Фортуна дьявола

Рекомендуемая песня для первой части: "Achilles Come Down" – Gang of Youths. — До встречи, Донни! Бросив с улыбкой лëгкое прощание другу, обладательница рыжих волос уже спешила навстречу их общему знакомому, чьë общество каждый раз заставляло еë мысли путаться в странные узлы, соединяющие возможные варианты их новых свиданий. Это всегда так забавляло Донателло, ведь он, наверное, единственный, кто знал и понимал, что для Кейси девушка была некой Афродитой на американский лад – такой же прекрасной и, самое главное, единственной в своём мире. Не то что бы он знал мысли своего друга, просто он понимал его, так как когда-то чувствовал по отношению к девушке то же самое – неизличимо тëплое чувство, способное поглотить разум безвозвратно. Умник давно смирился со своим проигрышем в борьбе за любовь О'Нил, хотя, наверное, он и не пытался бороться, так как ещё в начале подметил заинтересованный взгляд подруги, который она так "незаметно" бросала на своего одноклассника в перерывах между диалогами с Микки. Нет, наверное, это началось ещё в тот момент, когда Донни принял твëрдое решение признаться в чувствах, воодушевлëнный речью лидера, чьë сердце уже само начинало разрываться при взгляде на брата. Именно тогда, державший за спиной небольшой букет полевых ромашек, так сильно полюбившиеся О'Нил после ухода матери, мутант нервно скручивал пальцы, бросая короткие взгляды на входную дверь жилого дома рыжеволосой. Он знал, что примерно в это время она должна вернуться с дополнительных часов по астрономии, которые так мучали её в последнее время. Но стрелки часов уже подходили к десяти, не давая даже намëка Гению на возможное местоположение подруги. Мысли путались в голове, составляя различные сценарии несчастных случаев и нападений клана Фут на беззащитную девушку, отчего и без того взволнованный юноша становился ещё более нервным. Кто-то может сказать, мол, зачем так переживать из-за какого-то признания? Отвергнут, значит не судьба – не твой человек это. Но проблема для Донни была в другом: он, как раз-таки, хотел, чтобы Эйприл была "его" человеком. Это было самое большое желание и, одновременно, страх мутанта, ведь, желая о подобном, он обрекал свою Афродиту на вечное непонимание в обществе и, возможно, огромные муки. Наконец, сквозь тишину ночного района раздался приглушённый тихий смех, который, с улыбкой подметил Дон, принадлежал его восхитительной богине красоты. Но счастье длилось недолго, и, к сожалению юноши, следом послышался второй, до боли знакомый голос. — Боже, Кейси, если бы не ты, то, боюсь, что я бы ещё столько же провела в этом ужасном кабинете. — Да ничего, я всегда рад услужить, О'Нил. – подмигнув с широкой улыбкой, ответил бунтарь, не забыв прижать девушку ближе к себе, словно в попытке доказать кому-то свою близость с рыжей богиней. – Я очень рад, что смог помочь тебе, Эйприл. Ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня? Ответом послужил короткий кивок и мягкая, до невозможности неправильная со стороны мутанта, улыбка. Глубоко в душе он знал, что надеяться на "правильность" своих чувств – бессмысленно, ведь здравый смысл, отложенный из-за столь согревающего, но обманчивого чувства, ему подсказывал: "Ты – мутант, а она – человек. Вам не построить счастье.". Две производные, не имеющие точек касания. Однако та тонкая нить надежды не угасала, заставляя жить Умника несбыточными мечтами о возможном будущем с любимым человеком. Для них так трудно найти кого-то, кому действительно можно открыться, полюбить и, самое главное, не быть отвергнутым. Последний пункт для Донателло был особенно важным, ведь с первыми двумя у него никогда не было проблем. Но мы не можем обмануть чувства любимых, пробудив в них то, чем болит наша душа. В тот вечер изменилось всё. Помятый букет встречал свою кончину уже не в яркой вазе, с любовью покоющейся на кухонном столе, как строилось предположение ранее, а в холодном и полупустом мусорном баке. Такой же ненужный Афродите, как и его изначальный владелец. И вряд-ли бы кто-то смог оживить то, чему суждено было завять, ведь ещё не придумали лекарства от смерти, а самое главное – моральной кончины. Невозможно вылечить человека, если он этого сам не хочет. Но вы знали? Фортуна улыбается неудачникам в самый неожиданный момент. — Блокнот? – вскинув брови, вопросил кареглазый мутант по возвращению домой, достаточно приподнимая предмет, чтобы младший из братьев мог его рассмотреть. — А? – на секунду отвлëкшись от игры, поднял на брата взор Микеланджело и сразу же вернулся к игровому процессу, небрежно махнув рукой. – Это не ко мне, я просто поднял её с пола, когда заходил в твою лабораторию. — Просто поднял.. Стоп, куда ты заходил?! — Никуда.. А-АЙ, ДОННИ, ДОННИ, ДА Я ВСЕГО-ЛИШЬ ПОСМОТРЕТЬ ХОТЕЛ! – вереща от подзатыльников старшего, уже медленно катапультировался из лаборатории Майки. И снова будничная рутина. Как бы Донни не хотел признавать, но вот такие ежедневные споры с братьями и тренировки правда отвлекали его, помогая унести в небытие нежные чувства к его рыжеволосой Афродите. Даже братья стали замечать, что их брат стал черезчур тихим, словно замкнутым в свои собственные мысли и переживания, но никому не позволяющему узнать, что на душе. И как бы они не старались выяснить причину, получали лишь что-то вроде: "Да всё в порядке, просто немного устал". Донателло и не помнит уже точно, но, наверное, в один из таких дней, когда тренировка проходила не в его пользу, разочаровывая результатами сенсея, рассчëты не хотели складываться в единую цепочку, приоткрывая новый завес тайн для Умника, а мысли путались в бездонной паутине, замедляя и без того не особо быстрый процесс работы, он и решил впервые записать всё, что чувствует, в злосчастный блокнот, неизвестно найденным Микки в его лаборатории две недели назад. «Я не знаю, что пишут в дневниках, и стоит ли мне вообще заводить дневник, но если я не могу поделиться своими чувствами к Эйприл напрямую, то, может, смогу это сделать здесь, на бумаге?..» Давно накопившиеся чувства выстраивались в слова, цепочку предложений, текст, выведенный до безумия аккуратным почерком, видно, всё ещё представляя какую-то особую ценность для их хозяина. Хотя, очевидно, что так бережно хранимые до сего момента чувства сложно просто отложить на задний план, мол, так захотелось или надо. Будь всё так просто, Гений не мучился бы эти две недели от спутанных мыслей, так мешающих его спокойной жизни. Донателло хотел отпустить накопившееся, чтобы со свободной душой идти дальше, вернуться к своей повседневной жизни. Он не надеялся на ответные чувства Эйприл ещё тогда, и уж тем более не надеялся, что на его чувства ответят сейчас. Хотя, может быть, зря? Ведь кто бы мог подумать, что на следующее утро в блокноте будет выведен такой долгожданный мутанту ответ. «Невзаимная любовь – это, конечно, тяжело, но и ведь её вины нет в том, что она любит другого. В мире достаточно "Афродит", чтобы вновь очаровать тебя, Ромео, поэтому тебе нужно принять факт отказа и жить дальше, как бы дëшево это не звучало. Жизнь не заканчивается на одном отказе, а, наоборот, приобретает более интересный поворот.» Вот только была проблема. Это был не почерк Эйприл, хоть и с виду, явно принадлежал девушке из-за очевидной аккуратности выведенных букв. Юноша несколько раз перечитал написанное, до конца не веря своим глазам. Если бы он и мог свалить всё на глупую шутку братьев, но они точно никогда не смогли бы вывести буквы с такой изящностью и твëрдостью, словно каждая написанная буква отражала характер владельца. Донни вновь посмотрел на полученный ответ и, лишь тихо хмыкнув, бросил тетрадь в дальний угол комнаты, приняв решение вернуться к более важным делам, например, работе, которая в данный момент представляла собой первостепенную задачу. Но спустя уже несколько минут он с особой бережливостью чëркал ответ в злосчастной тетрадке, мысленно проклиная себя за наивность. «Это какая-то шутка? Как ты прочитал мои записи?» Кто бы мог подумать, что Гений всей науки, неотъемлимый член команды и до безумия скептических взглядов юноша будет писать ответ на чью-то шутку? Уж что-что, но такого от себя Хамато точно не ожидал. Не в его характере было поддаваться на очевидные розыгрыши – у него и так дел хватает, взять хотя бы улучшение двигателя мотобайка Рафаэля, который уже успел посадить его. Он вообще не понимал, чего конкретно ждёт. Какого-то чуда? Это крайне неразумно с его стороны. «Нет, не шутка. Видимо, наши тетради как-то связаны, и поэтому мы можем читать то, что написал другой из нас. К слову, я девушка, поэтому обращайся ко мне соответствующе, хорошо, Ромео?» Связаны? Тетради? Что за чушь? Именно так бы подумал ещё несколько минут назад Донателло, однако сложно не верить в то, что видишь собственными глазами. Надпись и правда проявлялась не сразу, до невозможности размыто и медленно, но позже линии становились чëтче, а мир мутанта переворачивался с ног на голову, показывая ему ранее скрытые тайны. Подумать только! В его руках оказалась настоящая волшебная тетрадь. Хотя, признаваясь себе, Донни подмечал, как до безумия глупо это звучит. Он никогда бы не подумал, что когда-нибудь скажет эти слова всерьёз, без привычного сарказма и иронии. Однако кое-что мутант признавал: это было что-то за гранью его понимания. За гранью понимания их мира. «Прости, впредь буду обращаться к тебе по другому. Но почему ты зовëшь меня "Ромео"?» «А как мне ещё звать тебя после столь щепительного признания твоей Афродите?» Почему-то Донателло даже через бумагу ощущал насмешку со стороны девушки, однако она не казалась ему язвительной, скорее наоборот, утешающей, отчего улыбка сама расцветала на его губах, а тяжесть в душе постепенно опускалась. Откинувшись на спинку стула, Гений устало вздохнул. Но несмотря на усталость в теле после нескольких недель упорной работы, ему, наконец, удалось почувствовать облегчение. Так вот что чувствуют люди, когда у них появляются новые друзья? Так и завязалась переписка двух одиноких и потерянных душ. Как оказалось девушка была студенткой биотехнологического университета в Нью-Йорке и занималась разработкой лекарств на основе биоинженерии. Для Донни было в новинку встретить человека, который разделяет его увлечения и хобби, но ещё больше в новинку общаться с девушкой намного старше него. Впрочем, о пятилетней разницы в возрасте он всегда забывал, так как в общении она не ставила его ниже из-за возраста и других предрассудков, а, наоборот, говорила с ним на равных и всегда с большим терпением рассказывала ему что-то новое о сфере их деятельности. Это и восхищало в ней Донателло. Их диалоги были столь разнообразными, что больше походили на разговоры двух философов-учëных, спорящих об истинном счастье и переодичности вселенной. Юноша искренне удивлялся тому, что несмотря на разные мировоззрения, эти двое понимали друг друга даже лучше, чем он с его братьями, а ведь они выросли вместе. Так проходили дни, недели, но имя загадочной собеседницы так и оставалось за завесой тайны. Желание узнать больше о девушке росло в геометрической прогрессии, но Гений понимал, что спрашивать слишком много, когда сам не можешь дать столько же, – слишком даже для него. Поэтому он довольствовался прозвищами, которые эти двое придумали друг для друга. Ромео и Лилит. Прозвище "Лилит" пришло в голову мутанта так же неожиданно, как и их знакомство. Если Эйприл для Донни представлялась в роли недоступной, но до безумия прекрасной богини, готовой утешить в трудную минуту, подарить недостающую надежду, в которой каждый так нуждался, то его новая подруга была полной противоположностью ей. Она была прямолинейной и непоколебимой, еë не пугали трудности так же, как и страх сказать что-то не то. Такие люди чаще всего говорят вам жестокую правду в лицо, не давая ложные надежды или шансы на сладкую ложь; несмотря на это, они будут единственными, кто останутся с вами в трудную минуту и вовсе не для того, чтобы сказать: "Я верю, что всё наладится! Ты всё сможешь!". Нет. Они будут стоять плечом к плечу рядом с вами и бороться до конца, не проронив ни слова. Так и Лилит была для Донателло той, кто не боялась сказать ему горькую правду, и вместо привычных утешений помогала найти возможные варианты решения проблемы. Такой она была для него: сильной и независимой женщиной. Общаясь с ней, мутант часто замечал за собой привычку проводить параллель между таинственной собеседницей и О'Нил. Это началось, наверное, в тот момент, когда он впервые рассказал ей о том самом дне, перевернувшем его жизнь на 180 градусов. «Ромашки? Довольно банально. Не раз замечала, что таким девушкам, как твоя Эйприл, нравятся именно ромашки. Возможно, эти цветы и правда описывают их наивную натуру.» Донни уже пожалел, что рассказал Лилит об этом. Всё-таки иногда её прямолинейность отталкивала юношу, но чаще всего именно это помогало ему увидеть то, чего он не мог замечать раньше. «В кое-чëм ты права. Ромашки действительно подходят ей, словно были созданы, чтобы подчеркнуть её простоту, но в то же время обаяние.» Зная Лилит пусть и не так долго, но уже достаточно хорошо, чтобы понять её характер, он мог поклясться, что, прочитав это, она тяжело вздохнула и отложила тетрадь в сторону, вернувшись к своим делам. Девушка никогда не пыталась переубедить его в чëм-то или давать какие-то советы, в этом и отличалась от других. Она лишь высказывала своё мнение, но никогда не говорила, как лучше поступить в той или иной ситуации. Другими словами она позволяла юноше самому выбрать лучший вариант для себя, а так же предоставляла ему возможность учиться на своих ошибках. Этим она и нравилась ему. «А у тебя есть любимые цветы, Лилит?» Не выдержав часового молчания со стороны собеседницы, наконец, написал мутант. Однако ответ ему пришёл не сразу, как бы он сильно и не мечтал, а лишь через четыре часа. И то не совсем тот, который он ожидал увидеть. «Я предпочитаю искусственные цветы. Они никогда не погибнут и за ними не нужен определëнный уход. Но если выбирать из всех цветов, то, наверное, это голубые гортензии.» Искусственные цветы? Почему-то Донни не был удивлëн. Такая занятая девушка, как Лилит, точно не будет тратить своё время на уход за цветами, а искусственные в этом совсем не нуждаются, что является идеальным вариантом для неё. Голубые гортензии. На языке цветов означают уверенность в себе и спокойствие, что идеально описывают характер его новой подруги. Несмотря на нежный внешний вид, от них исходила аура элегантности, словно бутоны сохраняли своё благородство даже после медленной смерти. Эти цветы бесспорно подходят такой сильной и волевой девушке, как она, а вот его Афродите, например, совсем бы не подошли. Таким девушкам, как его Эйприл, больше идут нежные цветы, такие как: пионы, или ромашки, или.. ..Его Эйприл? Нет, пора уже отпустить. Он обещал себе, что откинет чувства назад, выбросит их так же безжалостно, как тот самый помятый букет ромашек, который так долго собирал в тот день. Стоит ли отметить, как Гений с особым вниманием выбирал цветы для букета, всматриваясь в каждый и проверяя, не слишком-ли он вялый или не распустившийся? «Голубые гортензии значит. Они точно подходят тебе.» «Я даже не удивлюсь, если ты скажешь, что знаешь все значения цветов наизусть. В любом случае, мне они нравятся не из-за внешней красоты, а потому, что они практичны в медицине и, соответственно, в моей сфере.» Что и требовалось доказать. Эта девушка даже в выборе цветов думает, в первую очередь, о практичности и выгоде, а не красоте, как другие. Это заставляет Донни лишь сильнее подогревать интерес к таинственной собеседнице. Вскоре мутант начал замечать за собой, с каким нетерпением он ждал ответа от своей подруги. Казалось, что часы без их научно-бытовых бесед растягивались в годы, а эти годы – в века. И нет, это совсем не походило на то чувство, когда он предвкушал встречу с Эйприл или её звонок, скорее это больше было похоже на предвкушение отдыха после тяжëлой работы. Да, разговоры с Лилит для Хамато были своего рода отдыхом от удушающих мыслей о его рыжеволосой Афродите, которая так и не хотела выпускать его сердце из своей тягучей паутины. Поэтому после каждой встречи с О'Нил юноша чуть-ли не мчался в свою лабораторию, чтобы вновь окунуться с головой в спокойный мир под именем "Лилит". «Значит, она и сегодня приходила? И как всё прошло, Ромео?» Отвратительно. Конечно, он не мог признаться ей, что только при одном взгляде на Эйприл, его сердце камнем рухнуло вниз, не давая даже возможности хозяину опомниться. Она, словно его проклятие, преследовала и лишь сильнее душила в этом обаятельно сладком чувстве любви, от которого у мутанта уже появлялись мурашки. Он так же не мог ей сказать, что струсил. Сдался сразу, как только она его поблагодарила за починенный ноутбук и крепко сжала в объятиях, из-за чего Донни подумал: "А, может, мне всë это приснилось? И Эйприл никуда не ходила с Кейси, я не знакомился с Лилит..". Но все эти мысли исчезли в тот же момент, как и появились, стоило Кейси Джонсу войти в комнату. В тот же миг богиня красоты смущëнно отстранилась от друга, так, словно совершила какой-то постыдный поступок, а одноклассник девушки, заметив это, лишь горько ухмыльнулся. Верно, всё это не было сном. «Да, но всё прошло относительно неплохо. Знаешь, в этот раз, мне кажется, я, наконец, начинаю постепенно отпускать еë. Даже объятия Эйприл в этот раз были для меня.. удушающими?» Это было правдой. Впервые Донателло почувствовал удушье при объятиях старой подруги. Он не мог объяснить почему, но в какой-то момент ему захотелось скинуть руки девушки со своей шеи, а саму О'Нил выгнать из лаборатории. Однако Хамато списал всё это на свою усталость из-за переработки, но, задумываясь о том моменте снова, он понимал, что начинал постепенно остывать к своему прошлому предмету воздыхания. «Вау, а ты можешь удивлять, Ромео. Дальше может быть ещё хуже, возможно, у тебя появится ломка по её вниманию, так как отвращение к прикосновениям – только начальная стадия. Уверен, что хочешь её отпустить?» Донни задумался лишь на минуту. Как он может быть не уверен в этом? Несмотря на чувства, он всё же не был игрушкой или запасным вариантом, а являлся живым существом, которое тоже имеет свои чувства и желания. Страдать из-за безответной любви, когда можно развиваться, двигаться дальше и, самое главное, любить кого-то, кто любит тебя, – выбор был очевиден. «Ты задаëшь глупые вопросы, Лилит.» «Ха-ха, ты прав. Тогда с нетерпением жду твоих рассказов о том, что будет дальше.» И она оказалась права. Последующие встречи со старой подругой действительно сначала вызывали лишь отвращение у мутанта, отчего он практически каждый раз придумывал глупые оправдания, чтобы покинуть компанию О'Нил. Донателло казалось, что вот завтра утром он, наконец, окончательно отпустит свои чувства, сможет жить обычной жизнью, как было до встречи с рыжеволосой, но наступало завтра, а комок внутри, пусть и запрятанный далеко, всё так же напоминал о себе. Однако это было не самым худшим. Как и говорила ему Лилит, постепенно чувство тоски по вниманию Эйприл вторгалось в его жизнь, окончательно путая бедного юношу. Он метался из крайности в крайность, понятия не имея, как ему избавиться от этого. «Я не понимаю. Почему всё так? Разве я не чувствовал отвращение к ней? Что изменилось?» «В этом и дело, Ромео, что чувство отвращения не появляется просто так. Должна быть везкая причина, почему нам кто-то не симпатизирует, и эта причина, чаще всего, появляется сразу после отвращения, чтобы дать тебе выбор: дальше питать негативные чувства к человеку или всё же дать ему и себе шанс изменить ваши отношения к лучшему.» Удивительно, как эта девушка тонко понимала Гения, даже не зная его лично. Она словно была учителем для него, который всегда доходчиво объяснял те вещи, о чьих значениях Хамато даже не догадывался. Если бы они встретились, то какие бы чувства он испытал, увидя еë? Наверное, именно тогда появились эти навязчивые мысли о встрече. Вопросы вторгались в разум с каждым днём всё больше и больше, тем самым подпитывая интерес юноши. Но она же даже не знает о том, что я не человек. Интерес встречи с новым другом смещал страх неизвестности. Страх, что увидев зелëное тело с панцырем и трëхпалыми конечностями, девушка покинет его жизнь навсегда. Ведь мало, кто останется рядом с чудовищем, как бы не утверждали, что внешность – это не главное. «Лилит, для тебя важна внешность?» Сидя за очередным новым устройством для братьев в лаборатории, Донни всё же решился отвлечься от работы и задать столь волнующий его долгое время вопрос. Проблема была в том, что если бы на месте его собеседницы была Эйприл, то она, непременно, сказала бы что-то вроде: "Конечно нет! Ведь важен внутренний мир человека, а не его внешность." – но предугадать ответ Лилит было невозможно. Забавно, что говоря это, она упоминала "человека". Ведь он, по сути, человеком никогда и не являлся, а значит ещё тогда должен был понять, что и надеяться на что-то ему бессмысленно. Но что поделать? Любовь часто затмевает нам глаза настолько, что мы едва можем здраво мыслить. «Конечно. Как бы некоторые не утверждали обратное, но если подумать, мы все обращаем внимание сначала на внешность, одежду и так далее. Это играет роль для первого впечатления, а также отражает характер человека. Поэтому внешность, бесспорно, важна, но и строить выводы о ком-то, основываясь лишь на его внешности, также глупо.» Донни облегчëнно вздыхает, а на губах уже по обыкновению возникает лëгкая улыбка. В этом была вся Лилит. Она и правда отличалась от многих повстречавшихся ему людей, рассуждая неординарно. Мутант даже не чувствовал разочарования из-за её слов о важной роли внешнего вида. Наверное, дело состояло в том, что он точно знал еë позицию, понимая, что первая встреча, возможно, будет не самой гладкой, но она уж точно не из тех, кто будет рушить их общение из-за такого. Снова я думаю о встрече с ней.. И всё же с каждым днём, борясь с гиблой тоской по О'Нил, Донателло всё больше мечтал о возможности встретиться с новой подругой. Ведь если задуматься, они не знали друг о друге совсем ничего, даже имëн. Конечно, мутант понимал, что это крайне разумно со стороны девушки, ведь даже если они связаны такой удивительной вещью, как блокнот, это не значит, что она должна всецело ему доверять. В конце концов, вдруг он окажется маньяком? Но всё-таки желание увидеть человека, которым он восхищался с каждым днём всё больше и больше, росло с необычайной скоростью. «Сегодня, когда Эйприл пришла к нам, я, наконец, смог не обращать внимания на неё. Даже когда она стояла рядом, меня это словно почти не волновало. Это хороший знак?» Откинув голову на спинку стула, мутант тяжело вздохнул и поднял взгляд на потолок. Действительно, это было впервые, когда он мог спокойно стоять рядом с девушкой, не испытывая неловкости и смущения. Словно её вообще не существовало. Хотя Донни понимал, что, возможно, это снова временное затишье, поэтому радоваться ещё рано. Но осознание, что он потихоньку начинает забывать прошлое, двигаясь дальше, не могли не радовать его. «Довольно быстро. Не думаю, что всё будет легко, однако шанс всегда есть. Всё-таки все люди разные.» Умник вздрогнул. "Люди". Но он не являлся человеком, и Лилит об этом не знала, однако укол вины давал о себе знать каждый раз, когда он понимал, что недоговаривает ей такую важную частичку правды. Ведь девушка считает его человеком и было бы глупо, если бы не считала, ведь с кем ещё может общаться человек как не с себе подобным? Донателло всячески отгонял это засевшее внутри него чувство, говоря себе: "Но ведь она тоже многое мне недоговаривает, значит, всё честно." Он хотел верить в это, словно другой правды для него и не существовало. «Тогда, надеюсь, что я буду тем самым человеком, который сможет быстро справиться с этим удушающим чувством.» «Ха-ха, самонадеянно, Ромео. Поживëм – увидим.» И он увидел. Удивительно как Лилит точно могла предсказать, что будет дальше. Она оказалась права, сказав, что это не конец, и Гений снова начинал ощущать это противное чувство тоски по О'Нил. Каждый раз, когда она появлялась в его лаборатории, мутант готов был поклясться, как температура в помещении резко падала, а противные мурашки вновь рассыпались по зелëной коже. В очередной такой визит двух представителей вида homo sapiens Донателло впервые смог сделать то, что ещё пару месяцев назад ему казалось чем-то глупым и невозможным. — Донни, давно не виделись! – звонкий голос О'Нил, обозначавший её приход в логово, было сложно перепутать с чем-то ещё, от чего в ушах противно звенело. Девушка с привычной тëплой улыбкой бросилась на шею Гению, по привычке сжимая его в тëплых объятиях. Еë наивности и правда мог бы позавидовать каждый, учитывая, что сзади девушки стоял уже её новоиспечённый парень, Кейси Джонс, чей взгляд хоть и был по обыкновению доброжелательным, но пальцы предательски впивались в ладони, оставляя красные следы. Вот только в следующую секунду мутант уже скидывал со своей шеи такие навязчивые руки и со спокойным выражением лица приветствовал новоприбывших. Такое положение дел удивило всех присутствующих, включая мастера Сплинтера и саму О'Нил, которая уже с недопониманием всматривалась в карие глаза напротив, в попытке отыскать причину такого поступка со стороны друга. — Как прошёл матч, Кейси? – словно между делом спрашивал Умник, отодвигая девушку в сторону и направляясь к другу, дабы поприветствовать его. — Да так.. Неплохо. – явно шокированный таким исходом парень ещё долго переводил взгляд со своей возлюбленной на мутанта, который ещё пару месяцев назад боролся с ним за внимание рыжеволосой, а сейчас спокойно делал вид, будто ничего и не было. — Ну-у, раз мы все собрались, может, обсудим дальнейший план действий? – нарушив минутную тишину, встрял в разговор лидер, очевидно уже давно заметивший изменения в своëм брате, но не придавший особого значения им до сего момента. – Нам надо решить, что делать с вновь появившимся кланом Фут. — Да-а, Лео верно говорит. – уловив намëк со стороны брата, пихнувшего темперамента в бок, подхватил Рафаэль, и с едва заметным беспокойством перевëл взгляд на Гения, который с обыкновенным равнодушием уже готовил доску для презентации набросанного им ночью плана. Этот день и стал поворотной точкой, когда все заметили изменения в Донателло. Могло показаться, что это обыкновенная усталость, как обычно бывает с ним после нескольких бессонных ночей за работой, но только сенсей знал, что дело вовсе не в этом. Пусть он и не был так близок с кареглазым мутантом, но его отцовское чутьё подсказывало, что всё не так просто. Обсуждение дальнейших действий прошло без каких-либо проблем, все были сосредоточены на разработке плана, поэтому мысли о внезапном изменении Умника откладывались в сторону. Но даже так можно было заметить печальный взгляд девушки, направленный на старого друга, который словно делал вид, что еë не существует. Внутри рыжеволосой путались разные чувства, начиная от непонимания, что произошло с еë Донни, который так любил проводить время вместе, никогда не отказывая ей в помощи, и заканчивая глубокой обидой на недавнее происшествие. Как он мог так поступить с ней? Разве она что-то сделала не так? Чем она это заслужила? Вечером того же дня, когда Донателло уже предвкушал долгожданную беседу с Лилит, учитель позвал его к себе для серьёзного разговора. Впрочем, мутант и так прекрасно понимал, что за разговор его ожидает, и в этом он окончательно убедился, когда по пути в комнату сенсея увидел переживающие взгляды братьев. Даже Рафаэль, казалось, ненадолго спрятал свою взрывную натуру, утешающе похлопав брата по плечу перед тем, как тот скрылся за дверью. Сплинтер не торопился узнать истинную причину поведения сына, наоборот, он предложил ему чай, будто позабыв, что Гений пьёт только кофе. Донни понимал, что таким образом он даёт ему время собраться с мыслями, обдумав, как лучше и лучше ли вообще рассказывать о том, что творится у него в душе. И он решил рассказать. — Значит, та девушка.. Как ты сказал? Лилит? Помогла тебе избавиться от чувств к Эйприл. – по обыкновению поглаживая бородку, словно обдумывая историю Гения, уточнил Сплинтер. – Нет, сенсей. – несмотря на волнение в голосе, мутант старался держаться спокойно. – Не избавиться, а отпустить. И она скорее не помогала, а.. Делилась своим опытом – решение всегда оставалось за мной. Трудно было не заметить, с каким рвением Донателло отстаивал интересы своей новой подруги. Сплинтер знал, что его сын всегда готов защищать своих близких, но даже так, таким он видел его впервые. Даже когда он был очарован Эйприл, кареглазый юноша не так рьяно защищал честь полюбившейся девушки, как ныне свою собеседницу. Это и поражало Хамато Йоши, словно перед ним сидел совершенно кто-то другой, а не привычный всем Умник. — Хм.. Говоришь, вы общаетесь с той девушкой через блокнот, который нашёл Микеланджело? – Сплинтер, на удивление Донни, довольно легко принял эту информацию, очевидно, уже ничему не удивляясь после появления в их мире Крэнгов. – Могу я посмотреть? — Конечно, сенсей. – кивнув учителю, юноша протянул отцу заранее подготовленную тетрадь, которую ещё с самого начала должен был показать ему. Видя, как мастер читает его тетрадь, Донни пытался спрятать свой взгляд за каким-нибудь занятием, смущëнный тем, что кто-то кроме Лилит узнает о его истинных мыслях. Ему, наверное, и не стоило так сильно переживать, что именно сенсей узнает обо всëм этом, ведь будь это его братья, то тут ситуация была бы куда серьëзнее. Тут без колких шуток вряд-ли обошлось бы. В любом случае мутант боялся, что отец не поймёт его, или же, наоборот, осудит за те последние мысли, в которых он чувствовал отвращение к старой подруге. И какого же было удивление, когда он заметил одобрительную улыбку на лице учителя, который, закончив на середине, вернул письменную принадлежность хозяину. — Учитель.. Вы не злитесь? – удивлëнно поглядывал Гений на Хамато-старшего, крепко прижимая блокнот к пластрону. — А почему я должен злиться на тебя, сын мой? – невозмутимо переспросил мастер, убирая кружки с давно отпитым чаем в сторону. – Должен признаться, что эта девушка умна не по годам, раз может строить подобные умозаключения. Если её слова тебе действительно помогают справиться с твоей проблемой, то как я могу злиться на это? Этого Умник точно не ожидал. Для него сенсей, как и Лилит, были словно закрытые книги, чьи мысли никогда не предугадать. Впрочем, именно это и восхищало кареглазого юношу в этих двоих, эта таинственная неизвестность. Донателло решил не говорить Лилит об этом разговоре с отцом. Он почему-то считал, что это должно оставаться между ним и сенсеем, так как последующий совет от мастера был напрямую связан с девушкой. Да и в конце концов, ей вряд-ли было бы интересно узнать о чëм-то подобном, ведь чувства её никогда по настоящему не интересовали. Она была полностью посвящена своей работе. Время всё так же тянулось, оставляя за собой прожитые минуты веселья, печали и неудач. Спустя несколько дней после их разговора со Сплинтером, Донни, видя взволнованные взгляды братьев, наконец, решился всё им рассказать. Он честно боялся их реакции; боялся, что начнутся привычные шутки, или же его не поймут, но, что было более поразительно, каждый из братьев принял его сторону. Более того, Рафаэль даже поддержал его парочкой фраз, Леонардо пообещал, что постарается не подпускать О'Нил с Джонсом слишком близко к нему, а Микеланджело даже подарил целый набор журналов "Как понравиться девушке". Конечно, мутанту эти журналы не особо нужны были, ведь никаких таковых намерений у него и не было, но вот что интересовало всех братьев, так это то, откуда у Микки появились такие пособия и зачем. Однако ответа вытянуть из младшего брата им так и не удалось и все дружно решили смириться, что он просто подобрал их где-то наверху. С каждым днём беседы таинственных собеседников приобретали всё более раскрепощëнный характер, позволяя друг другу узнавать что-то новое. Так, например, Гений узнал, что Лилит любит книги с драматическим концом, полностью отвергая те, где у героев в конце всё хорошо и "долго и счастливо". «Мне кажется, что такие книги однотипны и скучны. Они не запоминаются людям. Гораздо интереснее переживать чувства героев, сочувствовать им или злиться вместе с ними. Трагичные концы заставляют нас взглянуть на проблему под другим углом.» С недавних пор мутант начал понимать, что на самом деле Лилит не была какой-то "не такой", как многие могли бы подумать, сделав выводы по первому впечатлению. Наоборот, она была до невозможности похожа на многих людей. Еë уникальность состояла в том, что она собрала в себе те редкие черты характеров других, которые люди привыкли прятать. Но она не скрывала их. Для неё это было обыденной вещью, которую и скрывать то незачем. «А если бы ты писала историю, то какой у неё был бы конец?» «Я бы заставила читателей почувствовать боль героя, постепенно обретающего надежду на лучшее, а потом лишила бы его этого маленького отблеска света.» «Разве это не слишком жестоко?» Донни мог поклясться, что если бы они были героями книги, то он был бы тем самым второстепенным персонажем, наблюдающим со стороны, как главные герои преодолевают препятствия на пути их неизмеримой любви. А Лилит, его милая Лилит, была бы той самой злодейкой, которую в начале истории ненавидит каждый читатель, но узнавая еë историю, цели и характер, становится истинной главной героиней. Конечно, людям свойственно ненавидеть то, что они не привыкли видеть вокруг себя, поэтому презрение к антагонистам вполне обыкновенная вещь. Но если задуматься глубже, то не все злодеи – сущее зло, верно? Так и Лилит была бы в их истории той, кто могла лишь на первый взгляд казаться отрицательным персонажем, но, капнув глубже, для читателя бы открылась совершенно другая её сторона. «Жестоко. Но именно это и заставляет читателя переживать те же чувства, что и главный герой. Именно такой конец запоминается надолго.» Не трудно было заметить, как с каждым днём Донателло менялся на глазах. Никто бы и не подумал, что девушка, которую мутант даже никогда и не видел толком, способна скорректировать его режим сна, работы и отдыха так, чтобы юноша мог выглядеть намного живее, чем обычно, и даже больше – улыбаться. Братья уже даже не помнили, когда в последний раз видели столь яркую улыбку на лице кареглазого братца, словно тот выиграл купон на вечную жизнь в лотерее дьявола. Впрочем, они недалеко ушли от правды. Ведь поводом для такого жизнерадостного настроения была долгожданная встреча с таинственной подругой по переписке. Мутант уже предвкушал их первую встречу, представляя по вечерам, сколько разных вещей им удастся обсудить лично и сколько нового она ему ещё откроет. Но самое главное: он увидит её. Девушку, что буквально вытащила его из пучины отчаяния и боли от гиблой любви. Его милая Лилит. «Давай встретимся на 540 Парк Авеню, около "Sant Ambroeus". Там делают лучшее кофе в Нью-Йорке, ты обязан попробовать.» Ещё одна их общая черта: кофеин. Наверное, это было первым их общим интересом, о котором они узнали друг от друга. Два кофемана, помешанных на американо без сахара. Кто бы мог подумать? Хотя Донни не был удивлён, ведь в их сфере деятельности выжить без кружки кофе – равносильно пробуждению суперсил. Вряд-ли обычный человек выдержал бы ежедневную 20-ти часовую работу без дополнительных углеводов и стимуляторов. «Договорились. Буду ждать тебя там, Лилит.» «До встречи, Ромео.» О времени эти двое договорились ещё раньше, чем вообще пришли к точному решению встретиться. Так как Лилит работала над новым исследованием для университета, то часто задерживалась в лаборатории допоздна, поэтому проблемы встретиться в 10 часов вечера ни у кого не было. И неудивительно, что юного Ромео весь вечер мучали навязчивые мысли о том, что девушка подумает, увидев его впервые. Как он помнил, для неё внешность действительно играет значимую роль, и пусть выводы она строит не только на этом факторе, но одна мысль о возможном уходе его милой Лилит заставляла сердце на секунду остановиться. Наверное, причиной тому была его неуверенность в себе из-за прошлого опыта, ведь как мы знаем, прошлое очень часто оставляет нам глубокие шрамы, от которых не так-то просто и избавиться. Но в этот раз Гений позволил себе поверить в лучшее, оставив все негативные мысли позади, дабы не портить настрой перед важной встречей. Рекомендуемая песня для второй части: "Penser l'impossible" Mozart Opera Rock. Стрелки часов подходили к десяти, а юноша нервно метался из стороны в сторону по крыше соседнего с кофейней здания. Репетируя приветствия для их встречи, он старался придумать что-то не столь банальное, но в то же время запоминающееся, которое сможет выделить его на фоне остальных не только внешним видом, но и его интеллектом. Однако в мыслях была вязкая каша, совершенно мешающая придумать достойное предложение, отчего мутанту хотелось развернуться и сбежать, словно с места преступления. Но почему он должен рисковать, возможно, единственной встречей с подругой из-за какого-то страха не оправдать ожидания? Нет, в этот раз он будет бороться до конца. Взяв тетрадь в руки, Донни быстро написал короткое: "Я на месте" – и с особой ловкостью спустился вниз по пожарным лестницам в переулке. Внутри перемешались миллион эмоций, но самое главное – предвкушение – всë так же царило среди остальных. Стоя перед входом в небольшое здание, Умник в последний раз поднял взгляд к небу, чтобы точно собраться с мыслями перед встречей. Он словно пытался найти какую-то подсказку, как правильно ему зайти, что сказать, пытался найти ответ на чëрном небосводе. Таком же чëрном, как крыло ворона, сидевшего на крыше кофейни и с интересом наблюдающего за мутантом, словно понимая, кто он и зачем здесь. От взгляда на птицу у юноши пошли мурашки, а взор, в попытке отвлечься от противного ощущения, упал на яркую вывеску, висевшую прямо над ним. И тут его словно ударило током. Вывеска. Вместо ожидаемого "Sant Ambroeus" над входом висело название "Fortuna oscura*". Донателло не был силён в языках, но он мог поклясться, что утверждëнное девушкой название значительно отличалось от того, что он видел сейчас прямо перед собой. Возможно ли, что он перепутал улицы? Но это невозможно, ведь перед приходом сюда он несколько раз перепроверил адрес, место и дату. Такого рода недоразумение не могло с ним произойти, только не сегодня. Открывая карту на чефоне, Гений проводит параллель по улицам, рассчитывая в каком же месте точно находится. Неужели, он правда перепутал здания? Люди действительно любят усложнять себе жизнь замысловатыми улицами и маршрутами к ним. Но нет, как бы он не пытался найти ошибку, место правильное. Может ли быть, что заведение сменило название, а Лилит просто не знала об этом? На всякий случай Донни решает ещё раз проверить название, открывая блокнот на последней странице, где уже красовалось ответное "Я тоже. Где ты?". Последняя страница блокнота стала ещё одной причиной, почему они, наконец, решились встретиться. Обоим не хотелось так просто терять приятного собеседника в лице друг друга из-за последнего листа бумаги, поэтому, несмотря на свои страхи и риски, они всё же договорились о долгожданной встречи. Оттянув дверную ручку, Донателло всё же решился войти внутрь. В глаза сразу бросился специфичный интерьер, оформленный в чëрно-красные тона, напоминавший мутанту фильмы про вампиров, которые Микки так сильно любил смотреть по вечерам. Впрочем, это было не единственной странностью. Температура в помещении словно была намного ниже уличной, отчего даже у холоднокровного мутанта по коже проскочил табун мурашек. Сама атмосфера напоминала какой-то фильм ужасов и даже задорная мелодия, звучащая из потëртых колонок, не спасала ситуацию. Это место было словно мëртвым, не имеющее своего хозяина. — Ох-хо-хо, к нам пожаловали особые гости, верно? – за спиной юноши прозвучал ядовито-бархатный голос, чей обладатель, Донни мог поклясться, сейчас прямо насмехался над ним. – Прошу, не стойте у входа, проходите в лаунж-зону. Однако, как бы юноша не хотел обернуться, чтобы встретиться взглядами с таинственным обладателем чарующего голоса, его тело не слушалось и уже уверенно направлялось в неизвестную ему сторону, словно знало дорогу. Вот только он был таким не один. На кожаном кресле с бросающейся в глаза чëрной обивкой сидела девушка, чей взгляд, подобно Донателло, не осознавал реальность. Её тëмно синие волосы были собраны в броский пучок, а аметисовые глаза даже в такой момент излучали уверенность и непоколебимость. Хотя если приглядеться внимательно, то можно было заметить лëгкую дрожь, охватившую тело незнакомки, которую она, казалось, с таким рвением пыталась спрятать от чужих глаз. Умник узнал её. Он не мог не узнать эту девушку, даже видя её впервые. В конце концов аура, окружавшая незнакомку, так походила на ту, что излучали слова его новой подруги. А эти глаза.. Нет, они могли принадлежать только его Лилит. Когда мутант, наконец, занял свободное кресло напротив девушки, лишь тогда она обратила внимание на ещё одного гостя. При взгляде на зелëное существо Лилит лишь вздрогнула, постепенно понимая, кто перед ней такой. Она не была из тех людей, которые не верят своим глазам и при виде чего-то необычного сразу кричат: "Нет, это должно быть ошибка! Я не верю!". Как будто твоё отрицание поменяет суть этих вещей. Так и сейчас, привыкшая к исследованиям девушка, которой не раз удавалось видеть что-то парадоксальное в лаборатории, нисколько не была ошарашена, а лишь спокойно заключила про себя: "Так всё это время я общалась с мутантом." Донни же в это время не мог оторвать взгляда от своей подруги. Он столько раз представлял их первую встречу, грезил о том, как, возможно, будет успокаивать её после первой реакции, а потом они выпьют вместе по стаканчику кофе за привычными разговорами и он проводит её до дома. Возможно, как позже он познакомит её с братьями и сенсеем, и, скорее всего, Лилит быстро найдёт общий язык с его отцом. Как они оба будут тяжело вздыхать из-за очередного порыва гнева Рафаэля, а Микки в это время будет подливать масло в огонь дополнительными шутками, зная, что новая их знакомая непременно поможет ему, так как питает особую слабость к таким детям, как младший из братьев. И все эти мысли были нарушены возвращением неизвестного, устроившего это представление. Его фигуры не было видно, лишь тëмную дымку в середине комнаты, от которой и исходил дурманящий мужской голос. — Ах, раз уж все в сборе, то мы можем начинать? – даже не видя лица говорящего, двое друзей были уверены, что этот мужчина улыбался, словно улыбка отражалась в его голосе лëгкой насмешкой. – Итак, как вы думаете, зачем мы тут собрались? Молчание. Конечно, как бы мутант не хотел бы открыть рот, сказав, что понятия не имеет, или же подскочить с места, утянув девушку с собой к выходу, он не мог себе этого позволить. Потому что тело было во власти Того, кто сейчас играл с ними в прятки из середины комнаты. — Точно, вы не можете мне ответить. Очень жаль. – последние два слова голос медленно протянул так, словно ему действительно было жаль, однако насмешка в голосе так и была слышна, что, видно, и сам владелец заметил позже. – Ох, не поймите меня неправильно, мне правда жаль, но я не могу разрешить вам говорить, ведь иначе вы испортите всю нашу встречу. По комнате прошëлся звук тихих шагов, по которым ниндзя понял, что незнакомец стоял прямо за спиной подруги. Впрочем, это также можно было понять по учащëнному дыханию со стороны девушки, чья кожа ясно ощущала холодные прикосновения на себе, но не могла увидеть ничего, кроме кромешной тьмы. — Давайте я вам поведую о том, как же вам повезло встретить друг друга. – на этот раз фраза сопровождалась тихим смехом, будто их таинственный собеседник вспомнил забавную шутку. – Две одинокие души, никому не нужные и забытые, покинутые теми, кого они любили всем своим сердцем. Но, какая жалость, их любовь не приняли.. От каждого произнесëнного слова незнакомца у Донателло в голове всплывали все те моменты с Эйприл, когда он был безудержно влюблëн в подругу. Каждый брошенный на него ею взгляд он ловил с особой осторожностью, боясь, что кто-то его раскроет. Хотя все знали о его симпатии, все, кроме самой О'Нил. Бархатный голос отдавался на фоне у каждого присутствующего, показывая ему те моменты из прошлого, благодаря которым они сейчас сидели здесь. Вот девушка, сидящая на полу своей комнаты со слезами на глазах и прижимающая ладонь к покрасневшей щеке, а над ней стоит женщина, выкрикивающая в сторону беззащитной красноречивые оскорбления. Это уже не казалось чем-то страшным, ведь людям свойственно оправдывать характер ближних. Так и девушка на полу лишь пыталась найти оправдания своей матери, которая по её мнению никак не могла разозлиться на неё просто так. — Порой, слова тех, кого мы любим, заставляют нас искать проблему там, где и её вовсе нет. – на этот раз сладкий голос раздаëтся прямо над ухом Лилит, переворачивая воспоминания до того момента, которым и был её началом. Как ты посмела затащить в постель своего отчима, дрянь?! И снова пощёчина. Почему родная мать не на её стороне? Даже видя её синяки на запястьях, оставленные наспех возбуждëнным мужчиной, видя порванную разбросанную одежду по комнате и красные от слëз глаза, она правда всë так же остаëтся на его стороне? Поднимая голову, чтобы вновь опровергнуть настолько абсурдные обвинения, девушка замолкает на полуслове. Перед ней предстаëт омерзительная картина: её мать успокаивающе целует отчима, шепча ему слова о доверии и извинения за "обнаглевшую дочь". Она знала, что так и будет. Наверное, именно в тот момент она возненавидела любовь, ведь из-за неё люди становятся слепы к чужим чувствам, отказываясь от прежнего себя в пользу любимых. Забавно, что человек способен простить другому в порыве этого сладострастного чувства. Поэтому она поклялась себе, что не станет такой. Ни за что не доверит свои чувства и разум кому-то, как это когда-то сделала её мать. — Как же это получается.. Люди настолько алчны, что способны загубить даже самых ближних ради своего счастья. – с ноткой разочарования протянул обольститель и, переместившись к Гению, продолжил свою речь уже рядом с ним. – Но для нас, демонов, это, наоборот, огромный плюс. Услышав последнее предложение, друзей пробил озноб. Они не ослышались? Нет, голос чëтко сказал "нас, демонов". Это многое объясняло, к примеру, почему они ни разу не увидели хозяина голоса, а лишь тëмный туман, окутывающий их собеседника. Хоть и выводы были на лицо, но мутанту с девушкой сложно было принять факт беседы с потусторонним существом. Если на существование мутантов Лилит могла спокойно предположить, что виной тому могли быть опыты человека или возможная радиация, то вот насчёт демонов у неё не было никаких доводов и подтверждений, а скептический мозг ставил под сомнение слова "тëмной дымки". Тем не менее присутствие рядом друга по переписке, пусть и в образе мутанта приносило ей некоторую уверенность в будущем. По взгляду, направленному на неё, девушка могла с точностью сказать, что мутант не позволит ей пострадать, впрочем, она была такого же настроя относительно него. Они выберутся отсюда живыми. — Ну-ну, ребятки, я и не собирался вас убивать. – будто прочитав немой диалог двух товарищей, встрял между ними бархатный голос демона. – Думаю, пора прояснить одну важную вещь, дабы уладить недопонимание, возникшее между нами, вы так не думаете? Тëмная дымка начала постепенно обволакивать тела гостей, а без того низкая температура в помещении словно опустилась ещё на несколько градусов. Вскоре дымка рассеялась, а перед лицами юноши и девушки появились их блокноты, где и происходили их ежедневные беседы. Пока демон вëл новый монолог касаемо их тетрадей, Донателло вновь попытал удачу, чтобы вернуть власть над своим телом, но снова потерпел поражение и лишь тогда он заметил испуганный взгляд подруги на себе. Он впервые ощущал её страх, настолько сильный, что он мог поклясться, демон тоже его почувствовал. А потом мутант заметил что-то яркое сбоку и это были их блокноты. Их горящие рыжими языками пламени блокноты. Огонь не задевал ничего, кроме самих письменных принадлежностей, словно преследовал только одну цель. И если приглядеться, то можно было действительно понять, что и огонь был необычным, он принадлежал их таинственному собеседнику, который искусно им управлял. — Вот незадача, верно? – тишину вновь разрезал наигранно печальный, как можно встретить в мыльных мелодрамах, голос демона. – Две одинокие души, лишëнные удачи и желающие быть услышанными, принятыми и любимыми. Две разочарованные души, но, увы, из разных миров, соединяемые лишь одной тетрадкой.. Что?.. Два ошеломлëнных взгляда теперь были прикованы к той самой дымке, словно не веря своему слуху. Если они и могли ещё с трудом принять существование чего-то потустороннего, говорящего сейчас с ними, то никто и не думал, что эти двое могли быть из разных миров. Ведь как такое вообще возможно? Они живут в одном городе, с одними и теми же названиями улиц, с теми же самыми знаниями, но в абсолютно разных мирах. Нет, Донни отказывался в это верить. Мало ему инопланетных Крэнгов и клана Фут, так ещё и сумасшедшие демоны вмешиваются в его и так беспокойную жизнь. Он всего-лишь хочет спокойно жить со своими братьями и учителем, общаться с друзьями, проводить время с Лилит и быть просто обыкновенным подростком. Неужели он многого просит? Но, подождите. Если они из разных миров, то, получается.. ... У нас не получится поддерживать общение, кроме как через блокнот? — Вы правы, голубчики. – удовлетворительно хмыкнул демон, а мысль о том, что это летающее облако читает мысли, уже не казалась такой уж и глупой Донателло. – Видите-ли, в мире людей нам, демонам, иногда становится до того скучно, что мы находим себе какое-нибудь развлечение. Например, связываем людей чем-то особенным, а потом, когда надоедает, разрываем. Таким образом мы дарим вам удачу, которой у вас до этого не было. Вы чувствуете.. Как же это называется у людей? Точно, эйфорию, а потом, когда срок действия удачи истекает, то всё возвращается на свои места. Столкнувшиеся с этим людишки даже придумали интересное название этому феномену «Фортуна дьявола», ну что за прелесть, не правда-ли? Осознание, до сего момента плотно переварившее все события, резко прояснилось. Две пары глаз испуганно смотрели друг на друга, наконец, понимая, что с ними произошло. Это была шутка дьявола, желающего понаблюдать, как двое одиноких людей находят друг друга сквозь миры, и как позже эта связь, столь усердно выстроенная между ними, должна была порваться. В этот раз Донни и правда был напуган. Ведь у него не было ни малейшего представления о том, что им делать в данной ситуации, и, самое главное, как сохранить их отношения? Конечно, можно было бы придумать какой-нибудь прибор, позволяющий общаться сквозь миры, но ведь он даже не знал, в каком мире живёт его Лилит и сколько лет ему понадобится, чтобы вообще создать такое устройство. — Но, знаете, удача, видимо, не совсем от вас отвернулась, раз вам попался не какой-нибудь другой демон, а именно я. – в этот раз бархатный голос стал на тон ниже, словно предшествуя тому, что его гостям точно не понравится. – Именно поэтому я сотру вам и всем тем, кому вы рассказали о друг друге, воспоминания об этой небольшой шутке. В этот момент Гений мог почувствовать, как участился его пульс. Странно, как он этого никогда не замечал, но в волнующие моменты мутант всегда ощущал, как по его венам пульсирует кровь, словно подтверждая, что он всё ещё живой. Всё происходит наяву. Донателло боялся поднять свой взгляд на девушку напротив. Он словно страшился увидеть в её глазах ту же эмоцию, которую так старался спрятать всё это время, – беспомощность и смирение. Наверное, заметь он именно вторую эмоцию, то не смог бы сдержать накативших слëз. Так не должно было случиться. Лилит же, напротив, пребывала в относительно спокойном состоянии, словно с самого начала поджидала какую-то уловку. И не ошиблась. Её рука предательски дрожала от страха потерять воспоминания о том единственном близком друге, который смог понять её. Впервые она боялась потерять кого-то, хотя ясно помнила обещание, данное себе ещё давно: ни к кому не привязываться. Нет, она не могла сейчас вот так потерять Донни. Её не волновало даже то, что он мутант, что значительно младше неё самой и она годится ему в старшие сëстры, единственное, что её волновало, – она потеряет единственного друга, который смог раскрыть её и показать новые возможности чувств, ранее не приходившиеся ей использовать. — Что ж, я дам вам 10 минут на прощания, дорогие. – произнеся это, демон медленно начал сгущаться, образовывая силуэт птицы, а позже и вовсе принимая облик чëрного ворона, так похоже на того, который встречал Хамато-младшего у входа. Стоило птице исчезнуть на улице через распахнувшиеся двери, как температура в комнате значительно нормализовалась, а контроль над телом вернулся каждому из присутствующих. Однако несмотря на тиканье часов, которое, казалось, назло напоминают друзьям о прошедших секундах, никто из них не спешил ни заговорить друг с другом, ни уж тем более подойти. — Прости. – тихий мальчишеский голос нарушил напряжëнное молчание, а взгляд девушки, наконец, перешёл на лицо мутанта. – Если бы я попытался что-то.. — Ромео, ты осознаëшь ситуацию? – грубо прервала его Лилит, от голоса которой Донателло вздрогнул, даже не представляя каким мягким будет еë голос. – Мне кажется, что нет, потому что иначе ты бы понимал, что в данной ситуации мы бессильны. — Даже если и так, всегда же должен быть запасной план! – подскочив со своего места, возмутился юноша, хотя внутри понимал, что его подруга была полностью права и ситуация от них никак, к сожалению, не зависела. — У нас осталось шесть минут, Ромео. Давай потратим их с умом вместо пререканий, хорошо? Умника злило то, как спокойно принимала девушка ситуацию. Бесспорно, они не могли противиться демону и его выходкам, учитывая хотя бы, как пару минут назад не могли и пошевелиться без его дозволения. Но всё же, неужели ей совсем всё равно? Она так просто смирится с этим? Позволит им двоим забыть все те моменты, связавшие их вместе? Лилит не позволила негативным мыслям захлестнуть юношу с новой силой, заключив того в свои объятия. И пусть она была немного меньше него, а опыта в объятиях с черепахами у неё не было, но она обнимала так, как человек может только в последний раз. Вряд-ли возможно передать словами эти ощущения. Словно ваши мысли сливаются воедино, а тела стараются оставить отпечаток на коже друг друга, чтобы владелец мог помнить это тепло ещё долго. Плечо мутанта сегодня никак не планировало посетить морские берега с солëной водой, однако планы были нарушены девушкой, чьи слëзы предательски лились из аметисовых глаз. Она уже и не помнила, когда в последний раз позволяла себе такой порыв эмоций, но в тот момент он ей не казался признаком слабости. Лилит позволила юноше в последний раз увидеть себя настоящей. Донателло понимал, что это их первые и последние объятия. Он также понимал, почему девушка плачет и сам пытался сдержать нахлынувшие эмоции, хоть и холодные капли всё равно предательски капали на мягкие синие волосы. Сжимая Лилит в объятиях, он был готов сказать о многом: о том, как она умна, как очаровательна, когда не боится шутить над ним, как он любит еë заезженного Ромео, каким прекрасным наставником могла бы стать, и как сильно он её любит. Нет, это не была та любовь, которой Гений слепо любил О'Нил. Это та любовь, когда ты словно разделяешь эмоции родного тебе человека, вам даже необязательно быть рядом, чтобы ощущать чувства друг друга, понимать настроение. Он по-настоящему полюбил Лилит и будет любить всегда. — Эй, Дон, тут Эйприл пришла! – донëсся крик Микеланджело из кухни, который оповещал о приходе девушки не только самого Дона, но и всех обитателей сразу. — Боже, Эйприл, привет! А ты как, когда.. То есть, надолго к нам? – явно нервничавший мутант выглянул из лаборатории, преградив подруге вход внутрь, чтобы та не увидела своих фотографий, установленных на каждом мониторе компьютеров. — Ха-ха, Донни, насколько позволите остаться. – рассмеявшись, ответила рыжеволосая Афродита и, подмигнув Умнику, направилась в сторону кухни, оставляя покрасневшего друга переваривать только что произошедшее. Донни не помнил, как он оказался на 540 Парк Авеню перед неизвестной ему кофейней "Sant Ambroeus". Если честно, то он даже не помнил, как выбирался из логова, однако головная боль в тот вечер была настолько невыносимой, что юноша решил списать всё на усталость от работы и взять день выходного. Что ещё больше всего его удивило, братья также не помнили, когда он ушёл наверх, а сенсей и вовсе не заметил его отсутствия, словно так и должно было быть. Однако сил разбираться с этим на тот момент не было, а после и вовсе мутант не посчитал нужным. Через день отдыха Хамато-младший вернулся к работе, изредка вздыхая на фотографию своей богини в компьютере, но какое-то чувство неполноценности его не покидало. Особенно, стоило ему посмотреть на дальнюю пустую полку, на которой словно должно было что-то лежать, но что именно он не понимал. Однако заполнить место ему что-то не позволяло. Будто не было в мире того, что должно по праву там хранится.