Ванная

— Давай, Жираф, поспеши! — Да я и так спешу, не надо меня тут… Этого… — Срака. Кажется, он идёт.       Это утро могло быть самым обыкновенным. Прямо, как и то, что было вчера. Или позавчера. Сегодняшний день, на самом деле, точно такой же. Пышная зелень окрашивает всё в ярко-зелёные пятна, среди которых мелькают горластые певчие птицы. Траву обсыпали полевыми цветами так, что газон был похож на художественную палитру. Душный ветер обжигал и без того потную кожу. Лучи солнца пронизывали парней на улице, а те плавились, как на шампуре. Летнее солнце улыбалось. Злобно улыбалось. Жаре не было предела.       Птицы вдруг перестали петь, когда буйный ветер дунул прямо на сад. Те, слово разлетелись кто куда, боясь хотя бы пискнуть. В этот момент оба почувствовали чьё-то скорое приближение чего-то леденящего. По спине бегал холод. Он кусался, свистел тихой и протяжной мелодией, был похож на смерть. Хотелось провалиться сквозь землю. — Жираф, Жираф! У нас проблемы. — Хватай кисточку, нам нужно хотя бы одну стену закончить!       Паника, резкие мазки яркой краской, цветные брызги, что оставались уликами на чужой одежде. Оба уже не сдерживают смех, ожидая реакцию совсем скоро. Время поджимало, лудоман решается взять ведро с краской и вылить на оставшийся кусок стены. — Жираф, ну что ты творишь?!       Смех раскатом грома рассек обстановку между ними двумя, хотя младшему было совсем не до него. Жираф с ног до головы обрызгал его розовой краской, да ещё стоял и обхохатывался, пока не убежал, оставив Пугода одного на месте преступления. Но рыжик не глупый: тоже бежит за пятнистым, пока ногой не застревает в той самой банке. Самая комичная ситуация, что вообще когда-либо происходила. Юноша пытается бежать с помехой на ноге, но безуспешно падает в траву, громко ругаясь где-то в мыслях. Медленный шорох со стороны сада сообщал о скорой кончине рыжего. Стало как-то тихо. Смех убежал вместе с Жирафом, который оставил младшего из Надзирателей на произвол судьбы. — Я тебе это припомню, — злостно бормочет шляпник. — Пугод?       Рыжий слегка дёргается, повернувшись на звук. Перед глазами встала статная фигура. Её широкие плечи, высокая грудь, пухлый живот, густая борода и глубокий шрам на левой щеке, всё сподвигало лишь на одну ассоциацию, в голове плавает лишь одно имя. — Модди? — Пугод. Ты весь грязный. — Модди, это всё Жираф, — слегка бредит юноша, старается отмазаться от того, чего не спрашивали.       Мужчина выглядел непоколебимым. Кажется, до разукрашеной стены, ему как до лампочки. Взгляд у Чата был как всегда уставшим, сонным, но при этом таким проницательным. Наверное, он работал где-то в саду: колол дрова тяжелым топором, или ухаживал за пчелами, а может просто отдыхал, погруженный в раздумья. — Ты будешь тут дальше сидеть? — рыжий не заметил, как ему протянули помощь.       Но Пугод слишком горд, чтобы принять чужую руку. Рыжеволосый неспешно снимает с ноги жестянку с остатками краски, медленно встаёт с травы. Паника охватила паренька. Чуйка кричала: «Беги, не оглядывайся. Беги, пока можешь». Не успела мысль прозвучать в голове, как по спине пробежался смертоносный холод. Лицо побледнело, ощущая за спиной сверлящий взгляд и в придачу горячее дыхание. Модди быстр, как дикая лань, однако грациозность у него от медведя. Юноша подрывается с места. Секунда — его хватают, не дав удрать с места происшествия.       Рука ужасно жжёт, как будто об неё потушили тлеющий окурок, на его коже явно останутся красные следы от сильной хватки Моддичата. Ещё никто не высвобождался из такой ситуации. Ты скорее руку оторвëшь, чем выберешься целëхоньким. Но Пугод упрямый. Парень тянет руку на себя. Вновь и вновь, пока Модди не разжимает кисть. И как пасечник не брезгует держать его липкую и грязную розовую руку? — Ты теперь маляром работать устроился? В следующий раз будь аккуратнее с банкой краски. — Может быть. — Пойдём, отмоешься у меня. Не будешь же ты идти по жаре в таком виде. Модди нравился розовый цвет.

***

      Рыжий оборачивается, сразу соединяясь с таким же точно взглядом. Внешность до боли знакомая, такое же телосложение. Пришедший повторял каждое движение. В точности, слово дразнил, вызывая детскую реакцию. Зеркало. Пугод показывает себе язык, рассматривая то, как все плохо. У него желтуха, только он порозовел. В отражении возникла другая фигура. Веснушчатый решил не оборачиваться, хватаясь за возможность лишний раз попялиться на Чата и при этом не раскрыться с интересными намерениями. Младший продолжал разбирать его по деталям. Волосы на груди — признак мужества и самоуверенности, хотя звучит, как бред, волосы на руках и ногах становятся смешными, если их взъерошить легким движением руки. На Модди была обыкновенная серая футболка с черными рабочими штанами.       Уже прошло достаточно много времени, чтобы осознать, что им заинтересовались.       Глаза невольно опустились на бедра. Крепкие, крупные. Мотнув головой, грязнуля топает к Моддичату и заглядывает в ванную комнату. Просторно, однако. И всё на полочках. Удобно. — Я могу взять всё, что мне нужно? Или есть то, что мне не стоит трогать? — Бери что хочешь, мне все равно, — пожимает плечами Чат.       Модди одергивает лямку своей майки, после чего выходит из ваной, оставляя друга совсем одного. Пугод достаточно быстро освоился. Рассмотрел каждый шампунь, каждый гель для душа и лосьон для бороды. Он остановился на шампуне с яркой желтой этикеткой и на обычном хозяйственном мыле. Вода быстро набиралась, так что рыжий решил не мельтишится и добавить пару капель мыла в воду. Мгновенно, что-то вскипело, зашипело, запузырилось. Из воды, слово из жерла вулкана хлынула пена, переливающаяся всеми цветами радуги. Маленькие пузырьки быстро лопались, а большие скользили по мутной глади чистой воды. Пугод снимает всю одежду с себя, откладывает её в сторону. Юноша не удосужился даже сложить её аккуратно! Просто скомкал! — Модди-и-и, не уходи. Мне нужна помощь! — Пугод чуть повышает голос.       Голос парня бежит по стенам, а Модди дёргается от такого резкого выкрика. А ведь он минут пять назад вышел оттуда. — Ты там тонешь что ли, или как? — В ответ тишина, мужчина лишь поворачивается на закрытую дверь ванны.       Он пару раз стучит по дереву, прежде чем дёрнуть ручку. Быстрым взглядом оглядывает мокрого и взъерошенного Пугода, а потом опускает взгляд ниже, куда-то в пол. Обычно в ванной всегда так душно, что даже зеркало запотевает, но он был готов покляться, что чувствует на своих щеках слабый румянец.        Вода слегка розовела, приобретала приятный оттенок. Теплая ванная расслабляла, выветривала все переживания и заставляла мысли испаряться медленной струйкой тумана, выходящей из ушей. Двое парней явно почувствовали яркое смущение между собой. — Я тут сам не… — Понял, — обрывает его Моддичат.       Ситуация приобретала иные краски, которые раньше даже не были видны в его обычной жизни. С МоддиЧатом кажется всё по-другому: ощущается, осознаётся и понимается. А может быть тёплая ванна так опьяняюще повлияла на одарённую голову, вдарив похмельем? Пугод был уверен, что пасечника придётся долго уговаривать зайти сюда, но юноша был ужасно удивлён, завидев слегка смущённого друга в дверях. Рыжий несколько раз коснулся воды, вызвав брызги, что капали на пол, как последнее чувство достоинства сейчас. Он подозвал Чата, тот послушно и нерасторопно приблизился. И оба молчат, каждый знает, что должен делать в этой странной ситуации. Как бы герой не скрывал свои чувства, со стороны Пугод выглядел расслабленным. На деле же его спина напряжена, как тонкая струна изящной скрипки из лакированного дуба.       Модди, наконец, подходит ближе, шумно выдыхает, когда видит ванну, заполненную пеной. Присев на бортик ванны, он достаёт губку для тела, а потом замирает. Конечно, сидеть статуей — максимально странно, так что младший решает всё взять в свои руки, подтолкнуть Модди на нужный путь, сбить его смущение на нет. Он берёт кусочек душистого мыла и протягивает пасечнику. Он неловко улыбается, вспенивая его на мочалке. — Я задушу Жирафа. — Это его идея, но, почему-то только ты сейчас отмываешься от краски. — Да ну тебя.       Все-таки телосложения и правда у них были разные — рыжий был маленьким и тощим, будто кукольным. Но даже так его длинные тонкие руки нельзя было назвать острыми и угловатыми, наоборот, от них веяло изящностью. Постепенно движения мужчины становились жёстче, как будто он больше утопал в своих мыслях и забывался.       Пена была повсюду: скрывала всё, что не стоит видеть, облепляла разные шампуни, пузырьки, предметы личной гигиены. Парень фокусировал взгляд на каком-нибудь шарике, искрившемся на общем фоне. Но как только тот лопал, перемещал взор на другой. И так, пока ему не надоело. Боясь пошевелиться и напугать мужчину, он медленно поднимает руку из-под воды, чтобы дотянуться до маленького желтого объекта, которого он не сразу заметил. Оно тихонько пищит, когда юноша сжимает его между пальцев. Резиновый утёнок. Красный клюв, глаза-бусинки и кривоватая улыбка. В голове возник вопрос, но, как только Пугод повернулся на МоддиЧата, желание задать его утонуло.       Краска со спины потихоньку вымывалась, раскрывая всю белизну кожи младшего. Она была похожа на холст художника: ровный и гладкий, но на нём были маленькие брызги, как от кофе, что случайно пролили на чистый лист. Как бы Модди ни старался отмыть их — веснушки оставались там, рассеянными на плечах, кое-где на лопатках, и даже не теряли свой шоколадный цвет. — Спина чистая. — Спасибо. Волосы? — Если ты так хочешь…       Модди выливает обильное количество шампуня на руку. Пахнет очень сладко, даже приторно. Мёдом. Желтое мыло капало на пену, прорезая её до самого дна. Грубые мазолистые пальцы быстро мылили рыжие локоны, что потеряли объем из-за влаги. Волосы парня мягкие, ломкие на кончиках. Модди отдал бы всё, чтобы вновь коснуться их. Даже вылил бы на юношу ещё одну краску. Пугод зажмурился, боялся, что глаза начнут щипать. — У тебя такие… такие прикольные волосы, — задумчиво пробубнил пасечник, пропуская локоны через пальцы.       От резких слов Пугод зажмурился и нагло нырнур под воду, задержав дыхание, а потом вынырнул вновь. — Мне тебя опять мыть? — даже не дождавшись ответа, Модди продолжил натирать ему макушку.       Нежные поглаживания наконец привели к полному спокойствию. Юноша не мог чувствовать через касание руки чужие переживания, поэтому он спросил напрямую: — Как ты себя чувствуешь? Ты напряжён? — Я… Не знаю, странные вопросы, — Модди ерзает на месте. А потом…       Что произошло в тот момент — думаю, никто не осознал. Никто не осознал глупости ситуации, её нелепости и маленькому шансу исхода. Тихий и короткий свист воздуха между ними оборвался коротким плюхом и испугом обоих. Секунда, две, три.Столько потребовалось Чату, чтобы осознать, что он плюхнулся в наполненную пеной ванну, осев прямо рядом со своим дорогим другом. Пугод чуть-ли не подскочил… Нет, чуть не выскочил из ванны, когда пасечник решил «поплавать» с ним. Младший вдруг ощутил чужую руку на своём животе, но поспешил убрать её в сторону, пытаясь избежать неловкости.       В ту же секунду оба смеются, тихо и смущённо. Они почему-то восприняли этот цирк слишком близко к сердцу. Внутри играла буря, ехидно посмеивалась над ними, показывала пальцем. Модди и Пугод надеются, что об этом случае они будут вспоминать как о чём-то забавном и глупом, чем о чём-то серьёзном и неловком.