How Deep Is Your Love

Легкий удар ладонью по щеке, и взгляд прямо в глаза. Пронизывающий насквозь, холодный и жесткий. Он, как и раньше, должен был бы остановить тебя. Заставить уступить. В очередной раз признать доминанту Квона. Но, наверное, ты просто слишком устала. Слишком часто позволяла ему себя побеждать. Смотришь исподлобья с вызовом. Цедишь прямо в лицо сквозь сжатые зубы: — Ненавижу! Замахиваешься, но Джиён ловко перехватывает твое запястье. Сжимает пальцы, пока ты не ойкаешь от боли. — Тогда выметайся. Все так просто. Два слова, брошенных почти с издевкой. Первая мысль, последовать его совету. Но это означает в очередной раз уступить. А ты не желаешь больше уступать. Не желаешь делать все только так, как Квон хочет. Хотя это и полное безумие, оставаться сейчас здесь — наедине с подвыпившим и невероятно злым Драконом. Драконом, который раньше посвящал тебе свои песни, а теперь… Резкий взмах руки, и на щеке парня остается покрасневший след твоей пятерни. Смотрит ошарашенно мгновение, явно не веря в происходящее, а потом бросается вперед. Сгребает в охапку, сжимая пальцы на шее так, что, кажется, вот-вот и твои позвонки превратятся в тлен. Аж слезы на глаза набегают. Хрипишь с яростью: — Ненавижу! В глазах Джиёна полыхает бешенство. Пальцы перемещаются на твой подбородок. Мгновение, и уже сжимаются на нем так, что при всем желании не можешь вырваться. С силой, до боли прислоняется лбом к твоему лбу. Так, что аж, при движении в сторону, кожа начинает гореть. — Никогда больше не смей поднимать на меня руку, — выговаривает каждое слово по слогам. Бьет каждым наотмашь. Расчетливо и зло. Затем чуть встряхивает тебя прямо вот так — продолжая сжимать твой подбородок. Сжимаешь зубы, чтобы не застонать. С ненавистью смотришь в когда-то любимое лицо. — Поняла? Начинаешь тихо смеяться, несмотря на боль. Наверное, просто сдали нервы. Ты и сама не понимаешь, что именно с тобой произошло сейчас. Но на мгновение кажется, что тебе больше не страшно. Какой-то абсолютный пофигизм охватывает сознание. Наверное, потому что теперь ты знаешь наверняка — он никогда не забудет о твоей измене. И тебе не даст забыть. О том, что ты предала. Его, Квон Джиёна. Гребанного G-Dragon'а. И плевать, что сам он изменял в разы больше. Твоего единственного проступка за два года ваших отношений он не простит. — Тебе смешно? — Голос наполнен яростью. Знаешь, что твой смех его бесит, но отчего-то начинаешь смеяться еще громче. С вызовом глядишь ему в глаза. Может, ты просто долбанная мазохистка? Как иначе объяснить, что сейчас ты все еще здесь. Несмотря на подчас оскорбительное отношение Джиёна, до сих пор еще с ним. Хотя интуиция и подсказывает, что нужно было уйти еще тогда, когда Квон обо всем узнал. Когда ты вымаливала у него прощение и заливалась слезами, сидя на ковре подле его ног. Тогда молодой человек улыбнулся почти нежно, и сказал, что согласен попробовать все заново. Но твоя радость была не долгой. Каждая ночь с ним теперь превращалась в пытку. Каждый раз, грубо имея тебя со спины, парень заставлял вспомнить о том, как ты поступила. Нужно было бежать еще тогда. А не сейчас, когда ты уже до предела презираешь себя. — Тебе смешно? Качаешь головой, но смеяться перестаешь. Квон смотрит так, словно готов ударить, и тебе становится страшно. Снова это чувство. Когда вроде бы нужно отказать ему, оказать какое-то сопротивление, но ни черта не можешь сделать. Просто таращишься на него и надеешься, что он успокоится и разожмет свои долбанные пальцы. Оттолкнет, посмотрит полным превосходства взглядом и уйдет в ночной город. Как случалось уже не раз во время ваших стычек. Но сегодня что-то идет не так. Не разжимает пальцы. Продолжает сверлить потемневшим от злости взглядом. Челюсть ходит ходуном, а свободная ладонь сжата в кулак. — Джиён-а, прости, — почти скулишь, ненавидя себя за эту трусость перед ним. Ненавидя его за то, что не выгнал еще тогда — полгода назад. — Мне больно… Усмехается. Кривовато и жестко. Качает головой, словно не веря тебе. — Тебе больно? — в голосе издевка и горечь. - О, милая, сомневаюсь, что ты вообще имеешь какое-либо представление о боли. — Подается вперед всем корпусом. Вжимается в тебя. Почти прикасается губами к уху, при этом с силой сжимая грудь. — Знаешь, каково это, знать, что какой-то незнакомый парень тебя трахал? Знать, что этот ублюдок касался твоей кожи, вбирал твои соски в рот и заставлял тебя стонать каждым долбанным движением своего долбанного члена. Знаешь, каково это? — Джиён, прошу, — готова уже разрыдаться. — Всё было не так… — Что не так? — произносит с насмешкой, а потом неожиданно кусает тебя за мочку уха. С силой смыкает зубы, заставляя вздрогнуть и вскрикнуть от боли. — Не так приятно? Или не так плохо, как со мной? — Блядь, Джиён-а, мне не было плохо с тобой! — Тогда почему, блядь?! — Неожиданно отпускает тебя и со всей силы бьет кулаком по стене — совсем рядом с твоей щекой. Дергаешься в сторону, но он ловит тебя за руку и возвращает на место. Бледное лицо перекошено и внушает страх. Глаза почти черные от гнева. — Если тебе не было плохо со мной, то на хуя тот, другой?! Ты и сама не знаешь, на хуя. Не знаешь, почему напилась в тот вечер и переспала с однокурсником. Даже не знаешь до сих пор, как об этом узнал Джиён, да еще и во всех подробностях. Поэтому качаешь головой и закрываешь глаза. — Я не знаю. — Долбанная сука! — орёт, и ты распахиваешь глаза, успевая увидеть, как Квон хватает с комода вазу и бросает ее в противоположную стену. Та вдребезги разлетается, а к ней тут же присоединяется еще несколько предметов современного искусства. Джиён бушует, круша все на своем пути. Хватает в основном подарки, которые делал тебе когда-то. А ты стоишь и смотришь на него, вжавшись от страха в стенку. — Уходи! — выдыхает почти беззвучно, когда наконец останавливается. Стоит посреди разрухи, которую сам устроил, и не поднимает на тебя взгляд. — Блядь, просто уйди. Неуверенно смотришь на молодого человека, а затем наконец отрываешься от стены. Осторожно перешагиваешь через осколки, боясь произнести хотя бы слово. Любое слово может повлечь очередную вспышку гнева. Удивительно, как ваши соседи не вызвали еще полицию. В этот раз один из многочисленных за последнее время скандалов перешел за все рамки. Хотя сколько до этого было драк, оскорблений, побегов из квартиры в одном пеньюаре. Видимо, соседи просто уже привыкли к такому вашему поведению. Выходишь в холл и подхватываешь с вешалки свой плащ. Не успеваешь его одеть, когда Джиён оказывается позади. Хватает тебя за предплечья и тянет на себя. — Куда ты собралась? Удивленно оглядываешься, внутренне сжимаясь и предвкушая продолжение пиздеца. — Ты сам сказал, чтобы я уходила. — Да? — спрашивает холодно. — Я передумал. Начинаешь вырываться. Надо ставить точку прямо сейчас, иначе однажды вы попросту убьете друг друга. Искалечите друг друга до смерти — физически и морально. — Джиён-а, не нужно! Я хочу уйти! — в собственном голосе с досадой слышишь истерические нотки. Но ты и вправду уже на грани. Потому что ни хуя не понимаешь, зачем Квон продолжает держать тебя подле себя, даже глубоко презирая. Почему просто не вышвырнет из своей жизни. — Блядь, Джиён-а, я хочу уйти! — Сжимает пальцы еще сильнее. Тащит за собой в глубь квартиры. Не удерживаешься на ногах из-за высоких каблуков и падаешь на пол. Поднимаешь на парня, нависающего над тобой, лицо. Стираешь костяшками пальцев текущие по щекам слезы. Царапаешь при этом кожу кольцом. Подаренным Джиёном на ваши сто дней кольцом. — Зачем ты это делаешь? Пожимает плечами. — Я же сказал — я передумал. Не хочу, чтобы ты уходила, — говорит так спокойно, словно все происходящее абсолютно нормально. Словно он сам абсолютно нормален. Пятишься от него, не поднимаясь с пола. Но парень тут же оказывается рядом. Хватает за локоть, одним уверенным движением поднимая на ноги. — Пока не хочу. Кажется, что ты просто ослышалась. Начинаешь снова вырываться. Уже более ожесточенно, но ничего не помогает. Добиваешься лишь того, что оба запястья оказываются сомкнуты за спиной, а ты сама теперь лежишь животом на обеденном столе. — Блядь, Джиён, только попробуй! Выкрикиваешь проклятья, но Квону на это абсолютно похуй. Возится с твоей юбкой, задирая ее вверх и стаскивая трусы с твоих бедер. Начинаешь вырываться еще сильнее, но резкое движение вперед, и Джиён уже наполовину пропихивает в тебя свой долбанный член. Вскрикиваешь от боли, потому что ни ты, ни твое тело ни черта не хотите Квона. Сейчас не хотите, но знаешь, что это ненадолго. Джиён всегда добивается своего. Добивается того, чтобы ты выдыхала его имя и молила о большем. Пытаешься остановить парня, но не в силах даже подняться со стола. Квон надавливает на спину так, что ты практически обездвижена. Слезы из-за бессильной ярости и унижения скатываются по щекам, в то время, как молодой человек начинает все глубже в тебя пропихивать свою возбужденную твердую плоть. — Джиён-а, — выдыхаешь его имя, ощущая боль в запястьях. Наверняка, останутся синяки. В который уже раз останутся следы, напоминающие тебе о нем везде — в университете, на пробежке в парке, при встрече с подружками в кафе. — Мне больно. — Больно… — Не понимаешь даже, что это — вопрос или же констатация факта. Неожиданно останавливается и чуть отстраняется, отпуская твои руки. Тут же поднимаешься, упираясь ладонями в стол. Но дальше не туда и не сюда. Долбанный джиёновский член по-прежнему в тебе, и не дает разогнуться полностью. — Чего ты хочешь, любимая? Чтобы я остановился? «Любимая» звучит оскорбительно. Было бы легче, если бы он уже назвал тебя шлюхой, сукой или еще каким-то ёмким хлестким словцом. Как угодно, но только не так. Потому что за полгода эта «любимая» звучит впервые. А ты в это время стоишь с раздвинутыми ногами и с задранной юбкой посреди вашей раскуроченной столовой. — Да, я хочу, чтобы ты остановился! Сейчас! — не сдерживаясь, кричишь и пытаешься отстраниться от парня. Освободится от его эрегированного члена. Но ни черта не получается. — Прошу тебя. — Но, знаешь, в чем проблема, любимая? — насмешливо спрашивает Джиён, лениво пробегаясь пальцами по твоему позвоночнику, а затем наклоняясь к тебе и целуя в плечо. — Я нихуя не хочу останавливаться. Нихуя не могу остановиться. Резко выходит из тебя, и разворачивает на себя. Заставляет сесть на стол и заглянуть ему в глаза. Морщится, когда ты вздрагиваешь от прикосновений костяшек его пальцев к твоей скуле. Но тут же усмехается, чуть склоняя голову вбок. — Ты, вправду, хочешь, чтобы я сейчас остановился? — Скользит ладонью по твоей ноге, пристально глядя в глаза. А ты покрываешься мурашками от этого ненавязчивого, почти невесомого прикосновения, к своему стыду и досаде. Смотришь на него, как кролик на питона, и нихуя не можешь пошевелиться. Не можешь блокировать влияние Квона. Даже когда он своими долбанными пальцами начинает чуть надавливать на клитор, при этом закусив губу и с интересом наблюдая за тем, как ты жадно вбираешь в легкие воздух. Особенно теперь не можешь ему сопротивляться. Потому что только один мужчина умеет так с тобой управляться. Заводить лишь прикосновением пальцев да высокомерным взглядом. Сжимаешь ладонями край стола, когда гибкие длинные пальцы без труда проникают в тебя. Скользят взад-вперед, увлажняя внутреннюю сторону бедер еще больше. Заставляют мысли путаться. — Почему, Гаим? — Вздрагиваешь, пытаясь сбросить с себя терпкую пелену разливающегося по всему телу наслаждения. Пытаешься понять, что от тебя хочет Джиён, но не можешь. Парень замечает твой растерянный взгляд и делает резкое движение вперед, до предела насаживая тебя на свои пальцы. Держит тебя так, надавливая на лобок и обдавая губы легким запахом алкоголя. — Я мало тебе давал? — Нет, — выдыхаешь искренне. Джиён просто не умеет давать мало. У тебя было всё. Однако даже всё, рано или поздно, надоедает. Только вот вряд ли ты сможешь это объяснить Квону. Да и будет ли это хоть малейшим оправданием твоего поступка? — Ты слишком много мне давал. Замирает, и на мгновение тебе кажется, что он понимает. — Слишком много? — переспрашивает мрачно и убирает руку. Делает шаг назад и смотрит так, словно увидел перед собой призрака. Затем разводит руки в стороны. — Слишком много?! Настолько много, чтобы ты трахалась в какой-то конуре на задворках Сеула с каким-то задротом? Настолько много, что ты с легкостью променяла меня на какого-то долбанного студента? Настолько много? Блядь, Гаим, почему? Просто скажи честно, почему? Закрываешь лицо ладонями. Но Джиён тут же хватает тебя за запястья, заставляя опустить руки и посмотреть на него. Понимаешь, что никуда уже не деться. Не спрятаться от прямого разговора. — Потому что он — не ты. Потому что он не талантливый, не богатый, не идеальный. Потому что он — не ты, — говоришь и жмуришься, когда Квон замахивается. Не пытаешься закрыться или еще что-то, а просто прикрываешь глаза, ожидая пощечины. Ты заслужила ее, как никто другой, однако Джиён почему-то медлит. Так и стоит с поднятой для удара ладонью и пристально смотрит в глаза. А ты чувствуешь себя еще большей сукой, потому что видишь в них боль, но нихуя не отводишь взгляд. Продолжаешь наблюдать за плодами своих старых ошибок с выдержкой заправского садиста. — Джиённ, прошу. Давай просто разойдемся. Без всех этих разговоров. Без всего этого дерьмища, которое нас окружает в последнее время. Зло смеется, закинув голову вверх и прикрывая рот ладонью. — Ты хочешь уйти? — Делает еще несколько шагов назад, по пути застегивая ширинку и ремень на штанах. — Валяй! Пиздуй к своему не талантливому, не идеальному, не богатому! Пиздуй, слышишь?! Поднимаешь с пола свои трусы, быстро натягивая их на бедра. Замечаешь несколько дырок на своих чулках, но понимаешь, что не время привередничать. Квон всегда тебя отпускает. Всегда выгоняет, а потом вновь возвращает. Находит везде, где бы ты ни находилась. И просто возвращает в эту роскошную квартиру с окнами на реку Хан. Будто так и нужно. Будто так и было. Будто ты никуда не уходила. Идешь к входной двери, ожидая при этом, что Джиён вот-вот очнется и бросится за тобой погоню. Как в прошлый раз, когда он вытянул тебя уже из лифта за волосы. Но в этот раз парень не преследует тебя. В квартире царит полная тишина, когда ты закрываешь за собой дверь. Идешь к лифту — помятая, с размазанной по лицу косметикой и порванной одеждой. Сколько раз ты уходила и сколько раз возвращалась? Сколько раз за эти полгода клялась больше сюда не возвращаться? Нажимаешь на кнопку лифта и в ожидании прислоняешься спиной к стене. Только, когда дверцы лифта распахиваются, понимаешь, что у тебя вообще нет с собой денег. Даже тупо, чтобы на метро добраться до одной из подруг. С опаской смотришь на дверь квартиры Квона, а потом все-таки делаешь шаги вперед. В нерешительности останавливаешься, положив ладонь на ручку, а потом открываешь дверь. В квартире по-прежнему стоит полная тишина. Ты и вправду хотела лишь взять кошелек, но что-то заставляет тебя не остановиться на этом. Медленно идешь по квартире, пытаясь найти Джиёна, однако его нигде нет. Страх сковывает сердце, когда видишь распахнутую дверь террасы перед собой. Ветер раскачивает занавеску, а ты просто стоишь мгновение, не в силах пошевелиться, а затем бросаешься вперед. Замираешь в дверях, замечая Квона. Сидит на шезлонге у небольшого бассейна — сгорбленный и абсолютно одинокий. Не сразу понимаешь, почему его так трясет. Лишь когда дотрагиваешься ладонью до плеча парня, и он оборачивается, замечаешь слезы на его лице. Ком застревает в горле, потому что никогда прежде ты не видела, чтобы Джиён плакал — он лишь обдавал тебя холодом, устраивал сцены, намеренно мучил, но никогда не плакал. Медленно опускаешься на шезлонг рядом с ним и протягиваешь к нему руку. Отшатывается, словно боится, что ты его ударишь. И это движение вскрывает что-то внутри тебя. Резко подаешься вперед, обхватывая его руками и прижимая к себе. — Отпусти! — восклицает громко, но как-то устало. Пытается вырваться, но ты буквально виснешь на нем. — Отпусти! Какое-то абсолютно блядское чувство. Осознание того, что как бы ты головой ни понимала, что всему пришел конец, но сердцем ни хера еще не можешь отпустить Джиёна. Даже такого как сейчас — агрессивного, несчастного и вечно злого. Особенно сейчас. — Прости меня, Джиён-а, — выдыхаешь едва-слышно, покрывая беспорядочными поцелуями его лицо. Стирая губами солоноватые слезы с кожи. — Прости. Прости. Прости, — извинения легко слетают с уст, так же, как и поцелуи. Хотя ты и понимаешь, что словами уже не загладишь всего, что было. А твои поцелую не помогут ранам Чжи Ёна зарубцеваться. Но ты действительно хочешь ему сейчас об этом сказать. Реально желаешь покрывать парня лихорадочными поцелуями. Потому что и тебе становится легче от этих действий. Потому что тебе действительно жаль. — Посмотри на меня. Пожалуйста, Джиён-а. Наконец поднимает взгляд. Видишь по глазам, что завтра он будет презирать тебя еще больше, чем сегодня. Ты видела его слабость. Его слезы по тебе. Но сегодня… Сегодня вы пока еще вместе. Касаешься дрожащими пальцами щеки молодого человека, боясь поцеловать его первой. Сколько времени прошло с тех пор, как вы в последний раз целовались? Джиён словно брезгует дотрагиваться до твоих губ, после того, как ты целовала ими другого мужчину. И вот сейчас смотришь на него и боишься коснуться его губ губами. Боишься, что парень разозлится, и все начнется заново. — Попроси меня. Непонимающе смотришь на Квона. — О чём? — спрашиваешь немного растерянно. — Поцеловать тебя, — отвечает тихо, исподлобья глядя на тебя. Похож при этом на маньяка перед атакой на жертву. Становится даже немного не по себе от блеска в его глазах. — Зачем просить? — удивляешься, отводя взгляд. — Потому что тогда… Тогда хотя бы будет казаться, что я сделал это по твоей просьбе, а не потому что я этого хочу. — Джиён-а… Хочешь коснуться его щеки рукой, но парень хватает тебя за запястье. — Попроси. Пожалуйста. Это «пожалуйста» до кома в горле. До слез на глазах. Потому что Джиён не приказывает и не требует. Он действительно просит. — Поцелуй меня, Джиён-а, — шепчешь дрожащим голосом. — Пожалуйста. Смотрит в глаза несколько секунд, а затем притягивает к себе. Жадно касается губ, проникая языком в рот. Ощущение, что Джиён сорвался с цепи. Руками блуждает по твоему телу, при этом не разрывая поцелуя ни на один краткий миг. Срывает с тебя одежду, особо не церемонясь. Затем только останавливается, снимая с себя растянутый, но при этом жутко-дорогой джемпер. За ним отправляются и штаны. Отшвыривает их в сторону, и буквально распинает тебя собой на шезлонге. Ты ждешь от него ставшей уже привычной грубости, однако Квон вдруг начинает скользить губами по коже — от уха к груди. Обхватывает моментально-затвердевший сосок губами, и ты вжимаешь живот от подзабытых уже ощущений. От нежности, которой давно уже не было в ваших странных отношениях. Выгибаешься ему навстречу, ожидая первого толчка. Начинаешь подмахивать бедрами, в то время как Джиён сопит от усердия тебе в ухо. Твой парень не отвешивает тебе привычных «комплиментов», не говорит милых словечек, какие произносил до твоей измены — он просто сопит. И ты благодарна ему за это. Потому что не выдержала бы ни очередных оскорблений, ни чувства вины. Через какое-то время перемещаетесь в спальню. Молча лежите в кромешной темноте, прижимаясь друг к другу, пока не засыпаете. Просыпаешься раньше него, как и всегда. Поднимаешь скинутое им на пол во сне одеяло и накрываешь Джиёна. Какое-то время смотришь на него — спящего и безмятежного, а затем идешь в гардеробную. Не особо торопишься. Знаешь, что Квон проспит минимум до полудня. Поэтому не спеша одеваешься, приводишь себя в порядок и снова заходишь в спальню. С трудом стаскиваешь с пальца кольцо и кладешь его рядом с айфоном парня. Тебе и вправду жаль расставаться с ними — и с кольцом, и с Квоном. Настолько, что не сразу разжимаешь пальцы. Так и стоишь, не в силах отвести взор от его родного лица. Но все же решаешься и выходишь наконец из комнаты, а затем и из квартиры. Не оставляешь записки. Джиён все поймет и сам. И, может быть, в этот раз наконец разрешит тебе все решить за вас двоих. На улице ловишь такси и просишь отвезти тебя в аэропорт. Невидящим взглядом смотришь в окно, перебирая в руках ремешок от сумки. Даже не верится, что ты решилась. Ушла от него не после очередной громкой ссоры, а вот так — почти осознано, почти добровольно. Прибываете в аэропорт, и ты, расплатившись с шофером, направляешься к регистрационной стойке. Еще не уверена куда хочешь отправиться. Но явно куда-то подальше отсюда. Туда, где Джиён тебя уже не найдет. В итоге — выбор падает на Бангкок. Может, это не так далеко, как Европа, но дальше, чем Чеджу, откуда тебя в прошлый раз притащил Квон. Сидишь в зале ожиданий, рассматривая билет, когда слышишь трель звонка. Так и есть, на табло высвечивается «Любимый». Закусываешь губу, глядя на часы на запястье. Полдевятого. За каким хуем Джиён встал сегодня так рано? Очень не хочется отвечать, но все-таки делаешь это. — Гаим, что это, блядь, за хуйня? — без предисловий начинает парень. Голос хриплый после сна и невероятно злой. — Я ушла от тебя, Джиён-а, — говоришь тихо, опасаясь, что сердце от волнения вот-вот выпрыгнет из груди через горло. — Прости. — Ушла от меня? Прости? — переспрашивает Квон сердито. — Гаим, тебе самой не надоело от меня все время «уходить»?! Знаешь же, что не завтра, так через неделю… — В этот раз всё. Точно. Я не вернусь. И не ищи меня. Все равно в этот раз ты меня не найдешь. Молчит некоторое время. Уже хочешь нажать на отбой, но неожиданно Джиён хмуро произносит: — Считаешь, что Бангкок — лучшее место для тебя? — Кажется, что у тебя от шока просто глаз сейчас начнет дергаться. С подозрением оглядываешься по сторонам. Какого вообще хера сейчас происходит? — Слушай, Гаим, реально, давай сэкономим пару-тройку дней. Откажемся на этот раз от полюбившейся нам игры в догонялки. Просто сядь сейчас в долбанное такси и приезжай сюда. Просто сядь и приезжай. Качаешь головой, словно он может это увидеть. — Зачем тебе это нужно? Просто не понимаю, зачем? Ты презираешь меня, и каждый божий день не забываешь напомнить об этом, на случай если я забыла, — голос срывается, как бы ты не старалась сдержать слезы. — Я просто перестала понимать, люблю тебя или уже ненавижу. — Джиён молчит. — Ты вообще меня слышишь?! — Слышу, — словно нехотя отвечает Квон. Слышишь, как он прикуривает сигарету и шумно вдыхает никотин в легкие. — Но это ровным счетом нихуя не меняет. Я хочу, чтобы ты вернулась. Безумно хочется нагрубить. Накричать. Или просто, как вариант, раздолбать телефон об стенку. Но это действительно ровным счетом нихуя не изменит. Потому что Джиёну насрать на это все. Сколько уже телефонов пострадало за это время? Ты и сосчитать-то не сможешь. — Я не вернусь. Говоришь и почему-то больше не чувствуешь такой крепкой уверенности в сказанном. Может, ты и вправду мазохистка? — Ну, это мы посмотрим, — выдохнув эту фразу вместе с никотином, Квон завершает звонок. Шокировано смотришь на потухшее табло. Какого хуя? Это ты… Ты должна была повесить трубку. Ты должна была поставить точку. Что, блядь, за «посмотрим»? Объявляют посадку на твой рейс. Решительно шагаешь вперед. Никаких, блядь, «посмотрим». Ты уезжаешь и точка. Хватит с тебя всей этой неадекватной любви. Хватит с тебя Джиёна. Хватит. Хватит. Хватит. Плюхаешься в кресло и расслабляешься, лишь когда самолет взлетает. Умудряешься каким-то чудом даже уснуть, что спасает от тревожных и мрачных мыслей о Квоне. Даже чувствуешь себя более-менее хорошо, когда выходишь через несколько часов из здания бангкокского аэропорта. Уже хочешь поймать такси, когда неожиданно возле тебя тормозит автомобиль. Из него тут же выходит мужчина и протягивает тебе мобильный телефон. Шокировано смотришь на мобильник в своей руке. Затем медленно подносишь его к уху. — Слушай, Гаим, реально, ну ты же нихуя не сможешь без меня, как и я без тебя. Давай, разворачивайся и пиздуй уже домой, — голос Джиёна уже не злой, а скорее усталый. — Давай, садись на ближайший рейс и… — Джиён, ты не понял?! Я ушла! — орешь так, что аж люди начинают на тебя оглядываться. Однако плевать, ибо Квон — отмороженный на всю голову идиот. Ибо он по какой-то, известной только ему самому, причине нихуя не дает тебе жить спокойно. — Ушла! — Я понял — ты ушла, — спокойно говорит, тем временем, парень. — Но пора, как бы, уже и возвращаться. Пофиг, как все выглядит, ударяешься головой о крышу автомобиля. — Зачем? — А ты как думаешь, зачем? — спрашивает раздраженно. — Блядь, Гаим, у меня важное выступление через два дня, а ты опять начинаешь… Ну, все. Ты, конечно, во многом, наверное, виновата, но хватит. Баста. Швыряешь телефон в руки охеревшему от твоего поведения мужчине. Все, финиш. Ты свою вину уже искупила. Более, чем полностью. Пора жить заново. Несешься в сторону стоянки такси, когда неожиданно тебя кто-то резко дергает за локоть, разворачивая на себя. Успеваешь испугаться, таращась на человека с натянутым на голову капюшоном. Сердце колотится, словно бешеное, когда тебя впихивают в какой-то автомобиль. Даже вскрикнуть не успеваешь, как тот срывается с места. — Блядь, Гаим, вот почему из всех долбанных баб на этой долбанной планете, я выбрал именно тебя? — Ошарашенно смотришь, как Джиён сдергивает с головы капюшон. Хватает тебя рукой за горло, чуть сдавливая пальцы. — Как же мне иной раз хочется тебя придушить. Просто, блядь, взять и придушить. Хлопаешь ресницами, абсолютно не втыкаясь, как Квон оказался здесь, да еще и раньше тебя. А он внезапно отпускает тебя и откидывается на сиденье. Прикуривает сигарету и передает тебе. Хватаешь ее на чистом автомате и втягиваешь в легкие никотин, продолжая молчать. Наконец решаешься. — Брось меня уже сам, а? — тихо просишь, делая жалкое подобие эгьё. - Ну, зачем я тебе нужна такая? Джиён поворачивает к тебе лицо. Цокает языком, словно крайне тобой недоволен. — Я люблю тебя. Такая причина тебе не приходила в голову? Пристально смотрит в глаза. И ты не выдерживаешь и отводишь взгляд. Кажется, что у тебя просто сейчас закипят мозги. — Твою же мать, Джиён-а. Это не любовь, это какой-то сплошной беспросветный пиздец. Изо дня в день. Из ночи в ночь. Пожимает плечами. — Ну, значит вот такая у нас любовь. Пизданутая по всем фронтам. — И что теперь? — обреченно спрашиваешь, констатируя, что в очередной раз проиграла Джиёну. — А что теперь? — переспрашивает удивленно. — Теперь мы вернемся домой и постараемся разгребсти весь тот срач, что там устроили. Боюсь, что в столовой придется делать ремонт. Но, в принципе, ты говорила, что цвет обоев тебя раздражает. Вот, как раз повод, чтобы его поменять. Шокировано слушаешь размышления Джиёна о ремонте в квартире. Это реально какой-то полный пиздец. Говорит так, словно ничего не произошло этой ночью. Словно вы сейчас не в Бангкоке. Прикрываешь лицо ладонью. Это действительно режим «рука-лицо». С подозрением поглядываешь на молодого человека сквозь пальцы. Что происходит и что это тебе сулит? Осознал ли что-то вообще Квон или же это очередное затишье перед очередным чудовищным по размаху скандалом? И больше всего тебя удивляет даже не Джиён, крепко сжимающий твою ладонь, а ты сама. Потому что вместо того, чтобы вырываться и отстаивать свое право на свободу выбора, ты в очередной раз возвращаешься с ним домой. И что самое смешное, такое положение дел не кажется тебе таким уж неправильным. Неожиданно наклоняется и мягко целует в губы. Шокировано замираешь, не веря в происходящее. Неужели…? Неужели Квон реально тебя наконец-то понял? Отвечаешь на поцелуй и откидываешься назад вместе с Джиёном. Сидишь в его объятьях, не до конца веря в реальность всего происходящего. Парень перебирает пальцами твои волосы. Так, как делал это раньше. И как давно уже не делает. Обхватываешь его руками за талию и прислоняешься щекой к груди, слушая сердцебиение. Как же тебе, оказывается, не хватало всего этого. — Надеюсь, ты не против, что мы полетим на частном самолете? — неожиданно спрашивает молодой человек, и ты сердито сжимаешь губы в узкую полоску, уже предвкушая следующие слова Квона. — Просто нам, талантливым и богатым, иногда полезен перелет без свидетелей. Даже испытываешь подобие злорадства, потому что реально слово в слово угадываешь фразу парня. Бросаешь на него убийственный взгляд, выбираясь из объятий. — Блядь, да я пошутил. — Автомобиль как раз останавливается на взлетном поле, неподалеку от небольшого частного лайнера. Буквально выпрыгиваешь из машины, отпихивая на ходу руку Джиёна от своей задницы. Шагаешь вперед, не оборачиваясь. — Гаим, ну реально, я пошутил. — Ага, конечно, — бурчишь себе под нос, взбираясь по трапу в самолет. Плюхаешься в кресло, закидываешь ногу на ногу и хмуро смотришь в иллюминатор. — Ты всегда шутишь. — Блядь, вот нахуя я это ляпнул? — выдыхает Квон в потолок. Затем устало плюхается в кресло напротив. - Ну, что сделать, чтобы ты перестала злиться? Смотришь на него. Определенно, кое-какие улучшения явно есть. Но, конечно, не особо значительные. Потому что долбанный Джиён, даже извиняясь, умудряется смотреть на тебя со снисходительностью. Мол, что с нее, бабы, взять. Ангельски улыбаешься, неожиданно выкидывая ногу вперед и слегка проводя каблуком-шпилькой по ширинке на кожаных штанах Квона. У молодого человека при этом мелькает легкое удивление в глазах, а под тканью прямо на глазах появляется ярко-выраженный стояк. И тебе это, надо сказать, ахуеть как нравится. Улыбаешься еще шире, хватая пару вишен из вазона с фруктами. Отрываешь одну ягоду и начинаешь перекатывать ее во рту, при этом не убирая ногу с интересующей тебя, уже до предела твердой части тела. Раз уж вы оба, судя по всему, не совсем адекватные любители душевного садо-мазо, то почему бы и не… Улыбаешься еще шире, когда Джиён обхватывает пальцами твою голень, довольно грубо подтягивая к себе. Уверенно освобождаешь ногу и откидываешься на спинку сиденья. — Хочешь, чтобы я перестала злиться? — спрашиваешь с интересом и вновь задеваешь каблуком член Квона под кожаными штанами. Видишь по взгляду, что парень очень этого хочет, но все же ждешь, пока он согласно кивнет. Усмехаешься и тоже довольно киваешь. - Ну, О'key. Только знаешь, я всегда хотела попробовать себя в роли… доминанта. Джиён начинает не особо уверенно ржать, явно думая, что это шутка. Но постепенно до него начинает доходить, что ты говоришь серьезно. Выражение лица меняется мгновенно. — Блядь, Гаим, если ты думаешь, что я позволю тебе… — Позволишь, — перебиваешь, подаваясь вперед и ловко расстегивая ширинку на штанах Квона. Обхватываешь пальцами член, чуть вздрачивая его. Джиён шокировано оглядывается, чтобы убедится, что вас никто не видит. А ты, тем временем, освобождаешь уже влажную головку от крайней плоти. Медленно кружишь по ней большим пальцем, глядя парню в глаза. — Ты мне все, мой золотой, позволишь. Потому что иначе, Джиён-а, дрочить тебе в гордом одиночестве, пока ты все-таки меня не бросишь. — Долбанная ты все-таки сучка, Гаим, — стонет Квон с отчаяньем, потому что ты начинаешь надрачивать член все интенсивнее. При этом подаешься вперед и вскользь касаешься языком губ Джиёна. С удовольствием ловишь губами его срывающееся дыхание и приглушенные стоны. Чувствуешь, что он уже на пределе и останавливаешься. — Блядь, Гаим! — Смотришь в покрытые пеленой из-за возбуждения глаза и вскидываешь бровь. Парень понимает тебя тут же. — Нахуй! Хорошо, будь ты кем хочешь. Только давай уже, дай мне… Твою мать! В салоне появляется стюардесса. Быстро пересаживаешься на сиденье рядом с Квоном, накидывая на его колени клетчатый плед. Ангельски улыбаешься стюардессе и пристегиваешь ремень безопасности сперва парня, затем и свой. Как только улыбчивая девушка уходит, снова юркаешь ладонью под плед и, как только самолет идет на взлет, завершаешь начатое. Молодой человек тяжело дышит, прикрыв глаза и из-под опущенных ресниц рассматривая твое лицо. — Блядь, Гаим, почему все так? — Как так? — спрашиваешь с интересом, вытирая руку салфеткой. — Вроде бы я прав. Вроде бы это я должен злиться, а ты извиняться. А в итоге… В итоге я даже соглашаюсь на идиотскую идею с BDSM? Пожимаешь плечами. Ты и вправду не знаешь ответа на этот вопрос. Потому что временами чувствуешь точно то же, что и Джиён. — Ничего она не идиотская, — решаешь перевести тему. — Я же не жалуюсь, что ты меня каждый раз чуть ли не насилуешь? Ты шутишь, но долбанный Джиён серьезен. — Но все же, почему? — как и обычно, не уступает парень. Тяжело вздыхаешь. Перефразируя фразу самого Квона: почему из всех долбанных мужиков на этой долбанной планете, ты выбрала именно его? Заносчивого, упертого, злопамятного и временами просто невыносимого. Берешь его ладонь в руку и пожимаешь плечами, закидывая ноги на сидение напротив. — Ну, значит вот такая у нас любовь. Пизданутая по всем фронтам. Цокает языком. — Гаим… — Боги, лучше заткнись и начинай думать о том, как твоя госпожа хорошенько выпорет тебя дома. — Вечно ты так… — Твою мать, Джиён-а, лучше заткнись.