. — Не надо спать — не буду, только без твоего участия, пожалуй! Обойдусь как-нибудь! — Ну-ну, — хмыкнул Джон и попросил уже мягче: — Президент, пожалуйста, не засыпайте сегодня. Просто на всякий случай. — Очень надо, — повторил тот ворчливо. Ладно. Ему не впервой. Но, чего и стоило ожидать, за доведение Карката до пожизненной бессонницы Джон взялся ответственно. К моменту, когда им нужно было разойтись возле ворот школы, Каркат хотел спать даже сильнее, чем обычно к этому времени, причем исключительно из-за того, как его утомили мельтешения вокруг себя. Нет, правда! Что он, по мнению Эгберта, не может не спать каких-то двадцать четыре часа? Да как бы он дожил до старших классов без этого незаменимого навыка? — Эгберт. — Каркат серьезно насупился. — Ты меня понял? Не звонить, не стучать мне в окна, не ошиваться под калиткой, ничего! Иначе доведешь до греха, и я не то что усну в ближайшие сутки, я потом еще и не проснусь! Понял?! — Я тебе доверяю, — вздохнул Джон, — но, пожалуйста, Каркат, не засыпай, — попросил он неловко. — Пожалуйста. — …Да нормально все будет, — пробурчал Вантас уже не так недовольно. — Ну? Иди домой и выспись за нас двоих. Джон улыбнулся. — Можно? — спросил он, и Каркат почувствовал, как вместе со смущением по телу снизу вверх бегут мурашки волнительного предвкушения. Он воровато огляделся — они с Эгбертом уходили, считай, последними, так что рядом никого не было. Что ж… В ответ на торопливый смазанный кивок Джон заключил его в ласковые объятия, и хотя Каркат ждал совсем не этого, он не был разочарован. …Ну, ладно, может, немного. Каркат, надо сказать, немало удивился, когда с утра оказался у ворот школы не один. Обычно никто кроме него не приходил грызть гранит науки минута в минуту к открытию, но — о чудо! — прямо сейчас президент имел удовольствие наблюдать за тем, как некий долговязый господин усердно протирал казенный асфальт у него под носом. — Президент! — обрадовался тот, стоило Каркату появиться в поле его зрения. Хм. — Знакомы? — Каркат вскинул бровь, оценивающе разглядывая загадочного очкарика. С чужого лица мигом сошла вся краска — осунувшийся и побледневший, он как-то весь стал меньше, нервно вскинулся и… — А, Эгберт. Не рассвело еще просто, не признал. Чего напряженный такой? — Ты! — взвыл Джон. — Ну, сейчас я тебя!.. Не слишком-то активно отбиваясь от его рук, Каркат только старательно сдерживал смех и лениво изобретал креативные посылы нахуй своим дремлющим сознанием. Если честно, несмотря на то, что Вантас не в первый и не в последний раз не засыпал ночью, он не привык так долго выживать в режиме стопроцентной бодрости. Да, спал он далеко не девять часов в сутки, да, тревожно и нерегулярно, но зато стабильно подвырубался за столом в кабинете студсовета, на особо бесполезных уроках или в поезде. Каждый такой период перезарядки давал пусть небольшой, но прилив энергии еще на пару действий, а потом цикл повторялся. И вот сейчас этих крошечных кусочков неглубокой дремы ужасно недоставало. — Я заберу вас к себе домой, и вы очень-очень хорошо выспитесь, — пообещал Джон теплым бархатистым голосом, словно сюсюкался с домашней животинкой. — Прямо в пять ноль-один, честное слово. — Эгберт, отстань, — вздохнул Каркат. — И без твоих угроз тошно. Забыть тебя что ли нафиг?.. Джон поболтал ногами. Они сидели на скамейке во дворе школы, где солнце светило особенно яростно, и устало отсчитывали минуты до истечения проклятого двадцатичетырехчасового срока. Шло туго — носом Каркат пока не клевал, но моргать уже опасался, потому что стоило ему закрыть глаза, назад они открываться уже не хотели. — Знаешь, — сказал Эгберт внезапно-серьезно, — я вот думал об этом сегодня ночью и решил, что… Ну, конечно, зимой у нас уже была какая-то история, но по большей части, ты не знал обо мне почти совсем ничего, да и мне первое время было… просто очень интересно. Хотелось помочь тебе что ли. И вот, к чему мы пришли за полгода, — Джон улыбнулся. — Я пришел, по крайней мере. И если вдруг это все не блеф и Калиборн реально умеет стирать людям память, я просто снова сделаю все, чтобы влюбить тебя в себя. Расскажу все, что было, может, еще раз прыгну с крыши, и, уверен, ты не останешься равнодушным. Каркат тихо дышал, покрасневший до кончиков ушей, и судорожно придумывал, что ему сказать. У Эгберта бы получилось. Точно получилось. Но блять! О таких монологах надо предупреждать! Бумажку с триггер ворнингом на лоб лепить! — А говорил, не любишь ромкомы, — пробормотал он. — Классическое клише. Идеально воплощено в «Пятидесяти первых поцелуях». — В мое оправдание, я ни разу не смотрел. Но буду знать, что тебя легко таким соблазнить. — Меня очень сложно соблазнить, — Каркат легонько толкнул его локтем. — Тебе ли не знать. — Ну, — улыбнулся Джон, — иногда мне кажется… Ой, я так уже говорил, да? Ну, в любом случае, иногда мне кажется, что у меня получается. Подтвердите мою догадку? Ласково, словно кот, он потерся макушкой о висок Карката, и тот мог лишь прильнуть к Эгберту ближе. Прозвенел звонок. До пяти оставалось три часа и сорок минут. Серьезно, это не должно было даваться Каркату так тяжело! Вина ли то его неподготовленности, или общей усталости организма, или это Калиборн, будь он неладен, усложнил ему задачу, но факт оставался фактом — рубило ужасно. — Джон, ударь меня, — попросил Каркат и широко зевнул, усердно настраивая себя на то чтобы моргнуть и сразу же открыть глаза, а не оставить их так. — Пожалуйста. Эгберт только покачал головой, и Каркат с тихим вздохом сполз по стенке на лестничном пролете почти у крыши. Десять минут. Десять минут, мысленно взмолился он, впиваясь себе в ладонь ногтями. — Знаешь, о чем я думаю? — спросил он уже просто от скуки, но ответить Джону не дал. — Цыц, мне надо говорить, чтобы не уснуть. Раз уж есть шанс, что я забуду тебя, узнаю ответ заранее. Эгберт, я ведь нравился бы тебе меньше, если бы не ломался так долго? Даже слезящимися от недосыпа глазами он увидел, как брови Джона комично улетели вверх чуть ли не в стратосферу. — Шутишь? — уточнил он, опускаясь на корточки рядом с парнем. — А что? Забавно же — скотливый задрот-горничная с мерзким характером. Завали и хвастайся потом хоть всю жизнь. Круто. Лицо у Эгберта было очень выразительное. Только вот что именно оно выражало до Карката не доходило. Но что-то точно было. Я-я-яркое такое… — Ты понравился мне, потому что ты скотливый задрот-горничная, — признал Джон мягко. — Заинтересовал, я уже говорил. Но искренне заинтересовал. Не знаю уж, как в твоей вселенной, но в моей… единственный, ради кого я смог бы приложить столько усилий — тот, с кем я правда хочу быть. А не повод похвастаться. Каркат снова зевнул, чувствуя, как вновь тяжелеют веки. Нет же, осталось совсем чуть-чуть… — Я не делал ничего, за что меня можно любить, кроме того, что показался тебе в платье, — проворчал он. — Странный ты, Эгберт. — Это ты странный, — Джон укоризненно потряс головой. — Заботишься обо мне, открываешься, показываешь, какой ты на самом деле: бесстрашный, остроумный, ласковый, ответственный, но думаешь, что тебя не за что любить. Идиот. — Он вдруг легонько улыбнулся. — Пришелец. — Это ты пришелец! — слабо возмутился Каркат. Эгберт только развел руками. — Кстати, раз уж «есть шанс, что ты меня забудешь». Прости, что я поцеловал тебя, не предупредив. — Ебет же… — буркнул тот. — Сто лет прошло уже… — Я бы хотел, чтобы при следующем нашем поцелуе ты полностью осознавал его. Если, конечно, ты захочешь со мной целоваться. И не забудешь меня навсегда. На долю секунды лицо Карката, уже почти ничего не выражающее, озарилось следом усмешки. — …Знаешь, я в сознании сейчас, — негромко заметил он. — И ты уже пообещал, что сегодня я окажусь в твоей кровати. Раз уж у тебя, извращуга, наполеоновские планы, надо бы нам хотя бы пробежаться по всем промежуточным этапам… Толком Джона Каркат, опять же, не видел, но его растерянное недоверие было очень заметно. Рот бы закрыл, а то еще муха залетит… Едва-едва приоткрытые глаза Карката встретились с чужим взглядом, а затем Джон удивительно нерешительно опустил ладони на края его челюсти и подался чуть вперед. Каркат в ответ вцепился в чужие плечи. Ближе, вот бы еще ближе… Джон глотнул воздуха и крепко прижался губами к чужому подбородку, а затем снова, снова и снова, упал на колени между чужими ногами, притянул Карката сильнее и влажно поцеловал его в щеку. Нет, это было невозможно выносить! Каркат тоже рвано вдохнул и поцеловал его в ответ, даже не пытаясь поймать конкретное место на эгбертовском лице. Получилось мазнуть край челюсти, но он остался доволен. Скулы, виски, челюсти, носы — все, кроме губ. Каркату казалось, что он очень пьян — полусонное состояние и Джон так рядом, такой открытый, целовабельный, иначе и не скажешь… Он не сдержал тихий задушенный скулеж от удовольствия, потому что Эгберт безумно приятно потянул его за волосы на затылке, и тот тихо выругался. — Надеюсь, на крышу никто не собирался, — выдохнул Каркат и одобрительно подставился под прикосновение осмелевших жадных губ на его шее. Закружилась голова. — Эгберт, сегодня только поцелуи, договорились? — Каркат, — тихо пробормотал Джон. — Каркат… — Фу, блять! — вскрикнули откуда-то неподалеку. — Бля, вы, ебаные извращенцы! — Где-то я это слышал, — хмыкнул раскрасневшийся Джон, все же обернувшись, чтобы рассмотреть говорящего. Ну, конечно. — Грязь!!! — то ли возмутился, то ли восхитился Калиборн. — Вот поэтому я и!.. Фу!!! — Уродец с манией величия? В жизни не имевший ни с кем личных отношений, но в тайне их облизывающий? Не волнуйся, это заметно, — фыркнул Джон почти обиженно. Дурацкий испорченный момент! Калиборн, попытавшийся было посмотреть на него, наткнулся взглядом на то, как Эгберт легонько придерживал чужую голову, и резко отвернулся, будто ошпарился. — Посмотрим, как ты будешь гоготать, когда о тебе навсегда забудут, человечишка, — оскалился он. — Как ты будешь плакать и умолять о том, чтобы я сделал хоть что-то, лишь бы вернуть память твоей сопливой сучке! Что-то мне подсказывает, это случится очень скоро. Возможно… Они затихли. Каркат только сопел, совсем-совсем не двигаясь, и Джон невольно замер — чужие глаза были закрыты, лишь веки еще слабо подрагивали, будто он все силился сбросить с себя неожиданно подкравшийся сон. — Кажется, вы проиграли. Очень иронично! Сколько, интересно, времени не хватило? Минуты? Тридцати секунд? — захохотал Калиборн. Джон тряхнул головой, избавляясь от лишних мыслей, и встал. — Может, разбудишь своего партнера для спаривания? Или теперь уже неважно? Где-то внизу, в одном из кабинетов, стрелка часов замерла ровно на пяти и лениво двинулась дальше. — …Кто сказал, что я сплю? — хрипло поинтересовался Каркат. Как же тяжело давались слова! Язык то и дело заплетался, голова гудела, и хотя каждая конечность, будто налитая свинцом, совершенно ему не подчинялась, он медленно встал, игнорируя и выкатившего глаза Калиборна, и фонящего паникой Джона. — Просто копил силы для того, чтобы наконец-то тебе въебать. — Прямо сейчас ты уснешь и!.. — залепетал Калиборн, выкинув вперед ладонь с болтающимся на пальцах маятником, но Каркат подался вперед и дернул его на себя. Стеклянный шарик тронул пальцы приятной прохладой. — Нет!!! — вскинулся тот. — Ты не посмеешь! Верни! Но Каркат бросил добычу на пол и крепко стукнул по ней ногой. Раздался хруст. — А теперь, — вздохнул он. — Ты пойдешь со мной в студсовет. И там мы решим, какое наказание полагается в нашей школе гипнотизерам-девственникам.

Каркат, ты умница, Эгберт, ты балбес ★

Проныра с этой истории долго охеревал. Ну, по своим меркам — имеется в виду, что он вскинул брови, потряс головой, слушал, лишь изредка вставляя свои комментарии и хрипло посмеивался. — И что, пошел к нему? — хмыкнул Джек, когда Каркат, наконец, добрался в рассказе до момента, где он, довольный своей победой и над горе-шаманом, и над сном, направился прочь из школы. Ответом ему послужило недоуменное молчание. — К мальчишке. Эгберту. — А. Не, я отбился. — Каркат отвернулся, пряча улыбку. — Но у себя дрых потом весь вечер и ночь и даже так проспал будильник. Чуть не перебудил домашних вурдалаков, но успел выбежать из дома раньше, чем батя до меня добрался. Вещи, правда, собрать не успел, ушел с вчерашними, но это хуйня, плавали, знаем… — Хуево быть тобой, — только пожал плечами Проныра. И это был факт! Каркат регулярно говорил об этом с самого начала — быть им объективно было хуево! Не спать, не жрать, батрачить и батрачить целыми днями, получать оплеухи от жизни буквально и фигурально!.. — Серьезно. Позорная работа? Какой-то надоедливый прилипала, у которого нет с тобой никаких шансов, но он все равно вылизывает тебе пятки? Школа, на которую ты херачишь каждую свободную минуту? — Джек покачал головой. Быть Каркатом объективно не несло в себе ничего хорошего. Но тогда почему эти слова так ошпарили? — А допустить вариант, что мне это нравится, ты не мог?! — тут же вскипел Каркат. — Ну, конечно, Каркат у нас такая дама в беде, тут его спаси, здесь помоги, сам он ни на что не способен! Так что ли? Ну так послушай, блять, ты! — он крепко впился ногтями в ладони. — Это охуенная работа, и я знаю, что я в ней хорош, у меня потрясающий коллектив, а эта форма — самая пиздатая на свете! И в студсовете все тоже заебись! Но все это — хуйня, по сравнению с тем, что ты думаешь про Эгберта! Говори что угодно про меня, но… — Ты заметил, — вмешался Проныра, лениво поправляя складки на пиджаке, — что тебя полностью устраивает твоя жизнь, но то, что на самом деле делает ее невыносимой, как ты постоянно говоришь — твои гниды-родители? — Они не!.. — начал Каркат и затих. Переобдумал. Бешено, панически… Он любил свою работу — приходя сюда, он чувствовал себя нужным, потому что знал, что сможет сделать счастливее других и остаться довольным сам. Он доверил бы ребятам из школьного совета свою жизнь. Он любил Джона Эгберта с его дурацкой самоотверженностью, заботой, но при этом совершенной бестолковостью… И он ненавидел возвращаться домой, красться под кровать в темноте, прислушиваться к каждому звуку и плакать, если классическая схема давала сбой. — …У меня кончилось время перерыва, — объявил Каркат и поспешно скрылся в здании. Нельзя было дать Проныре знать. Нельзя было даже думать эти мысли. Но ведь он мог бы быть счастлив, живи он в другом доме, родись он в другой семье, будь у него место, из которого ему не пришлось бы сбегать при первой же возможности. Если бы он уходил из школы с остальными ребятами из студсовета, а не когда его выгонял охранник. Если бы начал брать в кафе больше выходных. Если бы спал в кровати, а не под ней… Если бы позволил себе надеяться на счастье сейчас, а не когда-то в будущем, до которого вполне мог не дожить. Каркат сразу запер эти мысли далеко-далеко в себе и не позволил бы им выйти, возможно, успел бы их забыть, если бы не воля случая — спустя совсем недолгое время он, как обычно, прокрался в дом и буквально врезался в отца. Еще не поздно было прикинуться белочкой и нырнуть в укромный уголок своей комнаты, но… Кровать оказалась перевернута. Физически. Его логово наконец нашли, и прятаться больше было негде. И хотя, конечно, Каркат придумал бы новое место — у него всегда были запасные планы, например, ванная или шкаф… Но он еще раз вспомнил все, о чем думал сам и о чем говорил ему Джек, проявивший к нему в сто раз больше внимания, чем любая другая околородительская фигура, и едва не разрыдался. Почему, блять, так?! Почему он обязан это терпеть? Почему у всех есть дом, а у него только вот это? Почему его родительские объятия — это трещины в костях? Почему Эгберт так старательно заставлял его чувствовать себя лучше, прикладывая к этому все усилия — смотрел с тихим обожанием, ласково соединял их руки, уговаривал принять свою помощь, а потом, вот здесь, «дома», все это вдруг превращалось в пыль вместе с теплым ощущением нужности? Почему Каркат был бы так безумно счастлив, родись он в другой семье? Работал бы в Maid x Ro себе в удовольствие, трудился на благо школы и ребят, которые на него рассчитывали, притащил бы, блять, Джона к себе и припер к стенке, чтобы показать все, что он чувствовал, когда тот задерживал на нем свой мягкий взгляд? Первый удар пришелся в челюсть, второй — в живот, третий, коленом, по лбу согнувшегося от боли мальчика, и Каркат пошарил поплывшим от слез взглядом, но так и не увидел мать. В такие моменты он признавал себе, что не знает, жива ли она, и, в общем-то, совсем не возражает, если нет. Он не знал этих людей. Они никогда не были ему близки. А жить он мог где угодно. Хоть на улице. — Сегодня ты не получишь ни цента, — горько прошипел Каркат, свернувшись в клубок и спрятав голову за ладонями. Очередной пинок выбил из его легких весь воздух, но он и не пикнул — крепко стиснул зубы и зажмурился. И спустя полчаса Каркат, с трудом выползший на крыльцо, дрожащими руками набрал на разбитом экране телефона девять-один-один. Он чувствовал себя победителем. — Шрамы украшают мужчину, — признавался Джон позже, сидя на краю больничной койки Карката. Тот только закатил глаза. — Эгберт, не пизди, меня в твоих глазах украсит даже мусорный пакет… И это взаимно. Джон рассмеялся, и Каркат прильнул к нему ближе, совершенно вымотанный всем тем, что происходило с ним последние пару дней. Он хоть и подозревал, что его классические синяки и раны, оказывается, обычно лечат в больнице, но процесс этот оказался жутко утомительным. Да и батя, будто бы чувствуя, что недолго ему осталось пировать, совсем не сдерживался. Врачам не очень понравилось, что раньше он переносил это на ногах. Каркат сказал, что ему тоже это не очень нравилось, и они приятно подзаткнулись. А Джон дежурил в коридоре целыми днями и развлекал его, как мог — в основном попытками напроситься на тюремный срок. Серьезно, лезть в окно четвертого этажа явно было лишним! Особенно пока в палате были люди из полиции! А люди из полиции терроризировали его постоянно. Что именно ждет Карката он пока не знал — слышал только, что перевоспитывать родителей будут вряд ли. Одного последнего избиения хватало на приличную кучу проблем, что уж говорить о прошлом! Но ни Эгберта, ни его, если уж на то пошло, этот проходной двор не смущал. Свое уже насмущались. И так думали не только они. Ребята из школы, кто знаком поменьше или не знаком вообще, обрывали Каркату телефон, те, кто поближе, в основном студсоветские, ломились в отделение — Соллукс, Латула, Роуз, конечно, да много кто еще, Джейн же переживала так, что расплакалась от сочувствия, и Каркат сам пролил скупую слезу, отчаянно это скрывая, а Терези с Непетой травили байки про постоянных клиентов, невзначай схватив его за руки, словно их неудачливый коллега мог куда-то деться. Джейд пришла с, охуеть можно, Дейвом Страйдером, и тот, пока она мельтешила по палате, вроде как завуалированно пообещал больше никогда ее не расстраивать. Каркат вроде как завуалированно поверил. А Дирк заявился в компании Джейка, что хоть и удивляло, но какой-то смысл имело, и Калиборном, что не имело смысла никакого. Возможно, сотрясение оказалось серьезнее, чем говорили врачи. «Он говорит, я из нас всех самый терпимый», — только развел руками Дирк. В общем, Каркат отчаянно охеревал от всего этого внимания и то ли комплексовал, потому что совсем не считал себя такой уж жертвой, то ли почти гордился. — Я люблю тебя, — однажды сказал ему Джон. Каркат в этот момент полусидел на кровати и жадно поедал незаконно протащенную ему в палату коробку китайской лапши, не особо стараясь не заляпаться острым соусом, одетый в больничную пижаму и не принимавший душ уже этак дня три. Он подавился и чуть не выблевал все, что в этот момент глотал, обратно в коробку. Джон и глазом не моргнул. — Безумно сильно люблю. — …А я тебя ненавижу, — проворчал Каркат и воровато вытер губы тыльной стороной ладони. — И целовать не буду, я только что поел. — Я вижу, — весело хрюкнул Джон. — Мне нравится видеть тебя таким, ты в курсе? Типа, не идеальным. Не президентом. Ты мне очень-очень-очень нравишься. — Отстань, — Каркат хмуро поджал губы и осторожно встал. — Ни с места. Пойду уломаю санитарку на душ, десять минут и я тут. И через обещанные десять минут Каркат тихо матерился, когда локти Джона оказывались слишком близко к его синякам, но прикладывал все усилия, чтобы не позволить им перестать жадно целоваться ни на одну секунду. А спустя две недели, когда Вантас начал подозревать, что в больнице его держат просто потому, что не знают, куда еще его деть, в палату вошли официально одетые люди и в очередной раз уточнили: — Мы сошлись на том, что у тебя нет никаких родственников, о которых было бы известно тебе или кому-либо еще. — Каркат кивнул. — Что ж, недавно выяснилось, что такой на самом деле имеется. — Я невероятно люблю детей, — согласился голос за спинами серьезных дяденьки и тетеньки. — Пожалуйста, могу я увидеть своего чудесного двучатого вноюродного племянника? — Да мы его, вроде, и не прячем… — озадаченно пробурчала женщина. — Каркат, судя по всему, ты уже его не помнишь. Это… Но Каркат отлично знал, кто это. И он готов был поставить свои отбитые почки на то, что ни в одной вселенной Джек Нуар не любил детей. Уж тем более «невероятно». — Ты… вы, то есть, хотите меня усыновить? — недоверчиво уточнил он. Джек коротко обернулся на присутствующих и наклонился ближе к Каркату. — Я работаю горничной, хорошо учусь, но уже заранее ни во что тебя не ставлю, а еще встречаюсь с парнем, — шепнул тот. Проныра фыркнул. — Я буду эксплуатировать тебя как домашнюю кофемашину, возможно, склонять к азартным играм, а еще убежусь, что отпускаю про твоего тюбика ровно достаточно мерзких шуток, чтобы он сам не захотел к нам ходить. Если, конечно, он каким-то чудом не завоюет мое доверие, что… случается очень нечасто. А еще я отлично подделываю документы. В моих теперь указано, что ты приходишься мне каким-то там сто пятым коленом. «За» и «против» Вантас взвешивал секунд этак пятнадцать. — Дядя Джек! Мне кажется, я помню, как ты учил меня ходить! — показательно всхлипнул он и как можно более драматично облепил Проныру конечностями. Тот только тяжело вздохнул. Родительство для него начиналось непросто.

OVA: Вечеринка горничных на пляже! ★

— Да ладно, Джон, — весело фыркнула Джейн. — Это всего на день, как компромисс с изначальной идеей о купальнике. Ты же не хочешь, чтобы Каркат обслуживал посетителей в плавках? — Он вообще тиран, — поделился Каркат и отвернулся, чтобы крепко чмокнуть тирана в щеку на радость Непете. — По-моему, отличный наряд, гвозди б делать из этих… — он смешливо фыркнул, когда Джон заткнул его коротким ответным поцелуем. — Я не запрещаю тебе ничего, но… — тот жалобно свел брови. — А как же эксклюзивность в отношениях, м? Останется вообще что-нибудь, что вижу только я? — Ой, — закатил глаза Каркат, — вот, Эгберт, точно, у тебя-то вообще никакой эксклюзивности. Скажи, отношусь как ко всем остальным? Надо нам, чувствую, расставаться, совсем мы друг другу не подходим… Джон вздохнул, признавая, видимо, поражение, и еще раз оглядел Карката. Благо, сейчас они уже успели изучить друг друга достаточно, чтобы не седеть каждый раз, когда слово «расставание» упоминалось хотя бы в контексте «на две минуты». Юбка новой формы (пусть и временная) едва-едва закрывала край коротких защитных шорт, а широких вырезов на топе было столько, что по-хорошему в этом случае декоративным элементом оказались не они, а тоненькие перешейки ткани. Каркату, на котором как раз недавно затянулись последние следы пребывания в больнице, нравилась не столько форма, сколько реакция на нее остальных. Кажется, никто не ожидал, что он в принципе согласится это надеть. Ан нет. — Нравлюсь? — усмехнулся Вантас, отлично зная настоящее мнение своего спутника жизни — вчера, когда он впервые продемонстрировал Эгберту наряд, они весьма усердно и долго «обсуждали» все его достоинства. Закончилось тем, что Проныра целый вечер практиковался в остроумии на тему кое-чьей любвеобильности, а потом поблагодарил Джона за то, что теперь он точно знал, в какой день в кафе лучше не соваться. Да уж, появляться в таком виде перед отцом Каркат точно не планировал. Хотя Джек так или иначе натерпелся. В первый месяц жизни в его доме (огромном готическом двухэтажном поместье, не иначе, особенно по сравнению с двумя квадратными метрами под кроватью раньше) Каркат решил, что во что бы то ни стало убедит Джека, что усыновлять его было ошибкой, и вел себя так скотливо и капризно, как никогда раньше. Жаловался на условия, то и дело хлопал дверьми, наводил везде бардак, и, главное, орал, почти срывая голос. Поорать Джек тоже любил — кажется, он воспринимал их ссоры как отличный шанс отточить свое (прихрамывающее) чувство юмора, а все остальное папаша старательно игнорировал, будто всегда мечтал о битой посуде как о дизайнерском решении. И только когда в один день, когда июнь основательно склонился к концу, незадолго до своего дня рождения, за очередным совместным ужином Каркат не устроил скандал, а неловко извинился за то, что Проныре пришлось вынести, тот признал, что на его руках очень много крови тех, кто позволял себе в пятьдесят раз меньше, чем сошло с рук его новоявленного отпрыска. Каркат подозревал, что эмоции Джек вымещал на ком-то другом, и даже решил немного постыдиться. Чуть-чуть. Джек был мировым мужиком. И Каркат теперь возвращался домой в нормальное время. И делал уроки за столом. И спал в кровати. Иногда со своим парнем. Довольно часто, если уж на то пошло. Говоря о парне — в ответ на то самое «нравлюсь?» Джон глубоко вдохнул, резко нагнулся и впился губами в бок Карката, прямо в очаровательный аппетитный участок открытой кожи, так и привлекающий, видимо, внимание, особо влюбленных индивидов. Девчонки завопили. Каркат, если честно, тоже. — Ты сдурел?! — возмутился он, отстраняя от себя чужую голову, подозрительно довольную. — Ты засос мне поставил?! — Ага, — весело объявил Джон. — Будешь знать, как дразниться! — …А в этом что-то есть, — вдруг заметил доселе молчавший Дирк, который в подсобном помещении был на манер тумбочки. Типа, моральная поддержка. И джейновская, и джоновская, и вообще. — Если Каркату еще несколько штук таких нарисовать, а дамам, ну, например помадные следы поцелуев… Получится, будто кто-то, смотря на вас, сошел с ума от желания. Как, собственно, и получилось. — Каркату можно не рисовать, я совершенно не против оказаться посильную помощь, — обольстительно улыбнулся Эгберт. Каркат не впечатлился. — Вызовем Страйдера с его фанатками, пусть они нас целуют и засасывают. Я вот что думаю, а нас не повяжут, если мы будем в таком виде обслуживать веранду? Джейн, кажется, не на шутку озадачилась, так что Каркат воспользовался моментом, чтобы вновь устроиться в объятиях своего парня и позволить тому влажно, пусть и втихую, расцеловать его шею. — Видели бы вас ваши избиратели, господин президент, — шепнул Джон. Каркат фыркнул. — Думаю, ваш отрыв на школьных выборах увеличился бы еще больше. — Поживем — увидим. Может, я вообще не буду участвовать в следующем году… Джон очень скептически хмыкнул и, ну, да, в своем недоверии он был очень прав. В конце концов, Каркат пиздецки любил свою жизнь. И помимо лучшего парня на свете, опекуна-уголовника и Maid x Ro, в нее вполне входил студсовет.