Bitterkeit

            Вечер после выигрыша над Воронами был тяжёлым.       Не для других членов команды, но для Эндрю – да. Его нервировало долгое отсутствие Нила, после того, как того позвали в VIP-ложу.       Как только Джостен вернулся можно было выдохнуть, но фраза, что была им произнесена заставила подавиться собственным дыханием.       – Рико мертв. – счастливо выдохнул рыжий парень, ответив на все вопросы разом. Конец. Das Ende. Finita la Comedia, как на его дурацком бормотании, что они с Кевином называют французским.       Сил Миньярда хватило только на то, чтобы подняться на крышу общежития, свесив ноги на краю, пока все устраивали вечеринку по поводу выигранного чемпионата и смерти мудака, и закурить, глядя вниз.       Сколько раз он тут сидел после Истхейвена, пытаясь почувствовать страх? Не сосчитать.       Вышло ли? Нет.       Только сейчас внутри бурлит неприятное колящее под рёбрами чувство.       Эндрю не преувеличивал про конец. Это действительно он.       Больше не от кого защищать Нила Джостена. Его отец мёртв, Рико там же, с Мориямами он договорился.              Отлично. Меньше забот.       Есть одно маленькое "но".       Это означает, что больше блондин никому не нужен.       Он не нужен собственному брату, с тех пор, как появилась та чирлидерша.       Он не нужен Ники изначально. Он просто не хотел отдавать братьев под гомофобно-религиозное влияние своих родителей. У Хэммика своя жизнь. И она не здесь. Не рядом с кровной семьёй. Не с Аароном и, уж тем более, не с Эндрю. Жизнь Ники полностью в Германии. Там стабильная и желанная ему работа, что будет счастлива заполучить его на три года раньше. Будущее без гомофобии. Но самое главное – там его ждёт Эрик. Любовь и забота. Вот что ждёт Ники и он жаждет этого гораздо больше, чем попыток наладить отношения с кузенами.       Кевин откинулся сам собой. От кого его защищать, если Рико больше нет, а Мориямы требуют не жизнь, а всего лишь 80% зарплаты? По сравнению с предыдущей ставкой – мелочи.       И Нил. Эндрю прекрасно понимает, для чего были те поцелуи на этой крыше, да и вне её тоже. Но больше Нилу не надо притворяться. Его проблем больше нет. Осталась только полная жизнь в его обожаемом спорте.       Этот маленький кролик может говорить что угодно, оправдывать себя как угодно, но факт остаётся фактом. Эндрю Джозеф Миньярд не нужен никому. Даже бегущему от всего Джостену, который ничего не имеет.       Ведь теперь он имеет всё. Жизнь, слава, популярность, друзья, семья, приобретённая среди Лисов, Ваймака, Эбби и Би.       Всё, чего хотел и не только.       Эндрю склоняется над пропастью высоты трёхэтажного общежития ещё ниже, затягивается глубоко, почти до хрипоты.       Сзади него послышался тяжёлый звук удара двери после открытия. Будь на его месте обычный человек – вздрогнул бы и полетел бы вниз, на встречу к асфальту.       – Эндрю. – мягко, на выдохе. Так, как нравится самому Миньярду. – Там Ники виски нашёл среди алкоголя, просили позвать тебя.       Здесь подразумевается "но".       – Но?       – Но я просто принёс её сюда для тебя.       Джостен присаживается на край крыши рядом с ним, но не нарушает дистанцию, ставит между ними виски.       «Послушный маленький кролик. Жаль, что больше не мой.»       – Решил подсластить разговор выпивкой? Плохая идея. – хмыкает Эндрю.       – А разве есть о чем? Я имею ввиду, поговорить. Вроде нет. – рыжий выхватывает сигарету прямо из рук и глубоко затягивается, – Всю правду обо мне ты уже знаешь, а слушать мою болтовню про сегодняшний матч не будешь, так чт...       Хах. Смешно. Как будто Эндрю пять и он не знает, к чему это уединение на крыше. Блондин не выхватывает сигарету из чужих рук, просто поднимается на ноги и отходит от края.       – Можешь не прикидываться идиотом. Я и сам с первой твоей фразы понял, что всё окончено. Так что, leb wohl, mein gehorsamer Hase, für immer.       Слишком ожидаемо. Как и всегда. Кому нужен проблемный, безэмоциональный парень с проблемами в признании и доверии?       Что оказывает неожиданным, так это то, как быстро ему преграждают дорогу и захлопывают дверь с крыши почти у самого лица.       – О чём ты? – открытое замешательство на лице Нила даже забавляет.       – Очень смешно. Пропусти меня, пока я не исполнил своё желание сбросить тебя с этой крыши.       – Нет, пока я не дождусь ответа. – какие мы милые, когда серьёзные. – Что значит "прощай навсегда"?       Миньярд лишь закатывает глаза и выгибает бровь.       – Мне не нужна никакая подводка к разговору и уж тем более он сам. Я не тупой и прекрасно понимаю, к чему были твои разрешения на поцелуи и большее. – он почти хочет усмехнулся глядя на смущение в чужих льдистых глазах, – Но, возрадуйся, угроз для тебя больше нет, а значит наша сделка аннулирована. Что также означает, что тебе больше не нужно притворяться заинтересованным, au revr или как там на вашем рататуйском.       – Au revoir. – Нил скорее поправляет на автомате, нежели не знает, что это было специально. – Я просил тебя отменить сделку ещё в январе.       – Я не говорил, что так и сделал. Ты находился под моей защитой, а теперь – угроз нет. Тебе больше не надо терпеть мои ебучие "да или нет?" и прижатые к телу руки. Проваливай на все четыре и дай. мне. пройти.       Нил лишь сильнее цепляется за тяжёлую ручку двери.       – Да или нет? – вопрос больше не принадлежит Эндрю. Его задал Нил. Свой ответ блондин не обдумывал. Ему не нужно это. Ему не нужно, чтобы кто-то пытался доказать то, чего в действительности нет и не будет.       – Нет.       Эндрю видит, как что-то теплое обрывается в чужих глазах, но уже поздно. Ему уже всё равно. Это не его забота.       Почти в такт с падением Джостен покорно открывает дверь с крыши и Миньярд почти уходит, но видит как в глазах загорается что-то вроде надежды и путь опять перекрыт.       – Ты сказал, что мне больше не надо притворяться заинтересованным. О чём ты?       А вот это уже не смешно.       – Пропусти меня. Сейчас же. – в голосе явно звучит сталь, но Нила это ни капли не пугает.       Конечно, он знает, что Эндрю не причинит ему вреда даже если сделка окончена.       – Что значит "притворяться заинтересованным"? – оу. Да неужели. Миньярд чётко видит, как в голубых глазах зажигается огонь гнева. Не на Рико, не на Кевина, прервавшего их ради ночной тренировки. Гнев направлен на блондина и это почти причиняет боль. Почти.       – Больше не надо делать вид, как будто тебя действительно влечёт ко мне. Не знаю, для чего ты это делал, если я уже пообещал тебе защиту, но факт остаётся фактом. Ты свободен, словно птица в небесах.       Взгляд Нила окутывает его с головы до ног и это практически приятно, если бы в нём нельзя было бы сгореть. Но он не просто горит. Его будто плавит.       – Хочешь сказать, ты всё это время думал, что я это делаю просто, чтобы тебе угодить? – в голосе Нила звучат стальные нотки. Ох, он зол.       Время недоумевать настало уже для Эндрю.       – Я ничего не думал. Так и есть. Сам же знаешь. – апатия вновь поглощает его почти полностью, делая уже абсолютно безразличным к тому, что говорит парень перед ним.        Эндрю почти отодвигает Нила от двери, если бы тот не вцепился обратно в дверную ручку, не желая пропускать Миньярда. Возможно, даже не желая его терять? Да нет, бред...        – А можно все прекратят решать вместо меня, что мне делать и какие смыслы в это вкладывать? – Джостен практически рычит от злости. Или не бред.        – Я ничего за тебя не решаю.        – Тогда прекрати нести чушь о том, что я просто пытался тебе угодить поцелуями. – Нил медленно отпускает ручку двери и приближается к Эндрю на шаг.       Этого быть не может. Это всё, что может быть, но не правда. Искренняя вера в собственную ложь, притворство, что угодно, но не это.        – Да. или. нет. Эндрю? – каждое слово выделяется грозной интонацией и только имя звучит также мягко, как и обычно.       – На что? – даже если он сейчас поверит, ему нужно понимать, что кролик собирается делать.       – Я запущу руки тебе в волосы и поцелую. Всё, как обычно, ничего нового. – дыхание почти сбивается на этих словах. – Да. – выдох, практически не слышный из-за поднявшегося ветра, но такой желанный, что Нил, скорее всего, угадал по движениям губ.       Он не делает резких движений, знает, чем это может обернуться. Медленно приближается к губам Миньярда своими, пропуская в пальцах светлые пряди.       Так мягко и нежно, что невозможно не поддаться.       Так мягко и нежно, что апатия спадает, уступая место буре пока непонятных для блондина чувств.       Так, что хочется верить, что он кому-то нужен. Не для корыстных целей, не для защиты.       Просто по факту своего существования.       И он верит. Ему кажется, что зря. Его обманут, раздавят не успевшие толком зародиться эмоции и оставят догнивать оставшуюся жизнь так.       Он отстраняется только когда чувствует, что ком в горле намерен его задушить.       Быстро отворачивается от Джостена, давая себе вздохнуть полной грудью.       – Дрю?       Повернутся обратно почти физически невозможно, но это делает.       – Как ты меня сейчас назвал?       – Дрю?       – 106 процентов, Джостен.