***
Спустя час езды, Хван стоял на пороге дома. Он был выполнен в стиле модерн и в белых тонах. Как минимум его оболочка так выглядела. Парень долго рассматривал дом перед тем как звонить в дверь. «Богато живёт видно».— подумал блондин и нерешительно нажал на кнопку звонка. Дверь открыл сам Курт. Джинни неловко улыбнулся и заправил прядь волос за ухо, он нервничал ведь боялся, что его не пустят. — Здравствуйте. Вы меня наверное не помните, я… — Вы тот сообразительный интерн, — одарив улыбкой, перебил его мужчина. — верно? — Да-да. Это я. Вроде начало хорошее. Оба в приподнятом настроение. У Хвана стопроцентные шансы войти в дом к Коннорсу. — Спасибо, что потратили время и средства чтобы сюда приехать, но я буду рад пообщаться с вами не у меня дома, — улыбка пропала с его лица. — Будьте добры, запишитесь ко мне на приём. Все планы парня в миг сломались как карточный домик. Ну уж нет, ответ слишком близко чтобы так просто его отпускать. Хван достаёт козырь из рукава, как только Коннорс закрывает дверь. — Я сын Виктора Хвана! — кричит он перед тем как мужчина закрывает дверь. Молчание. Через несколько секунд житель дома открывает дверь нараспашку и стоит, не спуская глаз с парня. — Хёнджин? — ошарашенно спрашивает он. — Не может быть. — Ну, оказывается может. — отвечает Хван и неловко улыбается. Мужчина подходит к нему и кладёт руку на щеку парня. Смотрит в глаза. Пристально, как-будто что-то выискивая. Замечает родинку под глазом и на лице расплывается нежная, даже родительская улыбка. Подходит ближе и обнимает одной рукой. Так крепко, будто Хёнджин был сыном Коннорса, которого он не видел много лет и лишь сейчас нашёл. — Я думал ты тоже мёртв, — шёпотом сказал Курт. Через несколько минут они были уже дома. Курт пытался заварить кофе, но получалось у него это очень неумело из-за отсутствия руки. Хван стоял, оперевшись поясницей об барную стойку и рассматривал интерьер. Он ничем не отличался от самой оболочки дома. Всё выглядело также современно и строго. Было как-то неуютно. — Так зачем ты всё-таки пришёл? — отвлёк парня Курт, отдавая кружку. — Я знаю, что вы проработали с моим отцом много лет. Может хотя бы вы знаете, куда он пропал? Или куда собирался? Мужчина поставил свою кружку на стол и медленно отошёл от парня, подбирая слова. — Этого я не знаю. В один день мы получили результаты эксперимента и он забрал их себе, на проверку. А потом он пропал. Ничего не сказав и даже не перезвонив. Я пришёл к вам домой и увидел твоих дядю и тётю. Они сказали мне, что самолёт на котором летели Виктор и Аманда разбился и они погибли. Больше я ничего не знаю. Прости. Хёнджин поник. И разгадка, казавшаяся близкой, вновь отдалилась на неизвестное расстояние. Чёрт, почему всегда так происходит? Хвану хотелось что-то ударить или сломать от досады но он сдержался чуть сильнее сжав кружку с напитком. — Знаете, я прочёл вашу книгу. Я поражён, — улыбнувшись, сказал парень. — А вы правда думаете что межвидовая генетика возможна? Курт подошёл ближе и улыбнулся в ответ — Конечно! Я уверен в этом! Ты представляешь какие границы она нам откроет? Мы сможем вылечить буквально каждую болезнь и может быть, даже восстановим мою руку, — смешок. — Но знаешь, в Oscorp над нами шутили и смеялись. — Почему? — Потому что считали, что межвидовая генетика — предел недостижимого. Думали, что это просто бред. Нас считали полными психами, которым не место в науке. Все были против нас, даже Норман. А потом всё перевернулось с ног на голову. Твой отец начал разводить пауков и мы начали проводить испытания. Результат превзошел все наши ожидания. «Да! У нас получилось!» думали мы тогда. Нас начали восхвалять, называть гениями науки. Тогда весь Oscorp начал восхвалять наши разработки. Курт рассказывал это воодушевлённо, с огоньками в глазах, как ребенок который узнал что-то новое и рассказывал об этом родителям. Хёнджин слушал историю с неподдельным интересом. Он не добился разгадки, но узнал о своём отце чуть больше, чем написано в документах из портфеля. Он гордился. Гордился тем, что был сыном великого Виктора Хвана. — А потом… Потом он пропал. И забрал всё. Все документы, все результаты, даже какие-то виды пауков, — мужчина замолчал и печально опустил глаза в пол оперевшись на столешницу. — Я злился на него. Я считал, что он решил присвоить всю славу себе, а про меня забыл. Я думал, он просто пользовался мной и моим умом. Это было невыносимо. Я так хотел проведать тебя, но из-за своей ненависти к Виктору я не хотел приходить к тебе. Каким же я был идиотом. — он злобно стукнул рукой по столешнице и отвернулся от парня. Вся радость и тёплые воспоминания вдруг пропали и сменились на противную и гадкую правду. Парень ничего не мог сказать в ответ Курту. Простить? Да он его даже не видел никогда. Сказать: «Вы ужасны»? Все мы люди, каждый ужасен по своему и он не исключение, но и Курта можно было понять. Ведь согласитесь, это слишком странно. Тот, с кем ты работал, тот, с кем ты очень хорошо дружил, тот, с кем ты сделал мировое открытие — вдруг просто исчезает забрав все результаты и ничего не сказав. Что первое бы вам пришло на ум? Курта и его мнение можно было понять и Хёнджин его понял. Но жалость к Коннорсу терзала грудь парня и заставляла его молчать и внутри жалеть этого мужчину. Решив как-то перевести тему для разговора, парень решает первым задать свой вопрос. — А если у вас получится? Что, если у вас всё получится? Какими будут побочные эффекты? Чей вид окажется сильнее? — Неизвестно. Все объекты над которыми мы экспериментировали — погибали. Я тысячу раз проверял расчёты и всё сводится к одному… — Алгоритм скорости распада? — вдруг прервал его Хван. — Да. Именно он. Откуда ты знаешь? — недоумевая, спросил мужчина. Он смотрел с каким-то подозрение на блондина. Хёнджин развернулся и взял ручку с листом. Он решительным шагом направился к столу. — Я могу?.. — спросил он, садясь на стул. — Да, конечно. Хван стал что-то записывать, изредка поглядывая на Коннорса. Тот приближался к столу и наблюдал за появлением символов. Он смотрел на него, как на своего собственного сына и узнавал Виктора в Хёнджине. Он точно также мог спонтанно начать что-то записывать. Вскочит и начинает искать карандаш или ручку. «Нужно срочно записать!» — всегда кричал он, когда приходила какая-то идея. И эта идея всегда оказывалась невероятной для Коннорса. Вот и сейчас. Он будто оказался в прошлом. Он снова смотрит на Виктора и наблюдает за ростками нового открытия. Только вместо Виктора Хёнджин, а вместо прошлого, настоящее. Через несколько секунд Хёнджин, кладёт карандаш рядом. Он разворачивает лист к Курту и ждёт его вердикта. А Коннорс снова поражён. «Это невозможно», — думал он, глядя то на лист, то на Хёнджина. — он будущий гений. Как и он». На листе был написан алгоритм скорости распада. Решённый. Полностью решённый. Парень которому всего шестнадцать лет — решил то, что даже в школе ещё не проходят и даже не во всех университетах. Поразительно. — Как ты сделал это? — шокировано спросил мужчина. — Я не знаю. Просто как-то… В голове сложилось что-ли? Курт был поражён. Этого просто не может быть. Он не верил в это. — Хёнджин, ты не хочешь завтра после уроков зайти ко мне? – спросил мужчина, всё ещё бегая глазами по записям на листе. — В Oscorp? — Да. Сможешь? Хёнджин был в не себя от радости. Он был ужасно счастлив. Его пригласил сам Курт Коннорс. Парень, не думая согласился. После небольшой беседы они распрощались и Хёнджин направился к дому. За время его посещения, Феликс всё-таки ответил. Сообщение было прочитано не сразу. Он метался между двумя огнями. По правилам, он должен был сразу доложить о нарушении, но душа говорила иначе. Она просила молчать и не сдавать Хёнджина. Душа говорила, что если он это сделает — он точно получит объяснения поступка. Душа просила Ли не создавать проблемы, ни себе, ни ему. И он послушал душу. Оторвавшись от учебников он взял телефон и написал краткий ответ. [Феликс] Я ничего не скажу.***
Хёнджин снова смотрит как проходит очередная тренировке школьной команды по баскетболу. Парень вместе с Роуз рисует плакат. Всё почти готово и ничего не предвещало беды. Засучив рукава, он мажет кистью по огромному листу бумаги, вырисовывая на ней заглавную букву названия команды. Все его руки в синей и жёлтой краске, но плакат получался красивым и аккуратным. Сзади были слышны крики, стуки мяча об пол и чьи-то ругательства. Роуз закончила рисовать ленту под названием, как вдруг баскетбольный мяч летит в сторону пары. Он сталкивается с большой банкой синей краской и жидкость разливается по всей бумаге, обнуляя результаты долгой работы. Хван не успел среагировать и капли краски испачкали края его рубашки. Роуз вскочила с пола и направилась быстрым шагом к виновнику, Эйту. — Ты нормальный? Я работала над этим плакатом целую неделю. Ты думаешь так просто всё это нарисовать? — гневно кричала она, активно жестикулируя. — Всё равно получилось плохо, – закатил глаза парень в баскетбольной форме. – Ещё раз сделаешь — руки не отвалятся. — Придурок. — шёпотом сказала девушка, развернувшись в обратную сторону. Эйт не дал ей уйти и грубо схватил за плечо, насильно развернув к себе. Ему явно не понравилось оскорбление. — Что сказала? — Я сказала, что ты придурок и что ты мне сделаешь? Убери свои руки. Хёнджин поднял мяч и решительно подошёл к Эйту и Роуз. Он немного подумав, решил разыграть парня. Силы то надо развивать если от них никак не избавиться. Да и эту парочку надо развести, а то они точно перегрызут друг другу глотки. Хван подошёл к ним и сказал: — Да успокойтесь уже. Ро, мы можем закрасить это пятно или сделаем всё-таки новый — в любом случае это не так критично. — Но твоя рубашка… — Хёнджин оглядел одежду и заметил пару пятен от краски. Кивнув головой, он подтолкнул Роуз к плакату и она продолжила рисовать. Блондин тем временем держал баскетбольный мяч, чудом не испачкавшийся в краске. Эйт молча ждал когда ему отдадут вещь. — Принцесса, мяч отдай. Хван усмехнулся и надменно выставил руку с мячом вперёд. — Забирай. Баскетболист хотел взять баскетбольный мяч, но в один миг он оказался за спиной у Хёнджина. Блондин горел желанием проучить этого спортсмена. Он желал «поиграть» с ним. Игра обещала быть весёлой. Феликс, прежде разговаривавший с командой чарлидерш, отвлёкся и устремил свой взгляд на пару парней. Все, кто находился в зале, напряжённо наблюдали за ними. Команда сзади шутила над капитаном, что тот не может забрать мяч у какого-то паренька, но лезть всё равно не хотели. Им тоже было интересно посмотреть на эту «игру». — Мяч отдай. — Мяч? Да забирай. Хван снова вытянул руку с вещью и ожидал действий парня. Эйт взялся за мяч и думая что он у него, подался в сторону команды. Но Хёнджин так и не отпускал мяч. Он нарочно вцепился в него и отпускать точно не желал. — Эйт, ну хватит. Вы как дети, забери уже этот сраный мяч, у нас уже завтра матч!— кричали позади сокомандники. Хёнджин улыбнулся. Его забавляло это зрелище. Как и Феликса. Чтобы лучше всё видеть и слышать, он подошёл к Роуз и под видом помощи с плакатом, начал наблюдать за «игрой». Эйт ухватился за мяч двумя руками и потянул на себя. Мяч не поддавался. — Господи и это ваш капитан команды? Ребята, да он же слабак! — подливая масло в огонь, говорил блондин. Он специально дразнил спортсмена и пытался его вывести, не отдавая мяч. Он смог этого добиться. Демонстративно начав бить мячом об пол, он показывал Брюсу всю свою наглость и его слабость. Спортсмен снова сделал рывок, чтобы схватить мяч, но попытка вновь не обвенчалась успехом и Хёнджин начал злорадно смеяться. Эйт отошёл и сжал руки в кулаки. Назревало что-то очень нехорошее. — Думаешь крутой, да? Самый умный? Раз да, то давай, бросай мяч! Не добросишь, принцесса моя. Потому что выпендриваться не передо мной надо, а перед девчонками. Ты! Не! Добросишь! — крикнул он, дойдя до баскетбольной корзины. «Кто тебе такое сказал?» — подумал Хван и побежал к корзине. В глазах бешеными огнями играл недетский азарт, а душа требовала доказать и показать свою силу в объятиях превосходства. Но никто не ожидал того, что произошло в следующую минуту. Удивительно высоко подпрыгнув, блондин замахнулся и закинул со всей силы мяч в корзину. Хёнджин зацепился за кольцо и вдруг щит разлетелся вдребезги. Кольцо отвалилось и вместе с ним Хван начал стремительно падать. Благодаря новым силам, он приземлился без каких-либо проблем, держа в руке красное кольцо. Воцарилось гробовое молчание. Через несколько секунд в ушах начинает звенеть, в голове гудеть, а ноги подкашиваться. Феликс, всё также рисовавший плакат, был ошарашен увиденным. Уронив кисть, он будто по рефлексу сорвался с места и побежал к Хвану. Чёрт, да этого же не может быть? Как Хван смог это сделать? Преодолев половину зала, он обхватывает лицо блондина руками и аккуратно его осматривает. — Ты совсем рехнулся? — быстро осматривая героя происшествия, спрашивал младший. — В глаза ничего не попало? Нет травм? Ликсу по-настоящему было страшно. Он думал и надеялся, что эта игра закончится мирно, Хван успокоится и отдаст мяч, а Эйт продолжит тренироваться. А произошло совсем иначе. Все вокруг вдруг начали гудеть и о чём-то шептаться. Кто-то уже успел обо всём доложить директору. В ту же секунду в дверях спортзала появился одноклассник Хвана и сказал ему идти в кабинет. — Чёрт. Теперь мне точно конец, — подумал он, отходя от Феликса. Через несколько минут он сидел напротив мистера Моргана и слушал лекции о правильном поведении вместе с дядей Беном. Да, его всё-таки вызвали в школу, досадно. После долгих нотаций их отпустили и оба вышли из кабинета. Первым диалог начал Хёнджин. Понуро опустив голову, он сказал: — Прости. За щит много платить надо? — Мне всё равно на щит, ты лучше мне ответь. Зачем ты это сделал? Это правда, что ты издевался над тем парнем? «Да что бы я издевался нал Эйтом? Только не в этой жизни». — подумал Хван. Молчание. Бен строго смотрит на блондина и ждёт ответа. За всей этой сценой снова наблюдал Феликс. Нет, не думайте что он был сталкером или что-то вроде того, нет конечно. Это была смесь беспокойства с щепоткой детского любопытства. Услышав про директора, Ли начал ждать парня у кабинета, дабы узнать дальнейший исход истории. Сейчас он хотел защитить Хвана от гнева дяди Бена. Поэтому выйдя из коридора, он мило улыбнулся и подошёл к паре. — Здравствуйте, простите что прерываю. Моё имя — Феликс. Я ненароком подслушал вашу беседу и хотел бы защитить Хёнджина. Он никогда, и никого не бил или издевался. Он и мухи не обидит, так что не ругайтесь на него, — сказал он, и приобнял Хёнджина за предплечье. У блондина в ту секунду перевернулся весь мир. Он сразу же покраснел и отвёл лицо в сторону. Господи, как неловко вышло. Вот вроде не маленький мальчик, сам может за себя отвечать, а его Феликс защищает — ну как так можно, Хёнджин? А Ликс продолжил, — к сожалению, это Эйт издевается над Хёнджином. Он не рассказывал как его избили? В тот момент Хван почувствовал себя максимально неловко из-за накатившего стыда. Бен стоял и слушал всё, о чём говорил Феликс, не перебивая. О том, какой Хёнджин молодец, о том какой он добрый, в общем обо всех его хороших качествах. После небольшой беседы Ли улыбнулся и стал ждать ответа дяди Бена, Хёнджин был готов буквально провалиться под землю от стыда. — Ладно, — Мужчина глубоко вздохнул и посмотрел с лёгкой улыбкой на своего племянника. — Сегодня заберёшь тётю Мэй с работы в девять вечера. Запомнил? В девять вечера. Хван был рад, что не получил никакого наказания и быстро закивал головой. — Ну вот и славно. И да, — Бен обратился к младшему, — как тебя? Феликс? Парень кивнул головой и немного отстранился от старшего. — Присматривай за ним. Он ведь вообще несамостоятельный. — усмехнувшись сказал мужчина и ушёл. Хван закрыл лицо руками, скрывая покрасневшее лицо. Как только Бен ушёл из зоны видимости, парень глубоко вздохнул и сел на корточки. Ему дико хотелось провалиться под землю от натиска всей ситуации, что сейчас с ним произошла. Феликс убрал руки за спину и лучезарно улыбнулся, нагнувшись над блондином. — Не благодари. Я жду объяснений. Чёрт, Феликс, сейчас? Прямо сейчас? Подожди пока Хван справится от килограмма неловкости и тонны стыда, и тогда он тебе и объяснения даст, и всё что тебе надо. — Ликси, прости пожалуйста. Мне правда неудобно перед тобой, ты опять спасаешь меня. Прости, — промычал Хёнджин куда-то в колени. Смирившись с тем фактом, что парень в ближайшее время точно ему ничего не расскажет и достучаться до него, всё равно что бить бетонную стену, он также приседает на корточки и оказывается на одном уровне с блондином. Положив руки себе на колени, он сказал: — Всё нормально. Не можешь сейчас рассказать — расскажешь потом. Но пообещай, что сделаешь это, хорошо? — он говорил так, будто договаривался о чём-то важном и серьёзном с маленьким ребёнком. Но данный вариант выглядел для Ли наиболее полезным и подходящим. Хван посмотрел на младшего и кивнул. Кивок заставил светловолосого подняться на ноги и Хван взглянул на Феликса снизу вверх. Это милое и доброе чудо, в которое он так нечаянно и искренне влюбился, делало всё чтобы помочь ему. В голову пришло какое-то странное и мимолётное сравнение. Феликс был одуванчиком. Впервые открытые веснушки, белые волосы, зелёный свитер, тёмные джинсы, и такая невинная и лёгкая как, семена одуванчика на ветру, душа. В этом был какой-то неизведанный Хёнджину шарм, что влюблял его в Ёнбока всё больше и больше. Интересно, когда он перестанет удивляться его красоте? Наверное, никогда. Распрощавшись с Феликсом в коридоре, Хван выпрямился и пошёл к выходу из школы. Через несколько часов он должен быть уже в Oscorp вместе с Коннорсом. Ну, а пока есть время испытать свои силы на практике. Через какое-то время он уже шёл к, забытому временем, ангару. Он иногда там бывал, но только ради того, чтобы развеяться или скрыться от когтистых лап города. Или же по-фотографировать закаты, что было крайне редко. Ангар был стар, наверное, как сам город. Ибо вся постройка была ржавой и выглядела очень «потрёпанной». Она была почти что облеплена цепями, где-то валялись обломки, а под ногами шуршал мусор вперемешку с отвалившийся старой штукатуркой. Стены расписывали трещины прошлого, скрывающиеся за неумелыми граффити. Здесь было спокойно и тихо, не то что снаружи и Хван любил тут находиться. Это место было каким-то уголком спокойствия для него, где он могу спокойно фотографировать, рисовать или заниматься чем-то другим, что приносило радость ему. Нет, вы не думайте что Хвана дома обижают или около того, нет! Просто… Он подросток. В этом возрасте это нормально — хотеть уединиться и просто побыть с самим собой. Но сейчас он не для этого. Сейчас он собирается проверить, на что он способен. Встаёт напротив трамплина и оценивает. «Логично, что я не смогу забраться так просто. Но может смогу заползти?» — думает Хван, и отходит назад для разгона. Останавливается. Заворачивает рукава по выше. Сжимает кулаки. Прикрывает глаза и готовится к поднятию. В голове мысленный отсчёт. Пульс бешено скачет. 3… 2… 1… Вперёд! Хёнджин начинает бежать. Адреналин начинает бить по всему телу. Он всё ближе и ближе подбегает к довольно-таки высокому трамплину, чувствуя как под кожу пробирается предательский червь страха неудачи. Ещё рывок и он начинает взбираться на гору. Ноги отрываются от пола и он цепляется руками за бетон. Не падает. Чёрт, получилось! Он смог это сделать. Также приклеившись ногами к трамплину, он начинает доползать до вершины «горы». И он снова не падает. Это было победой. Маленькой, но такой значимой для него. Он совсем забыл про то, что это всё из-за его новообретённых сил. Но ведь согласитесь, имея большую силу, но не зная как её использовать мы практически лишаемся этой силы. Ну или в худшем случае становимся ужасным носителем этой силы. Поэтому люди и говорят: «Чем больше сила — тем больше и ответственность». Ведь если мы не будем контролировать нашу силу, то кто знает, какие беды она с собой принесёт? Тем временем, Хван уже висел вверх головой на одной из ржавых балок, которая чудом ещё не ломается под весом Хвана. — Значит в Oscorp всё-таки не простые пауки, а пауки дающие суперспособности при укусе. И первый кто их получил — я. Хм, забавно. Получается я теперь Человек-паук? Звучит как имя для супергероя. Интересно, а я паутиной стрелять могу? Схватившись одной рукой за балку, он сделал переворот и начал висеть на ней. Рядом висела цепь и парень в прыжке схватился за неё. Раскачавшись, он перелетел половину ангара и зацепился за вторую цепь, а там третья, четвёртая и так он облетел весь ангар. Он не чувствовал страх от своих способностей. Не чувствовал боли в руках, от сильного захвата железа. Он не чувствовал себя, как чувствовал раньше. Сейчас он понимал, что тот дар, который получил тогда в лаборатории — был очень даже классным. Может эти способности в будущем по-настоящему помогут парню или спасут где-нибудь? Никто не знает. Но в том, что они оправдают свою значимость — Хёнджин был уверен. Но прямо сейчас он был уверен, что пришла пора заканчивать своё «испытание» и ехать в Oscorp. Доктор обещал показать что-то стоящее.***
Доктор Курт встретил Хвана с распростёртыми объятиями. Всю дорогу до кабинета мужчина рассказывал об исследованиях, что провёл ночью благодаря решению алгоритма. Рассказывал о невероятных результатах. Рассказывал о новом будущем не только для мира медицины, но и всего мира. Хван слушал об этом с гордостью в душе, ведь, как бы ни было это самоуверенно, благодаря ему и его решению Курт безумно радуется своим результатам. Добравшись до этажа, мужчина начал вести парня к одному из своих творений. Оно стояло в стеклянном подобии шкафам чем-то напоминало насос. Пока Коннорс подготавливал нужные материалы, Хёнджин рассматривал это неизвестное чудо техники. Заметив заинтересованность своего спутника, мужчина сказал: — Это аппарат Ганали. Такой только у нас в США. Он очень просто работает, — нажав последнюю кнопку на ноутбуке, он подошёл к Хвану и положил ему руку на спину, — видишь ту колбу? Вместо неё кладётся капсула с антигеном. Аппарат запускается и перерабатывает этот антиген в газообразное состояние, после чего распыляет его облаком. Оно способно охватить весь город. В теории, если начнётся массовая эпидемия парококлюша или чего-нибудь ещё, то нужно заложить туда лекарство от этой болезни и распылить его. Люди выйдут на улицу, смогут надышаться им и излечиться примерно за один день. — Вау. Это очень полезная вещь. — Конечно полезная, — смешок, — правда она пыль собирает уже несколько лет. Но я не об этом, пойдём со мной. Курт повёл Хёнджина к огромному столу с галлограммой ящерицы. Встав друг напротив друга рядом с ящерицой появилась часть её ДНК. — Как ты знаешь, ящерицы способны сбрасывать и отращивать свой хвост. У них в ДНК заложен ген, который регенерирует ей эту конечность. Наша с тобой задача — передать эту способность Нику, трёх-лапому кролику. Произведя некоторые манипуляции, на экране появилась модель кролика без передней лапы. Рядом с Хёнджином замерла панель для ввода. — Вводи свой алгоритм. Он так и сделал начиная вводить нужные символы. Вдруг в кармане брюк завибрировал телефон. Парень отвлёкся и взглянул на устройство. Это был дядя Бен. Хёнджин медлил, но отклонил звонок и посмотрел на часы. Почти девять вечера. Нет, он должен успеть. Хёнджин убрал телефон и продолжил вводить. На галлограмме появилось изображение гена. Механический женский голос сказал: «Система готова к внедрению гена объекту №180407». — Так, молодец. Но что ты сделал? Хван взял галлографическое изображение гена и начал идти с ним к Курту. — Я заблокировал протеин. Если этого не сделать, имунно-система подопытного отвергнет ген регенерации, посчитав инородным и объект погибнет, — Говорил парень на ходу. Достигнув мужчины, он передал ему ген встав рядом. «Система готова к внедрению гена объекту №180407». — вторил механический голос. Перед Куртом появилась панель для введения гена. Он положил его в цепь ДНК и эксперимент начался. Кролик стал меняться. Отросток лапы стал мутировать и постепенно вырастать в подобие лапы. Но вдруг что-то пошло не так и изображение кролика приобрело красный цвет и лапа перестала расти. Объект упал замертво. «Объект скончался» — Констатировал голос. — Нет. Не может быть, — сказал удивлённо Хёнджин и ещё раз ввёл ген. Вместо лапы выросло подобие лапы ящерицы. Объект скончался. Ещё одна попытка — объект скончался. Коннорс отошёл в сторону. Он был раздосадован. Казалось бы, он сможет наконец вернуть руку. Ведь всё должно было получиться. Надежда постепенно угасала как догорающая свеча. Хёнджин и сам не понимал, что происходит, почему объект снова и снова погибает? Он ведь всё просчитал. Где может быть ошибка? Хван снова проверил вычисления, всё верно. Повторная попытка — объект скончался. — Твою мать… — сказал Хёнджин наблюдая, как кролика медленно убивает жуткая мутация. — Хёнджин, успокойся. Уже ничего не сделаешь. Всё-таки мы с тобой где-то ошиблись. Нам не вернуть мою руку, — печально сказал он и сел на рядом стоящий стул. — Прости что потратил твоё время. Иди домой. Хёнджин резко развернулся и ошарашенными глазам посмотрел на мужчину. — Доктор Коннорс, за что вы извиняетесь? Мы сможем внедрить этот ген. Это просто небольшая ошибка. Может с этой попытки получится? Когда всё получалось с первого раза? Мистер Коннорс, это просто ошибка в эксперименте, давайте попробуем ещё раз, — Уверял он мужчину, сразу же разворачиваясь с галлограмме. «Дело в алгоритме, надо с ним что-то сделать чтобы всё заработало. Но что? А может…» — подумал Хван и начал заново решать алгоритм. С каждой новой неудачной попыткой, парень заново пытался сохранить свою уверенность в решении, что получалось очень плохо. Сколько времени прошло? Час? Скорее всего. Парень сбился со счёта, сейчас оставался последний вариант решения. Если он не сработает, то Коннорс будет прав, что ничего не работает. Хёнджин вновь внедряет ген в систему. Пока всё хорошо, кролик жив. Лапа начинает отрастать. Растёт, растёт и превращается… В лапу. В настоящую кроличью лапу! Хёнджин озаряется. «Давление в норме. Дыхание в норме. Жизненные процессы в норме. Регенерация конечности завершена.» — спокойно подтвердил успех эксперимента электронный женский голос. Курт вскакивает со стула и подбегает к изображению животного. Оно было в порядке и имело правильное количество лап. И полностью живое. Прикрыв рот рукой в удивлении, он говорит: — Этого не может быть… Просто невероятно. Хёнджин, ты гений! Хван смотрел на прыгающую модель кролика и нереально радовался в душе. У него получилось! Чёрт, он смог это сделать! Он вырастил лапу кролику! Это однозначный успех в его жизни. Это была победа. Глобальная. Она могла повлиять не только на животных, но и на всех людей, страдающих отсутствием каких-либо конечностей. Всё казалось сейчас нереальным в этот момент. Парень стоял как вкопанный. Доктор Коннорс положил руку ему на плечо и мягко сжал, как бы отрывая того от сна. — Хёнджин, всё хорошо? Ты спас животное. Ты настоящий гений. Я горжусь тобой, — с отцовскими нотками в голосе говорил мужчина. — Готов проверять на настоящем объекте? Блондин зачесал волосы назад, вновь взглянул на модель и коротко кивнул. В следующую минуту они оказались в другой лаборатории. Хёнджин смотрел на клетки с кроликами. Их было две. Одного из них он сразу же узнал ведь уже видел его, но в электронном виде. А во второй… Коннорс стоял со шприцом-пистолетом в руке и наполнял его «лекарством». — Это Эмма. Крольчёнка зовут Эмма. Ей всего месяц. А рядом Ник. Возьми его пожалуйста на руки. Животных ведь не боишься? — сказал мужчина и подошёл к нему со шприцом. Хёнджин мотнул головой и аккуратно уложил себе на руки кролика. Он трясся от страха, но парень его успокоил поглаживанием по пушистой голове. — Осторожно, — предупредил Курт и направил иглу на животное. Секунда и лекарство введено в объект. Хван положил его в клетку и взглянул на экран телефона. Несколько пропущенных от дяди Бена. Десять часов вечера. Стоп, что? Он не ошибся? Десять часов вечера?! Твою мать, Хван! Ты совсем забыл про тётю Мэй! Парня передёрнуло и он, попрощавшись с Коннорсом, сорвался с места и начал звонить Мэй. Её телефон молчал. Это до ужаса напрягало и заставляло страху нарастать с каждым гудком, исходящим из телефона. Хван снова бежал, наверное, даже быстрее чем в прошлый раз. До остановки тёти было не так далеко, минут двадцать ходьбы, а значит пятнадцать минут бега. А вот и она! На ней никого нет. Хван останавливается и не понимает, где Мэй. Неужели её всё-таки забрал дядя Бен? Или же она сама пошла к дому? Скорее всего. В любом случае Хёнджин облажался и не выполнил обещания. Он развернулся и пошёл в направлении дома, морально готовясь к каре небесной в лице его дяди, ведь этот проступок точно не останется незамеченным.***
Всю дорогу его мучила боль в лёгких от бега и страх наказания за содеянное. Ему было невыносимо противно от самого себя, потому что он подвёл своих родных. Он был готов молить на коленях Мэй и Бена о прощении, но навряд ли это поможет. Хёнджин был не уверен в этом. А вот и веранда их дома. На ней кто-то есть и парень догадывался кто это мог быть. Это был дядя Бен. Он сидел за столиком и смотрел в темноту. Хёнджин собрал все чувства в комок и пошёл с этим комком прямо к дому. Лестница непривычно громко скрипнула и обратила на себя внимание мужчины. Он взглянул на блондина строго и с явным гневным огоньком. — Где ты был? — раздалось как гром среди ясного неба голос. — Я… Был занят. Почему вы не спите? — Хёнджин, перестань строить из себя невинного. Это не поможет тебе сейчас. Лучше сознайся в своём промахе, и объяснись. Он прошёл в дом, а за ним зашёл и дядя. — Занят? Чем? В библиотеке был? Что выучил там? — наступал мужчина на блондина. — Нет, я бы в Oscorp. — Сейчас же иди и извинись перед Мэй. Женщина тотчас же вышла из другой комнаты и встревоженно посмотрела на Хвана. Парень запустил пальцы в волосы и тихо сказал: — Тётя Мэй, прости меня пожалуйста за то, что я забыл тебя забрать с работы. — Всё хорошо милый. Не надо извиняться, — женщина и не думала злиться на него. В разговор вклинился Бен, громко говоря: — Не надо?! Ты шла ночью, десять с чёртом кварталов и говоришь: «Не надо»?! — Бен… Я ещё в состоянии сама дойти до дома. — Перестань заступаться за него. Он сам должен нести ответственность за свои поступки, а не кто-то другой. Замотался он видите ли в Oscorp! — он обратился к Хёнджину. — Сынок, мы же не против твоих увлечений, но надо иногда думать о своей семье. Он подошёл ближе к парню и взял того за плечи, крепко сжимая их. — Джинни, ты похож на отца. Это очень хорошо. Но у него была своя политика, она основывалась на правилах: «Если ты можешь помочь кому-то, то ты обязан это сделать», понимаешь? Это не выбор: хочу, не хочу. Это твоя обязанность. Твой нравственный долг. Понимаешь меня? Парень был ужасно зол. На себя, на дядю, на всех. Обязанность? Долг? Он не обязан и не должен это делать. Он не мать Тереза чтобы помогать всем и вся. Страх и волнение отошли на второй план и в Хёнджине проснулся дракон ярости. — Хорошо. Хорошо-хорошо, я понял. Но может ты мне тогда скажешь где он? — Что.? — Отец, где он? Его политика видимо на меня не распространяется. Видимо он предусмотрел это, — срываясь почти на крик, говорил он. — Может я вообще не должен был родиться? Другого объяснения, на нераспространения этой политики я не вижу. Бен опешил и схватил Хвана за грудки, тряхнув. — Как ты смеешь такое говорить? Они любили тебя настолько, что пожертвовали своей же жизнью ради тебя. Блондин с силой оттолкнул дядю и освободился от хватки мужчины. Медленно тот начал спиной отходить к двери. — Если эта политика не распространяется на меня, я не должен следовать ей. Хёнджин развернулся и выбежал из дома, хлопнув дверью так, что стекло в ней разлетелось на миллион осколков. Бен что-то кричал ему вслед, но парень уже не слышал его слов. Мэй подошла к мужчине со спины и приобняла. — Ему надо успокоиться. Всё будет хорошо. Полминуты он тихо смотрел в разбитое стекло и мысленно считал осколки. Потом взял свою куртку, поцеловал в лоб и сказал своей жене: — Уже ночь на дворе, надо его найти. Ложись спать без меня. Всё будет хорошо, — он вышел на улицу и начал звать племянника. А через несколько минут, Хван уже шел по тёмным улицам одного из неблагополучных районов своего города. Здесь было необычно тихо и даже как-то спокойно. Из глаз ручьём текли слёзы. Ему было больно. Было больно от слов дяди. Они резали по сердцу словно ножи и выпускали из него кровь печали. Вытирая капли с холодных щёк, он пытался собраться с мыслями и начать нормально соображать. На улице он точно не сможет остаться. Ему переночевать то и негде. Зайдя в какой-то из магазинчиков, он собирался взять себе бутылку воды, ибо кашель не прекращался, а перспектива заболевания не грела сердце. Стоя на кассе, он перебирал монеты в кошельке и к сожалению их не хватало. Поставив бутылку на стол, после озвучивая цены он вывалил содержимое кошелька. — Здесь не хватает… — не успев договорить, Хёнджин берёт монетки, пенни, из коробки и кладёт их перед продавцом. — Нет, оставить ты их конечно можешь, но брать их тебе нельзя. — Что? Почему? — Недоумевал парень, впиваясь пальцами в край стола. — Не заслужил. Очередь не задерживай. Если хочешь взять пенни — заплати десять долларов. — Но мне не хватает всего пяти центов на воду, — Хёнджин пытался договорится с продавцом, но, как видите, получалось не очень. — Слушай, парень, я похож на благотворителя? По-моему нет. Ты берешь или нет? — Но всего пять центов… — Вали отсюда, — это был окончательный ответ. Хёнджин оставил бутылку, после чего ушёл из магазина. Он продолжил идти, как вдруг из магазина выскочил один из посетителей, за ним, ковыляя, вышел и продавец. — Вор! Ловите вора! Хван не стал кричать или звать о помощи. Ему было всё равно. Вдруг на другой стороне улицы он видит знакомый силуэт. Дядя Бен. Он хочет уйти, но вдруг видит как грабитель бежит на мужчину. Второй слышит крики продавца и хватает вора. Не успевает он позвать кого-то на помощь, как улицу оглушает выстрел пистолета. Всё произошло словно за одну, мать её, секунду. Хёнджин замирает на месте. Грабитель убегает, а дядя падает. Блондин бежит к нему, моля о том, чтобы это был просто выстрел полицейских. Хван встаёт на асфальт и держит тело мужчины. По футболке Бена растекалось алое пятно его собственной крови. Ему прострелили живот. Хёнджина сковывает тремор и из глаз снова текут слёзы. — Господи нет. Нет-нет. Не умирай. Пожалуйста. Прости меня, пожалуйста не умирай, — Он повторял эти слова, словно обезумев. — Кто-нибудь вызовите скорую! Пожалуйста, помогите! Он истошно кричал, срывая голос, пытаясь зажать рану, но ничего не получалось. Кровь продолжала течь по одежде и пачкать собой тело дяди Бена и холодные руки Хёнджина. — Помогите пожалуйста! Кто-нибудь! Казалось в этот момент весь мир Хвана взорвался как по щелчку пальцев. В глазах начало темнеть, тело наполнилось режущей болью и силы стали покидать тело, после того, как дядя перестал дышать. Он погиб буквально на его руках. Всё происходившее вокруг потеряло свою значимость и перестало существовать. Звуки сирен, воплей и криков будто перекрыла толща воды из-за который Хёнджин перестал что-либо слышать. Сотрудники прибывшей полиции подхватили парня под руки и оттащили от мёртвого тела. Усадили на скамью, пытались достучаться до его сознания, чтобы расспросить подробнее том, что произошло. У них не получилось. Хван просто сидел как бездушная тряпичная кукла. Его безумно трясло, по голове били отбойным молотком, в пальцах кололо от страха и осознания того, что увидел сейчас. Через час, он сидел рядом с тётей Мэй и давал показания паре полицейских. Хотя, как давал? Молчал и подавал слабые признаки жизни. После ухода полиции, женщина начала рыдать, уткнувшись в плечо племянника. Она плакала долго и очень горько. Хван ушёл примерно через час после этих рыданий и закрылся у себя в комнате. Он ничего не чувствовал. Ни печали, ни горя, ни ненависти. Ничего. Он чувствовал лишь большую дыру в своём сердце, продолжающую гноиться, принося боль ещё больше. Взглянув на свой телефон, он увидел пропущенное голосовое сообщение от дяди Бена. Последнее, в его жизни. Хёнджин сел в угол комнаты и включил его. «Хёнджин, я хотел извиниться за то, что накричал на тебя. Сейчас я понимаю, это было лишним. Я не хотел тебя обидеть. Просто… С потерей твоего отца всё стало как-то сложно. Пойми, я очень боюсь тебя потерять также как и его… Я не хочу тебя как-то ранить, правда. Ты прекрасный человек и ты очень дорог мне. Вернись, когда послушаешь. Прости меня пожалуйста. Я тебя очень люблю.» — Прости, — Сказал Хван и из его глаз вновь потекли слёзы.