***
— Ты будешь моим? — мурлычет над ухом смутно знакомый голос. Марик лишь расслабленно выдыхает, откидываясь спиной на грудь мужчины сзади. Он не видит лица, но знает, что ласково обнимающие его руки не причинят боли. — Может быть, — лениво отвечает он. Мягкие губы касаются виска, оставляют невесомый поцелуй на скуле, щеке... — Ты прекрасен, — шепчет мужчина, — я хотел бы запечатлеть тебя, нарисовать, вытатуировать на внутренней стороне век, чтобы ты всегда был со мной. Твоё лицо, твои волосы, цвет твоих глаз — со мной бы всегда была самая красивая картина на свете. Тёплые ладони мягко, но чувственно поглаживают голую грудь. — Ты будешь моим? — горячее дыхание вновь опаляет ухо, губы прикасаются к мочке, и Марик готов сказать "да", лишь бы эта потрясающая близость длилась вечно. — Ответь мне, Мартин. Имя безжалостно пробивает пелену наслаждения; Марик резко садится, вырываясь из чужих объятий, разворачивается к мужчине, и его почему-то совершенно не удивляют безумно сверкающие голубые глаза. — Не буду, — поразительно спокойно говорит он в лицо сумасшедшему даэдра. Пару секунд тот лишь в недоумении хлопает глазами, а затем хохочет во весь голос: — Ну конечно, не будешь! Ты уже мой! — Нет, — качает головой Драконорождённый, — я не твой... Мартин. Я не буду твоим Мартином. Он уже слышал это жуткое сочетание двух голосов: — Я узнал тебя ещё тогда. Ты был и всегда будешь моим! Весь, полностью, даже твоё дыхание будет моим! — на этот раз привлекательные черты второго лица Шеогората искажает гнев, и Марик очень надеется, что тот не заметит охвативший его страх. — Зачем я тебе? — Тебя так долго не было, — неожиданно тихо и печально отвечают голоса, — я не помню, почему, но ты пропал, и тебя долго не было, и теперь ты здесь, и я хочу, чтобы ты снова был моим, потому что я люблю тебя. На секунду сердце Марика сжимается от странной, абсурдной жалости к Безумному Богу: тот потерял кого-то, кого любил так сильно, что видит в другом человеке. — Ты же останешься со мной? — руки Шеогората вновь тянутся к юноше. — Больше не пропадёшь? Марик делает глубокий вдох. — Нет. Мужчина напротив замирает, как статуя; в голубых глазах плещутся бесконечная тоска и отчаяние, на щеках блестят дорожки слёз. — Почему? — хрипло спрашивают голоса. — Ты больше меня не любишь, Мартин? — Я и не любил тебя, — Довакин вновь качает головой, — потому что я не Мартин. Перекошенное от злости лицо сумасшедшего даэдра ещё стоит перед его глазами, когда он неожиданно просыпается, и лишь через несколько секунд приобретает знакомые и почти родные черты Лидии, решившей прервать беспокойный сон своего тана.***
Оказывается, он всё-таки Мартин. Тот самый. Мартин Септим. В прошлой жизни. А он, дурак, не верил. Что ж, теперь у него есть к Шеогорату несколько вопросов. Остаётся надеяться, что тот придёт снова, иначе Марик сам достанет Безумного Бога из глубин Обливиона.***
Невысокий худой старик в фиолетово-красных одеждах неумолимо надвигается на Марика, заставляя пятиться назад. — Ты меня обидел! — радостно восклицает он. — Поэтому сейчас я обижу тебя! — Н-нет, — голос Драконорождённого предательски дрожит; подумать только, столько раз уже виделись, а разъярённый Шеогорат до сих пор пугает его так сильно, как не мог испугать даже Алдуин. — А я говорю — да! — Лорд Безумия широко скалится, прежде чем одним прыжком сократить расстояние между ними и повалить Довакина на землю. В горло бесцеремонно впиваются слишком сильные для такого тщедушного мужчины пальцы. — Красивые глаза, — неожиданно задумчиво говорит даэдра, — на океан похожи. Марик не может не надеяться, что тот его вспомнит. — А так ты будешь весь похож на океан! — восклицает Шеогорат, усиливая хватку. — Нет, — хрипит Марик, отчаянно цепляясь за худые жилистые запястья, — нет, подожди, Витур. Сквозь белый туман в глазах Безумного Бога видна, как в первый раз, едва заметная синева, но рук он не разжимает. — Витур, остановись, — едва слышно умоляет юноша; каждое слово даётся ему с огромным трудом, — это я. Стальная хватка на горле чуть ослабевает, по старческому лицу идёт знакомая рябь, глаза становятся немного ярче. — Витур, это я. Мартин. Шеогорат, моргнув неожиданно ясными голубыми глазами, едва ли не отскакивает от Драконорождённого, смотрит со страхом и отчаянием... И с душераздирающим воем валится на землю сам, стискивая ладонями виски с такой силой, что кажется, будто он сейчас раздавит собственный череп.***
— Пойдём со мной, — голос Витура не звучал так мягко даже двести лет назад. Марик чуть отстраняется, чтобы заглянуть в его глаза, больше не скрытые слепотой и потерявшие безумный блеск: — Куда? — На Дрожащие Острова, конечно же, — улыбается Чемпион Сиродила. Драконорождённый не может не улыбнуться в ответ. — Не сейчас. Мои дела ещё не закончены. Витур тяжело вздыхает. — Но ты же подождёшь меня, раз ты теперь бессмертный? — Марик гладит его по щеке. — Не хочу, — признаётся Шеогорат, — я и так ждал слишком долго. А затем он затягивает Мартина в головокружительно сладкий поцелуй, шепча в приоткрытые губы: — Но я подожду ещё. Потому что я люблю тебя.