Омега взвизгнул и припал щекой к груди своего альфы, покрепче обнимая его за торс. Потом снова поднял голову и быстро захлопал глазами…
Некоторое время назад.
Жизнь двадцатитрёхлетнего альфы Антона Шастуна казалась по-настоящему прекрасной. Особенно если сравнивать с тем, что было до. Он шёл по первому этажу дома, уже не обращая внимания на вычурное великолепие, окружающее его со всех сторон. Эти старинные картины, видавшие Александра 1, вазы, усыпанные причудливым орнаментом, всегда начищенное до блеска серебро, навороченная по последнему слову техники мебель. Серьёзно, здесь шкафы и холодильник со встроенными датчиками от ночных воров, а окна самостоятельно открывающиеся. Вот Антон раньше даже банального (как потом оказалось) робота пылесоса не видел. Но это осталось в прошлом.
«Раньше» оно на то и раньше, чтобы «теперь» теперь было лучше.
А всё почему?
Антон ускорил шаг, опоздать ни в коим случае нельзя.
Потому что почти год назад погиб его отец. Не сказать, что Шастун очень переживал. Переживать о том, кого и не знал почти, достаточно глупо. А учитывая, что в тот момент переживаний и так хватало, то совсем бессмысленно.
Зайдя в кухню, Шастун чуть приподнял уголок губ, приветствуя шеф-повара, и оставил два пакета у стола.
Мама, слабая здоровьем с детства, тогда сильно простудилась.
На похоронах отца.
Антон никогда не забудет её бледного лица и содрогающихся плеч. Он просил, он умолял её уйти. Она плакала у большой бетонной плиты
ночь. Любить всю жизнь одного человека страшное кредо. Сначала мальчика из соседнего двора, потом парня-старшеклассника, потом наконец долгожданного бойфренда, жениха, мужа. Бывшего мужа. Отец, как узнал об Антоне, решил уйти. Ему не нужны были дети, к тому же в другом городе нашлась хорошая работа, дед устроил.
Парень взял в одной из комнат блокнот и продолжил свой путь, пролистывая одну за другой страницы, временами хмурясь.
Когда отец умер, деньги, которые он им отсылал, поступать перестали. В этот момент Антону пришлось повзрослеть. Как уже было сказано, мама простудилась, больничный почти не оплачивался, работодатель вообще хотел избавиться от обременительной работницы. Антон перевёлся на заочный. Нужно было искать работу. Казалось, в жизни матери и сына непрекращающаяся чёрная полоса становилась шире в несколько раз. Но тут (тот день Антон до сих пор считает точкой отсчёта его новой, счастливой жизни)на почту пришло письмо. Последним желанием отца было, чтобы Антона взяли работать.
Парень хмыкнул.
Он никогда не узнает раскаился ли отец в своих поступках, но за работу будет благодарен вечно.
Шастун тихо проплыл мимо комнаты хозяев. В это время, в свой единственный за месяц выходной, они ещё крепко спали, а вставали где-то к 9. За год работы парнем был выучен распорядок дня каждого жителя этого особняка. Повар, например, всегда начинал готовить в 5:30, сначала для родителей хозяйки, живущих отдельно, в правом крыле, и встающих рано. Потом для всех десяти собак разных пород, обитающих в вольере сада. Потом… Впрочем, не так уж и важно. И так понятно, что Антон всегда старался выполнять работу добросовестно. Впервые оказавшись здесь испуганный юный паренёк встретил очень милых людей. Хозяева сочувствовали ему в утрате и рассказывали о том, как Андрей сокрушался, что жена не смогла приехать с ним. Выдохнувший Тоша тогда мог только вежливо улыбаться, стараясь уловить каждое слово. Ему было плевать на отца, работа — вот его билет в счастливое будущее. К тому же выяснилось, что отец всю жизнь проработал у семьи Поповых дворецким, получал неплохие деньги. Сколько же вопросов тогда зародилось в юношеской голове. Почему? Как? Зачем? А главное, за что? Но ответы Андрей навсегда унёс с собой в могилу. И Антон год назад, активно кивая, соглашаясь на все условия контракта, зарёкся о них вспоминать. Зачем? Это не его дело. Главное — работа. Парню хотелось просто спокойно жить. Чтобы дома всегда была еда, а мама наконец смогла купить себе нормальные лекарства. Да и пуховик потеплее. Нет, они с матерью не были близки, Антону это было и не нужно. Она погрязла в своей детской, глупой любви, он же любил мать безвозмездно. Просто за то, что она у него всё же была.
Антон, наконец дойдя до нужной двери, постучал. Его работу можно было бы назвать лёгкой (иногда Антону вообще казалось, что деньги ему платят просто так, но кто он такой, чтобы спорить?) если бы не одно НО. В обязанности, успевшие смениться за год несколько раз, теперь всего-то входило выполнять мелкие поручения хозяев, которые они могли доверить только проверенным людям, коим с недавнего времени за отличную «службу» стал считаться и Антон, покупать еду для поваров, вести учёт антиквариата, которым увлекалась хозяйка, смотреть за работой садовника и следить за распорядком дня наследника. Вот с последним то пунктом и вышла большая, жирная птица обламинго. Это самое НО, а по совместительству 17-ти летний Арсений Попов сейчас спал в своей тёплой, уютной кроватке за дверью и не осознавал сколько же приносит проблем.
Сидя с недовольным выражением лица, нет не так… Недовольство Арсения Сергеевича Попова выражалось отнюдь не в одном лице. Всё его тело, начиная сложенными на груди руками и заканчивая вытянутой у струну спиной, твердило, снова не то, просто кричало о испорченном с самого утра настроении юного омеги.
— Ты разбудил меня.
— Именно, у Вас сегодня верховая езда, Ваши родители сообщили это Вам в прошлый понедельник на совместном полднике, — невозмутимо ответил Антон.
Уже по тону Арсения можно было понять, что у омеги заготовлена целая речь на случай, если у Шастуна не будет достойного ответа. Но ответ был.
— Блиииин
Весь пафос парня куда-то испарился, хотя, скорее не испарился, а как-то съёжился. Как и его обладатель, испугавшись грядущего гнева отца. Арсений ударил себя ладонью по лбу и уже без препираний поспешил одеться.
Вообще, Сергей Попов, был личностью очень занимательной, но самым главным (по крайней мере для Антона) в нём было то влияние, которое он оказывал на сына. Под взглядом отца капризный и своенравный парень даже как-то тушевался. Но обо всём по порядку.
Антон отвёл глаза в сторону и стал рассматривать комнату. Сколько раз он в ней бывал? Сколько раз цеплялся взглядом за мельчайшие детали? Кажется, за этот год она стала для него почти родной. Вот фотография семьи, стоящая на полке у стола, вот заводной Пикачу, подаренный Арсению Сергеевичу другом из класса, вот, на стене над дверью, постеры любимой группы, вот фантик… валяющийся уже третью неделю! Арсений запретил горничным убирать его из принципа. Просто потому, что Антон решил сделать ему замечание.
От размышлений Антона отвлёк резкий звук, глаза мужчины немного расширились и он медленно повернул голову к Арсению.
— Что слу…
— Я просто футболку порвал.
В доказательство парень растянул, не успевшую оказаться на нём футболку в руках, и через образовавшуюся дырень с прищуром посмотрел на Шастуна.
—Это всё новый маникюр, — парень забавно надул губы, поправляя очки на носу.
Антон вопросительно приподнял бровь.
Парень злобно на него покосился.
— О, не будь занудой хотя бы с утра. В отличие от тебя, я могу себе позволить вещи. Когда хочу и какие хочу. И делать с ними я могу всё, что захочу.
Он быстро натянул шерстяную кофточку и вылетел за дверь, по пути задев Антона плечом.
Шастун глубоко вздохнул, замечательно, теперь он не так посмотрел. Хотя, в последнее время они иногда даже могли нормально поговорить, видимо сегодня у наследника луна в первом доме.
Антона раздражало отношение парня к вещам, но он мог его оправдать: «Парень юный совсем, жизни не знал, мира не видел, живёт себе в четырёх стенах, в богатстве да золоте, а тут какой-то холоп», —да, мысли как всегда свелись к своей нелёгкой судьбе.
Ну что ж, есть ещё кое-что важное, что надо знать про Антона.
Уже почти год Антон Андреевич Шастун беспросветно и бесповоротно влюблён в одного ангельски прекрасного мальчика, с чудными каштановыми волосами, тонкими чертами лица, с россыпью маленьких родинок по всему телу и огромными голубыми глазами. Короче говоря, Арс влюбил в себя буквально с первого взгляда, Антон, как его увидел, сразу расстаял. Хотелось схватить его в охапку, утащить в уголок и там залюбить до потери сознания. Всегда рассудительный Антон тогда глубоко вздохнул и решил с этим повременить, познакомиться сначала поближе. Может, что и выйдет. Но в последствии оказалось, что Арсений так не считает. Принял он своего нового помощника прямо скажем не ахти. Обзывался постоянно, да так, что становилось по-настоящему обидно и грустно; за поручениями гонял: у Антона по вечерам всерьёз болела голова. И Шастун подостыл, а кто ж тут не остынет, когда объект твоих мечтаний о тебя ноги вытирает? Решил, так сказать, страдать в тихую. Ему казалось, что со временем чувство, вызванное лишь внешностью ангела — злюки угаснет, но не тут то было. Арсений, как будто специально оказался умным (шутка ли? Он знает 2 языка помимо родного) и, чёрт возьми, вроде даже добрым. Конечно, насколько позволяло его исключительное воспитание. Эта странная, совершенно не вяжущаяся с его образом доброта всегда выплывала очень неожиданно. Ну, а если быть точным, Антону довелось её почувствовать дважды.
Как-то раз, ещё в то время, когда Антон искренне считал Арса истинно злобным, он стал свидетелем удивительной сцены. Арсений, когда никто, как он думал, не видел, отдал сыну садовника- маленькому омежке Вите своего плюшевого мишку. Тот весь засветился, засмеялся и, поцеловав Арсения, сидящего в своём дорогом костюме прямо на коленях, в щёку, побежал играть. Шастун очень старался разглядеть выражение лица Попова, отчего то ему казалось, что парень сейчас глупо улыбается, но у него это не вышло. Арсений быстро поднялся, отряхнул свои брюки и пошёл в дом.
После этого случая Антону стало хорошо. Ну вот прямо хорошо. Он влюбился не в капризного, ну вернее в капризного… Ну короче парень был не так уж плох. Антон теперь с грустной улыбкой смотрел на Попова и прощал ему все капризы, грубости в свой адрес. К тому же, со временем они стали более редкими и не такими ядовитыми.
Вторая поразившая Шастуна история, из раздела сказочных и волшебных, произошла совсем недавно. Он как-то разбил вазу. Чрезвычайно дорогую, греческую вазу хозяйки. Вот тогда он по-настоящему испугался. И за работу, и за маму, и за, чего греха таить, свою жизнь. (Кто этих богатых знает?) Но Попов удивил. На вопросы родителей кинул на Антона короткий, нечитаемый взгляд и объявил, что вазу разбил специально, всё потому что она давно ему не нравилась. Актёром парень был отличным, а вот расширившиеся глаза Шастуна чуть не сорвали весь спектакль. После небольшой перепалки с родителями Антона отвели в сторону и знатно на него нашипели. Вот прямо нашипели. Вместо того, чтобы внимать грубоватым словам наследника, Шастун сравнивал парня с котёнком, выгнувшим спину колесом и показавшим зубки. И кстати, так явно, впервые. Может испугался? За него… Какая глупость!
Это правда изменило отношение Антона к Арсению, но кое-что из первой характеристики было не отстирать ничем. Легкомыслие, капризность, глупость (И как интересно может сочетаться глупость и ум? Удивительное свойство)— все эти черты характера наследника сопровождали Антона изо дня в день. То парень на слуг накричит, не понравилось ему, видите ли, что они говорили громко, то сбежит с занятий и протрендит пол часа, пока его ищут, с другом-омежкой по телефону. Но самый крах заключался в любви юного наследника к альфам. Что это было Антон конечно догадывался. Желал парень всем сказать: «Посмотрите, я уже взрослый! И все ваши запреты мне побоку», — вот и таскал домой парней. И ладно бы одного, да нет. Каждую неделю, ну максимум три, появлялся новый. Был правда один, который продержался месяц, но это скорее исключение из правила, чем великая любовь.
Притащив альфу в дом, Арсений всегда с ним мило кокетничал и флиртовал. Потом вёл в кинозал или куда-нибудь ещё. Там, в кинозале или где-нибудь ещё, они непременно закрывались, а, так как шумоизоляция в помещениях была отменная, Антону оставалось лишь догадываться, какие фильмы они там смотрели и в каких позах.
Ах да, выше уже говорилось о занимательности личности отца Арсения. Так вот. Кроме огромного влияния на сына Сергей также имел…полное к тому равнодушие. Ну вернее нет. Слишком грубо. Он любил его, всё покупал, что чадо хотело, но как бы прозаично и избито это не звучало, у бизнесмена элементарно не было времени. На другое проявление этой самой любви, на воспитание, сводившееся в итоге к придиркам за совместными приёмами пищи. Тоже самое примерно и с матерью, после восстановления от родов погрузившейся в бизнес с головой. Она тоже любила сына, но бизнесом бредила с детства. Родители сказали: «Родишь наследника — делай, что нравится», — она так и поступила.
Это Антону удалось выведать где-то в середине прибывания в особняке у всё того же садовника. С одной стороны парня хотелось жалеть, с другой, Шастун прекрасно понимал, что это его не оправдывает.
Узнав об альфах Арсения, Антон конечно похолодел. Нет, он прекрасно понимал, что права никакого, собственно, ни на что не имеет, его больше заботило, как он сможет работать, постоянно перебарывая страшную ревность. Но опытным путём выяснилось, что он не ревнует. Нет. Дело было в другом. Антон постоянно очень переживал за омегу. И всё сводилось к одной схеме.
Арсений делает
Антон переживает
Антон держится
Антон пытается как-то помочь
Антона посылают
И так по кругу.
Грустная улыбка теперь не сходила с губ юноши, он принял свою судьбу. Жить здесь, вечно любуясь своим ангелом, вечно пытаясь его уберечь.
***
Основные события нашей истории начинались довольно непримечательно. Антон, закончив все основные дела, неторопливо прогуливался по саду, любуясь новыми сортами роз в теплицах. Ярко-розовые розы— мечта. Ёщё бы жёлтые посадить.
Но тут произошло то, что на памяти Антона случалось довольно часто и вместе с тем никогда.
Мимо него сломя голову пролетел никто иной, как Арсений Сергеевич, да ещё и, помимо этого, до Антона, чем чёрт не шутит, долетели
подозрительные всхлипы. Нет, ну вроде обычное дело, но всхлипы казались какими-то не такими. Ну и, в общем то, ситуация могла бы оказаться довольно типичной, если бы Шастун не уловил выражение лица омеги. И оно тоже показалось ему каким-то не таким. Нет. Всё конечно было на месте. И размазанная тушь и опухшие глаза, но это было… не наигранным, как, собственно, обычно это бывает, а очень даже,
подозрительно настоящим.
Короче говоря, Антон глубоко вздохнул, поднял глаза к небу, моля высшие силы о помощи и, очевидно, заручившись поддержкой своего терпения, целеустремлённо зашагал в направлении особняка.
Судя по всему, ванную комнату омега посетить уже успел, потому что, аккуратно постучав в дверь и приоткрыв её, Антон стал свидетелем такой картины. Несчастный Попов, уже без размазанной туши, но с всё ещё опухшим лицом, тонул в подушках посередине огромной кровати и горько плакал.
«Тяжёлая судьба омежья, а моя ещё тяжелей», — подумал Антон и тихо просочился в комнату.
Его сердце по-настоящему сжалось, когда он смог разглядеть всего Арсения вблизи.
Парень подлетел к кровати и прижал омегу к себе, судорожно начиная гладить его по голове.
— Ну ты чего, (Шастун и не заметил, как перешёл на ты) мой хороший, мы всё решим, чтобы не случилось, всё решим… Ты только не плачь, маленький мой. Тшшшш… Успокаивайся, вот так. Так, аккуратно, вот, давай я сяду.
Шастун неловко воодрузился на кровать. Арсений сразу же переполз на его колени, утыкаясь носом в плечо альфы и немного успокаиваясь.
— Меня парень бросил.
Антон мысленно закрыл глаза.
— Я, — парень всхлипнул и прерывисто вздохнул, — реш-шил. хочу серьёзных отношений, а-а он, он…он…—тоненькая рука взметнулась, выражая всё негодование её обладателя и чуть не заехала Шастуну по носу, — в общем, поматросил и бросил, ещё сказал, что я сам винов-а-а-а-ат. А я, да я!
Слёзы по щекам потекли с новой силой.
— Хей, ну ты чего. У тебя таких, как он,
ещё штук десять будет, —пошутил Шастун, пальцами стирая слёзки. Пацан насупился и надул губы.
— Ты это чего, за шлюху меня принимаешь?
— Ну так ты себя, как шлюха, и ведёшь.
В жизни Антона это было одно из немногочисленных непродуманные действий. О котором он, впрочем, сразу же пожалел.
— Чего?
Голос омеги сорвался на визг и в этот момент Антону прилетела пощёчина. Глаза Шастуна расширились. В голове одна мысль сменяла другу. Что делать? Даже рефлекс, схватиться за больное, место не сразу сработал. Альфа просто упал в ступор, тупо уставившись на разгорающуюся истерику омеги.
— А может это! Это была настоящая любовь! Может я бы замуж за него вышел, детей нарожал и верен был до конца! Бы…— под конец фразы голос снова задрожал и на Арсения накатили рыдания с новой силой.
— Никто меня не любит. Он меня не любит. И ты меня не лю-у-у-бишь, а вот я, я тебя любл-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю!!! (//От автора: спокойно, не расходимся, я пока не сошла с ума, так надо//) Я вообще с ним из-за тебя встречаться начал. Думал: ты будешь ревнова-а-а-а-ать.
Тут Антон окончательно потерял нить диалога. С каким таким «ним», ради какого «тебя»? ЧАго? Это вот, получается, то, что Арсений последний месяц всё чаще сосался со своими альфами вне комнат, и, почему-то, как раз там, где работал Антон, это вот любовь. Признание там, получается. Отношение хорошее… Уважение. Эх, детя детём…
Альфа вздохнул и аккуратно лёг, удерживая Попова в своих объятиях и укладывая на себя. Он легко провёл пальцем по щеке замолчавшего омеги и погладил его по голове. Брови альфы хмуро опустились, он снова провёл рукой по бархатистой коже и произнёс:
— Я
тоже тебя люблю.
Выражение лица Арсения надо было видеть. Все морщинки сразу разгладились, личико посветлело, на нём расплылась обворожительная улыбка. Омега, кажется, взвизгнул (впрочем Антон этого не замечал, прибывая в тяжёлой думе) и припал щекой к груди своего альфы, покрепче обнимая его за торс. Потом снова поднял голову и быстро захлопал глазами…
— Ты чего? Такой… Грустный…
— А что, радоваться что ли?
— Эй! Ну я серьёзно. Теперь всё супер, ты мой альфа.
— Супер, да? А что ты скажешь, когда очередной раз влюбишься. Нет нет, молчи, это ты сейчас так говоришь, а потом бросишь меня и бровью не поведёшь. Ну вот чего губы надул? Сам посуди. Ты богат, я нет. Понимаю, деление на уровне детского сада, но всё же. Тебе всего 17, в то время как мне уже 23. Ты юный и ветреный, а я люблю тебя на протяжении года. И вот в чём штука. Я то со своей любовью проживу, а вот если ты меня поматросишь, ничего хорошего из этого не выйдет.
— Опять ты всё коверкаешь, — от обиды омега снова ели сдержал слёзы и слабо ударил сжатыми кулаками по груди Антона.
Шастун вполёл свои пальцы в такие любимые волосы и стал аккуратно перебирать.
— Ну не злись, малыш, посмотри на ситуацию с моей стороны. Я для тебя как очередная игрушка.
— Чёрт, я снова…
***
—Да, я тебя бросаю
— Что, почему? — глаза Арсения округлились и в них заблестели слёзки.
— Просто. Ты меня не уважаешь. Не любишь? Да чёрт с ним. Не уважаешь. Ты не хочешь слышать моих просьб, ты готов встретиться только когда нужно тебе, ты делаешь лишь то, что нужно тебе, да ты используешь меня. Я для тебя как очередная игрушка. Только почему, не знаю. Знаю, что ты всё равно этим ничего не добьешься. Забудь эту глупость, иначе один останешься на всю жизнь, или родители тебя под какого-нибудь богатенького деда подложат. Я серьезно. Хоть и злюсь на тебя, а всё-таки ты мне нравишься.
Альфа подошёл к Арсению и целомудренно поцеловал в щёку. На прощание.
Арсению стало плохо. Он смотрел на уходящего альфу и думал. Думал. Раньше он никогда не чувствовал стыда, но сейчас перед альфой было стыдно. И перед Антоном было стыдно.
***
Ладонь альфы накрыла маленька омежья ручка.
— Антон, — тихо позвал Арсений, слегка съёжевшись. —Тоша… Тошенька…
Маленькая ручка стала сжиматься, будто её обладатель боялся, что Шастун может просто раствориться.
—Прости меня пожалуйста, за всё прости. Я правда тебя люблю, правда. Никого не люблю, а тебя люблю. Антоша, дай мне шанс. Один, маленький. А если, если я что-то сделаю. Обижу тебя, плохо поступлю. Ты брось меня, хорошо? — по щекам омеги снова потекли слёзы, только в этот раз они казались настолько истинными, что у Антона защемило сердце.— Просто брось.
Альфа аккуратно высвободил свою ладонь из плена и крепко сжал омегу в своих объятиях, устремив свой взгляд в потолок. Тяжело.
***
Выжатый как лимон Антон Андреевич Шастун тихо провернул ключ в замке, толкнул дверь и ввалился в квартиру. Нет, это конечно прекрасно, что он сумел доучиться и теперь работает в престижной компании, но как же это тяжело, чёрт возьми.
На лице у Антона расплылась блаженная улыбка, когда альфа уловил носом прекрасный аромат. Он повесил свою куртку на крючок и прошёл на кухню.
На кухне, напевая себе под нос, готовила девушка. Антон тихо, на цыпочках подошёл к ней и обнял за плечи, укладывая лицо так, чтобы посмотреть на будущее блюдо.
— А я тебя сразу заметила, — хихикнула девушка, отпихивая лицо Антона локтем, потому что руки были в соусе.
— А я и не сомневался.
— Ты вернулся!
Из-за угла показалась сначала голова, а потом и весь Арсений Сергеевич.
— Я упросил Миру помочь с курсовой, мы так намучились, что проголодались. Боже, ты не представляешь, как Мира прекрасно готовит. Я просто не готов осквернять еду в её присутствии.
Антон хохотнул и подошёл к мужу, притягивая того к себе за талию.
— Соскучился по мне, родной?
Арсений активно закивал, плавясь в любимых объятьях.
— Ну ничего, у меня скоро отпуск, поедем куда-нибудь вдвоём, — Антон прошёлся носом по скуле и поцеловал Арсения в шею.
— Во-первых у меня всё, накрываем на стол, а во-вторых чего это вдвоём? Ваш медовый месяц давно закончился, — бета хихикнула. — Мы с Женькой с вами хотим. Снимем домик на четверых.
—
Во-первых, не так уж давно, Антон от меня всё бегал: «Мы не можем, ты ещё слишком молод, давай сначала на ноги встанем, бе бе бе», —передразнил сразу обоих омега, —
А во-вторых,
ваш медовый месяц ещё не начался, — фыркнул Арсений, помогая расставлять тарелки.
— Вот Женька пересдаст информатику, я ему сразу предложение сделаю. Чего ржете? Я серьёзно. Бедный мой, совсем его Лариса Леопольдовна замучила. Я вам точно говорю: она его завалила! Кстати, Арс, а ты то на все пятёрки сдал? Отличнечик наш. Не плачет твой диплом красный?
— Ещё чего, мой Арсюша самый умный, — Антон снова обнял омегу, совершенно по-детски надув губы, — будет у меня роботов придумывать и собирать.
Арсений улыбнулся.
— Ага, так моя профессия и называется. Давайте за стол уже.
***
Арсений стоял на террасе и смотрел вдаль. Он и раньше любил так делать, особенно по вечерам. Там, далеко, всё казалось тёмным и неизведанным. Он сравнивал это со своей жизнью. Но теперь… Теперь даль всё такая же тёмная, а вот будущее светло и понятно. Ну почти. Главное, что рядом всегда будет Антон, потому что Арсений знает, что никогда не обидит своего любимого мужа.
— Замёрз? — неслышно подошедший Шастун, обнял омегу со спины, укрывая их обоих тёплым пледом, — блин, я конечно тоже люблю твою Миру, но после неё столько посуды немытой остаётся! Эй ты чего?
Арсений крепко сжал ладонь своего альфы и улыбнулся в пустоту. А потом, не оборачиваясь, произнёс:
— Хорошо, что ты тогда дал мне шанс.
— Да, очень хорошо
Можно дать один шанс. Главное, чтобы человек смог правильно им распорядиться.
