Испытание дворянством

С тех пор, как тайна происхождения Васко перестала быть таковой и обрела статус многим известного факта, капитан ходил как в воду опущенный. Который день Антуан де Сарде наблюдал за его страданиями: казалось, навта уже не радовали ни крепкая выпивка, ни славная заварушка во время странствий по острову. Когда эмиссар спрашивал мнения компаньонов, Васко отвечал пустым взглядом и парой бессмысленных фраз, а мыслями тем временем был где-то далеко, где кончается океан. Не нужно было разбираться в тонкостях людской психологии так, как эмиссар Торгового содружества, чтобы понять: капитана что-то тревожит. Однажды де Сарде не сдержался: — Всё думаете о своём новоприобретённом брате, капитан? Будьте покойны: мы непременно отыщем Бастьена. Васко с удивлением воззрился на эмиссара: он давно уяснил для себя, что де Сарде — человек исключительных талантов, потому им и восхищался, и даже питал тайное расположение, но неужели эмиссар и мысли читать умеет? — Не столько о нём самом, сколько о своей семье, — признался моряк. — Если бы они не отдали меня навтам, я мог бы всё детство бегать в шортиках с рюшами по своему поместью и угрожать гувернанткам деревянными мечами. Вот как вы. Де Сарде, несмотря на всю свою воспитанность, не смог сдержать смешок: — Значит, так вы представляете моё детство? В шортиках с рюшами? Васко лишь пожал плечами. — По крайней мере, я уверен, оно прошло без особых тягот и испытаний. Признайте, что людям вашего положения живётся легче других: делаете, что хотите — и никто и слова не осмелится вам сказать. — Ох, капитан, — тихо вздохнул Антуан. — Поверьте, вы гораздо больше знаете о свободе, нежели я или Константин. Васко не успел уточнить, что эмиссар имел под этим в виду, поскольку тот сразу продолжил: — И уверяю вас, моё детство не было столь радужным и беззаботным, как вы себе представляете. Не хочу показаться грубым, но у вас искажённое представление о жизни в обеспеченной семье. Приподняв одну бровь, Васко перевёл взгляд с модной шляпы, украшенной пером, на белоснежное жабо и жюстокор с позолоченными пуговицами де Сарде — и едва сдержался, чтобы не рассмеяться собеседнику в лицо: — Я всё детство драил палубу и учился обращаться с тросами, стирая о них руки! У меня не было ничего, только мои умения и моя команда. И вы хотите сказать, что вам жилось труднее моего? Антуан помедлил. Спустя пару мгновений кончики его губ изогнулись в едва заметной улыбке. Васко слишком хорошо знал, что это значит: эмиссар придумал, как разрешить спорную ситуацию так, чтобы остались довольны и он сам, и его упрямый оппонент. — Давайте поспорим, капитан. Я подготовлю для вас три испытания. Если вы справитесь с ними — я публично признаю, что вы были правы, и буду должен вам одно желание. Сдадитесь — желание с вас. — Это какая-то уловка? — подозрительно прищурился Васко. — Никаких уловок! — искренне заверил де Сарде. — Я лишь хочу показать вам, как вы неправы в своих убеждениях. Расчёт был точен, как никогда: Васко мгновенно заглотил наживку, поддавшись на уговоры уязвлённой гордости. Капитан прищурился и приосанился, инстинктивно положил ладонь на навершие висящей на поясе рапиры. — Будь по-вашему! Готовьтесь к сокрушительному поражению, мой добрый друг!

***

— Что за игры, де Сарде? Это обязательно? Когда ловкие пальцы эмиссара накинули на глаза Васко атласную ленту и принялись завязывать сзади узел, путаясь в выгоревших на солнце тёмно-русых волосах, капитан замер, как от удара. Лучше бы де Сарде просто пронзил его рапирой — по крайне мере, было бы ясно, что на это следует ответить. На то, как реагировать на столь странную и деликатную ситуацию, Васко не имел ни малейшего представления, но с удивлением обнаружил, что она будоражит кровь не меньше дуэли на шпагах. Для приличия капитан решил выразить свой протест ещё раз: — Вы знаете, что на корабле завязывают глаза, прежде чем бросить на съедение акулам? — Простите, мой друг, но даже со своими связями я не найду для вас акул во дворце. Это нужно, чтобы вы не успели заранее подготовиться к поджидающим вас испытаниям. Де Сарде распахнул богато украшенные двери и повёл капитана за собой в тронный зал. Там их ждал длинный банкетный стол, накрытый стараниями доброго десятка слуг. За него-то Антуан и усадил Васко, который заметно напрягся, уже успев засомневаться в правильности своего согласия на эту авантюру. — Вуаля! — коронным движением руки эмиссар сорвал ленту с головы капитана. Тот ожидал увидеть перед собой что угодно: от ямы с крокодилами до клеток с дикими зверями — но точно не множество аппетитных блюд и длинные ряды изысканных блюдец и хрустальных бокалов. — Первым испытанием будет… ужин? — подозрительно покосился на Антуана Васко и по привычке поспешил оценить обстановку. — Еда отравлена? Где слуги? Где ваш кузен? И… и почему вы в парадном? Де Сарде окинул взглядом свой лучший костюм из синего бархата и чёрные лакированные туфли и незаметно улыбнулся своим мыслям. — Друг мой, сегодня особенный вечер, и я хотел выглядеть для вас должным образом. Константину отчего-то нездоровится, он весь день провёл в постели и отменил все запланированные аудиенции. Слугам запрещено входить сюда без особого указания. Так что нам с вами никто не помешает, зал в нашем полном распоряжении. Васко сидел прищурившись и, казалось, ждал чего-то ещё. — И нет, еда не отравлена. Капитан с уже куда большим интересом рассматривал стоящие перед ним яства, но едва ли понимал, что от него требуется. — Тогда я могу… начинать ужин? — Разумеется, — просто ответил эмиссар. — Угощайтесь и ни в чём себе не отказывайте. Васко взял лежащие рядом щипцы и потянулся к тарелке с рыбными закусками, но де Сарде быстро остановил его руку. — Постойте, капитан, что же вы делаете? Ведь у вас в руках щипцы для спаржи. Капитан недовольно хмыкнул и взял со стола другие щипцы. — Для хлебных изделий. Ещё одна отчаянная попытка. — Капитан, вы не можете накладывать салат десертной лопаткой. Наблюдая за тем, как быстро и отчаянно капитан стал перебирать в руках всё, что отдалённо напоминает приборы для сервировки, де Сарде наконец смилостивился: — Позвольте я сам поухаживаю за вами. С изяществом опытной танцовщицы Антуан перекидывал из руки в руки различные щипцы и вилки и наполнил тарелку капитана самыми разными закусками, сырами, овощами и паштетами. — Вашим первым испытанием, капитан, будет запомнить назначение всех столовых приборов. Пожалуйста, следите за мной. Начнём с вилок. — Палец де Сарде легко запрыгал меж разложенных приборов. — Это вилка для мидий, это кокильная вилка — только для горячих закусочных рыбопродуктов, вот эта, с тремя зубцами, кокотная — для жюльена, затем вилка для спагетти, десертная… Вот эта — фруктовая, поменьше — для устриц, а эта — для улиток. — Могу я просить, зачем есть пищу таким количеством разных вилок? Я ещё могу понять две-три, но… сколько их здесь? Пятнадцать? Двадцать? Они еле умещаются на столе! — А зачем на корабле столько тросов, капитан? Васко поразился наивности столь по-детски простого вопроса. — Как же! У каждого из них своё назначение. — Вот вы и сами ответили на свой вопрос, — резюмировал эмиссар с довольным видом, словно кухонный кот, налакавшийся сливок. — Давайте тогда перейдём к ножам. Запоминайте. Этот — для сыра, этот — масла, затем — паштета, этот — для нарезки грейпфрута… Они просидели за столом добрый час, и всё это время де Сарде не позволял Васко притрагиваться к еде, если тот хватался за неверный прибор. К концу предполагаемой трапезы тарелка капитана почти не опустела, а сам он так и остался голодным. Он не ел с самого утра, и столь извращённое испытание было ему совсем не по душе. — Гляжу, вы не голодны, капитан? — хитро поинтересовался Антуан. Васко лишь зло пробурчал что-то неразборчивое сквозь сжатые зубы. Однако де Сарде вовсе не расстроил сей недовольный вид. Эмиссар поднялся с места и торжественно объявил: — Но тем и лучше, поскольку на пустой желудок танцевать гораздо легче! На короткий миг капитан подумал, что ослышался. — Танцы? Де Сарде, вы хотите, чтобы я танцевал для вас? — Что вы, капитан. Я хочу, чтобы вы танцевали со мной. Поднимайтесь. Васко словно прирос к месту. — Если откажетесь танцевать, вы проиграли спор. Нет, в своей жизни Васко доводилось танцевать на навтовских гуляниях. В своё время он с удовольствием отплясывал на столах в таверне рядом с товарищами, но тогда он был почти вдвое моложе, а в висках стучало выпитое бренди истинно кабацкого качества. Теперь же ему предстоял опыт совсем иного рода, да ещё и на предательски трезвую голову. — Но перед тем, как мы начнём, давайте представимся друг другу. В конце концов, нет такого танца, который бы исполнялся без поклонов. Итак… — Эмиссар тут же грациозно наклонился вперёд, сорвав с головы шляпу и выставив вперёд одну ногу. — Де Сарде, ваш преподаватель изящных искусств. Васко тяжко вздохнул и попытался хотя бы отдалённо повторить движение компаньона. Однако тот мгновенно зацокал языком. — Поклон делается в правую сторону. Особое внимание уделите своему умению обращаться с головным убором. Вы должны снять его перед поклоном и поприветствовать даму. Он снимается только левой рукой — это должно означать, что вы приветствуете даму от всего сердца. Или, в нашем случае, кавалера. При этом можете положить правую руку на эфес рапиры… — Как вам удаётся так вытягивать носок? — перебил Васко. — У вас там вообще есть кости? — Заверяю вас, все мои кости целы и невредимы и находятся там, где им и следует быть. Можете проверить, если вам угодно. — Спасибо, поверю вам на слово, — тихо буркнул в ответ капитан. С помощью хлопочущего вокруг Антуана Васко удалось изобразить нечто отдалённо похожее на традиционный придворный реверанс. Что ж, подумал навт, начало положено. Это было не так уж и сложно, морской дьявол его побери! — Я долго думал, что буду сегодня преподавать вам. И остановился на галантном менуэте. Мы будем исполнять его в одну пару, поэтому вы вольны импровизировать на своё усмотрение, главное, сохраняйте основной рисунок танца. Позвольте я покажу вам основные па. Итак… Расставив руки в стороны в чуть приподнятом положении, де Сарде легко заскользил по лакированному паркету на низких полупальцах. Ноги грациозно выписывали узоры из различных мелких шажков, иногда танцор поворачивался спиной к капитану, но затем неизменно продолжал круговой рисунок. — Подтяните корпус и приподнимите голову. Размеренные, маленькие шаги соединяются с плавными приседаниями, перемежаясь реверансами. Руки слегка согнуты в локтях, с приподнятыми кистями. Позы чётко выверены, не забывайте делать меж ними крошечные паузы. В завершение Антуан сделал небольшой подскок, развернулся и каким-то чудом оказался перед капитаном в том положении, в котором начал танец. — Вы готовы? Васко не был готов, но де Сарде всё равно уверенно подхватил его за руку и притянул ближе к себе. Капитан в смущении кашлянул и немного отпрянул. — Начнём напротив друг друга, — не терпящим возражений тоном приказал эмиссар. — Делайте зеркально то же, что и я. Молодой человек сделал пару несложных па вбок и назад, но Васко стоял недвижимо, в волнении сжимая навершие рапиры, словно верная подруга могла вызволить его из этой пыточной камеры, и не думал двигаться. — Право, де Сарде, вы ставите меня в неловкое положение. — Перед кем, капитан? Мы здесь совсем одни, — напомнил эмиссар. — Начинайте же. Или вы предпочтёте сдаться так быстро? Упрямство Васко не позволило ему развернуться и уйти. Он вздохнул — который раз за сегодняшний вечер — и покорно выписал ногами несколько неуверенных движений, имитируя великолепные па Антуана. — Если бы матросы увидели меня здесь, они бы подняли меня на смех. Вы же не придумали эти странные танцы сами, просто чтобы позлить меня? — Что вы, я бы не посмел. Это новая форма салонного брелле, чрезвычайно популярная в Серене. Вам не нравится? Васко не успел ответить: де Сарде прервал его мысли командным «ногу влево, капитан, теперь маленький шаг вправо — и отскок!». А даже если бы и успел, вряд ли стены тронного зала Торгового Содружества, постоянные свидетели отборнейших высокопоставленных приёмов, спокойно выдержали бы его мнение на этот счёт. — Держите осанку! За те десять минут, что они выписывали по кругу несколько незамысловатых танцевальных фигур, эмиссар повторил этот совет ещё трижды. В последний раз Васко не выдержал. — У меня уже ноет спина, де Сарде! Невозможно так долго держать её в таком положении! — О, капитан, это единственное положение, в котором пристало держать спину во время танцевальных вечеров. Единственное положение, в котором учитель не будет бить по ней указкой, чтобы ученик наконец выпрямился как должно. Васко с подозрением воззрился на де Сарде, но тот был предельно серьёзен. Что ж, спасибо уже на том, что эмиссар хотя бы решил не брать с собой указку и не стал устраивать Васко жестоких уроков куда менее изящных манер. Васко отошёл на несколько шагов, закрываясь от партнёра рукой, словно тот мог внезапно накинуться на его и закружить в новом танце. Капитан недоумевал: с виду танцевальные па не требовали много усилий — тогда почему он до сих пор не может перевести дыхание? Нет, если он, Васко, когда-нибудь и решит пригласить де Сарде приятно провести вечер вместе, то только в компанию к навтам. Никаких новомодных салонов Новой Серены, никаких танцев, музыки и уж точно никаких напыщенных аристократов, которые тратят полдня на бессмысленные реверансы! — Знаете, де Сарде, не то чтобы мне раньше хотелось попасть на бал в Серене, но теперь я и вовсе буду за много миль избегать подобных увеселений… Но я так понимаю, это ещё не всё? — Вы понимаете верно, — кивнул Антуан и направился к стоящему в углу для музыкантов изящному синему клавесину с гербом Содружества на крышке. — А вы, разумеется, и играть обучены, — Васко уже скорее констатировал факт, чем спрашивал. — Да, музыкальное образование входило в обязательную программу, — просто отозвался эмиссар, после чего привычно уселся за клавесин и устроился на мягком стульчике поудобнее. Шляпу он сложил на столик подле себя. — Заранее прошу меня простить за возможные музыкальные погрешности. Я не играл с тех пор, как мы отбыли из Серены. Де Сарде в задумчивости провёл пальцами по клавишам, не без удовольствия сдавшись томному чувству ностальгии. Он вдруг легко улыбнулся, словно вспомнил что-то исключительно забавное. — Бывало, в детстве мы с Константином вместе писали в высшей степени непристойные и не соответствующие возрасту песенки, за которые господин де Курсийон отчитывал нас весь день. — Что ж, поразите меня, — милостиво разрешил Васко. Отчего-то мысль о непристойном поведении эмиссара Торгового Содружества казалась ему одновременно забавной и пьянящей в своей невозможности. — Вы сами напросились, капитан! Руки Антуана запрыгали по клавишам, наигрывая простенькую повторяющуюся мелодию, а сам он негромко запел на удивление приятным, хорошо поставленным голосом: Шёл по серенской улице одним весенним днём, Себе купил я девушку, с кем ночь мы проведём, Та девушка жеманилась, просила пять монет, Стянул с неё я курточку и щёгольский корсет, Её в постель я затащил, мечтал о том давно, Ну а под юбками у девушки и нету ничего! Де Сарде в последний раз картинно, с силой, ударил по клавишам. Васко с каменным выражением лица дослушал сие музыкальное сочинение до конца, но так и не вразумил, что такого непристойного в нём было. Некоторые моряцкие песни были куда более богаты на подробности девичьей анатомии и при этом успевали щеголять куда более крепкими словами. Заметив, что капитан остался не впечатлён услышанным, де Сарде решил пойти иным путём: — А вот послушайте, как вам это. Из классики. Его пальцы вновь рассредоточились по клавишам, сплетая очередную незамысловатую мелодию. Корабль слоистой кости, Серебряный досок, И шёлковые снасти, И мраморный мосток. И паруса из кружев, Сплетённых назубок. Листок летит, порхает, Уносится листок¹. Васко прервал его: — Я так понимаю, это ваше третье испытание? Просто скажите, что от меня требуется, и обойдёмся без этих ваших листков. — Подойдите. Сейчас я устрою для вас урок музыки. Васко впервые в жизни оказался перед клавесином и бессильно глядел на два ряда одинаковых натёртых до блеска клавиш. Де Сарде склонился к его уху так близко, что практически шептал в него. Он взял одной рукой ладонь капитана и поставил её на нужное место, изогнув кисть нужным образом. — Вторую руку, будьте добры, сюда. Думаю, для начала вам хватит одной простейшей детской песенки. Как капитан ни пытался запомнить все последовательности клавиш и пауз меж нажиманием оных, у него ничего не выходило. То, что Антуан по-прежнему стоял над ним, наклонившись к уху, и напоминал, куда нужно ставить руки и как при этом держать локти, тоже нисколько не помогало делу. Как вообще можно сосредоточиться, когда слушаешь не ноты, а чужое дыхание? Капитан чувствовал, как от различного рода напряжения у него краснеют уши. Долго так продолжаться не могло. — Держите осанку, Васко! Расслабьте пальцы, что вы схватились за клавесин, как за штурвал! Это стало последней каплей. — Де Сарде, вы меня убиваете! — буквально взвыл капитан. — Прошу, довольно! Победа за вами! Антуан наконец выпрямился и отступил на пару шагов назад. Он выглядел исключительно довольным успешным завершением миссии, но при этом постарался не обидеть капитана: — Это было не ради победы, Васко. Но я рад, что вы смогли почувствовать на себе, что значит воспитываться в семье князя Торгового Содружества. Васко встал из-за клавесина, на ходу пообещав себе больше никогда не прикасаться к этому проклятому инструменту, созданному не иначе как морским дьяволом. Нетвёрдой рукой достал из нагрудного кармана бушлата платок и промокнул вспотевший лоб. Наконец суровое испытание изящными манерами подошло к концу, и он чувствовал лишь невероятное облегчение, какого, пожалуй, не испытывал в своей жизни никогда, даже когда как-то раз спасся от почти неминуемой гибели в морской пучине. — Скажу честно, не ожидал, что это будет так тяжело. Все эти уроки настолько же бессмысленны, сколь и беспощадны. И много времени вы отводили им в детстве? — Семь-восемь часов каждый день, — с готовностью отозвался де Сарде, словно весь вечер ждал этот вопрос. — Я ещё не показал вам примеры уроков живописи, истории, верховой езды, политологии и ораторского искусства. Бывало, после всех занятий мы с Константином так уставали, что нам не хотелось ничего, кроме как поесть и лечь спать. Но нам не позволяли поужинать, пока мы не сделаем реверанс правильно и не возьмём приборы должным образом. Васко лишь покорно вздохнул. — Ладно, де Сарде. Ваша взяла. Полагаю, теперь я должен вам одно желание? — Напротив. Я считаю, что вы достойно справились со всеми испытаниями. И буду рад исполнить любое желание для вас, мой милый капитан. Только прошу, — Антуан изящно взмахнул рукой, — ничего не говорите про Бастьена: мои люди уже вышли на него, через пару дней я и так организую вам аудиенцию. Васко не был уверен, от чего его душа запела, как загадочная морская сирена: от предвкушения долгожданной встречи с родным братом или от того, как интимно обратился к нему эмиссар Торгового Содружества. Признаться, в тот момент в голове навта не было ни единого желания, которое он мог бы озвучить прямо здесь и сейчас, не поставив себя в неловкое положение, поэтому он просто молчал, стараясь ничем не выдать себя. Де Сарде заметил замешательство капитана и пришёл на помощь: — Вы любите стихи, капитан? Вопрос был прост и на удивление точен. Васко прокашлялся, силой отгоняя ненужные мысли. — Да, я… ценю некоторые образчики поэзии. Во время долгих плаваний нет удовольствия большего, чем читать о море то, что было написано до нас. — Я, разумеется, не специалист в морских путешествиях, но не могу не согласиться. У меня в моей резиденции, в спальне, лежит прекрасный сборник стихотворений на морскую тематику. Возможно, вашим желанием станет составить мне компанию и присоединиться к чтениям? Васко выразительно воззрился на Антуана. Тот спокойно стоял, выпрямив спину и скрестив руки за спиной. На минуту в тронном зале повисло молчание, в котором Васко мог отчётливо услышать собственные мысли, вместе с прилившей кровью бьющиеся в висок под гулкие удары сердца. Наконец капитан смог сформулировать свои думы: — Признаться, я… не ожидал, чем кончится этот вечер. Вы знаете, как произвести впечатление, де Сарде! И наверняка этим умело пользовались! — Вы обвиняете меня в этом, Васко? — Антуан лишь невинно вскинул брови. — Возможно, я просто люблю всё, что связано с морем. В растерянных чувствах Васко с осуждением покачал головой, после чего широким шагом направился к выходу. Де Сарде с интересом наблюдал, как гость решительно схватился за ручки тяжёлых дверей, немного помедлил в раздумьях, после чего резко развернулся на каблуках и выпалил: — Пойдёмте. Я тоже зачитаю вам пару любимых стихотворений. Но больше никаких игр! Под переплетением татуировок был заметен лёгкий румянец, предательски расползшийся по щекам капитана. — Договорились, — согласно кивнул де Сарде и мгновенно посерьёзнел. — Больше никаких игр. Погодите, я захвачу свою шляпу. Уже когда они покинули дворец и спускались по ступеням, Васко неожиданно изменил своё условие: — Хотя знаете, де Сарде… Если вы человек чести, то сочтёте справедливым тоже пройти три испытания от меня. В конце концов, вы даже не способны отличить лодку от корабля, а уж бригантину от каравеллы или бакштаги от пертов… Антуан не смог удержаться от смеха. Он уже было подумал, что перегнул палку со своей необычной затеей — но нет. Его расчёт был верен с самого начала. — Жду не дождусь, мой милый капитан. Жду не дождусь.