о сигаретах с кнопкой и рыжих бестиях.

пидорский "чапман" оказался реально вкусным. руслан не жил-то никогда по понятиям, но окончательно предать заповеди трушного пацана, которым учил юра хованский с начала средней школы, совсем позорно было. а оно вот – случилось. — ты такое ебало делаешь, будто я тебе не сиги с вишнёвой кнопкой дал, а червивое яблоко, – у дани "голд", и они, наверное, ещё слащавее. – не хочешь – могу забрать. — руки убрал, – прячет пачку за спину, как ребёнок конфетку. признавать в открытую симпатию – стыдно, но отдавать понравившуюся игрушку – ещё хуже. даня хмыкает и возвращается на качели, обходя очередную лужу в покрытии "типа травка". на дворе самый пик весны, когда снег больше не метёт и сугробы превращаются в мини озёра. ландыши, проталины, любовь – вся хуйня повылезала. любовь везде: парочки у метро, одноклассники в коридорах, мать с отчимом дома... у руслана с даней тоже любовь. — чай к тебе или ко мне пойдём пить? – даня слегка смахивает на гопника, ухлёстывающего за своей девчонкой в нахальной манере, но у них-то всегда такая дружба была – без церемоний. — у меня дома пусто, – жмётся руслан и даня встаёт, принимая это как приглашение к себе. идут безмолвно, слова им не нужны – наговорились за день достаточно, сейчас бы лучше покурить. покурить и поразмышлять, как к такой жизни пришёл. ещё осенью же законченным гетеросексуалом был, с девочкой встречался, настей – тихая и покладистая, красивая очень. она не без своих тараканов была, но с ней легко приходилось – и хорошо. а потом случился даня. случился настоящим вихрем, врезавшимся в руслана на первом уроке. начало второй четверти, тушенцов спокойно идёт от туалета после утреннего перекура, а навстречу мчится рыжеволосый шкаф. и руслан слишком был наивен, когда думал, что его оббегут. не оббежали – врезались, упали на пол, сматерились и посмеялись. типичный ромком, блять. — молния маккуин, тебе куда? – руслан, поднявшись, протягивает руку новому знакомому. — в двести первый, – рыжая бестия охотно принимает помощь. – знаешь, где это? — конечно, я туда же, – улыбается привычным оскалом руслан и понимает, что слухи про новичка оправданы. только все думали, что будет ботан – иные сюда в середине года не приходят, – а оказался вполне приличный с виду парень. руслан бы его скорее к маргинальному движению отнёс, чем к ученикам петербургского лицея. – а ты чё, тот самый даня кашин? — не знаю, в каком смысле тот самый, но даня кашин, – даня почему-то не отпускает руку руслана, и это выглядит как очень долгое рукопожатие. но руслан тоже не спешит разрушить идиллию. – а что? — да просто резко объявился какой-то кашин в электронном дневнике, вот наш класс два и два сложил, – смеётся руслан, вспоминая, как местный хакер коля ромадов, поправляя оценки в журнале классу за проваленный тест по физике, обнаружил неизвестное имя. – меня руслан зовут, руслан тушенцов. — приятно познакомиться, руслан тушенцов, – даня жмёт и приветственно трясёт их так и не убранные руки. – тогда отведёшь? — да я тебе даже экскурсию провести могу, если на литературу не хочешь, – руслан не фанат маяковского, а марины васильевны – тем более, но если надо, то пойдёт – за компанию же. — наверное, это неприемлемо прогуливать первый урок в новой школе, – сомневается даня, засунув ладони в карманы. – но, бля, а давай! так и начинается нерушимый союз двух закадычных друзей руслана и дани, не отлипающих ни на минуту друг от друга. вместе в очереди за сосисками в столовой, вместе зырят в окно на английском, обсуждая прохожих, вместе прогуливают географию первым уроком и списывают историю – тоже вместе. руслан знакомит даню со своей школьной компанией, даня руслана – со своими друзьями с дополнительных. — нихуя, ты в восемьдесят девятой учишься? – возвращаясь домой, неверяще спрашивает руслан. — учился, – улыбается с сигаретой во рту кашин. – сейчас хожу к ним чисто к бывшей математичке предмет подтягивать, а со мной почти вся группа сидит, отрабатывает. у нас только илья и лёша её понимают, но всё равно ходят, типа лишним не будет, хотя просто посидеть вместе хотят, а не торчать час и ждать. — а мы, – перехватывает "микрофон" руслан, – как самый классный лицей в городе, нихуя не делаем. удивительно даже, что такой статус – а за что? за коллективные прогулы физкультуры или проёбанные дедлайны? — за высокие баллы на всяких впр, – даня присаживается на лавку рядом с подъездом своего дома, хлопает рядом. – я даже удивился, как с дисциплиной плохо, а результаты такие, будто каждый раз вас заставляют выше головы прыгнуть. в чём секрет? — в подходе некоторых преподавателей и стремлении кого-то быть лучше, – руслан оказывается рядом, закуривает "парламент". – я химию люблю, на олимпиады всякие езжу, потому что ништяки от школы можно получить, типа стипендии на год. за аттестат тоже что-то дают, так что тут метод пряника. хотя кнут у нас тоже есть, но он в особо опасных случаях применяется. — типа каких? – данина рука забавно ложится за спину руслана, будто он тёлка на прогулке с парнем своим. — типа чел вызвал со спизженного телефона полицию в школе, – в конце октября знатно холодало, что даже подвороты хочется убрать. – но это совсем клиника. даня смотрит в серьёзное лицо руслана глазами с пять рублей слишком долго – так долго, что роняет сигарету из пальцев, и тушенцов в момент разъёбывается со смеху. не из-за сюра истории – она, к сожалению, реальная, – а с реакции дани, такого искреннего и впечатлительного. даня сразу отходит и уже хохочет в почти истерике вместе с ним – и всем хорошо. и вечер уже не такой мёрзлый, и "чапман" дурацкий в чужих руках не бесит почти, и даня кажется самым красивым в мире в свете тусклого фонаря и искры в сигарете. а потом наступает ноябрь. начало – день рождения дани, подарки, пьянка, отдельная комната, поиски пропавшего именинника и "прошу, не выдавай меня" заплетающимся языком. даня лежит рядом, парит невкусную электронку с личи – "лучше бы «чапман», дань, а то с этим ты ещё больше на педика смахиваешь, особенно с личи, блять" – и травит какие-то байки из жизни в казани, где провёл первые десять лет и первые семь летних каникул. — а после восьмого мама решила в питере оставить, чтоб бабушку не напрягать, и пошло-поехало: дворы, вишнёвое пиво, спизженные сигареты... по накатанной на дно, – он отхлёбывает из взятой с кухни бутылки коньяка, явно подаренного кем-то – больно хороший для подростковой вечеринки, – да и руслан с даней, готовясь к празднику, такого вроде не покупали. – мать тогда стрессанула жёстко, подумала, что дело в школе, и начала искать варианты получше. а я так затрахался с этим немецким и завучем, которая меня на дух не переносит, и спизданул, что да, мам, всё хуйня, переводи. а там экзы потом начались, у неё работа, что вспомнили об этом уже после выпускного, но время было назад не вернуть, так что упёрлась она в этот лицей – и всё. я один балл проебал какому-то ёбику, меня в очередь поставили, а у вас ушёл кто-то, видимо, вот меня и на его место. у них и правда ушёл один – николай, в молдову срочно уехал, но он вообще из параллели был, а почему даню к ним пристроили – вопрос открытый, без ответа. но, зная родной лицей, руслан уверен, что кадровики ебланы и опять всё перепутали. — но я не жалею, потому что и дружбу с теми ребятами я не просрал, и с тобой познакомился, так что всё хорошо, что хорошо кончается. даня обнимает за плечи рукой, на которой лежал руслан, а кашин почему-то снова не убирал. затекла ведь, сто процентов, но не убирал, потому что тогда тушенцов дёрнется и точно ляжет немного дальше, и не будут они соприкасаться так интимно-близко ногами. даня обнимает – и в голове сразу пустота. приятная, расслабляющая, которой ни с кем и никогда не было. только мысль одна, лёгкая, как облачко, – «хорошо». кашина так никто и не найдёт до утра, когда руслан проснётся обнятым со спины даней, расположившим свои руки на талии тушенцова, и ничего не скажет, не предъявит по понятиям, как учил юра. или не вспомнит скептицизм в глазах юлика, когда какие-то парни во дворе сидели ближе, чем положено. и даже едкие комментарии кузьмы о "больных пидорасах" забудет, ведь сейчас о крепкой и мужской, не похожей ни на какую другую дружбе. конец ноября – и первая ссора с настей, потому что пропорции времени, отведённого на неё и на даню, не устраивают девушку. первое "выбирай между мной и им, я не собираюсь делить тебя... с этим". первая ссора, а за ней будоражащий кровь декабрь и расставание в метель у школы. мороз и солнце, день был нихуя не чудесный, настя красивая и грустная, стояла у забора школы и пропускала историю. стояла и ждала руслана, который обещал прийти сразу после звонка, а задержался, конечно же, с даней. поэтому пришёл и сразу сказал: "это конец". сказал, получил пощёчину и с растекающейся тушью по щекам девушку и простоял до момента, как настя зашла в школу. потому что уйти – позорно, настоящий мужчина, – без пацанских преувеличений, а только правила этикета – так не поступит, а в руслане уважение к насте всё ещё было, как бы он её ни разлюбил. даня тогда подошёл, выйдя из-за угла, положил руку на плечо и предложил не пойти на уроки больше, а к нему сходить, чая выпить и в комп поиграть. руслан согласился, осознавая, что не будет заниматься пиздостраданием, а только любоваться неземным даней, показывающего всякие штуки в каких-то музыкальных редакторах. потому что с даней по-другому нельзя, с даней плохо по госту быть не может, только сказочно хорошо. декабрь проносится в глазах снежками, тёплыми вечерами за чаем у дани и счастливыми, ласковыми улыбками на совсем родном лице. проносится "ложись рядом", "какой фильм будем смотреть?", "я тебе флэш купил" и "у тебя же именины скоро, как праздновать будешь?". на последнее руслан скомкано отвечает, что как всегда на хате с алкоголем и музлом, пряча искреннее желание не вылезать из кровати в объятиях дани в этот день, просто смотреть "друзей", заказать пиццу, достать какое-нибудь классное вино и просто нежиться в чужих руках. возможно, даже поцеловать хочет, но это совсем за гранью разумного, то уже не сознание, а подсознание, которому, как известно, можно всё, главное – не вслух. даня помогает с арендой дома, закупкой продуктов и организацией псевдо-украшений. он надевает этот глупый колпак на себя – руслан смеётся, надевает на руслана – руслан злится, но наигранно, ведь на даню нельзя злиться, это одиннадцатая заповедь в библии. даня ставит плейлист, встречает гостей, проверяет всё и, в самый разгар праздника, когда кондиция тела смещается на "стою – и слава богу", уводит наверх, куда-то в самую пизду. — а что, там уже никак? – руслан даже бутылку не выпускает из руки, еле-еле тащится за кашиным. — никак, – твёрдо отвечает он. – давай, заходи. в комнате полная темнота, лишь луна немного просачивается сквозь прозрачный тюль. руки кашина держат руслана за плечи, чтоб тот не наебнулся на ровном месте. — насколько ты пьян? – у дани в глазах страх и непреклонность, типично кашинская уверенность, с которой он двери с ноги открывает и учителей на уроке переспорить пытается. — настолько, что утром буду дай бог помнить, как меня зовут, – открыто врёт руслан с улыбкой. он никогда не забывает пьянки, как бы сильно не накидался, но дане нужен именно такой ответ. — тогда отлично, – хватка на плечах сильнее, руки мелко дрожат, как когда объявляют результаты экзаменов. как когда признаёшься в любви. у дани губы сладкие, с мятным холодком от мохито. на них обветренные корочки от северных ветров, в середине явная ранка. ещё эти губы дохуя сильные, нагло доминируют над неспособным даже мысли в кучу собрать русланом. а тот и рад только – эти факты, такие долгожданные, срывают башку, заставляют отвечать, брать хоть какую-то роль, а не просто бревном стоять. собрать остатки трезвости в кулак оказывается очень просто, даже вопрос не задаётся, чего так – ответом будет простое "даня". даня, обвивающий руки на талии руслана, целует почти мягко, не переходит дальше, куда зайти – пиздец полный, там то, что социальным дном зовут. пиздец только для руслана, поэтому даня и не заходит – знает, любит и ценит. только лбами потом соприкасается, когда в обоих уже никакого кислорода не осталось. — ты прикинь, я трезвым такую хуйню делаю, – он смеётся, в голосе одна только грусть, разрывающая на части. — это не хуйня, – ладони руслана на чужой шее смотрятся до неприличия правильно, сука, будто созданы исключительно для этого. вся ночь – как в ноябре у дани, но лучше. снова лежат, снова беседуют, снова бутылка на двоих и музыка с первого этажа фоном. только теперь руслана обнимают не "случайно во сне, сорри", а осознанно. осознанно и приглашают на вальс, когда врубается внизу какой-то слезливый трек про любовь для девчонок. оба в вальс умеют, как мартышки в философию, но прижиматься к дане, положившему голову на плечо руслана, это тоже своеобразный вальс – квадрат-то они делают, хоть и кривой, который реально бы в геометрии доказать, что это квадрат, стоило. и рука чужую, как самое сокровенное, держит, так что почти танец на выпускной, а в их пьяном состоянии вообще пик мастерства этого искусства. они целуются ещё раз. ещё сотню раз за ночь, один – руслан с утра даню, два – даня в школьном туалете на следующий день, три – у дани дома, когда руслана бесцеремонно прижимают к стене, стоит только войти. а дальше счёт теряется, да он и нахуй никому не нужен. нужен только даня рядом, приглашающий на ночёвки, потому что "мама в казань свалила, можем кинцо какое глянуть ну и...". «ну и» – смешное, ребяческое, нежное-нежное, первая настоящая любовь. ради «ну и» с даней руслан живёт, в школу ходит, маме по дому помогает, чтоб снова к дане отпустила. она думает, что её сын просто в контру с другом рубится там, может баночку пива выпьет, кино посмотрит – и на боковую. она не знает, что её сын подставляется под чужие поцелуи, явно граничащие с чем-то запретным, куда даже адам и ева бы не пошли. руслан тоже не идёт, но засосы оставляет – "случайно, дань, честно", – чтобы в школе обсуждали незнакомку, которая так живописно даню разукрасила. незнакомка всем знакома и посмеивается с чужой реакции, когда парни гордо улюлюкают – "наш пацан!" – и девушки тяжело вздыхают, потеряв ещё одну надежду. руслан не улюлюкает, только хлопает по плечу, говорит "красава! познакомишь?" и получает за это в туалете порцию поцелуев и нахальное "обязательно познакомлю". на день влюбленных – дорогое праздничное вино, взятое из маминых запасов, сыр с плесенью – "пиздец, русь, прям в парижских ресторанах" – и столик на балконе с видом на бескрайние просторы невы. на день влюбленных руслан весь в засосах под футболкой, получает за это в школьной раздевалке гыгыкающими криками, где-то рядом довольный данин взгляд, оценивающий свою работу. — работа на пять с плюсом, – шепчет руслан, наплевав на учительской "стройтесь". конец февраля ознаменовался поездкой в москву. весь класс у сапсана в восемь утра, даня спит на руслане и переплетает пальцы под столом, нежно улыбаясь. в москве настоящая весна, номер на двоих и "я знаю классное место, давай свалим с экскурсии?". с экскурсии не сваливают – классная цербером стоит сзади, – но в место, стоит только матери юлика сказать "теперь у вас свободное время", бегут. китай-город красивый, пусть и весь в слякоти – москву никакая грязь не погубит. — лучшее мороженое во всей россии, – открыв дверь, стоит даня, приглашает, как портье. – извиняюсь, джелатто! к мороженому за триста рублей руслан относится скептически, но берёт с кокосом и миндалём. и зря сомневается – действительно годное, не рожок в пакете. у дани с какой-то горгонзолой, но тоже вкусное пиздецки, чем-то творожный сыр напоминает. — это он есть, – улыбается даня, пробуя порцию руслана. – вот сколько лет в культурной столице живёшь, а такие вещи не знаешь. — я в первую очередь сибирский, а потом уже – культурностоличный, – шутит руслан, облизывая ложку. на следующий праздничный ужин надо обязательно купить горгонзолу. московские ночи волшебные, о таких сказочники не пишут – не бывает, не поверят. мафия до часу ночи с классом, пока классная всех не разгонит, переходит в нежные, почти ленивые поцелуи в номере, на чудесных перинах, какие бывают исключительно в столице. на этих перинах руслан, буквально оттащенный даней с игры в "бутылочку", каждый раунд которой сопровождался немного ревностным, собственническим взглядом обоих, отсасывает кашину, потому что он пьян, а когда руслан пьян, то делает, что душа пожелает. душа желала сделать приятное любимому человеку, как бы тот не сопротивлялся и не говорил "русь, ты пожалеешь". — я когда с тобой сосался на дне рождения, не жалел и до сих пор не жалею, – шепчет на ухо серьёзно, как только может, тушенцов. – так что сел и не пизди, стони тоже тише, там за стенкой кузьма с юликом. руслан не жалеет нихрена, потому что даня обнимает после, будто скрывая от всего мира. прошёл посвящение, теперь под защитой рыцаря данилы кашина. даня водит по классным местам, взятым из тиктока, делает гору фоток на "зеркалку" – в основном с русланом, заводит во всякие секонды и покупает кучу мармелада, который съедается за одну ночь под две части "паддингтона". — ты что, плачешь? – спрашивает даня, перегнувшись сзади. — отстань, – а у самого все глаза на мокром месте. мишка нашёл семью, чёрствый ты человек, кашин, раз не понимаешь всю глубину момента. март в поцелуях-засосах-отсосах. руслан каждые выходные остаётся у дани, даня после уроков сразу бежит к руслану домой. у руслана тоже хорошо, свободно и приятно, что-то новое в отношениях. — всё, открыл свой дом, дальше предложение руки и сердца сделаешь? – смеётся даня, делая самовольно бутерброды на кухне. — обязательно, невеста с приданным в виде бесплатных битов, – в отместку руслан получает по голове подушкой со стула. руслан наконец понимает, что значит «прекрасно». с настей было хорошо, он не спорит, но проблема, что было просто хорошо. с даней – идеально. даня за всё шарит, всё понимает, готов выслушивать всё, что у руслана в голове, и дополнять. даня любит кино, музыку, книги и руслана. руслан – даню, а остальное на втором плане. классики говорили, что всё познаётся в сравнении, но руслану кажется, что если бы и насти не было, даня был бы таким же охуенным в их "типа отношениях". типа – потому что вслух никогда не было "давай встречаться", оно сказано через поступки, касания и проведённые вместе часы-дни-недели. в их положении вообще выбирать не приходится, это не с девочкой в недомолвки играть, когда она в любой момент к другому может уйти со спокойной совестью. даня к другому не уйдёт, потому что а) парень к парню – хуйня; и б) любит. и говорил, и делал всё, чтобы руслан понял, каково это, когда любят. руслан понял и понимает до сих пор, жмётся ночью поближе и думает, как хорошо, что тогда напиздел про плохую память. — тебе пора уже ключ от моей квартиры сделать, – на дворе снова апрель и снова старый замок, который, чтобы открыть, надо применить все силы из курса физики. — и прописку, – даня сзади обнимает, тепло-тепло так, по-домашнему. даня стал синонимом дома, руслан бы точно в словарь ожегова его записал. на плите жареная картошка, оставленная матерью, и купленные котлетки лежат в холодильнике. от дани несёт ванилью с табаком и мятным дезодорантом, который так полюбился руслану. — включай в комнате пока что-нибудь, я еду подогрею, – командует даня, разуваясь в коридоре. дом – руслана, командует – даня, и тушенцову даже придраться не к чему, хоть и на языке парочка остроумных шуток крутится. но они потом, успеются, сейчас важен только глупый ромком на ноутбуке, с которого даня будет закатывать глаза, "чапман" этот ебучий, который разрушил все скрепы гетеросексуальности – да, именно он, не путать, – и сам даня. даня, залетевший с разбега в жизнь руслана и явно не собирающийся из неё уходить – да его и не пустит никто. даня рядом, обнимает сзади, и всё по-человечески хорошо. без тупых пацанских понятий – только любовь, "чапман" и поцелуи за ухом.