golden hallucinations

Лифт медленно поднимался вверх. Чертовски медленно. Майор Нечаев нетерпеливо передернул плечами. Каждый раз, когда он оказывался в кабине лифта, то удивлялся стоящим там креслам. И каждый раз думал о том, почему ему в голову приходит мысль сесть на красный бархат своей военной задницей, но пока он набирается решимости, кабина достигает нужного этажа. Да и на кой черт они там – ехать не так долго. Скорее для красоты. Сеченов был весьма замкнут и не подпускал к себе почти никого. Так что рассчитывать на визит какого-нибудь старенького профессора, кому кресло подсобило бы, не стоило. Нечаев представил как сам Сеченов едет в лифте, вальяжно откинувшись в кресле, а по бокам сидят его изящные охранницы-близняшки и одна подает ему стопку документов, а вторая просто смотрит на Создателя. Черный полимер, серебристый метал, золото волос и красный бархат кресел, и красные звезды. Приглушенный свет лифта делал картинку в голове совсем уж завораживающей и утягивающей все дальше и дальше. Ураган мыслей был остановлен раскрывшимися дверями лифта и П-3 вышел из кабины. Рассеянно огляделся – дверь слева была закрыта. Обычно когда его вызывали, то он сразу проходил в огромное помещение и там получал задание или просто говорил с глазу на глаз со своим самым близким, пожалуй, человеком из всех. - Гм, Сергей, я немного задержусь. Тут появилась одна такая штука… Нет, ничего критичного. Просто боюсь, что тебе придется меня немного подождать. Я тогда попрошу чтобы тебе принесли что-то перекусить. – Лицо Дмитрия Сеченова, проецируемое на сетчатку глаза, сейчас выглядело очень озабоченным, взгляд убегал куда-то сквозь Нечаева и снова возвращался к нему, как волны отдаляются и возвращаются к камню на берегу. – Дверь справа открыта. Тогда тебе чай, лимонад? - Чай. Черный. - Хорошо, жди. Сергей Нечаев сделал глубокий обреченный выдох, поскреб щеку и повернул направо. Очень редко, но бывало, что в момент, когда Сеченов его вызывает, вылезает что-то еще, и тот вынужден как сейчас оставить П-3, словно бобика у будки. Сергей относился к этому по большей мере философски – человек ему жизнь спас, прооперировал, сделал новую руку, единственный кто мог понять и выслушать. И кто мог говорить так, чтобы П-3 не хотел размазать его по стенам тонким слоем. Пожалуй, правильнее было сказать, что Нечаев был верен тому, кто ему помог и продолжает помогать. Взамен выражая благодарность тем, что умел делать всегда – выполнять приказы без пререканий. Работал он чисто и хорошо. Их союз был не только на партнерстве, но и на том, что оба понимали, что внезапного удара в спину не будет. Уверенность давала обоим ощущение покоя. Комната была вполне просторная. Конечно, по сравнению с рабочим помещением она была компактна, но уюта тут было значительно больше. На полу лежит ковер. Удобная софа. Тумбочка с лампой. Высокие окна закрывал тонкий тюль. Обстановка скорее напоминала домашнюю. И что раньше его сюда не отправляли, а заставляли ждать в большом кабинете на стуле? Ремонт может делали. Или помещение раньше занято было. Кто ж его знает. - Ну что, дождешься чая или сразу спать? Смотри, тут даже не просто стул, а целая софа. Самое оно, чтобы «не смыкая глаз» ждать новое задание. – ехидный голос ХРАЗа привычно прозвучал синтетическими волнами. - Дождусь и потом спать. Вот так. А ты даже за кружку не подержишься, – Майор уже смирился с характером своего напарника и иногда подтрунивал над ним уже без бывшей когда-то тени злости. Странный протез-перчатка, изобретение опять же Сеченова, позволил ему функционировать почти отказавшей из-за серьезных травм рукой, как здоровой. Союз плоти и полимера позволил не только вернуть конечность, но и значительно расширить ее возможности. - Ой ли. Я же твоя часть, соединен с мозгом и нервными окончаниями и могу вполне себе ощутить вкус чая как часть тебя. - Это звучит так, будто бы моя левая пятка может разразиться хохотом от шутки в моей голове. - Ну не так буквально, но в целом верно. Ты же управляешь перчаткой точно так же, как собственной рукой. Ты даже температуру неплохо ощущаешь за счет того, что я через термодатчики тебе информацию посылаю. Странно, что ты даже об этом не задумался. - Спрошу твои ощущения, когда в следующий раз пойду помочиться – Нечаев не смог удержать самого простого мальчишеского гыка в себе и расплылся в улыбке от звука возмущенного вопля в своей голове. За этими беседами с ХРАЗом он даже не заметил сперва как тихо вошли Близняшки. Одна несла поднос с красивым пузатым чайником и двумя чашками(ага, значит Сеченов планирует действительно быстро освободиться) и ее золотая кофта сияла в тон волосам, вторая шла с подносом с едой – бутерброды с докторской колбасой и пирожные корзиночка с розовыми кремовыми розочками. Двигались они совершенно бесшумно. Каждая опустила свой поднос на столик у софы. Затем обе развернулись и стали у дверей, как два сфинкса у входа в пирамиду. Сергей окинул их взглядом. Красивы балерины, спору нет. Начинка у них явно не как у обычных моделей. Ни один робот такой пластикой не похвастает. Шарниры может особой конструкции, или дело больше во внешнем виде. Мда. Сеченов знал, каких себе охранниц сделать. Чтоб и защитить могли, и внимание оттягивали на себя. А может наоборот привлекали… Только вот нервировало его, что он сидит на диване, а всего в нескольких метрах от него стоят две эти махины. Хоть и очень красивые махины. - Дмитрий Сергеевич приказал вам меня охранять? - Нет. Он сказал что мы ему пока что не нужны, и чтобы мы побыли с вами на случай, если вам что-то потребуется. – Синтетический голос из безликой головы лился с особым мелодичным звучанием. Неужто и даже звуковой модуль отдельный им сделал? Ну голова. – Так что обращайтесь, товарищ. - На кухне, например, делают сырники к полднику. Если хотите, то через полчаса я могу принести их. – Голос второй близняшки был идентичен первой. Но эта была одета в золотой кардиган. «Выходит первая голая чтоль?» Сконфузившись от своих же неуместных мыслей, Нечаев покачал головой. - Нет, мне ничего не надо. Вы можете вернуться к Профессору. - Пока что Дмитрий Сергеевич в нас не нуждается. Он может связаться с нами удаленно в случае чего. И мы не можем покинуть помещение, поскольку не услышим просьбу, если таковая появится. Мы не можем ослушаться приказа. Опять двадцать пять. Кусок в горло не лезет, да и не заснешь когда так над душой стоят. - Ну, займитесь какими-нибудь своими делами. Сядьте там где-нибудь в уголочке и не отсвечивайте. Если что, я вас позову. П-3 проводил взглядом Охранниц и с удивлением обнаружил, что те действительно сели в уголке друг напротив друга. Как азиаты сидят(в Китае видел в командировке), поджав ноги под себя. Только сцепили руки и, чуть наклонившись друг к другу, замерли. Майор отвернулся и налил себе чая в кружку. Наливал по своей старой и исключительно глупой привычке почти до самого края. Чай был кипяток. Он быстро отставил кружку и обратил свое внимание на поднос с едой. Пирожное порадовало чуть меньше, чем когда ему было 7 лет, но все равно было вкусно. Он старался не думать о прошлом. И о том, как много воспоминаний потеряно. Нечаев старательно дожевал песочное тесто корзинки и с шумом отхлебнул из чашки. Чай был еще горячий, но маневр в обход этикета сделал свое дело и язык майора не пострадал от ожога. На контрасте с только что созданным шумом тишина оказалась почти звенящей. Тихий тонкий звук, будто спица слабо ударилась о спицу, или где-то вдалеке на мраморный пол упала маленькая гайка. Нечаев обернулся и посмотрел на Охранниц. Обе сидели в той же позе, но изо лба каждой, из той самой пионерской красной звезды у каждой торчали тонкие золотистые жгуты. Изящные щупальца, гибкие антенны одной прикасались к проводкам другой. Тихо, едва слышно пробегала по ним световая вспышка и раздавался тот самый звук, который услышал Сергей. Какие-то ленты сплелись между собой, но большинство соприкасалось едва-едва. Красивые тела застыли как скульптуры, и только тонкие золотистые ленты будто жили в своем нежном и трепетном мире. Это напомнило Нечаеву как в коралловом рифе живут актинии. Как колышутся их жгуты в такт проплывшей рядом рыбе. - Завораживающее зрелище – тихий голос напарника, почти шепот – Давай посмотрим поближе. Это явно что-то очень интересное. - Ты дурак что ли. Меня любая из них в бараний рог скрутит. Да и вообще скоро Сеченов придет. – Как бы ни звучали тихо и твердо слова майора Нечаева, он однако значительно приблизился к «балеринам». Когда они сидели, то были все такими же большими, но необычность ракурса создавала ощущение хрупкости. Будто это не две машины для убийств, а две студентки секретничают. Он никогда не видел их так близко. Раньше он даже подумать не мог насколько искусно переплетены волосы в прическе. Как переходит вставка из черного боди в металлические руки. Тонкая вязь на золотом кардигане у Правой. Голая изящная шея у Левой. Маркировки на плечах. Как детализированы кисти рук и как они переплетены в абсолютно человеческом жесте. Жесте близости и нежелании разрывать связь. Серые полимерные лица как каменные маски, но эмоции видны в другом. Тонкие хлысты на лбу сегментированы – состоят из маленьких-маленьких прямоугольников. Поэтому они такие гибкие. Поэтому они так нежно соприкасаются. Нечаев облизнул пересохшие губы. И протянул правую руку, чтобы коснуться этого. - Постой. Попробуй через меня. Так будет правильнее. Для них. И для тебя. – ХРАЗ в доказательство слабо высунул собственные провода. - Нечаев и сам бы себе не сказал почему и зачем, но он медленно протянул руку в перчатке к переплетающимся лентам близняшек. Серое медленно приближалось, золото сперва отстранилось, но затем несколько лент от Правой и Левой направились к нему. Едва ощутимое касание. Мимолетное, будто бы его и не было. Тонкий звон и гулкое эхо от ударов собственного сердца. По телу медленно прокатилась слабая волна удовольствия. Нечаев резко распахнул глаза и увидел как золотые ленты устремились к проводам на перчатке. Стали плотнее с ними переплетаться. Его затопило ощущение кайфа. В начале это было похоже на то, когда ложишься на свежую постель, потом на то, когда кто-то с тобой флиртует и все тело будто наливается энергией и задором, а член уже проявляет первые признаки интереса. Золотые щупальца обвивали и терлись о контакты. Краем сознания он почувствовал, что одна из близняшек взяла его за руку, как до этого держала партнершу. Огромная ладонь совсем не ощущалась холодной. Наоборот, она казалась теплой, даже горячей. Твердый полимер словно сменился податливой плотью. Как же приятно было, когда тебя держат такие сильные руки. Когда пальцы сжимают почти до боли. Он чувствовал, что удовольствие стало концентрироваться в конкретном месте. Член неудобно уперся в белье. Одна из рук освободила его так, как это сделал бы он сам. Перед глазами плыло и было так приятно как никогда не было. Он будто стал весь состоять из этого ощущения. Его правую руку все еще держали, свободная рука второй близняшки нежно массировала кожу под штанами, чуть царапая кончиками пальцев. Сергей разрывался от эмоций. Он чувствовал, как ласкают его бедро, как он ласкает чье-то бедро и как он ласкает собственное бедро. Затуманенным взглядом он смотрел на грудь одной из близняшек и новый приступ удовольствия накрыл его – он ощущал как одна рука гладит его мошонку, а вторая медленно ласкает член. Большой палец проводит по головке. Чуть резко, так как он всегда хотел. Он ощущал себя везде и сразу. Если бы одна рука с перчаткой не была занята, а вторую не стискивала хватка робота, то он бы давно уже кончил. Но чужие руки, ощущающиеся отчасти как свои, не давали ему этого сделать, крепко сжимая член у основания и оттянув мошонку. Пальцы нежно ее гладили и массировали. Жгуты искрили, уже не тонкие огоньки пробегали от легких прикосновений. Золотые ленты бесновались. Обвив одни контакты перчатки полностью, они нещадно высекали искры из свободных. Звон вытеснялся шумом в ушах и ощущениями тела. Было не до этого. Майор малодушно выгибался и стонал. Он не чувствовал что сидит, что его поддерживают, чтобы он не упал и не прервал контакт. Он ощущал только удовольствие. Только движение горячей руки вверх и вниз по его члену, усиленное троекратно. Он стонал каждый раз как задевалась головка. Ловкие пальцы чуть щекочут канал уретры и так медленно, чертовски медленно нарастает темп. Казалось, что больше нельзя. Человек не выдержит. Он уже не чувствовал как бешено бьется сердце и как сильно он изогнулся от напряжения и кайфа. Рука уверенно провела по члену в последний раз и майор Нечаев с хрипом кончил. Ему казалось, что он кончает вечность, что с каждым толчком вспыхивает еще одна искра удовольствия. Еще один оргазм. Еще одна волна блаженства. И все это изливается потоком и затапливает всех и его в первую очередь. Большие горячие ладони провели по его щекам. Левая рука наконец упала на грудь тяжело дышавшего Майора и щупальца втянулись внутрь перчатки. Поразительно, но ХРАЗ молчал. Близняшки отнесли Нечаева на диван. Он очнулся только через несколько минут когда понял, что лежит без штанов и весь в сперме, которая стала подсыхать. На столе рядом с едой стоял поднос с водой и полотенцем - явно кто-то из балерин принес после того как они... Хм... Майор наспех обтерся и надел штаны. Он выпил кружку залпом и даже не заметил, что чай был чуть теплый. Закатные лучи падали через окна на двух роботов, стоявших около двери. - Дмитрий Сергеевич просил передать что он уже идет. – Голос Правой был будто нежнее после произошедшего. В своем кабинете Сеченов Дмитрий Сергеевич зло выматерился и зачеркнул огромным крестом папку с надписью «Коллектив 2.0». Затем кинул ее в сейф к остальным папкам, также перечеркнутым. Крепко закрыл его и вышел из кабинета.