Я очень простой человек, Саюри. Я не люблю, когда вещи, которыми я не могу обладать, находятся рядом со мной.
Нобу
Мемуары гейши (Memoirs of Geisha)
***
Джотто сходил с ума от Сицилии. Ее необъятные просторы доисторических зданий времён барокко, тающее, словно божественный нектар, крепкое вино Марсала и горячие итальянские девушки, готовые окунуться в омут с головой — все это заставляло само его нутро трепетать от восторга и гордиться своей принадлежностью. И ни для кого не было секретом, что Примо Вонгола ни за что бы не покинул его драгоценную сердцу обитель. Отчего внеплановая поездка в Японию, страну восходящего солнца и безвкусных, морских продуктов, вгоняла его в мрачное состояние тоскующего по родимому краю путника. Пока глаза его не пересеклись с тихим японским морем, а сердце зашлось в предательской ритме диких чувств стоило услышать ее переливающийся сотней веселых колокольчиков лёгкий смех. Она кружила среди опаснейших преступников, словно изящная бабочка, пересекая любые начинавшиеся конфликты еще в зародыше и пела лучше Барбары Строцци, на чьем концерте он имел честь побывать. И Джотто пал, как неотвратимо падала Вейсенштейная крепость. — Я слышала, что вы недовольны своим приездом на наши земли, дорогой дон, — понимающую улыбку гейша спрятала за круглым, украшенным рисунком лепестков сакуры веером. — Быть может, я могу скрасить ваше одиночество? Он не слышит снисходительных смешков Асари или пренебрежительного фырканья Джи, только смотрит на лукавый прищур ее небесных глаз и чувствует, как готов раствориться в ней. Проглатывая вязкую слюну, Примо просит хриплым от вскружившего голову чувства голосом: — Зови меня Джотто. Умоляю зови меня Джотто. Саюри смеется и, Пресвятая Дева Мария, ему хочется слушать этот звук вечно, наслаждаясь каждой секундой проведенного вместе времени. — Конечно, Джотто-сама, конечно. Джотто собственноручно выковал себя словно острозаточенный клинок из стали, пройдя сквозь огонь и воду. Навечно распрощался с безмятежной жизнью деревенского простачка, предпочтя непосильную ношу Примо Вонголы. Был в шаге от того, чтобы поверить в собственную несокрушимость. Но один вдох чарующего аромата нежных цветов и тонких эфирных масел, мимолетное касание бархатных, столь ярко бросавших в глаза на фоне его больших, испещрённых шрамами вечных ожогов пальцев, рук, и пара ничего на значащих комплиментов, как державший весь теневой мир в стальных тисках дон готов растечься позорной лужицей у чужих ног. Кровь слишком часто приливает к лицу, а не раз прокрученные в уме фразы не желают воссоединяться без неприятных запинаний. С каждой прошедшей секундой неумолимого конфуза Джотто своими же усилиями вгоняет себя во все большее смущение. Но… она кажется даже наслаждается этим? — Джи-сама сказал, что вы не переносите японскую музыку. Позволите ли мне осмелиться оспорить ваше мнение? — прошелестел ее голос прямо аккурат возле его порозовевшего уха, прежде чем она исчезла в центре зала с тяжелым струнным инструментом. Саюри смотрит на него своими хрустальными, голубыми глазами, не переставая, словно безмолвно понимала, что стоит ему остаться без ее внимания и он не выдержав, начнет преследовать ее до самого края света. И если до начала изящного представления единственное, что хотелось сбитому с толку слушателю — это накостылять не верному другу, портящему и без его вмешательства не самое радужное впечатление, то после — стать единым целым со своим слухом. Джотто словно завороженный следил за тем с какой невиданной ловкостью и обманчивой легкостью девичьи пальцы скользили по струнам щипкового инструмента в ритм тонкого, окрашенной печалью голоса. «…в плену моих чар», — перевел лукаво прищуривающий глаза Асари. На что у него даже не хватило сил возразить. Джотто считал Италию лучшей ровно до того момента, как глаза его пересеклись с тихой японской гаванью, а сердце зашлось в предательской ритме диких чувств стоило услышать ее переливающийся сотней колокольчиков лёгкий смех.***
— Мы бы могли начать с того, что вы станете моим данна, — безмятежно улыбнулась Саюри. — А потом… — отозвалось нетерпение в голосе мужчины. — А после вы сделаете предложение, от которого я не смогу отказаться, — хитро прищурились лазурные очи. — Но ради правил приличия мне придется сказать, что «я подумаю».