Букет

Цветы стояли в этой вазе довольно давно. Создавалось ощущение, что это какой-то вечный букет, иначе как можно было объяснить, что все цветы всегда абсолютно одинаковые, стояли почти в тех же позициях, что и всегда, их всегда было одинаковое количество… кто бы стал тратить свое время на то, чтобы каждый вечер собирать цветы у стен Мондштадта, сооружая из них один и тот же букет, и после всего этого ставить его в вазу рано утром, когда библиотекарша еще спит, и ни одного посетителя в библиотеке нет, разве что Саид стоит в углу и бубнит что-то себе под нос, разглядывая очередной материал для своей работы. В общем, в то, что это именно искусственно замороженный в своем состоянии при помощи смешений зелий Морозного Щита и Лесного Масла букет, верилось гораздо больше. Однако, букет не пах зельями. Он был живой и настоящий, из него чувствовалось дуновение ветра Долины Ветров, из него пахло свежими закатниками, только-только сорванными с дерева и протянутыми тебе мягкими, нежными руками. Из букета веяло заботой, теплом и нежностью, и ни одно зелье на свете не могло передать это великолепное амбре. Не нужно говорить, что Лиза прекрасно знала, кто приносит ей этот букет. Конечно же, это был тот, кто каждый вечер едва успевал погулять вдоль стен Мондштадта, кто приходил на работу очень-очень рано, кто тихо проскальзывал мимо сонного сторожа и осторожно заменял букет, кто потом долго мог оправдываться перед ней, Лизой, что ей лишь кажется, что в кабинете пахнет не выброшенным букетом. Конечно же, это была Джинн. Временно исполняющий обязанности Магистра Ордо Фавониус Джинн Гуннхильдр была одновременно самой милой и романтичной и самой неловкой девушкой на всем белом свете. Лиза знала, что с того самого дня, когда она увидела эту строгую и стройную фигуру, общающуюся с магистром Варкой, и с того самого момента, когда магистр дружелюбно представил Лизу, выпускницу и отличницу академии Сумеру, гордость Мондштадта, Джинн не могла оторвать от нее глаз. Они пробовали разные стили общения. Были и коллегами, и близкими подругами, и приятельницами, и друзьями с привилегиями, и, что уж говорить, порою они скатывались до статуса «знакомых» или наоборот, повышались до «потенциальных любовниц», но все никогда не перетекало в отношения. Меж ними было уже почти все: и горячие вечера в компании вина и мягкой постели, и прогулки под луной, и даже пикник в Логове Ужаса Бури. Но они все равно сумели прийти к неочевидному, но крайне милому и лаконичному виду отношений. Джинн клала записки, приносила букеты или чай, подкармливала Лизу, относилась к ней невероятной любовью и заботой, но делала это украдкой, не привлекая к себе внимания других. Записки могли оказаться в книгах, которые читала Лиза, в ящике стола иногда находились вкусности, которые Джинн успевала приобрести по дороге домой с работы, в чайнике почти всегда был заварен новый чай с особыми травами из многих регионов Тейвата. Именно так Джинн могла показывать свою любовь: тихо, трепетно, нежно и чуть дыша. Лиза же заходила якобы поболтать, когда запирала дверь кабинета и целовала свою девушку столько, сколько ей хотелось и сколько ей позволяла это Джинн. Лиза делала все, что хотела, Лиза подкладывала эротичного содержания записки между стопками документов, оставляла милые веточки травы Наку, привезенные из далекой Инадзумы путешественницей, в волосах Джинн, следила за тем, чтобы юная Гуннхильдр не забывала про обед. Их отношения были тихими, а двери, за которыми они происходили ─ закрытыми. Но на столе Лизы всегда стоял букет, который прислал ей таинственный поклонник и оставил в вазе, пока она спала.