В старшей школе...

… — Хорошо, я останусь. Тихо отвечает брюнет, вновь прикасаясь к влажным губам парня. Обоих не слабо поразило согласие Фёдора. И это насколько абсурдно и не типично для Достоевского, что становится даже слегка логично… Не переставая целоваться, Коля перелезает к шатену на колени. Это немного неудобно, так что Фёдор "страхует" парня, придерживая его одной рукой за талию, а второй держа где-то под бедром. Так они целуются ещё несколько минут, как вдруг Гоголь отстраняется и слегка наклонившись целует Фёдора в шею. Прильнув к бледной коже худого своего парня, блондин задерживается там на несколько секунд, чтобы оставить ярко-алый засос, который вряд ли исчезнет за одну ночь…Но блондин сейчас настолько погружён в процесс, что мысль о том, к чему может привести эта затея, покинула его голову и, кажется, даже не посещала... Когда им становится неудобно сидеть вдвоём на одном стуле они плавно переходят на ближайший объект, где можно лечь. Им оказывается кровать. Пара не перестаёт целоваться и через мгновение, Фёдор нависает над Николаем. Гоголь не имеет ничего против, поэтому тянется к брюнету за ещё одним поцелуем… …Когда приходит время ложиться спать и Гоголь настаивает, чтобы они легли вместе, в его постель. Достоевский и не сопротивляется. Он знал, на что шёл, когда соглашался остаться, поэтому без лишних препирательств и игр в недотрогу он ложится рядом с Колей в его кровать. К сожалению, в темноте не видно прекрасных глаз Николая, зато Фёдор точно знает: какие они. Цветные. Живые. Настоящие. — Спокойной ночи, Феденька… Его голос звучит устало, даже чуть хрипловато, что весьма оправданно, хоть и не совсем вяжется с образом замкнутого, но такого доброго и оптимистичного парня, как Коля. — Спокойной ночи, Николя, — последнее слово Достоевский произносит с некой насмешкой, после чего целует блондина в лоб. В эту самую секунду, когда его губы соприкасаются с тёплым лбом Гоголя он вдруг вспоминает… Запах сигарет и ванили, ударяет в голову, врезаясь в мысли и заставляя былым чувствам Фёдора проснуться от зимней спячки. Он вспоминает о том самом дне и той самой секунде, когда впервые увидел Колю… … Они познакомились летом перед девятым классом. Николай, только переехал в новый город. Родители на работе, а сидеть в доме и разбирать вещи слишком скучно, поэтому блондин, чьи волосы на тот момент ещё не успели отрасти, решил прогуляться. Заодно надо было купить пару вещей. Довольно хорошая цель для того, чтобы прижиться на новом месте. Найдя небольшой ларёк у дома Гоголь заходит в него всего за двумя продуктами: сигаретами и водой. Всё же на улице жаркое лето, не хотелось бы получить обезвоживание. В ларьке, Николая встретила продавщица среднего возраста, с густой чёлкой и ярко накрашенными губами. Поначалу она была очень мила с парнем, но стоило ему подойти к кассе с водой и попросить желанный товар, как она тут же изменилась в лице и отказала парню. В полной мере ощутив вкус поражения, Гоголь покинул магазин только с купленной водой в руках. В этот самый момент по улице, в тот же ларёк шёл Достоевский, по просьбе мамы. При виде шатена в Коле зародилась маленькая, но всё-таки надежда. И он решил рискнуть… — А…Эм…Извините? А т…в-вы не могли бы купить мне пачку сигарет? Мне не продали… Вообще Достоевский не был настроен на диалог. Тем более с такой персоной, как Николай, ведь на тот момент они были абсолютными незнакомцами, но стоило Фёдору один раз окинуть парня, стоящего перед ним, изучающим взглядом, как интерес к нему тут же появился. Светлые, даже белые, секущиеся волосы, заострённый кончик носа, худые плечи, цветные, а вернее разноцветные глаза… Всё это заставило Фёдора остановиться и выслушать просьбу этого странного, но весьма привлекательного парня. Кажется, он был его ровесником? Что? Сигареты? Странная просьба, учитывая тот факт, что Достоевский, также как и Николай — чьё имя шатен пока не знал — являлся несовершеннолетним. Неужели этот светловолосый парень принял его за взрослого? Или просто дурака валяет…? Странный он. Но, пожалуй, стоит попробовать купить ему то, что он хочет? Он интересный… — Хорошо. Пошли, — достаточно серьёзно и даже слегка сурово произнёс Фёдор, заходя в магазин в сопровождении блондина. Достоевский решил просто купить сигареты вместе с нужными ему продуктами, поэтому для начала он направился к выпечке. Всё это время, что Фёдор собирал продукты Николай стоял неподалёку и лишь молча наблюдал. — Здравствуй, Феденька! Как дела в школе? Как мама? — начала засыпать вопросами продавщица, как только брюнет подошёл к кассе. — Добрый день. Всё хорошо. В школе тоже, — чётко и по порядку ответил Фёдор на каждый вопрос, после чего кассирша наконец-то начала пробивать продукты. Время подходило к оплате и Гоголь, что всё это время безмолвно наблюдал, уже начинал волноваться. Неужели этот парень забыл о его просьбе? — Можно ещё сигареты, пожалуйста? Уинстон Вайт. Продавщица посмотрела на Фёдора с непониманием и некой опаской: — Феденька, ты что же…Куришь?! — Нет, что вы. Меня попросили. Не отказывать же людям? К тому же, это бесполезно. Если не продадут тут, в другое место пойдут…А там уже неизвестно кто попадётся...Мало ли что случится. А вам я доверяю. На лице кассирши расцвела лёгкая улыбка. Она явно повелась на такую дешёвую манипуляцию. — Ой, ладно, уговорил, — воскликнула продавщица, пробивая нужный товар. — А…С-спасибо. В-вот. С этими словами Гоголь протянул Фёдору две сторублёвые купюры и ещё немного монетками. Продавщица хмуро взглянула на Гоголя и негромко сказала: «Я тебя запомнила». — Не бойся, она добрая, — безучастно произнёс брюнет, обменивая пачку сигарет на деньги. Кассирша усмехнулась. — Как тебя зовут хоть? — Н... Ни... Коля? — неуверенно произнёс Гоголь. На долю секунды он сам начал сомневаться в том, что его зовут Николай. — Хорошо, Николя так Николя, — весело повторила кассирша, а у Коли от смущения покраснели кончики ушей. Его называли по-разносу: Гоголем, Николаем или просто Колец, но никак не Николей. — Спасибо и до свидания! Уже на улице, блондин неловко улыбнулся, рассматривая такую заветную пачку сигарет со страшной фотографией на передней части упаковки. Почему-то курить при незнакомце ему не захотелось. Однако немного подумав он всё-таки решился спросить: — Знае…Знаете, а я совсем никого тут не знаю. Я только переехал сюда и…А как ва…Т-тебя зовут? — Фёдор. — Я Коля. Мы…Можем дружить? Снова неловкая улыбка и нервно заправленные пряди волос за левое ухо. От глаз Достоевского не ушёл этот необычный для парня жест и глубоко внутри себя он отметил, что это было довольно мило… …Весь девятый класс парни учились в разных параллелях, но это не мешало им и дальше продолжать дружить, как летом, а Коле бегать каждую перемену к Фёдору на подоконник, где тот в свою очередь читал какую-то заумную книжку...Фёдор любил читать. Почти всё лето он провёл в библиотеке или у себя дома, читая очередной рассказ, роман или поэзию явно не по школьной программе. Но это неважно. Важно то, что почти все те дни, что Достоевский провел в библиотеке, Гоголь был рядом: играл в телефон, складывал из тетрадных листов самолётики и запускал их по помещению, смотрел в окно, смотрел на Фёдора, ну…Или просто ждал, когда же его друг закончит "читать какую-то скучную и занудную книгу" и они пойдут гулять… — Что читаешь? — тихо спрашивает Гоголь, подсаживаясь поближе к другу. По правде говоря, ему было всё равно, какое произведение читает Федя, но ему было просто жизненно необходимо, чтобы брюнет поддержал диалог. Он хотел слышать голос своего друга, хотел слушать его. — Михаил Юрьевич Лермонтов. Герой нашего времени. Перечитываю. — Класс, а что там сейчас происходит? — с этими словами Николай аккуратно ткнул пальцем в середину раскрытой книги, что покоилась на столе. — Выяснение отношений, — с этим словами Достоевский усмехается и украдкой смотрит на Колю. Сейчас бледные тонкие губы блондина растянуты в привычной улыбке, а тонкий и аккуратный палец указывает на какую-то строчку в книге. Было весьма очевидно, что Гоголь хочет, чтобы именно Фёдор объяснил это ему. «Я ее крепко обнял, и так мы оставались долго. Наконец губы наши сблизились и слились в жаркий, упоительный поцелуй; ее руки были холодны как лед, голова горела.». — В смысле? Это как?? — Ну смотри... Достоевский, который всё это время так безмятежно и спокойно перелистывал тонкие листы толстенной книги вдруг в одно мгновение, поворачивается к Николаю и, сократив и без того небольшое расстояние между ними, касается чужих губ...