***
У Эдварда тяжёлая жизнь. Не достаточно сильно испортив ему жизнь решением отправить к нему в ученики демона из самых низов преисподнии, Брэдли решил вдобавок ещё и вынести мозг всем и вся, на кой-то хрен заявляясь в Восточный штаб с проверкой, перенося всё с ног на голову. Жена, видимо, не даёт, предположил Хавок. Эду на личную жизнь Брэдли глубоко насрать, но проводить три часа под горячим солнцем, выслушивая самые пассивно-агрессивные полу-саркастичные комментарии о том, как он ведёт дела, больше желания нет. От совершения государственной измены его останавливает внезапное появление Груммана, мягко улыбающегося и поблёскивающего маленькими тёмными глазами под стёклами очков. Эд натянуто улыбается и сваливает обратно в кабинет, чтобы в очередной раз вспомнить, что Истина сука. - Как Вам взбучка от Брэдли? Выгнать ошибку природы не занимает особых усилий - один слабый пинок в направлении стула, от которого тот аккуратно уворачивается, присаживаясь на конец стола. Спорить не хватает сил. - Охуенно, - Рой на это задумчиво мыкает, смотря куда-то за его плечо. - Из-за твоей проделки с лабораторией мне тоже вынесли весь мозг. Парнишка пожимает плечами, совсем незаинтересованный. Эд поудобнее устраивает ноги на поверхности стола, игнорируя, как близко они находятся к чужому бедру. Что-то не понравится - может валить. В конце-концов, нехрен вальяжничать на его столе. - Я уже достаточно получил за это, работая на майора целые две недели. Понятия совести у Мустанга никогда не появится - остаётся только смириться и добавить ещё один пункт к причинам надрать Истине задницу, если когда-нибудь ещё доведётся встретиться. Ну или к причинам переворота власти в Аместрисе - зависит от того, как часто ёбанный фюрер решит появляться в его штабе.***
Когда Эд напоминает, насколько тяжёлая у него жизнь, Ал, выросший в последнего предателя, ведёт головой, уверенный, что братик снова преувеличивает. Истина, забравшая у них так много, видимо, решает захватить ещё и сострадание Ала. Ну, или у него просто пиздец поганый характер, как и принято у мужской линии Элриков. Эд бы гордился, если бы не задетое самолюбие. Вообще, Алу ему попросту не понять - он ездит по всему миру, заглядывая на восток с завидной частотностью, видит, с чем ему приходится возиться всего раз в пару месяцев, мотая головой, словно один Рой, мать его, Мустанг - не самое большое наказание, присланное за все грехи человечества, чтобы затащить Эда в гроб раньше положенного. Алу не понять, потому что он не стоит посреди коридора их штаба под пристальным осуждающим взглядом Оливии Миры Армстронг, с её огромной неподходящей климату столицы дублёнкой на плечах и слишком острому фамильному мечу, передающемуся из поколения в поколение Армстронгов. И куда же, блядь, без Роя. - Генерал-майор, - отдавать честь с папкой подмышкой неудобно, но выбора особо нет. Если бы Эд был на лет пять моложе, то попытался бы немного выпрямиться, чтобы не казаться слабым в глазах генерала. Но Эду под тридцать, он прошёл Ишвар, нарушил слишком много законов алхимии, и успел сразиться с Оливией как плечом к плечу, так ещё и против. Поэтому он стоит, без интереса поглядывая на стоящих рядом с ней солдат, слегка сожалеет, что это не Майлз или Бакканир - те ребятки ему очень даже нравятся. - Элрик, - смахивает чёлку, посматривая на Мустанга позади, поднимает бровь. - Это ещё что за детский сад? Эд не отвечает - дьявольское отродье в его помощи явно не нуждается. Тот делает шаг ближе, протягивая руку, улыбается очаровательно, словно генерала хочет как минимум завести в постель - Эд, честно, даже не удивился бы, будь оно так. Но, стоит отдать ему должное, Рой под проницательным взглядом Оливии даже не тушуется. Очередное доказательство в пользу версии о том, что он не человек. - Генерал-майор, очень рад наконец-то с Вами познакомиться, - Оливия, в присущей ей манере, на протянутую руку даже не смотрит. Мустанг не был бы собой, если бы не опустил её лёгким движением, словно его не отшили, а он сам так решил. - Много наслышан о Бриггсе и его великолепном лидере, способным сдерживать войска Драхмы без помощи алхимии или центральной армии. Истина - коварная сука. Почти настолько же, насколько и Рой Мустанг, но Эд не уверен, что даже она могла понимать, насколько страшный перед ними монстр. Льстить Оливии Армстронг - та ещё игра с огнём, но не зря же он получил своё звание от Брэдли. Плюс доказательство ко всей пирамидной схеме. - Имя? Рой отвечает не сразу, предпочитая мило улыбаться, смотря прямо на королеву. Эдвард почти что гордится, но во время вспоминает, что не стоит. В конце-концов, шарм Мустанга - палка о двух концах. Сегодня Армстронг, завтра Брэдли. С такими надо аккуратно, чтобы случайно не подцепило, когда шкет всё же добьётся своего со своими наполеоновскими замашками. - Рой Мустанг. Оливия кивает - едва уловимое движение головы, словно напоминает, что опускать её не собирается ни перед кем. Страшная женщина, думает Эд, но стоящий рядом Мустанг напоминает, что, возможно, лучше уж острое лезвие клинка, чем хитрые огоньки в глубине чёрных глаз. Отбить меч легче, когда он целится в грудь, а не в спину. - Найди меня через лет десять. Эд, честно, нихрена не понимает, что это должно значить, но разбираться с этим не хочется - остаётся надеяться, что они эти обещанные десять лет хотя бы доживут. Нахальная довольная улыбочка Роя заставляет поверить, что вероятность достаточно мала.***
Когда Эдвард подмечал, что не сегодня завтра чары мелкого пакостника будут направлены в сторону Брэдли, он просто шутил. Ëбанная Истина решила, что идея просто великолепная, отправляя фюрера в Восточный штаб на следующий же день. Этот заговор, в котором Эд сомневался всё меньше и меньше с каждым новым мигом в компании Мустанга, начинал действовать на нервы. - О, Мустанг-кун, Элрик-кун, какая неожиданность. Элрик слегка щурится - сукин сын прикрывает глаз с лёгкой улыбкой, словно всё это не очередная весёлая игра недо-Бога. Половине их армии не помешало бы пойти в актёры - толку от них будет намного больше на сцене, чем в военной комнате, но, когда он сообщает об этом Алу, тот его мнения не разделяет. Иуда. - Ваше превосходительство, - у Роя слащаво-воспитанный голос, от которого немного тянет тошнить. Эд, будучи взрослым и мудрым мужчиной, ведёт себя самым правым образом - закатывает глаза и поглубже прячет руки в карманы. Стоящий рядом Рой почти одного с ним роста, но даже так они оба выглядят мелкими рядом с фюрером. Неприятное ощущение, но что поделать. Идея дать Брэдли подсечку пропадает очень быстро, почему-то звуча голосом младшего брата. Похоже, когда Истина отцепляла их души, чтобы вернуть тело, забыла забрать Аловскую совесть, оставив в теле Эда. Объясняет, почему тот вырос в мелкого ненавистника. - Тебе стоит когда-нибудь зайти на ужин, - Эд почти упоминает, что, нет, может, не стоит приглашать демонёнка, который спит и видит, как забрать твой трон, к себе домой, но, если Брэдли и Мустанг перебьют друг друга сами, то жизнь станет легче, так что он следует совету всех его окружающих - держит рот закрытым. - Мой сын большой фанат самого молодого алхимика страны. Только сын? почти срывается с языка, но Эдвард мудро успевает его прикусить - сражаться с Кингом в узком коридорчике кажется почти самоубийством, особенно с Роем так близко. Эду так-то всё равно, что с ним случится, но Хоукай с Алом будут трепать мозги слишком долго. Только из-за этого. - Это будет большой честью для меня, - и снова улыбается, как будто не в его голове сейчас пляшут черти, явно говоря что-то жутко саркастичное и гадкое. Фюрер пропадает из поля зрения достаточно быстро, чтобы Эд не успел совершить какую-нибудь глупость. Он сам не уверен, что бы мог сделать, но Брэдли каким-то образом всегда вызывает необъяснимое желание кинуть в него чем-нибудь острым. Может, в прошлой жизни они были врагами, и фюрер почти уничтожил всю их страну, ну или угрожал убить кого-то дорогого, если Эд не будет его шавкой. Собственное воображение не перестаёт удивлять - будущая книга точно будет шикарной. - Какая популярная у нас лошадка, - слова слетают сами, стоит им направиться обратно в кабинет. Мустанг рядом хитроватенько улыбается, проходясь ладонью по волосам, поднимает лукавый взгляд. - Ревнуете, полковник? У Эдварда очень тяжёлая жизнь.***
Когда Истина устаёт посылать Эду Мустанга (потому что даже демонам иногда надо отдыхать), она вытягивает из шляпы бумажку с именем временной головной боли, которая надоесть умудряется не меньше. Каким-то чёртом, однако, имя Хавока туда попадает раз пятьдесят, словно Истина предложила ему сделку - одна пачка сигарет в обмен на шанс стать новой причиной для отъезда Эдварда Элрика обратно в Ризенбург. И, насколько ему известно, Жан отказывается от сигарет ровным счётом никогда. Отсюда и выходит, что Хавок решает быть сукой в очередной слишком долго-тянущийся вторник. - Полковник, какие тебе нравятся девушки? Мелкий гадёныш, сидящий рядом с Жаном (куда же, блядь, без Роя), слегка поднимает голову, встречаясь с ним взглядом. Эдвард от чего-то отводит глаза, словно малолетка какая-то. Точно пора в отставку, пока его не свели в гроб. - Не мешающие работать. Хавок что-то бурчит недовольно, словно Эд ему весь день своим ответом испортил. Элрик задумывается, что давать старшей-лейтенант отгулы нужно как можно меньше - поступок, конечно, говнистый, но собственная рубашка ближе. Его психика разбираться с посланными Истиной мудилами намного дольше уж точно не осилит. Иногда, Эд понимает, нужно опереться о плечо сильной блондинки, которая всё для себя решила и возиться с идиотами не собирается - иногда это Уинри, иногда это Риза. В самые редкие и страшные моменты его жизни - Оливия. Дай бог, чтобы больше не пришлось. Правда, придётся для этого верить в Ишвару - Истина ему давать ничего, помимо пиздюлей, не собирается, судя по всему. - А ты, Рой? - Хавок поворачивается в сторону заполняющего отчёты Роя, покусывает фильтр сигареты. Вкус, думает Эд, должен быть поганый. Мустанг особо не задумывается, но для виду всё равно делает паузу, заканчивая читать строчку на бумаге, прежде чем посмотреть на Хавока. В Рое вообще дохуя напускного, если особо присмотреться, но не Эду ему судить - он сам постоянно творит точно такое же. Только его на этом ловят Ал и Уинри. Хотя, зная проницательность зазнавшегося мелкого алхимика, может, не только они. С Роем вообще всё слишком серое, чтобы понять наверняка. - Блондинки, - короткая пауза, - желательно постарше. Равноценный обмен - тот ещё пиздеж.***
Когда Эд посылает Мустанга за информацией об охотнике на алхимиков, который вот уже вторую неделю терроризирует их окрестности, он никак не ожидает, что тот вернётся весь пропахнувший женскими духами и с тремя засосами на шее (нет, он не специально их считал, просто издержки профессии). Но, опять-таки, сложный механизм под изящным названием мозг Роя Мустанга не подвластен пониманию обычных людей. Маленьких исчадий ада способны понимать только такие же хитроумные и подлые создания. Вон, Истина, например. - Я вернулся, полковник, - с улыбкой, подходя к столу почти впритык. Эд наблюдает внимательно, не сводя недовольного взгляда. В штабе помимо них никого - ему самому пора бы уйти ещё часа три назад, но загадки Элрик терпеть не может уже лет двадцать пять, когда только начал использовать алхимию в три года, так что торчит тут, пытаясь найти подсказки к месту нахождения урода. Можно было бы пройтись по улицам, но, судя по словам майора Армстронга, это та ещё трата времени. Грёбанный мудак откуда-то прекрасно знает, как избежать поимку. - Я заметил. Рой не перестаёт лыбиться, лишь обходит аккуратно вокруг, останавливаясь слишком близко к его левой стороне. Эд следит уголком глаз, как тот аккуратно проводит руками по столу, собирает разбросанные бумаги, аккуратно оставляя в ровной стопке на правом конце стола. От Роя буквально воняет - запах духов можно описать разве что розовыми соплями, будто кто-то собрал все цветы Аместриса и умудрился смешать самые неподходящие благоухания вместе. Если коротко, то Мустанга хотелось кинуть в ванну и оставить там на лет десять, выпуская только тогда, когда Эд свалит в Ризенбург, живя с бабулей и получая деньги с каждой проданной книги. Мечта, в общем. Руки у гадёныша холодные, - привычные перчатки где-то в глубине кармана пальто, - заставляя слегка поёжиться, стоит им соприкоснуться с его ладонью. Совесть у Мустанга спрятана получше любого секрета их страны, думает Эд, но отодвигаться даже не думает - издержки отвратительного характера и гордости. Не одному же Рою быть мудаком в Аместрисе - равноценный обмен, каким бы он ни был фальшивым, всё ещё был главным законом алхимии. Эд всегда гордился своими навыками в этом деле. Улыбка у Роя мягкая, скрывающая за собой почти звериный оскал. Где-то в глотке застревает что-то вязкое. Он проводит пальцами по руке, нагибается чуть ниже, опаляя горячим дыханием ухо, едва слышно шепчет. - Спокойной ночи, полковник. Эд смотрит на оставленную у него в ладони записку, улавливая удаляющиеся за дверью шаги Мустанга, думает, что, может, пора бы и домой.***
Учитывая всё, через что им с Алом пришлось пройти вместе, младший Элрик умудряется в списке людей, что помогают сохранить психику Эда в более-менее рабочим состоянии, оказаться всего лишь третьим, находясь под, неудивительно, Ризой Хоукай, и, поражающе все каноны моды и стиля, Линга, мать его, Яо. Если Ризу Эду удаётся видеть почти каждый день, то со вторым всё намного сложнее - не столько из-за невероятного ебучего расстояния между Ксингом и Аместрисом, преодолевать которое Эдвард не собирается хотя бы потому что, раз, перебираться через пустыню с автобронёй - то ещё самоубийство, и, два, ему не позволит ужасная привычка его страны попадать в самые отвратительные передряги всякий раз, стоит ему отвернуться, сколько тонкости характера самого императора. Линг Яо - вечная загадка этого мира. Никогда не знаешь, если тебе попадётся очень понимающий и мудрый Линг, который готов пожертвовать всем и вся, чтобы помочь, или Линг - сука, которая поставит тебе подножку, а потом ещё и будет ржать, словно ты самый последний кретин. В общем, не человек, а сказка. Затащить Яо в Аместрис ещё тяжелее, чем выбраться в Ксинг самому - неудивительно, учитывая, что подонок-таки стал новой главой страны. Эд с Алом тогда очень сильно напились - то ли радость, то ли просто охрененный повод накутачиться. Эд особо не помнит, но головная боль была та ещё. Не настолько сильная, как Рой, но уже что-то. Когда полковник Эдвард Элрик, Стальной алхимик и герой Ишвара, решается всё же написать тому письмо, получается что-то непонятное, но, как ему отвечает позже Линг, очень занимательное. Мудила присылает ему в ответ очень официально-выглядящий свиток, в котором не стесняется высказать сколько часов он с него угорал и сколько людей успели прочесть о его мемуарах, жутко заинтересованные в продолжении. Эд напоминает себе никогда больше не связываться с Ксингом. - Братик, почему я узнаю о твоих переживаниях только от Мэй? - обиженно спрашивает Ал, показывая ему присланное девушкой письмо. Младший Элрик получает своё законное второе место.***
Эдвард свято верит и живёт по принципу того, что, если не трогать, то вонять не будет. Поэтому, когда Хавок задумчиво жуёт сигарету и недоверчиво поглядывает в сторону Мустанга, Элрик с чистой совестью это просто игнорирует, предпочитая ломать голову над поимкой непонятно откуда взявшегося Робин Гуда их округа. Когда Ал спрашивает, с чего вдруг охотник получает такое интересное звание, Эд закатывает глаза и объясняет, словно само-собой разумеющееся, что чудик ворует алхимиков у Брэдли и отдаёт явно-нуждающейся заскучавшей Истине, чтобы та мучала их до конца времён. Ал, в своей привычной манере предателя, говорит, что метафора хреновая. Эд посылает его подальше одним взглядом и думает спустить недавно полученный ранг ниже, но вовремя вспоминает о проделках Линга. Пошёл он нахуй. Несмотря на то, что полученная у сомнительных источников информация Роя оказывается вполне себе полезной, помогает она не так уж много. Остаётся вздыхать и смотреть на прапорщика Фармана полными надеждой глазами - тот грустно мотает головой и говорит, что новых улик найти не получилось. Твою мать. Хавок, однако, словно специально продолжает мозолить глаза, проходясь туда-сюда словно тень отца Гамлета. Собственное терпение потихоньку начинает иссякать - благо, старший-лейтенант вновь доказывает, что лучше правую руку он не найдёт никогда и нигде, хватая его за шкирку и уволакивая на очередной обход в поисках преступника. - Не объяснишь, что у вас там с Хавоком случилось? - между делом, одаривая покрытую отметками карту усталым взглядом. Дьяволёнок стоит по его сторону, сортируя документы, слегка соприкасается бедром с его локтем, словно так и надо. - Да так, - отмахивается, подогревая интерес, ухмыляется едва заметно. - Просто ответил на волнующий его вопрос. Если не трогать, то и вонять не будет, напоминает себе Эд. - Хороший был вопрос? - и проваливается в следовании своих же принципов. Рой переводит на него хитрый взгляд, без слов поддразнивает, сукин сын. - Мои предпочтения в дамах. Писклявый голос на задворках разума советует кивнуть и вернуться к своим делам, напоминая, что ещё не поздно забить на Мустанга и жить спокойно. Эдвард, проживший слишком много лет, знает, что, нет, слишком поздно стало ещё в тот момент, когда чёрная макушка впервые заглянула в его кабинет, поправляя белые перчатки. - Ещё не понял, что ты не по девочкам? Для дьявольского исчадия, у Роя Мустанга очень приятный смех.***
Жизнь Эда становится только сложнее, стоит начаться дождливому сезону. У Эда нет особых предпочтений в погоде - ему безумно нравится снег, который он видел всего раз, когда был в Бриггсе, но, помимо этого, всё одинаково. Тучи, на которые жалуется Ал, его не волнуют - карта, вся исписанная аккуратным почерком Хоукай и не очень аккуратным собственным, начинает плыть в глазах. Недо-Робин Гуд оказывается ещё большей занозой в заднице, чем он изначально предполагал - Брэдли присылает полное недовольства и необходимости беспрекословного повиновения со стороны Элрика письмо после третьей смерти молодого алхимика. Времени становится мало. Дождливая погода за окном не помогает ему думать - один лишь шаг в сторону осознания чужих мотивов безумно клонит в сон. Риза ставит перед ним чашку крепкого кофе и предлагает выдвинуться в город самой. Эд готовится ответить, что Мустанг с Хавоком и так уже туда ринулись, так что мозги Хоукай намного нужнее здесь, когда дверь открывается с лёгким писком, представляя промокшего до нитки Жана. С Ризой они сталкиваются взглядом моментально - вместе осознают, что что-то тут не так. Задать вопрос не достаёт возможности - Хавок опережает их обоих. - Рой разве ещё не вернулся?***
- Успел. Собственный голос отдаёт хрипотцой, но это сейчас не особо важно. Ноги горят от проделанной работы - хорошо, что он продолжал утренние тренировки все эти годы, а не слушал Уинри, которая раздражённо на него ворчала, стоило случайно разбудить, закрыв дверь слишком громко. Кровь расплывается по мокрому камню быстро, стекая вниз по неровной поверхности каменной плитки аллеи, покрывает покарябанный алхимический круг, в середине которого сидит Рой. Преступник не дрыгается - после удара автобронёй в самую макушку не потерять сознание кажется почти невозможным, но Эд всё равно хлопает в ладоши, погружая под землю на случай, если всё же очнётся. Эдвард ненавидит Истину всей душой и сердцем, но, стоит увидеть слегка прикрытые глаза живого Роя, приходится поблагодарить её сквозь сжатые зубы - хотя бы за лёгкие толчки в спину, направляющие в правильном направлении всё это время. Делать шаги в сторону центра круга оказывается тяжело - ноги подкашиваются, как никогда прежде. Он садится на одно колено посреди месива крови Роя, убийцы и воды, оглядывает аккуратно чужие раны, подмечая наличие серьёзных. Мустанг аккуратно держит правое плечо, с которого и течёт алая жидкость, слегка подрагивает, пытаясь сосредоточить на нём взгляд. - Полковник, - едва слышно, полушёпотом. - Вы пришли. Что-то внутри неприятно выворачивает наружу, но он не реагирует - лишь аккуратно накрывает чужую руку своей, заглядывает в самые глаза. - Потерпи немного, - так же тихо, опуская ладонь вниз, чтобы оглядеть повнимательнее плечо. Кровь не останавливается - приходится закрыть насильно, впервые за столько лет снова используя выученные у доктора Нокса основы медицинской алхимии. Рой шипит, вздрагивая, валится вниз, едва оставляя время, чтобы поймать. Кожа у него холоднее обычного, и промокший Эд мало, чем может помочь, прижимая ближе. Эдвард Элрик ненавидит Истину, но одними губами благодарит, что та сохранила его живым.***
- Я не стеклянный, знаешь ли, - улыбается, сидя на конце его стола, держит руку ровно. Сжатые в ладонях бинты грозятся упасть, но Эд лишь недовольно скрипит зубами, продолжая обматывать их вокруг чужого плеча. Рой довольно двигает коленом, упираясь в бедро, горит огоньками в глубине чёрных глаз. Эдвард обещает убить его, как только тот поправится, аккуратно крепит бинт к концу, слегка проходясь большим пальцем по коже. Рой со своей наглой улыбочкой вздрагивает, вызывая усмешку, мстит тем, что кладёт руку поверх правого плеча Эда. Полу-объятие у них получается неловкое, но Мустанг особого внимания не обращает - заглядывает в лицо, аккуратно ведя пальцем по участку кожи над форменным воротником. - Сиди спокойно, - хрипловато, перехватывая ладонь на собственной шее. - Тебе же понятным языком сказали, что нельзя напрягаться. Гадёныш задумчиво мыкает, прежде чем поднять вторую руку, проводя ей по щеке Эда. Прикосновение холодной ладони приятно охлаждает разгорячённую кожу, заставляя мурашкам пройтись по спине. - Вы такой заботливый, полковник, - не переставая улыбаться, убирая золотую прядь с лица за ухо, аккуратно проходясь кончиками пальцев по ушной раковине. - Сначала спасли, теперь нянчитесь. Эд закатывает глаза, но не отодвигается - собственная сила воли машет ручкой и уходит вместе с Альфонсом ещё минут десять назад. - Если бы ты не шлялся один по городу во время дождя, то и спасать бы не пришлось, - ворчит, поглаживая пальцем сжатую на шее руку Роя. Тот опасно блестит глазами, усмехаясь, сплетает пальцы левой руки с Эдом. - Вы очень хотели поймать этого преступника, - делает паузу, проводит пальцы вдоль чужих волос. - Вот я и хотел помочь. В груди что-то сжимается то ли от желания дать подзатыльник, то ли от щемящей нежности под рёбрами, но Эдвард это чувство предпочитает игнорировать, не сводя с Мустанга глаз. Тот облизывает нижнюю губу просчитанным движением, жмёт на шею, чтобы прижаться губами к щеке. - Кому сказали, что нельзя напрягаться, - беззлобно, вдыхая запах. Рой зарывается поудобнее правой рукой в волосы, тянет резинку вниз, скрещивая ноги за спиной Эда, чтобы прижать впритык. - Ну так не заставляйте меня напрягаться, полковник. У Эдварда тяжёлая жизнь, но он решает, что что-то в этом есть.