Больше среднего.

Нежная кожа на худых коленях Дазая начинала саднить от трения о дорогостоящий темно-бордовый ковер кабинета Исполнителя Накахары. Стоя на коленях между ног восседающего на кресле Чуи, Дазай уже давно потерял счёт времени, обводя языком и посасывая самый кончик головки своего парня. Прикрыв глаза, он наслаждался вкусом Чуи, пока слизывал с уретры проступающие капли предэякулята. Пальцы Чуи вплелись в мягкие локоны Осаму в попытке направить того, призвать наконец взять в рот полностью. Дазай медлил, выводя круги языком по головке, пока одна его рука покоилась на бедре Чуи, вторая, обильно смазанная слюной плавно скользила по всей длине невероятных размеров члена Чуи. — Детка… прошу тебя… сделай мне… приятно… Осаму… Несильно потянув за волосы, Чуя отвёл голову Дазая от своего члена, чтобы заглянуть тому в глаза. Выражение лица брюнета не читалось. Но внутри Дазай осознавал, что есть вероятность, что это будет первый и последний минет в его жизни. Потому что, черт возьми, Чуя огромен! Тем не менее он плотнее обхватывает рукой прекрасную плоть перед собой, медленно опускаясь на нее ртом. Он постепенно принимает в себя больше длины, с каждым сантиметром сомневаясь, сможет ли продолжить. Он останавливается чтобы выровнять своё дыхание через нос, пока Чуя ногтями вцепился в подлокотник кожаного кресла. Накахара бы никогда не стал настаивать на этом, зная, что он, ну, толще и длиннее среднего, но Дазай, забредший к нему в кабинет, сам толкнул его в близлежащее к столу кресло, сразу принимаясь за пряжку ремня на его брюках. И теперь они здесь, и Дазай очень старается сделать своему парню приятно, но когда он поднимает взгляд, Чуя видит как в уголках карих глаз скопились слезинки. — Нет все, прекрати. Чуя пытался отнять Осаму от себя, но тот лишь сильнее сжимает член у основания пальцами, на что Чуе оставалось лишь громко вздохнуть. — Блять. Дазай же понимал, что хоть какая-то его часть и хочет расплакаться, с другой стороны все было не так уж плохо, Чуя по-прежнему был охуенным на вкус, и это сносило крышу. Поэтому он опустился ртом еще ниже, пока не почувствовал как головка упирается в стенки гортани, но можно взять ещё глубже. И ещё глубже. Взять целиком! Чуя не понимал уже сам, где находится, когда Дазай убедившийся в своих способностях, опустился почти на всю длину, определено довольный собой. Влажная рука начала свои движения вверх вниз по венистой коже, когда брюнет решился начать набирать темп ртом. Это нелегко, но это возможно. Поэтому поднимая и опуская голову, он помогал себе рукой, чтобы приблизить Чую к моменту истинного удовольствия. Понадобилось пару минут, прежде чем Дазай привык к этой невероятной заполненности и задал уверенный темп, плотнее прилегая припухшими губами к твердому, словно камень, члену. Чуя теряется между мирами. Боже, как же хорошо. Рот у Осаму такой тёплый и узкий. Это невозможно. Ему нужно ещё совсем чуть-чуть. И он может лишь шептать пересохшими губами: — Ты т-так хо-рош, ‘Саму… Ч-черт.. Д-да.. пож.. алуста.. Дет-ка… ты.. прекра-сен… И это услада для ушей… поэтому Осаму ускоряет темп, ещё совсем немного, чувствуя как член подрагивает в его гортани, повествуя о первых волнах накрывающего Чую оргазма. Хватка в волосах Дазая крепчает, когда Чуя, замирая всем телом, издаёт низкий стон и начинает постепенно изливаться, и Дазай чувствует как тепло Чуиной любви опаляет его пищевод. Брюнет медленно поднимает голову, останавливаясь губами на чувствительной голове, чтобы ещё раз пройтись по ней языком, слизывая финальные белые капли. — Осаму… Чуя не может думать, дышать, говорить. Он вообще не понимает, на небесах он или на земле. Пока Дазай, выпрямившись, растирает свои колени, вытирая тыльной стороной ладони рот. Дазай не совсем уверен, как именно он с подобной задачей справился. Но смотря, как Чуя обмяк в кресле, и все, на что Накахара сейчас способен, это шептать его имя, Дазай знает, это стоило того.